Тёмный рассвет

Наталья Королькова, 2023

В стране, где правят одарённые магией Высшие, я – чернь, не имеющая практически никаких прав, и воровка, которую уже давно разыскивают. Я вляпалась по-крупному. В моих руках нож, на полу – тело соседа. Я ничего не помню, но знаю, что за убийство у нас отрубают голову и уповать на справедливость правосудия бесполезно. Кто меня подставил? А главное – за что?

ГЛАВА 2

В сгущающихся сумерках я отчётливо разглядела на открытом пространстве мужскую фигуру, уверенно идущую в мою сторону.

Времени для того чтобы сбежать было предостаточно, но вначале следовало убедиться в том, что мужчина один, и меня не окружили.

— Ида! — разнёсся по округе голос брата. — Ида! Мне нужна помощь!

Сколько себя помнила, Нику всегда требовалась помощь.

Переведя сдерживаемое дыхание, пошла навстречу брату.

Взгляд по привычке заметался по округе, выискивая малейшее движение и подмечая каждую мелочь. Брат был один.

— Ида! — радостно воскликнул Николай и, сорвавшись с места, побежал ко мне.

— Как ты узнал, что я здесь? — оглядела с иголочки одетого Николая. Прежде братишка в течение нескольких дней не переодевался, бывало, в чём спал в том и выходил на улицу. А сегодня второй раз за день. Это было что-то за гранью.

— Так это ж твоё любимое место. Предположил, раз тебя нет дома, то ты, возможно, здесь. Угадал, — Ник, возвышаясь надо мной на целую голову, тяжело дышал. — Я сам сбежал из дома. Там полно служителей закона. Соседа-то нашего убили.

— Кто? — спросила с замиранием сердца.

— Собутыльник зарезал. Я краем уха слышал, что они вроде бы бутылку не поделили, — глядя в сгущающую темноту, Николай обнял себя руками. — Прикинь, этот пьянчуга меня обвинял в убийстве! Я только зашел в квартиру, а этот гад стал тыкать в меня и кричать, что видел, как я убегал с места преступления! Совсем с катушек слетел. Благо я весь вечер в столовой находился, и куча людей смогла это подтвердить. Я там стакан разбил, а платить-то за него нечем. Ты мне даже рубля не оставила, — упрекнул меня братец. — Но этот чёртов стакан спас меня, и если бы не он… — Николаша протяжно выдохнул, расплетая руки.

«Собутыльник дяди Вити указывал на Николая. Почему именно на него?»

— Законники того пьянчугу уже забрали? — сосредоточила взгляд на брате, чувствуя, как набирает обороты сердце, удары которого молотом отдавались в ушах.

— А я по чём знаю?! — эмоционально воскликнул братец. Мазнув по мне взглядом, Ник развёл руками, а после хлопнул себя ими по бокам. — Были ещё дома, когда я уходил. Но думаешь, они будут долго разбираться? Хотя со мной они до столовой прогулялись и отпустили только тогда, когда моё алиби подтвердилось. Ида, ты не представляешь, как сильно я переживал, я столько всего за это время успел передумать. Буквально видел, как моя голова с плеч скатывается. Б-рр, — Николая передёрнуло.

Где-то на задворках сознания царапнула мысль о том, что служители закона поймали невиновного, что мужчину казнят лишь за то, что он оказался не в то время и не в том месте.

«Законники наверняка заберут с собой нож, а на нём мои отпечатки», — расслабляться было рано. Мне оставалось лишь надеяться на то, что служители не станут делать экспертизу, и козлом отпущения буду не я. Ведь им намного проще осудить того, кто оказался на месте преступления, а не искать настоящего виновного. А если всё же проведут экспертизу? — предположила, нельзя было скидывать со счетов вероятность того, что законники не пренебрегут своими прямыми обязанностями. — Приятель дяди Вити навряд ли брал в руки нож, а значит, на рукоятке найдут мои отпечатки пальцев. Я, конечно же, скажу, что именно в тот день что-то им резала и возможно даже мне поверят, но у меня нет алиби. Более того, в момент совершения преступления я находилась рядом с комнатой соседа. Меня могут отправить на плаху вместе с тем несчастным, за законниками станется заявить, что я с арестованным мужиком действовала по сговору и сообща. Может, подкупить кого-то из служителей, чтоб тот выкрал улику? За большие деньги люди готовы сделать всё, что угодно. А если вдруг нарвусь на честного законника? В этом случае моя просьба будет выглядеть слишком подозрительно, и тогда я могу лишиться головы быстрее пьянчуги. Надо выкрасть нож. Нет улики, не будет и другого подозреваемого. Но есть ли смысл рисковать, если настоящего преступника искать не будут? Надо дойти до участка и узнать, как продвигается дело, а заодно и выпросить свидание с обвиняемым, при этом наплести можно всё что угодно. Необходимо выяснить, точно ли собутыльник покойного дяди Вити видел Ника, а так же можно попытаться выкрасть нож. Это, конечно же, безумие, но если он будет у меня…»

— Ида, — жалобно протянул Николай, — ты же завтра занесёшь денежку в столовую? Я им обещал.

— Занесу, — кивнула.

«Почему тот, кто так неудачно зашёл к дяде Вите, попытался спихнуть вину на Николая? Раз Ник был в столовой, одновременно быть и там, и дома он не мог. Мужчина, оправдывая себя, ткнул пальцем в первого, кто попался ему на глаза? Вполне может быть».

— А почему вы меня сегодня не проводили до дома? — спросила у брата, пытаясь восстановить провалы в памяти.

— Вообще-то никто не нанимался тебя провожать, да и ты об этом никогда не просила, — фыркнул Николаша, — сама в состоянии дорогу найти, к тому же, у тебя уже был сопровождающий.

Бросила вопросительный взгляд на брата.

— Тебя Руслан увёл. Ты что не помнишь? — одна из бровей Николая изогнулась. — Вроде не пила. — Николай отбросил с лица отросшую чёлку.

Стоило Нику упомянуть Руслана, память тут же выплеснула картинку того, как мы с моим подельником шли по улице в сторону моего дома. Руслан уговаривал меня присоединиться к нему и к ребятам. Они собирались ограбить банк. Я, не иначе находясь в невменяемом состоянии, согласилась. Руслан радовался, рисуя радужные перспективы и рассказывая, куда потратит деньги. Парень проводил меня до двери квартиры, после чего, махнув на прощанье рукой, побежал вниз по ступенькам.

Я зашла в квартиру, входную дверь не закрыла, да она у нас в принципе днём никогда и не закрывалась на замок из-за того, что к дяде Вите частенько друзья заглядывали. У нас же не квартира, а проходной двор, поэтому свои две комнаты мы, уходя, всегда закрывали на ключ, потому что если не закрыть, то на своём матрасе можно было обнаружить пьяное, храпящее тело незнакомца. На кухню же, в отличие от комнаты, зайти мог любой и каждый.

«Наш нож мог взять кто угодно», — Ник, да и мама по рассеянности, бывало, оставляли его на кухне, а потом искали по соседям, и обычно он находился именно у дяди Вити. В коммуналке частенько кто-то что-то одалживал.

Как только я распрощалась с Русланом и перешагнула порог квартиры, ноги стали ватными и отказались идти. Перед глазами поплыл туман, коридор закачался, и я ухватилась руками за стену.

«Кажется, сделала шаг, а может два. Кто-то подошёл сзади, что-то сказал, — вспомнила. — Голова была ватная, пол притягивал. Скорее всего я потеряла сознание. Мог Руслан вернуться? Запросто. Почему тело перестало меня слушаться именно тогда, когда я попала в квартиру и осталась одна? Совпадение? Навряд ли. Меня ударили именно в этот момент? Так, а почему я всё это вспомнила? Мне подсыпали не порошок забвения, а что-то другое? Может вообще никто ничего и не подсыпал?»

— Ида, мне за пятьдесят рублей предложили украсть статуэтку, — огорошил меня брат, вырывая из воспоминаний. — Я согласился, только я никогда и ничего не воровал. Может, мы наймём кого-нибудь рублей за двадцать?

О том, что я профессиональная воровка, домочадцы не знали, хотя возможно догадывались, деньги-то у меня, как правило, постоянно имелись, при этом покровителя никогда не было.

— Ида, ты что застыла? Ты вообще меня слышишь? — Ник потряс меня за плечо. — Я взял заказ, мне за него десятку уже отдали, и я её потратил. Заказ срочный. Там делов-то на раз плюнуть. Надо всего лишь одну побрякушку забрать, но это необходимо сделать сегодня, пока в доме защиту перенастраивают. Ида! — в голосе брата послышались нетерпеливые истерические нотки. — Мне нужна твоя помощь! Найди того, кто всё это провернёт.

Сосредоточила взгляд на брате.

— Зачем взял заказ, если не собирался его выполнять? Куда потратил десятку? На одежду? — указала на чистую салатовую в мелкую полоску рубашку и отглаженные брюки. Сейчас братишка выглядел очень даже солидно и представительно.

Перевела взгляд на обувь. Новенькие ботиночки блестели в лучах заходящего светила.

— Нет. Одежду мне одолжили. Нашлись добрые люди, приодели, а то бы я ещё несколько лет ходил в штанах, которые год назад надо было выбросить. Но вам же всем до меня нет дела! — меня наградили упрекающим взглядом. — Никто из вас не заметил, что я уже давно хожу в гнилой потёртой тряпке, именуемой брюками.

— Про штаны понятно, а рубашку-то зачем поменял? Твоя была вроде как нормальная, да и футболка тоже. — В то, что братику отдали одежду и новую обувь бесплатно, я не верила, как и в то, что у нас в квартале живут добрые и сердобольные люди, способные войти в положение.

— Рубашку я поменял, потому что мою клетчатую украли! — разъярился братец, будто я выкрала его любимую вещь.

— Кто и когда украл твою рубашечку?

«Кому могла понадобится поношенная одежонка брата?»

Ник смотрел на меня как на недалёкого человека.

— Кто украл? Ты ещё спроси, куда спрятал… Вор своих данных не оставил.

— И где же тебя угораздило так неудачно раздеться-то? — не удержалась от сарказма.

— В столовой «У Нины», когда доказывал разносчицам, что денег у меня нет. Рубашку мне велели снять для досмотра, после чего эти несносные девчонки осмотрели мою футболку, не иначе потайные карманы в ней искали, а когда я возмутился, мне приказали вывернуть карманы брюк и разуться. Я такого унижения ни разу в жизни не испытывал. Ноги моей больше в этом гадюшнике не будет.

— А рубашка-то в какой момент пропала?

— Не знаю, — развёл братец руками. — Она на спинке стула висела, когда я с разносчицами разговаривал, потом в туалет отлучился, вышел оттуда, глянул на стул, а рубашки-то моей и нет.

— Ты часом ничего не путаешь? — глядя на брата, прищурилась, наблюдая за малейшей мимикой Ника.

— Да я, даже будучи пьяным, всё помню! — Николаша обиженно выпятил губу, как же я усомнилась в его феноменальной памяти. — А мне сегодня никто не наливал! — упрёк был не иначе в мою сторону. — Ладно, пёс с этой рубашкой, пусть подавятся, — сбавил обороты Ник, переходя на более спокойный тон. — Ида, мне срочно нужны хоть какие-то деньги, — перешёл в наступление Николай. — Срок выплаты по счетам уже завтра, а у меня в кармане ни копейки.

— Была целая десятка и где она? — периодически Николаша бесил меня, причём до такой степени, что хотелось оставить его наедине со своими проблемами и больше никогда ему не помогать. Вот как можно было промотать целую десятку, когда на счету каждая копейка? О чём он думал? Где были его мозги? Впрочем, я давно подозревала, что брат их растерял или же их у него изначально не было.

— Думаешь, я на себя полученные деньги потратил?! — Ник повысил голос, в котором я без труда уловила упрёк. — Да я другие долги раздал! Между прочим, мне не хватило.

— Может мне тебя пожалеть? — негодование подняло голову. Брат был старше, а вёл себя как незнающий жизни безответственный ребёнок. — Другие бы подождали, вначале необходимо основной долг отдать, а потом уж разбираться с мелкими!

«Вика права, чем больше я его опекаю, тем основательнее Коля садится мне на шею. Ещё немного и понукать начнёт. Надо учиться отворачиваться. Ник должен сам решать свои проблемы, а не вешать их на родных, причём в таком количестве…»

— Я проигрался и если бы не отдал полученные авансом деньги…

— Что?! — Я аж воздухом подавилась, впиявливая в брата убийственный взгляд. — Ты сел за карточный стол?!

Приличные слова разом закончились, а неприличные я неимоверным усилием воли сдержала, беззвучно открывая и закрывая рот.

Меня конкретно колотило, я готова была самолично прибить брата.

— А что такого? Я хотел по-быстрому собрать нужную сумму. Всего лишь-то несколько удачных конов и всё, ты в шоколаде.

— И где шоколад? — сумела процедить сквозь зубы, сверля взглядом в братце дыру, хотя руки так и чесались взять увесистую палку и приласкать родственника, который ладно о себе, но и о нас не думал.

Карточные долги передавались по наследству.

— Мне не дали отыграться, — пожаловался Николаша, опуская голову и шаркая ножкой. — Потребовали вначале вернуть то, что успел проиграть, а после уж за стол возвращаться. Меня даже побили.

— И правильно сделали, я бы ещё добавила, отбила бы тебе пальцы, чтобы колоду в руках больше держать не смог. Это же каким идиотом надо быть?

Брат бросил на меня недоумённый взгляд, словно видел впервые. Ник не иначе думал, что я его пожалею, поглажу по голове и скажу, какие дяденьки плохие, так с ним поступили. Ай-яй-яй, как они могли?

— Ида, ты что?

— Это ты что? У тебя совсем головы на плечах нет? Зачем сел играть с профессиональными шулерами?

— Да они нормальные ребята, даже несколько раз проиграли, а у меня столько денег было…

— Почему не ушёл с выигрышем, а спустил его, да ещё и в новые долги влез?

— Сначала хотел побольше выиграть, карта-то шла, а потом решил отыграться.

— Уйди, — закрыв лицо руками, опустилась на землю. — Видеть тебя не могу и слышать не желаю.

— Ида, если не ты, мне больше никто не поможет, — стал давить на жалость Николай. — У тебя же есть сбережения?

— Это мои сбережения, а не твои! — подскочила разъярённой фурией.

Всё, что у меня имелось, не покрывало и половины долга Николая, и со всеми этими деньгами я готова была запросто расстаться, только вот поведение брата задело меня за живое.

— Я не обязана тратить на тебя свои средства! Вот ты, лично ты, сколько на меня потратил? Нисколько и никогда! — выкрикнула. — Я тебе хоть раз жаловалась? Ты решал мои проблемы? Хотя бы одну маленькую? Я несколько раз пыталась с тобой поговорить, но ты не умеешь и не желаешь слушать, если дело касается не тебя. Для тебя же каждый почему-то должен разбиться в лепёшку, а сам ты, — ткнула в братика пальцем, — хотя бы раз для кого-нибудь что-нибудь сделал? Нет, — произнесла, глядя Нику в глаза. — Никогда и не для кого. Так почему же мы должны бежать к тебе по первому требованию?

Копившаяся годами обида, которую я до этого подавляла, вырвалась наружу, и я захлебнулась в ней. Меня прорвало. Я впервые решила высказаться и упрекнуть брата.

— Ладно, если бы ты просил о помощи от случая к случаю, но у тебя, что ни неделя, то новая проблема! И почему-то вокруг виноваты все, кроме тебя самого! Ник, ты взрослый, ты старше меня. Ты теперь глава семьи, ты сам должен принимать решения и заниматься всеми проблемными вопросами! Ты, а не я и не кто-то другой!

— А я смотрю Вика тебе хорошо мозги промыла. Ты её словами заговорила, — в светло-карих глазах брата появилось презрение. — Прежде ты такой не была. Признаться, не ожидал. Я на тебя рассчитывал, а ты мне нож в спину воткнула. Ты же знаешь, я не смогу…

— Пора научиться! — убрала назад упавшую на лицо прядь.

— Не успею, — губы брата изогнулись в подобие улыбки. — Завтра меня убьют, и у вас у всех развяжутся руки. Будете спать спокойно. Мои проблемы уйдут вместе со мной.

— Карточный долг тоже спишут?

— Не знаю, не спрашивал, — через губу ответил Коля, глядя на меня холодным, задумчивым взглядом. Раньше я у него такого не замечала.

— Улица Парковая, дом девять, второй этаж вторая дверь слева. Это на тот случай, если ты одумаешься и всё же решишь мне помочь. Сигнализация будет снята в час тридцать, и уже в два включится заново. — Окинув моё лицо нечитаемым взглядом, брат засунул руки в карманы брюк. — Заказали статуэтку слонов с переплетенными хоботами. Вещица стоит на камине. Если найдёшь домушника, пообещай ему за работу две десятки, а лучше одну, а то нам ничего не останется.

Ник перекатился с пятки на носок, после чего, громко вздохнув, встал ровно.

— Ладно, сестрёнка, прощай и, если что, не поминай лихом.

Николай извлёк из кармана крошечный фонарик, такие имелись у каждого, так как свет на улицах нашего города периодически отключали.

Секунд тридцать мы молча смотрели друг на друга, а потом брат развернулся и ушёл, подсвечивая себе дорогу в темноте.

— Не ходи туда! Слышишь? — выкрикнула, не выдержав. Побоялась, что Ник в отчаянии сам сунется в дом к Высшим. — Я решу проблему. В последний раз, — добавила поспешно.

Ник не обернулся и вскоре исчез из поля моего зрения.

Села.

Я и не думала идти по адресу. Смысл? Сорок рублей погоды не сделают. Нужны не десятки, а сотни, целых шесть с половиной для того, чтобы отдать весь долг Лаврию.

«А, впрочем, если именно этих денег не будет хватать…»

Поджала под себя ноги и обхватила голову руками.

На душе было гадко и паршиво.

Нет, я не жалела о сказанных на эмоциях словах, я высказала всё, что накипело, и готова была подписаться под каждым сказанным Николаю словом, но при этом почему-то было тошно.

«В последний раз помогу Коле, а после переберусь жить к Анне Афанасьевне, она мне уже давно предлагала поселиться у неё, а я всё отнекивалась. Больше не стану. Буду раз в месяц заглядывать домой, узнавать, как дела у родных. Пусть привыкают жить самостоятельно…Только теперь необходимо было выяснить, кто меня подставил. Кому я успела перейти дорогу? Не подставят ли меня снова?»

Прикрыла глаза и, вслушиваясь в журчание реки, стала дышать размеренно.

Минуты шли одна за другой, а успокоение не приходило, казалось, что из меня все соки выжали и все нервы повыдёргивали. В груди давило и болело, периодически даже вздохнуть тяжело было, а это могло означать только одно — впереди меня ждали крупные неприятности.

Предчувствие меня ещё ни разу не подводило, а сейчас оно к тому же в физическом недомогании проявилось.

«Не к добру всё это, ой не к добру, — растёрла лицо ладонями. — Наверное, лучше прямо сейчас в отделение к законникам наведаться, вечером их не так много должно быть. Можно будет попытаться улучить момент и подкупить одного или даже двоих служителей». — До встречи с Альвиусом еще было время.

Поднялась. В каждом из схронов у меня припрятаны сбережения, так как держать всё в одном месте рискованно.

Взяла всё, что было — сто двадцать рублей, очень даже приличная сумма.

— Надеюсь, что от этого хоть что-то останется, — произнесла, убирая деньги в карман, после чего достала три парика и придирчиво осмотрела каждый.

Взгляд остановился на ярко-рыжих кудряшках.

«То, что надо, будут отвлекать внимание от лица», — надев рыжий парик, убрала оставшиеся два. При моей профессии очень важно было при необходимости менять облик.

За париком в ход пошли цветные линзы, и мои тёмно-синие глаза стали изумрудными.

«Жаль, что ядовито-жёлтый тоненький шарфик лежит в другом схроне, он бы мне сейчас пригодился. Придётся обходиться тем, что есть».

Достала длинную широкую бесформенную серую ветровку, которая висела на мне, как мешок, но зато скрывала все мои формы, к тому же, в ней я казалась более полной.

«Запарюсь, конечно, но ничего, потерплю», — можно было бы взять с собой небольшой рюкзак и после переодеться. Только вот рюкзаки и сумки, как правило, досматривались, а мне лишнее внимание было ни к чему.

Нацепила на нос большие очки на пол-лица с толстой оправой и обыкновенными стёклами, надела кепку с большим козырьком, а после тёмные тканевые перчатки. Проверила наличие маски, так как сразу же планировала отправиться на встречу с Альвиусом.

Проверила наличие отмычек. Положила в карман несколько магнитных ключей. К сожалению, они были не совершенными и открывали примерно в пятидесяти случаях из ста, к тому же магнитные ключи имели маленький ресурс работы, всего несколько десятков циклов записи чтения, но это лучше, чем совсем ничего, тем более что один из магнитных ключей мне мог пригодиться.

В задний карман штанов, на тот случай если мой план «А» провалится, положила миниатюрную дымовую шашку. Она действовала дистанционно и лепилась на любую поверхность (если верить разработчику, который содрал с меня за эту вещицу кучу денег, уверяя, что модель проверена, много раз опробована и не подведёт). Дымовая шашка должна была исполнить роль отвлекающего фактора.

— Пусть мне повезёт, — взмолилась, на несколько секунд прикрывая глаза.

Отделение законников — последнее место, в которое я бы хотела идти и, будь моя воля, ноги бы моей там не было. Только вот для того, чтобы спать спокойно, не вздрагивать от любого шороха и не шарахаться от каждой тени, нужно было кое-что выяснить.

Встреча с несчастным, который оказался не в том месте и не в то время, мне была необходима, как воздух. Я должна была узнать, почему он указал на Николая? Обознался? Себя выгораживал или же действительно видел моего брата? Не имело смысла гадать, нужно было выяснить все обстоятельства и не ради Коли, которого законники уже отпустили, убедившись в его алиби, а ради себя, потому что нож положили именно мне в руку.

«Зачем? Для чего? Кто?»

Выйдя из темноты на освещённый участок, медленным шагом направилась в сторону нашего отделения. Конечно же, можно было и поспешить, так как времени до встречи с Альвиусом оставалось не так уж и много, но ноги в сторону места, где обосновались служители закона, идти отказывались, и всё внутри меня противилось этому, но так как других вариантов не было, я плелась туда, где надеялась найти хоть какие-то ответы на вопросы.

«Хорошо, что мы живём на окраине города, а не в центре, здесь и люди попроще, и законники не такие принципиальные».

Я не раз слышала, что наши служители брали за небольшие услуги деньги, никто ими не брезговал. А вот в центральном отделении… — перед мысленным взором появилось лицо Морозова, хотя он в основном работал в отделении за чертой, а на нашу сторону лишь от случая к случаю заглядывал. При воспоминании об этом служителе, сбилась с шага, и чуть было не упала. Про этого законника ходили легенды — неподкупный, непоколебимый, принципиальный и безжалостный.

«Отведи боги от такой встречи, — потрясла головой, избавляясь от жуткого наваждения. — Надеюсь, что с этим человеком я никогда не встречусь лицом к лицу».

Бросила быстрый взгляд по сторонам. Ничего подозрительного не увидела. На оживлённой улице на меня никто не обращал внимания. Я была одной из многих.

«Вот и славненько».

Во мраке наступающей ночи, грязные, серые, обшарпанные жилые здания, которые стояли по краям улицы, выглядели более убогими и даже зловещими, особенно те, где не было стёкол, и не горел свет.

Остановилась, делая вид, что отряхиваю брючину.

За мной никто не шёл.

Продолжила идти.

Прежде чем свернуть с широкой улицы, обернулась, проверяя, не идёт ли кто следом.

Не любила я ходить по узким улочкам, чувствовала себя здесь неуютно. Стены домов давили на меня, как будто сжимая в тисках. Именно поэтому в таких местах я старалась передвигаться на максимальной скорости. А наше отделение служителей закона, словно в насмешку, располагалось на небольшой площади, попасть на которою можно было только пройдясь по таким вот улочкам.

Выйдя на площадь, остановилась и огляделась.

Несколько человек шли вдалеке и не смотрели в мою сторону.

Медленно пошла в сторону нужного здания. На всякий случай опустила козырёк кепки пониже на глаза и сразу же ссутулилась.

«Если я подойду, суну денег законнику и скажу, что мне срочно надо переговорить с задержанным, меня тут же развернут и выставят. Если я не скажу, кем являюсь подозреваемому, а просто попытаюсь дать взятку, это вызовет кучу вопросов и подозрений. Что бы такого придумать? — до отделения оставалось совсем немного, я его уже прекрасно видела и поэтому пошла ещё медленнее. — Надо сказать, что я жена того несчастного… Что у нас дети… Что мне надо попрощаться и со слезами на глазах протянуть денежку, умоляя законника войти в положение и не отказывать в последней просьбе арестованного, которому жить осталось совсем немного. — План был неплох. Оставалось только надеяться на то, что настоящая жена несчастного, если таковая имелась, не надумает в одно время со мной навестить муженька. Хорошо, что уже вечер, служителей закона на своих рабочих местах должно быть мало, да и начальства, скорее всего, нет (очень хочется верить, что это именно так). Требовалось разговорить дежурного и вытребовать у него свидания с «благоверным». А если не получится, то самой к нему пробраться.

Камеры, вроде как, не охранялись. Да и смысл? На всех без исключения задержанных надевали наручники. Сама же камера закрывалась толстым непробиваемым стеклом. Видела самолично, так как я не единожды (заплатив штраф) вытаскивала из каталажки мать, которую служители пьяную подбирали на улице. Как правило, арестованные сами покидали камеры, но моя мамочка зачастую еле держалась на ногах, и поэтому мне разрешали спускаться за ней. Служители сопровождали меня до камеры, а после с усмешкой наблюдали, как я буквально тащу спотыкающуюся мать. Зато теперь я точно знала, куда мне надо было идти, в том случае, если свидание с «муженьком» сорвётся.

Камер в нашем отделении было не так много, и я не сомневалась в том, что если понадобится, найду нужного мне человека. А вот где находится лаборатория, в которой проводилась экспертиза, и лежал мой нож, я знала лишь приблизительно. Изъятие ножа было моей первостепенной задачей.

Трёхэтажное ярко-голубое здание, в котором разместились служители закона, стояло особняком и притягивало к себе взоры всех, кто попадал на площадь. Ещё бы, оно не только возвышалось над двухэтажными домами, но и смотрело на них огромными в два человеческих роста глазами-окнами.

Сейчас, когда на Линдар опускалась ночь, местное отделение служителей закона утопало в ярком свете фонарей, которые освещали здание со всех сторон, и выглядело оно, как кусочек чистого неба в погожий день. Только вот идти на свет не хотелось, хотелось укрыться в сумраке ночи, но мне нужна была информация и мой нож.

Подходя к массивной деревянной двери, опустила голову, скрывая лицо от единственной камеры, которая фиксировала лица всех посетителей. В моём случае, она должна была зафиксировать лишь кепку.

Потянула за массивную ручку и открыла входную дверь.

Относительно небольшая комнатка, в которую я попала, была выкрашена в ядовито-зелёный цвет и поделена на две неравные зоны прозрачным стеклом, которое начиналось от пола и шло до потолка.

Сидящий за столом темноволосый мужчина, одетый в форменный жёлто-коричневый костюм служителей, сидел за столом и читал какие-то бумаги.

Пробежалась взглядом по комнатке и, удостоверившись, что кроме нас двоих здесь никого нет, достала из кармана и зажала в ладони денежную купюру.

— Любезный, — произнесла громко, обозначая свой приход.

Меня проигнорировали.

— Любезный, — теперь я уже постучала по стеклу, так как на мой голос не отреагировали.

— Что? — законник с явной неохотой оторвался от бумажек. — Что у вас случилось? — спросил он уставшим голосом, бросая на меня недовольный взгляд, в котором явственно читалось: «И какого ты сюда припёрлась так поздно?»

«Что такое не везёт и как с этим бороться? Ну почему из всех служителей мне «посчастливилось» нарваться именно на этого? Почему сегодня его смена? — этот законник единственный кто в нашем отделении считался неподкупным и всех без исключения за дачу взятки сажал в камеру.

— Сосед у меня, — медленно произнесла, лихорадочно соображая, что бы такого правдоподобного придумать, — напился.

— И? — протянул темноволосый законник с шумом выдыхая через нос. На лице мужчины явственно читалось раздражение.

— Присмирите его, он мне спать мешает, — произнесла взволнованно, заламывая руки. Попыталась выдавить из глаз слезинку, но та упорно не желала появляться. — Мне вставать на рассвете. — Ложь легко и привычно слетела с языка, в то время как я бросала жалобно-умоляющие взгляды на служителя.

— Если ещё раз придёшь сюда с нечто подобным… — от ледяного взора поёжилась, делая шаг в сторону двери, которая была совсем близко.

Видя, что я медлю, мужчина недобро сверкнул глазами.

— Убирайся отсюда! — рявкнул законник.

«Да с превеликой радостью, — ответила мысленно. — Век бы вас всех не видеть мерзких гадов, которые не могут оторвать свои задницы от стульев и прийти на помощь тем, кто действительно в ней нуждается. Зажрались! И явно от голода все как один на глазах жиреют. Вот и у этого, не берущего взятки и щёки висят, и животик, наверняка, есть».

В два прыжка выскользнула за дверь, прикрывая её за собой.

«Что ж, раз план «А» не сработал, переходим к плану «Б».

Одну ведущую в отделение дверь я закрыла, а вторая, так же как и первая открывающаяся вовнутрь, всегда была открыта, вроде как приглашая войти. Только вот за ней никого не ждали, выпроваживая всех и каждого.

Сняла с дымовой шашки прикреплённый к её основанию пульт управления, после чего прилепила вещицу в уголок, за входной дверью.

Не забыв опустить голову, пряча лицо от камеры, выскользнула на улицу.

«Раз с главного хода не впустили, зайду в помещение через запасной выход, — губы изогнулись в ухмылке. — От меня не так-то просто избавиться».