Королевская Академия Магии. Охота на Перерожденную

Наталья Андреевна Самсонова (2024)

Император видит во мне лишь Перерожденную душу погибшей возлюбленной. Фанатики, желающие вернуть старые порядки и уничтожить Тройственную Империю, тоже видят во мне лишь Перерожденную душу — ключ ко всем дверям.А я… Я просто Май-Бритт, талантливая студентка, одаренная драконица и непослушная дочь. И будущая мать, ведь одна-единственная ночь с Императором не прошла даром. Но я ни за что не позволю ему узнать о ребенке.

Глава 2

С самого утра, но строго после завтрака нас ожидала магия крови. Но даже это не могло хоть сколько-то испортить мне настроение! Почему? О, ну потому что проснулась я под привычный, хоть и слегка подзабытый треп вишенок.

— А я тебе говорю, что если б не твоя медлительность, мы б сбежали, — горячился Развратник. — Но ты ж на мужские титьки засмотрелась!

— Я, превозмогая себя и свое идеальное воспитание, внимательно осматривала нашего похитителя на предмет особых примет, — процедила Скромница. — И учти — мы больше не связаны, и я вполне могу попросить Май ставить нам на ночь два стакана, а не один.

— Ой-ой-ой, ты этого не сделаешь, — зафыркал Развратник, — иначе тебе потом придется искать причину залезть в мой стакан. А ты же ханжа и лицемерка, ты…

— Как же я вам рада, — тихо-тихо сказала я, рассматривая красно-зеленые сгустки магии.

— Мы теперь можем отлетать от тебя, — похвастался Развратник.

— Он пытался подсмотреть за Лливеллин, — недовольно произнесла Скромница, — но я пресекла это на корню.

— А счастье было так близко, — вздохнул мой питомец и я поспешно произнесла:

— Я запрещаю вам подглядывать за моими соседками!

— Принято, — подозрительно быстро согласился Развратник. — Идем радовать народ!

Набросив на сорочку плотный халат, я подхватила корзинку с чистым платьем и бельем, и только после этого вышла в гостиную.

Судя по цвету индикатора, душ был занят. А жаль, я надеялась, что девчонки уже собрались.

Плюхнувшись в кресло, я принялась ждать и, к моему удивлению, из душа вышли обе мои соседки.

— Стесняюсь спросить, — вкрадчиво произнесла я, — но почему меня не позвали?

— То есть, что именно мы там делали тебе не интересно? — засмеялась Вер-Тарна.

— Со мной заговорило полотенце, — мрачно буркнула Лин. — Намылилась, стою и тут мне в лицо прилетает полотенце и я слышу такой гнусненький голосочек: «Прикройся, бесстыдница!». Я аж поскользнулась, вон, потрогай шишку.

— Это с чего это у меня гнусный голос?!

Скромница вылетела из-за моей спины и зависла перед лицом ошарашенной Лин.

— Это что за пакость?!

— Это мои питомцы. Развратник пытался за тобой подсматривать и Скромница вмешалась, — смущенно пояснила я.

— Где этот мерзавец? — тут же вспылила Лин.

— Не надо меня ругать! Я ничего не видел! И с меня уже взяли обещание, — тут же пропищал мой питомец, — и вообще, я повзрослел, перешел в иную форму существования…

Тут он плавно перетек из-за меня на плечо к Лин:

— И потом, я всего лишь самец вишни, неужели ты меня стесняешься? Ай!

— Как видишь, я по-прежнему могу тебя схватить, сдавить и…

Оставив питомцев препираться с Лин, я подхватила корзинку и отправилась умываться. Пусть они немного поругаются, за четыре с половиной года никто никого не убил, значит и сейчас до трагедии не дойдет!

Возвратившись в гостиную, я увидела своих подруг, азартно играющих с вишенками. Причем мои питомцы уверенно владели заклинанием левитации — карты только так летали вокруг них!

— Кто побеждает? — с интересом спросила я.

— Пока они, — сосредоточенно ответил Развратник, — но победа за нами.

— Это еще почему? — прищурилась Лин.

— Потому что тот, кто отказывается от игры — проигрывает. А завтрак уже через двадцать минут, — пакостливо ухмыльнулся Развратник. — И да, на вечер мы не можем перенести игру. Мы будем заняты.

И Развратник превратил себя в схематичное мужское лицо с очень, очень многозначительной ухмылкой.

— Что ты вознамерился делать? — подозрительно сощурилась я.

— Буду оказывать нашей ханже моральную поддержку, пока она будет заглядывать в купальни в преподавателям мужского пола, — выдал Развратник и левитировал одну из карт на стол, — бейте.

— А может не надо подглядывать за преподавателями? — оторопело прошептала я.

— Мы не видели лица похитителя, но видели его торс, — сдержанно пояснила Скромница.

— Титьки, — поправил ее Развратник, — на которые ты пялилась.

— Цыц, — Лин побила его карту и погрозила самцу вишни кулаком.

— У него шрам над сердцем, я внимательно его рассмотрела и хочу удостовериться, что нашего похитителя здесь нет, — продолжила Скромница. — Или же, что он есть — тогда мы будем знать, кого опасаться.

Переглянувшись с девчонками, я согласно кивнула и попросила:

— Только будьте осторожны.

— Пф, да что ты переживаешь, госпожа? Я же буду с ней, — вальяжно бросил Развратник, — все будет сделано в наших лучших традициях!

— Этого-то я и боюсь, — вздохнула я.

Лин и Вер-Тарна сдались, присудив вишенкам техническую победу. После чего мы поспешили на завтрак. Мне теперь нужно хорошо питаться, так что придется забыть о «ладно, потом перекушу».

Правда, под испытующим взглядом Лин есть было непросто. И хотя подруга ничего не спрашивала, я прекрасно понимала, что за мысли бродят в ее голове.

— Прости, но и тут драконицам досталось, как ты выражаешься, все самое лучшее, — призналась я в итоге. — У нас не меняются вкусы, не мутит, отеков тоже не будет. Хотя от этой пищи меня и воротит, но, сама знаешь, мне и до этого не нравилось.

Вер-Тарна, севшая с нами в первый раз, тихо фыркнула и искоса посмотрела на своих подруг. Идеально вышколенные оборотницы приветливо улыбались и делали вид, что ничего сверхъестественного не происходит.

— Не то чтобы я хотела тебе чего-то плохого, — проворчала Лин и принялась размазывать по тарелке сероватую кашу, — но неужели нет ни единого минуса?

Отведя взгляд, я пожала плечами. Как не быть? Минусы уравновешивают плюсы.

— Высокая детская смертность, — проронила Вер-Тарна, — как и у оборотней.

— Твою ж… — Лин отбросила ложку, — что мы можем сделать?

— Ничего, — я пожала плечами, — первые три года будут спокойными. Затем пойдут детские стихийные выбросы, каждый из которых может убить ребенка. Затем придет время первого оборота, который может убить ребенка.

— Затем время первого полуоборота, — вместо меня продолжила Вер-Тарна, — который может убить, а может и искалечить дитя. В нас слишком много магии, Лливеллин. Колдовская сила предназначена для поддержания нашего второго облика, но…

— Иногда что-то идет не так и в лучшем случае ребенок становится искрой рода — сильнейшим магом, не имеющим второго облика.

— Или полностью лишенным магии оборотнем, — добавила Вер-Тарна.

— А иногда магия просто распыляет не справившегося с ней малыша, — мой голос дрогнул и я поспешно опустила глаза в тарелку.

— Ограничители? Никто не разработал подходящих ограничителей? — хрипло спросила Лин.

— Развитие останавливается. Знаешь, драконов, на которых в детстве надели сковывающие магию амулеты, очень легко вычислить, — я криво улыбнулась, — они слабы магически и умственно. И, как правило, они поступают всего на год. Больше им не потянуть. Скованная магия ведет к вырождению.

— Старики говорят, что все идет правильно, что всему свое время и место, — Вер-Тарна покачала головой, — а я у матери четвертая дочь. Но старших сестер у меня нет. Когда я родилась мама сделала так, чтобы ее тело больше никогда не смогло зачать. Отец был в ярости, ему был нужен сын.

— У вас ведь отцы начинают общаться с детьми не сразу? — нахмурилась, вспоминая, Лин.

— Да. Девочки выходят из женского дома в тринадцать лет, мальчики в девять, — оборотница неприятно усмехнулась, — считается, что жизнь и смерть ребенка зависит только от женщины. А потому только женщина должна за всем этим наблюдать.

Аппетит пропал окончательно. Я слышала, что у оборотней все еще хуже, чем у драконов. Но не представляла насколько. У нас считается правильным любить и баловать ребенка, чтобы у него было больше желания остаться в этом мире. Чтобы… Чтобы если он ушел к богам, то ушел счастливым и любимым.

— Давайте лучше о магии крови поговорим, — тихо сказала Лин. — А то я как-то резко перестала завидовать, а это грустно.

Отправив подносы с остатками еды на столы для грязной посуды, мы вышли из столовой. Я, не осознавая этого, положила ладонь на живот. Суждено мне плакать или радоваться? Увижу ли я первый полет своего малыша или…

«Увижу. Жизнь и Судьба не могут быть настолько жестоки», решительно подумала я и, расправив плечи, прибавила шаг.

— Правильный настрой, — шепнула Лин.

Зайдя в аудиторию, мы сели на свое обычное место. Разложив писчие принадлежности, изобразили из себя очень хороших девочек. И тут…

— Май, ты видишь то же, что и я?

— Слышу, — уточнила я, — шуршание, как будто мыши где-то роются.

— А я видела два красно-зеленых сгустка, которые выпали из кафедры, а потом втянулись обратно, — прошептала подруга.

Прикрыв лицо ладонью, я искренне пожелала оказаться подальше отсюда. Ведь так и знала, что все будет как всегда!

— Начнем занятие!

От голоса Виернарона я вздрогнула.

Дракон выглядел вполне довольным собой и миром. Он встал за кафедру и сходу огорошил нас тем, что сегодня занятие будет посвящено тому, что мы видели в Прогорклом переулке.

И на протяжении двух часов он говорил о том, как именно он исцелил тех троих. И том, как он подчинил себе ток крови и…

— И вы понимаете, кто управляет кровью, тот управляет магией.

После занятия Лин, вышедшая наружу, попросила меня скрыть наш разговор, а после спросила:

— Как думаешь, его скоро убьют?

— А? — оторопела я.

— Ты не думаешь, что магия крови это ответ на высокую детскую смертность? — она посмотрела мне в глаза. — Конечно, такой маг не может быть свободен от клятв, но… Ты ведь слышала — кто управляет кровью, тот управляет силой. Что если это ответ?

— Я не знаю. Но…

— Я попрошусь к нему в ученицы, — решительно произнесла Лин. — Его, конечно, казнят за попытку возродить старых богов, но я хотя бы какие-то основы успею ухватить.

Оттащив подругу в сторону, я долго, вдумчиво и нелицеприятно рассказывала ей, какую феерическую глупость она задумала.

— И не забывай о том, что если преступление мастера велико, то вина падает и на его учеников, — выдохнула я. — Основы можно изучить в библиотеке, Лин. Попросится в ученики к другому магу.

— Зато Виернарон точно не откажет, ведь он подумает, что через меня можно будет повлиять на тебя.

— А если да? Если он затуманит твой разум?

— Не-а, — хитро улыбнулась подруга, — не сможет. Никто не сможет. И ты меня не отговоришь. Я буду матерью по магии, и в мои планы входит баловать маленького дракошу всю жизнь.

— Тогда проси частные консультации, — вздохнула я, понимая, что Лин не переубедить.

— А вот это умный совет, — она усмехнулась и добавила, — не думай, что я это только ради тебя и нашего дракоши. Нет. У меня большой запас сил, но не было никаких склонностей. Маг общей практики — удобно, но там, стоя среди умирающих людей, оборотней, драконов… Там я поняла, что у меня все же есть склонность. Стать магом крови я захотела тогда. А сейчас просто поняла, что надо поторопиться.

Вернувшаяся Вер-Тарна, после обязательного вечернего чая, долго и вдумчиво ругалась, а после ушла к себе. И вернулась через минуту, с внушительной стопкой книг.

— Сначала вот это прочти, — проворчала оборотница, — я тоже думала, что магия крови поможет. И наши старейшины так думали.

— Не получилось?

— Маг выгорел, — Вер-Тарна нахмурилась, — получается, что мы обменяли одну жизнь на пять. Но… Стоит ли оно того?

— А этого мага точно хорошо обучили? — упрямо спросила Лин, — или ему показали обряд и бросили в бой? То есть, не в бой, но вы поняли о чем я.

Вер-Тарна задумалась, а после пожала плечами:

— Он точно имел диплом Академии. А так… Я не знаю.

— Вот то-то же, — Лин воздела палец и добавила, — к тому же, если популяризовать магию крови, то никому не придется умирать. Если каждый маг за свою жизнь спасет четверых детей — разве кому-то от этого станет плохо?

В общем, как я и предполагала, переубедить Лин было невозможно. Она редко упрямится, но если уж уперлась, то все, проще сразу отступить.

Глубоким вечером, удобно устроившись в постели, я вновь взялась за правку диплома. И так увлеклась, что не сомкнула глаз.

Из-за чего весь день медленно моргала, тихонько зевала и совершенно ничего не понимала.

Лин, впрочем, делала ровно то же самое — она засиделась над книгами Вер-Тарны.

Наверное именно поэтому я не сразу поняла, что от нас хочет невысокая женщина в учительской мантии.

— Я повторяю, — раздраженно выдохнула она, — Анндра и Анндра, в башню ректора! Там, в комнате для встреч с родителями, вас ждут родственники!

— Наши? — в голос уточнили мы с Лин.

— Нет, мои! — рявкнула она и, открыв телепорт, втолкнула нас туда одну за другой.

Секунда и я уже смотрю на своего отца. Бывшего отца. Оглядываюсь и спокойно выдыхаю — матери нет. Зато есть высокая, черноволосая и черноглазая женщина без возраста.

— Матушка! — Лин за долю секунды оказалась подле госпожи Анндра, — каким ветром тебя сюда принесло? Ты клялась, что не переступишь порог этого проклятого заведения для умственно неполноценных!

Она лишь усмехнулась и небрежно кивнула в сторону господина Орвалона:

— Один глупый дракон решил, что может отнять у меня дочь. Здравствуй, девочка моя.

И я, оробев, подошла ближе. Насмешливо фыркнув, госпожа Анндра втянула меня в объятия и, оставив на макушке невесомый поцелуй, коротко произнесла:

— Я рада тебе, не сомневайся.

— Почему? — тихо спросила я, — вы ведь меня даже не видели.

— Зато много слышала. Да и почему нет? Мы не бедствуем, наше положение прочно.

— Май-Бритт, — позвал господин Орвалон, — нам нужно поговорить.

— В моем присутствии, — четко обозначила границы госпожа Анндра.

На что дракон вспыхнул:

— Это семейное дело!

— Тогда говорите со своим сыном, — тут же отбрила его мать Лин. — А моих дочерей оставьте в покое!

— Вам лучше уйти, — господин Орвалон взял свои эмоции под контроль, — я в любом случае верну Май-Бритт назад, в семью. Сейчас ее ценность достаточно высока, чтобы поступиться принципами. Мы можем сделать это полюбовно — я выплачу вам определенную компенсацию, или я просто подам прошение Императору.

От циничных, жестоких слов отца меня бросило в жар, а сразу после — в холод.

— Я тоже подам прошение, — нехорошо улыбнулась госпожа Анндра. — И, в отличие от вашего, мое выслушают быстрее. Ведь я нашепчу его на ушко любимому и до крайности удовлетворенному мужчину. Мой царственный возлюбленный исполнит мою просьбу и дарует моим детям защиту от всяких… Жалких насекомых.

Я, если честно, ничего не поняла. И Лин, видя искреннее недоумение на моем лице, тихо шепнула:

— Моя матушка не вышла родом, чтобы стать женой королю людей. Его вынудили жениться на другой, но он и пальцем не коснулся супруги — все принцы и принцессы зачаты через ритуал. Так что… Для матушки отец сделает все.

— Отец? — одними губами повторила я.

А Лин лишь пожала плечами и заговорщицки улыбнулась:

— Неужели ты думаешь, что мама стала бы изменять любимому?

— Но почему…

— Никто не знает? Особые артефакты, — Лин поправила едва заметные сережки-гвоздики, — они не позволяют знающим людям передавать это знание другим. Да и я не очень на родителей похожа. В бабку пошла.

Вспомнив изображение предыдущей королевы, я только хмыкнула. Действительно, практически одно лицо.

— Май, — господин Анндра обратился ко мне, — ты ведь понимаешь, что в родовом доме у твоего ребенка больше шансов выжить.

— Дети выживают и в Прогорклом переулке, — фыркнула я. — Вы дадите мне несколько клятв, господин Орвалон. И тогда, лет через десять, я позволю вам увидеться со своим сыном. И лет через двадцать вы предложите ему войти в ваш род. Только так.

— Не забывайся, — прорычал дракон, — легла под непойми кого, а теперь…

Я не сдержалась и мое истерическое хихиканье разнеслось на всю комнату. Божечки, ну конечно, это нам очевидно, кто отец. Но Орвалону-то откуда это знать?!

С плеч будто гора рухнула, а дракон… Дракон стоял и недоуменно на меня таращился.

— Подите прочь, — высокомерно бросила госпожа Анндра, — я хочу пообщаться с дочерьми.

Дракон скрипнул зубами и, сверкнув чешуей на висках, вылетел из комнаты.

— А дверью не хлопнул, — хмыкнула госпожа Анндра, после чего с нее слетела вся напускная веселость и она, сердито нахмурившись, процедила, — почему про культистов я узнаю от своего возлюбленного, а не от своих дочерей?!

Ой.

— Еще вернется, — вздохнула я. — Господин Орвалон ненавидит показывать свои эмоции, а потому всегда уходит и возвращается лишь тогда, когда ситуация перестает его беспокоить. Он, на самом деле, может и сейчас быть в комнате.

— Та-ак, — нахмурилась госпожа Анндра, — ох уж этот ваш родовой дар! А ну-ка, цыплятки, подошли ко мне!

Сама госпожа при этом грациозно опустилась в кресло. Мы же, подошедшие к ней вплотную, оказались в плотном магическом коконе.

— Тут уж не подслушает и по губам не прочитает, — фыркнула она. — Итак, культисты. Мой царственный возлюбленный был в ярости, когда узнал, что драконы скрывают эту проблему от него и, как я понимаю, от Хозяина Леса. Почему?

Мы оторопело переглянулись и пожали плечами:

— Так глубоко нас не посвящали.

— Им нужна я — перерожденная драконья душа. Император любил меня прошлую и, наверное, поэтому он и скрывал все. Ведь самый простой способ остановить культистов, это…

Я замолчала, позволяя госпоже самой догадаться.

— Убить тебя, — кивнула она. — Но не факт, на самом деле. Это скорее на крайний случай, последний вариант, чтобы временно остановить их. Они отправили на перерождение одну драконицу, что мешает им сделать пару запасных? Быть может, сейчас где-то подрастает еще один Ключ.

Госпожа Анндра замолчала, провела пальцем по губам и задумчиво добавила:

— И ведь подрастают, скорее всего. Я помню, пару лет назад мой возлюбленный жаловался, что его царственный собрат не желает принимать помощь человеческих детективов. В предместьях Берсабы появился маньяк, убивавший юных дракониц весьма и весьма неприятным способом.

— Когда дракон уходит на перерождение, его тело распадается золотыми искрами, — тихо сказала я.

— Что ж, — легко ответила госпожа Анндра, — может я и не права. А может тех девочек мучительно убивали ради того, чтобы они сами захотели уйти. Ведь, если я правильно понимаю, то за ребенка решают родители, а вот взрослый дракон должен сам захотеть уйти?

— Да, — кивнула я и тут же добавила. — по крайней мере, так говорят книги, которые нам удалось найти в библиотеке.

Внезапно Лин ткнула меня локтем в бок и кивнула в сторону:

— Ты была права, твой отец остался в комнате.

— Вот сейчас и возьмем с него клятвы, — хищно улыбнулась госпожа Анндра, — и заодно узнаем, отчего он так хотел отдать тебя замуж.

— Я все написала маме, — чуть виновато пояснила Лин. — Матушка очень давно при дворе и… Ну знаешь, у нее есть определенный специфический опыт.

— Специфический? — переспросила я.

— Очень многим я поперек горла, — пояснила госпожа Анндра, — ничего не хочу, никого не продвигаю, не покровительствую. Просто живу и люблю — а это очень тяжело. Приходится интриговать, стравливать своих врагов друг с другом и ждать, когда уже принц будет коронован.

— Они хотят уехать в дальнее поместье и закрыть всем доступ, — хмыкнула Лин, — ну, не всем.

— Дети смогут войти, — хмыкнула госпожа Анндра и одним движением развеяла колдовской кокон, — и снова здравствуйте, господин Орвалон. Вижу, вам полегчало?

— Вы полны яда, госпожа Анндра, — усмехнулся мой бывший отец.

А я, шагнув вперед, поймала его взгляд и спросила:

— Почему именно Виернарон?

— Он клялся, что ты останешься в живых, — скупо бросил отец, — тебе ничего не грозило.

— Это не тот ответ, — госпожа Анндра создала несколько кресел, которые подтолкнули нас с Лин под колени, — почему вы вообще решили породниться с ним.

Дракон молчал. Молчали и мы.

— Он маг крови, — заговорила вдруг Лин. — Он помог выжить вашему старшему ребенку? И взамен попросил… Что?

— Отвечайте, — резко произнесла госпожа Анндра.

И от нее я почувствовала волну ментальной магии! Но… Она ведь человек?!

— Взамен попросил родить для него жену, — хрипло, пересиливая себя произнес мой бывший отец. — Я узнал потом, что такой договор он заключил не только с нами.

— И вы сделали это, завели еще одного ребенка, — госпожа Анндра прищурилась, — особенного ребенка.

— Это не наш ребенок, — покачал головой полностью подчиненный дракон. — Кровь и плоть — да, но душа чужая. Мы растили ее, но Виернарон брал себе других девиц.

— И они умирали, — тихо выдохнула я, — вы все знали и молчали. Неужели… Неужели вам не было их жаль?

— Думаю, они были такими же подменышами, — коротко произнес господин Орвалон.

— Но ведь все мы в прошлом были кем-то, — с отчаянием произнесла я. — Драконы не покидают этот мир! Новые души рождаются так редко, что… Что это просто смешно!

— На тебе отметина другого рода. Это…

Тут госпожа Анндра коротко всхлипнула и с моего бывшего отца слетело подчинение. Он, резко вскинувшись, вперил в женщину яростный взгляд:

— Как ты пос-смела! Я…

— Ничего не сделаешь, — огрызнулась я и вскочила с кресла, — сейчас ты дашь клятвы никогда, никогда не подходить ко мне, не говорить обо мне и не претендовать на моего ребенка. Если я подменыш, то мой сын…

— Плоть и кровь моего рода, — он попытался надавить на меня, но…

— Орвалоны не способны к ментальной магии, — напомнила я ему. — Но зато вся Берсаба может узнать, что тебя подчинила человеческая колдунья. У тебя есть еще сын, есть способная к деторождению жена. Тебе не нужен мой ребенок.

И он отступил. Он дал все клятвы, а после, стоя у двери, коротко бросил:

— Твоя судьба — умереть в голоде и холоде, под плач твоего ребенка.

И в этот раз дверью он хлопнул от души. А я, без сил опустившись в кресло, смотрела перед собой пустым взглядом.

— Твоя судьба, — госпожа Анндра коснулась моей руки, — родить здорово толстощекого малыша. Выкормить его, а после поступить на службу к моему царственному возлюбленному. Будешь накидывать скрыт на его доверенного телохранителя.

— И будешь получать за это огромные деньги, — подхватила Лин. — А еще патент.

— Этот патент не принесет деньги, — напомнила я.

— Зато принесет известность, — фыркнула Лин. — А вообще, теперь я понимаю, почему твоя магия создала для тебя вишенок. Странно, что ты не свихнулась в этой любящей семье.

Я засмеялась, а через секунду осознала, что нерадостный смех перерос в слезы и…

И они принесли облегчение. С этой стороны подвоха не будет.

— Все будет хорошо, — уверенно произнесла госпожа Анндра, — я узнавала.

И от этой старой шутки мне гораздо легче. Как будто все и вправду будет хорошо.