Ремонт во сне и наяву

Наталья Ивановна Скуднова (2024)

Что снится нормальному человеку, когда он проживает процесс ремонта? Доценту консерватории Штейну снилось, как Омар Хайям играет в шахматы с сантехником, как прадед Ричарда Львиное Сердце дает советы по возведению стен из гипрока и много чего еще. Череда обмана и срывов сроков довела до того, что проще стало продать квартиру, чем закончить ремонт. Но тут герою повезло: ему приснилось такое, что помогло успешно доделать квартиру и найти новое призвание.

Посвящается тем, кто переживает процесс ремонта

Путь от работы до дома, где проживал доцент консерватории Штейн, занимал пять минут неспешным прогулочным шагом. Это — самый центр Петербурга, где все «сливки» классической архитектуры плотно сбиты в пределах «золотого треугольника».

Особенно манко творения великих зодчих выглядели весной! Вот и сегодня, когда на улице ещё светло — долгий, красивый закат щедро разбрасывал блики на позолоту соборов, а тёплый, апрельский ветер доносил аромат свежей, только что распускающейся, листвы. Природа, привычно обновляясь в это время года, как бы давала шанс по-новому взглянуть на отблеск гранитной набережной и фасады роскошных доходных домов, отражающихся в водной глади; на выверенность архитектурных линий и их классический, стройный, «бетховенский» ритм.

Всё это располагало к поэтичным размышлениям. Штейн как раз работал над диссертацией по теме: «Искусство менестрелей в Европе». Пылкое воображение доцента начало рисовать образ музыкантов Средневековья, которые защищали свои права, объединявшись в братства. Для подтверждения своей профессиональной пригодности они держали экзамен. И доказывать свое мастерство приходилось не только игрой на музыкальном инструменте: нужно уметь танцевать, быть актером и даже акробатом. Жаль, что мало осталось письменных источников ушедшей культуры! Тогда было бы легче установить связь искусства менестрелей с синкретическим искусством Древней Греции и сделать ещё массу неожиданных открытий для следующих поколений музыковедов-теоретиков. Вдруг, погружённого в свои фантазии, доцента, выдернуло из эпохи Античности следующее заявление:

— Бль.., Епона мать! — заорал кто-то. — Я вам чё?! И швец, и жнец, и на дуде игрец?!

— Михалыч, умоляю: заткни ты трубу и электрику выруби! Говно уже в подвале… — простонал осипший женский голос в ответ. — А в подвале кабель лифта. Аварийка через час только приедет. Авария у них на другом объекте…

— Три года я всем уши сверлил: нужно срочно менять стояк ХВС и фанину. Все коммуникации в доме выведены в подвал. Рванёт же в любой момент и хана! Ни воды, ни света, ни лифта не станет. Трубам же лет сто! Сгнило всё к херам. Чего ждать от трухлявых труб? И от меня что? Чтобы я одной рукой лифт отключал, другой рукой через 10 метров трубу затыкал, а третьей рукой рубильник искал? И всё это делал одновременно? Где, бль.., эти долбанные лифтовики и электрики?

— Сам знаешь: только заключили договор с новой обслуживающей организацией. У них несколько районов. Бригад не хватает… — оправдывался женский голос.

— А нам какое дело? — встрял один из жильцов дома. — Перекрывайте воду в подвале, что б током не ударило, а потом отключайте лифт, всю электрику и начинайте исправлять аварию сегодня же. Нечего пенять на аварийку! Подвал — это ведение управляющей компании. Вам и исправлять! Без лифта проживём. А вот без воды и света никак! Хоть по временной схеме, но подключить свет и воду вы обязаны!

Штейн невольно стал свидетелем драмы, достойной внимания Еврипида. Если бы древнегреческий драматург находился сейчас в гуще происходящих событий, он бы обязательно добавил в свои произведения парочку острых диалогов. Примеров для этого у него оказалось бы много! Ведь коммунальная драма развивалась в лучших традициях театральных представлений Древней Греции.

Жильцы старого дома, оказавшись в сложной ситуации, которую один из собственников метко охарактеризовал как: «не поссать и не помыться», властно побуждали сотрудников ЖКС к физическому действию. То есть: к восстановлению подачи воды и электричества.

Служители «вентиля ХВС» отчаянно отбивались от необходимости выполнять свою работу под закат не только солнца, но и рабочего дня. В принципе вели себя «жэковцы», как и полагается антагонистам — разрушали все планы главных героев. Но в лицо жителям все говорилось завуалированно: «Вот дождётесь аварийку — сразу нам звоните и тогда мы приедем и воду вам откроем».

Подлость была тут же обнаружена обитателями старинного дома, потому данный аргумент вызвал праведный гнев у них, как у истинных протагонистов. Ведь перспектива остаться без благ цивилизации не прельстит сегодня ни одного городского жителя.

С каждым новым аргументом и контраргументом, градус агрессии повышался. Дошло до того, что жильцы дома взяли в плотное оцепление сантехника и представителя ЖКС, чтобы те тоже дождались приезда аварийки. Двое окружённых пытались было воззвать к голосу разума, сообщив: «Мы свою часть работы выполнили — воду перекрыли, остальное сделаем только после аварийки». Но довод жителей: «Вы с нас дерёте за управление домом по статье текущий ремонт и за обслуживание коммуникаций, потому отрабатывайте наши деньги», сломил сопротивление коммунальщиков. Все стали ждать появления электриков из аварийной службы, как когда-то древние люди ждали Прометея.

Тут, во всей этой толчее, доцент разглядел свою супругу. Протиснувшись к ней, он спросил:

— Что случилось?

— Около часа назад прорвало трубу в подвале. А до этого потек стояк с холодной водой. Все коммуникации собираются менять во всем доме от чердака до подвала. Эти дыры, как я поняла, уже не залатать. Если не поменять трубы, дом будет без воды и электрики. Понимаешь, что это значит? — свой вопрос жена задала таким тоном, словно от ответа её супруга зависело их будущее.

— Ремонт… — констатировал доцент.

— У нас трубы зашиты кафелем. Придётся всё ломать.

— Иначе никак? — словно цепляясь за соломинку, спросил Штейн.

— Невозможно! Сколько лет мы тянули, но кафель в ванной придётся перекладывать. Пошли домой — надо всё подсчитать.

Супруги Штейн незаметно просочились сквозь толпу соседей. На их исчезновение мало кто обратил внимание! Да и как «чета тихих ботаников» могла повлиять на ситуацию? В жизни дома они активности не проявляли. Об их существовании соседи догадывались только потому, что из их почтового ящика никогда не торчали счета и реклама, а об их миролюбивом характере свидетельствовали факты, что они не значились в списках «неплательщиков», не курили, не пили, не ставили пакет с мусором у двери и из их жилища доносился тихий звук классической музыки. Ну как и зачем с такими мирными соседями идти воевать с монстрами из ЖКС? Пусть уж прячутся в своей культурной конуре и не болтаются под ногами!

Проживал доцент с супругой в квартире, доставшийся от родителей Штейна. Метраж — 80 м2, где под библиотеку и два рояля отводилась половина общей площади. На остальных «квадратах» размещались: спальня, кухня, два длинных и узких коридора, ванная комната и туалет. Последние два помещения решили судьбу всех семейных накоплений.

— 480 тысяч у нас. — словно объявляя количество солдат, готовых пойти в атаку, — произнёс доцент.

— Думаешь, хватит?

— Откуда я знаю. Нужно найти сантехника и тот, кто плитку укладывает.

— У нас в библиотеке есть сантехник, но он пьян, по обыкновению… — вздохнула жена.

— В консерватории я даже не знаю: кто у нас обслуживает данные помещения. Может, по знакомым поищем?

Инициатива — дама злопамятная: всегда отомстит тому, кто её проявляет. Поспрашивав по знакомым и поняв, что среди их доценто-профессорского окружения нет никого, кто бы держал в руках что-то тяжелее книги, семейство Штейн стало искать работников в Интернете.

Тут им открылся новый, дивный мир! Каждое объявление сопровождалось красивыми фотографиями идеальных строительных работ, гарантиями порядочности и профессионализма мастеров и соблазнительно низкими ценами. Почему-то подумав, что здесь будет также, как в библиотеке, то есть тебе дают то, что заказываешь, доцент позвонил по первому попавшемуся объявлению. Уверенный голос на том конце провода пообещал: для их бригады нет преград, и они сделают всё в лучшем виде. Но для этого нужно провести оценку, и их фирма направит самых опытных прорабов.

Следующим утром раздался звонок в дверь и порог переступили двое. Оба, как сразу выяснилось — носители языка фарси, то есть таджики.

— Туфилет и фана тока? — вместо «приветствия» спросили они.

— Да, — ответил доцент, сопровождая их на пути к ванной комнате.

— Пилитка коропь ломат щаз? — уточнили потомки персов, перешагнув порог ванной.

— Завтра придут местные сантехники. И после них только придётся доламывать. Мы так договорились. — вмешалась супруга.

— Фана труба! — почему-то тыкая рукой на раковину, произнёс один из опытных мастеров.

— Вы имеете ввиду фановую трубу? — переспросил доцент.

Но кареглазые арии синхронно закачали головами.

— Не-е! Фана, — показывая вначале на раковину, потом на ванную, начал один.

— Фана воть! — тыкая пальцем в сторону раковины, дополнил другой. — Труба воть! — направляя перст в туда, где размещены трубы.

— А, поняла! — догадалась жена. — Да, делаем всю ванную: вначале наш жэк меняет трубы, потом мы всё снимаем: доламываем короб, плитку, раковину. Только выносим аккуратно старую чугунную ванную в комнату — её не выбрасываем, а ставим на прежнее место, когда всё заново сделаем из новых материалов.

Почему-то представители одного из древнейших народов Средней Азии пожали плечами, как-бы выражая своё недоумение.

— Фана труба туфилет проладка када?

— Завтра нам сломают короб и всю неделю планируют менять трубы во всём доме. — ответил доцент.

Конец ознакомительного фрагмента.