Когда приходят чудеса

Наталья Скорых

Новый год — время, когда зажигаются огни на елках и исполняются самые заветные мечты.Мы взрослеем, куда-то торопимся, спешим и совсем забываем о сказке, что еще недавно согревала наши сердца. Уставшие от суеты, отрываем листок календаря и понимаем — наступает новый год. Время, когда приходят чудеса.

Мой папа Дед Мороз

— Пал Саныч, ты в этом году с нами? — это был скорее риторический вопрос, потому что уже много лет ответ на него был один.

— С вами, с вами, а куда ж я денусь, — старик пригладил седую бороду и улыбнулся.

— Ну вот и порешили, — радостно ответил председатель сельсовета, — делов нынче много, кому праздник, а кому хлопоты, — озадаченно проговорил он свои планы, — у Юрченко парнишка ногу сломал, надо будет дома навестить. Костик Ивашов — этот, как всегда, ждёт, одна радость Дед мороз, да кулёк конфет. Панфилова — обязательно, там мал — мала — меньше. Ёлка в клубе, в школе и саду — тут все по расписанию, тут праздник никто не отменял.

Пал Саныч знал этот список наизусть, заранее готовил программу и каждый год участвовал в подготовке подарков для сельских детей.

Вот и сейчас, придя домой, он разложил на стол маленькие игрушки, сувениры, что так бережно складывал целый год. Что-то покупал на ярмарках-распродажах, что-то делал своими руками, что-то с детьми, на творческом кружке в сельском клубе. И к концу осени он был уже во всеоружии. Оставалось только подождать пару-тройку недель, и новогодняя суета поглощала его целиком и полностью.

Так завелось, что ещё с самой молодости он был Дедом Морозом в своем родном селе. Он помнил свой первый новогодний выход к ёлке в детском саду у дочки Катюшки, как будто это было только вчера. Помнил ее глаза, в которых светилось счастье, помнил улыбки на детских лицах и был в восторге от своей роли зимнего волшебника. С тех пор каждых год стал для него годом радости, подарков и вдохновением на следующий. Это была не работа — это было его призвание. Призвание быть Дедом Морозом!

Пал Саныч закрыл глаза и все вокруг ожило, запело и закружилась в новогоднем хороводе. Его маленькая Катюшка берет его за руку и рассказывает стишок про снеговика, который учила дома с ним, с папой. Но сегодня он был ее Дед Мороз. А в голове четко звучит:

Снеговик, снеговик,

Он трудиться не привык,

Целый день стоит с метлой,

А работы никакой.

Его Катюшка весело смеётся, получает большую конфету и бежит к маме. А рядом уже другой ребенок, новый стишок, задорная песенка про снежинки. И все вокруг пропитано запахом хвои, мандаринов и счастья.

А дома, за новогодним столом только и слышно, какой в саду был весёлый дед Мороз, самый что ни на есть поправдышний и настоящий. А Катюшка шепчет ему на ухо: «Пап, а почему у дедушки Мороза валенки, как у тебя?»

А он целует ее в курносый носик и отвечает: «Ой, доча, так все вокруг валенки одинаковые. Наверное, тебе показалось. Посмотри, там у печки стоят мои, греются». И Катюшка бежит к печке, смотрит и хохочет. «И правда, папуля, вот они твои».

Пал Саныч открыл глаза. Оглянулся вокруг. Пусто. Только в печи тихо потрескивают берёзовые поленья.

Новогодняя сказка растворилась в один миг. Он снова был один — одинешенек.

Его Катюшка уехала в большой город. Теперь она уже не Катюшка, а Екатерина Павловна, директор крупного московского филиала. Важная и солидная барышня, бизнес-леди. У нее своя жизнь, полная забот и работы, расписанная по минутам, где нет времени на семью, детей и простые человеческие радости.

Пал Саныч снял со стены портрет, протер морщинистой ладошкой с него пыль, поцеловал холодное стекло, из под которого на него смотрели счастливые лица: вот она его Катюшка-старшеклассница; вот Леночка — любимая жена, его друг и товарищ, его счастье и тоска; а вот и он — преподаватель физики, тогда еще чуть моложе и без очков. Все вместе, все рядом. Вся его семья.

Он всегда хотел иметь большую семью, мечтал о троих детях, но жизнь распорядилась иначе. Его Леночка была с молодости болезненной и хрупкой. Рождение Катюшки стало для них праздником и огромной победой над судьбой. И он души не чаял в своей единственной, такой любимой и долгожданной Катюшке. Она и стала его отрадой и счастьем на всю жизнь. Похоронив Леночку, и проводив Катюшку в город, Пал Саныч остался совсем один. И только месяц декабрь стал украшением его жизни, а новогодняя суета смыслом и избавлением от одиночества.

— Катюшка, дочка, здравствуй, — он набрал до боли знакомый номер, цифры которого давно знал наизусть, — как ты, моя хорошая?

— Папка, — услышал звонкий голос в ответ, и внутри защемило от тоски, — привет! Как я рада тебя слышать! Как у вас погода? У нас тут снег уже третий день!

— Морозно, — ему хотелось бесконечно слушать родной голос, — Катюшка, какие планы на новый год? Приедешь?

— Папка, ты же знаешь, работа, будь она неладна, — в голосе слышалась грусть, — я пока не знаю. А ты как? Валенки приготовил?

— А как же! Приготовил, — отшутился он, хоть на душе заскребли кошки.

— Папочка, миленький, извини, у меня совещание через пять минут, — ему стало грустно от этих слов.

— Беги Катюша, работай, а я вечером перезвоню, — он положил трубку, и на обоих концах повисла щемящая тишина.

Екатерина Павловна сидела молча. Кофе остыл. Как же она соскучилась по дому, по теплым папиным объятиям, их дружному чаепитию и нарядной ёлке, которую они украшали во дворе всему селу на радость.

— У вас совещание, люди ждут, — услышала она от секретаря и нехотя двинулась к залу заседаний.

Два десятка глаз вглядывались в ее лицо, ловив каждое слово и эмоцию. Она, как всегда, была на высоте: правильно поставленная речь, идеально подобранный костюм, безупречная прическа и макияж. Только грусть в глазах выдавали в ней простого человека, а не сверхженщину.

— Какие будут вопросы? — она окончила свой доклад, давая возможность диалога.

— Вопрос только один, — раздался голос начальника отдела кадров, — скоро новый год. Как будем поздравлять сотрудников, их детей и будет ли корпоратив? Какая сумма расходов планируется на проведение новогодних мероприятий?

Екатерина Павловна задумалась. Она забыла, что все вокруг простые люди, а на носу праздник. Работа, работа и ещё раз работа. Она так жила, так привыкла и уже не замечала ничего вокруг. Ей давно перевалило за двадцать. Так давно, что она потеряла счёт времени. Наверное, и тридцать уже прошло мимо. Ни семьи, ни детей, ни даже кота. У нее есть только огромная квартира, идеальная, но пустая и безжизненная. В ней даже кактусы не растут, потому что ей некогда их поливать. Даже кактусы.

— Новогодние мероприятия мы обсудим завтра, на внеплановом совещании. А сегодня всем спасибо, — она не дала шансов возразить, и первой вышла из зала.

Она устала. Впервые за год раньше времени ушла с работы. Ее автомобиль был сегодня в сервисе, и Екатерина Павловна решила пройти пешком. Как давно она не видела город таким живым и красивым, ежедневно проезжая мимо улиц, людей, мимо суеты и праздника, она и не задумывалась, как все происходит там — за лобовым стеклом. А город шумел, светился вывесками, и кричал на каждом углу — новый год. Новый год!

Сняв сапоги в прихожей, она босая прошла в гостиную, снимая на ходу пальто. Пусто. Тоскливо.

— Папка, родной, — Екатерине нужна была поддержка и теплые слова, — я дома, давай поболтаем. Я соскучилась.

— Катюшка, я так рад, так рад! Два раза за день услышал твой голос — Пал Саныч вытер слезу.

Они болтали до самой ночи. Она давно не была так счастлива. Она всегда скучала, но к папе ездила один раз в год, в день маминой смерти. Они долго сидели на кладбище, вспоминали былое. Странно, их разделяли всего пятьсот километров, казалось бы, не так далеко, но работа, где всегда были дела и нерешенные проблемы, делала эти километры непреодолимой пропастью. Зато полеты зарубеж, поездки в Москву были регулярны. А это вовсе не пятьсот километров, это гораздо больше, и как оказалось намного важнее. И почему она подумала об этом только сейчас, где была все эти годы и когда успела стать такой черствой. Наверное, после маминой смерти, когда сбежала от реальности в большой город, который поглотил ее полностью, сделав своим заложником.

Екатерина взяла семейный альбом, который так старательно собирала ее мама, подписывая каждую фотографию. Вот она в саду на ёлке, а рядом Дед мороз в папиных валенках. А вот шестой класс, где она ещё верит в новогоднего волшебника. Она помнит, как горько плакала, когда узнала, что ее любимый папочка — это и есть Дед Мороз. Она тогда пошла к директору после праздника, по поручению учителя и, заглянув в кабинет, увидела папу без грима и бороды, но в костюме. Это было самым сильным разочарованием для двенадцатилетней девочки. Хотя все ее одноклассники давно уже не верили в новый год, Екатерина свято хранила в душе этот теплый праздник, когда сбываются мечты и приходит он — главный герой в красной шапке и с белой бородой. Она нисколько в нем не сомневалась, да и подарки он приносил всегда именно те, что Катя загадывала.

Тогда ситуацию спасла мама, сказав дочке, что ее папа волшебник, и ни у кого на свете нет такого особенного папы. Только он может приносить счастье детям и Екатерина, помня, светящиеся детские глаза, поверила маме. Она стала папиной помощницей Снегурочкой, и считала честью помогать главному, такому родному и настоящему Деду Морозу. Помогала, верила и гордилась своим папой.

Как же давно это было, как же хорошо и счастливо.

— Заявление на отпуск в самый неподходящий момент? — возмущались в столице, — Екатерина Павловна, не замуж ли вы собрались?

— Почему в неподходящий, — Екатерина отстаивала свои права, — все вопросы решены, отчёт на конец года готов, корпоратив и подарки организованы, сотрудники уходят на выходные. А я? Я тоже человек!

Она выиграла этот бой с начальством, и теперь спешно собирала сумку. Торопилась. Боялась упустить даже минутку свободы. Всего лишь несколько часов отделяли ее от самого дорогого ей человека. А подарок? Как же в этой суматохе она забыла про подарок. Екатерина быстро сбежала по лестнице, дребезжа колёсиками чемодана по ступенькам, и выскочив на улицу споткнулась о коробку, которая запищала и отлетела.

— Кто там? — Екатерина подняла пустую картонную коробку, — Странно, но пусто. Я что схожу с ума? — она разговаривала сама с собой.

Екатерина хотела шагнуть вперёд, чтобы положить коробку в мусорный бак, как заметила около ног маленького белого котенка. Малыш тёрся о ее сапоги и тихо плакал. Ей показалось, что он мурлычет «мама».

— Ну и чей же ты? И куда тебя девать? — спросила она у котенка, и тот в ответ пропищал «мама», — хорошо, уговорил, поедешь со мной Снежок.

Екатерина Павловна села в машину, завела мотор, и под монотонный гул работающего двигателя, задумалась: «Не очерствела, не постарела, просто чуть-чуть устала». Она улыбнулась сама себе и нажала на газ. Ее попутчик, согревшись, примостился на переднем сидении и уснул. Автомобиль мчался по трассе, на обочине мелькали заснеженные ёлки, а она ехала к своей мечте.

Пал Саныч проверял последние приготовление, развешивал на ёлке гирлянду. Он старался. Всегда сам контролировал украшение сельского клуба. Он был Дедом Морозом до мозга костей, и даже борода его со временем стала настоящая. Он охал, потихоньку ворчал себе под нос, что-то переделывал, где-то поправлял.

Она стояла за его спиной у двери. Подглядывала. Как же он изменился за год: поседел, постарел, чуть осунулось лицо, но он оставался все тем же добрым и милым папой. Теперь он ещё больше походил на Деда Мороза, и даже накладная борода и грим уже совсем не требовались. Он так входил в роль, что сельские дети не узнавали его, и верили — настоящий. Самый что ни на есть настоящий.

— Пал Саныч, здравствуй, — услышал он за спиной, — завтра праздник, а у нас ЧП, — председатель развел руками, — Снегурка твоя совсем захворала. Прям расклеилась, как сахарная.

— Да уж, — Пал Саныч пригладил бороду, — беда.

— А вот и нет, — все обернулись, — папуля привет, — Екатерина повисла у отца на шее, — если не сочтёте меня за старуху, то буду вашей Снегурочкой. Как в старые добрые времена

— Спасительница ты наша, — лицо председателя вытянулось в улыбке.

— А как иначе, — Екатерина засмеялась, — папина дочка!

— Папина, — гордо подтвердил Пал Саныч, — папина!

Это был счастливый подарок для обоих. Они крепко обнялись, как раньше он чмокнул ее в носик, а она потрепала густую бороду. Все возвратилось на круги своя, их семья снова в сборе. Это был не сон, который они часто смотрели оба на расстоянии в пятьсот километров, это была явь, о которой каждый из них мечтал и скучал. И как раньше у него — настоящего Деда мороза была настоящая Снегурочка. Его Снегурочка!

— Снегурочка! Снегурочка! — она слышала крики детей и очень волновалась.

Уж очень много времени прошло с тех пор, как она рядом с папой встречала новый год.

Конец ознакомительного фрагмента.