Обаяние объекта

Наталья Криммер

Как трудно не попасть под обаяние объекта, и как иногда хочется под него попасть. Даже если не должна. Даже если себе не принадлежишь. Даже если ведёшь журналистское расследование, вынуждена скрываться под чужим именем, жить не своей жизнью и играть новую для себя роль. Героине кажется, что из сложившихся обстоятельств нет выхода. Но выход есть. Его укажет сама ЛЮБОВЬ и выведет на единственно правильную дорогу. И пусть в жизни хотя бы раз каждому доведётся попасть под ОБАЯНИЕ ОБЪЕКТА.

Глава 2. О семье и о безразличии

Вероника открыла дверь, в квартире было тихо, в комнате, где обычно работал Пётр, горел свет. Вероника заглянула туда, удивилась, что муж сидит не за компьютером, а в кресле и перед ним стоит полураскрытый чемодан.

— Добрый вечер, — неожиданно приветливо отреагировал на её появление Пётр, — хорошо, что пришла, а то мне уже выезжать нужно, не хотелось, не попрощавшись.

— Ты что уезжаешь? — удивилась Вероника.

— Да, — кивнул муж.

Больше никаких пояснений не дал, пришлось переспросить:

— А куда, если не секрет?

— Никакого секрета нет, — ответил супруг, — в дом творчества еду, что-то устал, нужно картинку сменить и творческих сил набраться.

«Везёт мне сегодня на уставших, жалующихся, ждущих перемен, мужиков», — подумала Вероника, но комментировать ничего не стала, только спросила:

— Ты же вроде ничего подобного не планировал, это какая-то свежеиспечённая идея?

— Меня пригласили, — уклончиво ответил муж и взглянул на экран телефона, ему только что пришло сообщение, — всё, пора, такси приехало.

Пётр закрыл чемодан, снял с вешалки дублёную куртку, повесил её на руку, огляделся, проверяя, не забыл ли чего.

Вероника удивилась.

— Ты там что зимовать, что ли собрался? Сейчас вроде лето на дворе, для дубленки как-то рановато.

— Да нет, зимовать не собираюсь, — засмеялся Пётр, — просто вечера за городом холодные. Не хотелось бы простудиться. А курточка тоненькая, одно название, что дублёнка.

Супруг заученно чмокнул Веронику в щёку, произнёс безликое, — «не скучай», — подхватил чемодан и выскользнул из квартиры.

— А ты надолго? — растерянно спросила Вероника супруга, переминавшегося на лестничной площадке, в ожидании лифта.

— Не знаю, — беспечно ответил Пётр, входя, в подоспевшую кабину и уточнил, — как пойдёт. Пока!

— Пока, — ответила Вероника, хотя двери лифта уже закрылись, и её прощальные слова Пётр услышать не мог, но, скорее всего, для него это не имело значения.

Вероника вернулась в комнату. В голове крутилось словосочетание «соломенная вдова». Откуда взялось это определение, она сама не понимала, но откуда-то оно взялось. Может быть, потому что Вероника была человеком пишущим, и любую ситуацию, мысленно прокручивала, как написанный текст. А ведь, если писать что-то, нужны достаточно лаконичные, ёмкие и желательно образные определения. И в данном случае, «соломенная вдова», была, как нельзя более кстати. Конечно, не очень хотелось «примерять» это определение на себя, но, к сожалению, оно вполне подходило.

Нельзя сказать, что скоропалительный отъезд мужа, её сильно огорчил. Она уже, в общем, привыкла к его безразличию и невниманию. Но такая почти показная, «самостоятельность» была неприятна. И даже вызывала сомнение, насколько озвученные им планы, соответствовали действительности. Копаться в этих тонкостях не хотелось. Она и не стала.

Вероника послонялась по квартире, убрала следы недавних, видимо поспешных сборов супруга, помыла посуду, Пётр такими мелочами себя никогда не утруждал, налила себе чай и включила компьютер, собираясь провести вечер в обществе всемирной сети.

Спокойного чаепития не получилось, в дверь кто-то требовательно звонил. «Можно конечно не подходить», — подумала Вероника. Но посетитель был так настойчив, что ожидать его быстрого ухода не приходилось. Вероника вздохнула и пошла, открывать дверь. На пороге стояла Леокадия Семёновна — мама Петра, только ей, в годы всеобщей телефонизации, приходило в голову, приезжать в гости без звонка.

— Я думала, вы спите, — проворчала мама, — столько времени не открывать дверь. — Запоздало поздоровалась, — здравствуй, Вероника.

— Здравствуйте, Леокадия Семёновна, — старательно улыбнулась жена сына.

— А, где Петюня? — поинтересовалась мама, не найдя сына на обычном месте за компьютером.

— А его нет. Он сегодня в Дом творчества уехал, — сообщила Вероника.

— Как уехал? — изумилась Леокадия, — я с ним утром разговаривала, он мне ничего не сказал и никуда не собирался.

— Я тоже утром думала, что он никуда не собирается, — подтвердила Вероника, — но видимо мы с Вами обе ошибались.

— Что значит, ошибались? — довольно резко переспросила мама мужа.

Она вообще не могла допустить мысли, что её любимый мальчик не поделился с ней своими планами. Леокадия Семёновна была убеждена, что у неё с сыном крайне доверительные отношения и если он уехал, ни сказав ей, ни слова, значит, он чем-то расстроен и, скорее всего, поведением жены, слишком, по мнению свекрови, у неё был неуживчивый характер.

— Ты его чем-то обидела? — накинулась на Веронику свекровь.

Вероника обратила внимание, что спросила гостья именно так, не обидела ли она её обожаемого Петю, не потрудилась даже смягчить до вопроса, не поссорились ли её сын с невесткой. Нет, вопрос прозвучал именно так, свекровь была уверена, что невестка обидела её обожаемого сыночка.

Вероника усмехнулась и спокойно ответила:

— Я его не обижала, мы не ссорились, просто он посчитал, что устал и решил, как он сказал, «поменять картинку и набраться творческих сил».

— Ему, действительно, нужно отдохнуть, — тут же поддержала сына мама, — он так эмоционально наполнен, ему необходима разрядка.

— Ну, пусть разряжается, — усмехнулась Вероника, — никто запретить не может.

— Ты что не понимаешь, Пётр уникально талантливый человек, таких — один на миллион. И ты должна это понимать и научиться, в конце концов, ему соответствовать, в силу своих возможностей.

Никаких уникальных талантов, которым она должна соответствовать, Вероника в своём муже не замечала. Она допускала, что он неплохо писал очерки о путешествиях для туристических журналов, читать их было интересно и увлекательно. И эти статейки приносили какой-то доход. Но это время, давно прошло. То ли рынок был переполнен такими литературными «короткометражками», то ли Петру надоели постоянные командировки, то ли ещё по какой-то причине, но Пётр познавательные статьи забросил, и вдруг открыл в себе поэтический дар. Скорее всего, именно об этих уникальных способностях говорила сейчас Леокадия Семёновна. К сожалению, маминого восторга Вероника не разделяла и поэзию мужа не любила. По мнению Вероники, стихи были безлики и тяжелы в восприятии. Но, как известно, отношение к любому литературному произведению — вещь субъективная. Поэтому на заявление свекрови она промолчала, только едва заметно, усмехнулась. Усмешка незамеченной не осталась.

— Ты чем-то недовольна? — пошла в атаку Леокадия Семёновна.

— Я всем довольна, — ответила Ника, — даже тем, что он не посчитал нужным заранее поделиться своими планами, а просто поставил перед фактом. Но, тут уж ничего не поделаешь, наверное, я не заслужила такого доверия.

— Всегда причину нужно искать в себе, — заявила мать мужа, — по крайней мере, в отношении к тебе мужчины уж точно.

— Тогда мы с Вами товарищи по несчастью, — засмеялась невестка, — к Вам, видимо, этот самый мужчина относится точно также.

«Зачем я затеяла эту дурацкую перепалку? — отругала себя Вероника, — никому это не нужно, а только настроение испортила и себе и свекрови, хоть она и начала первая».

— Леокадия Семёновна, хотите чаю? — пошла на мировую Вероника.

Мама от чая отказалась, на перемирие не пошла и, поджав губы, отбыла восвояси.

Вероника вылила остывший чай, налила себе новый и, наконец, с удовольствием окунулась в необъятное интернет — пространство.