Сказка о счастливом Монстре

Нат Росс, 2022

Все мы хотим, чтобы чудо, любовь, счастье внезапно свалились на нас сами по себе, без всяких усилий, иначе какое же это волшебство? А как насчет того, чтобы сотворить все это своими руками, да еще и для кого-то другого и притом, совершенно не думая о награде? И однажды, уже давно забыв о сделанном, получить в подарок… Но т-с-с! Чудеса не любят лишних слов.

Конец уже близко. Я ощущаю это всеми клетками. Многие месяцы без солнца, в темном затхлом углу притупили мою жизнестойкость. Пить. Хоть каплю воды. Там, за стеной, совсем близко — море. Я знаю. Я помню. Огромное южное море, огромное солнце, сколько угодно света с утра до вечера. Но надежды больше нет. Ко мне никто не приближается уже много дней. Со своего места я вижу, как неподалеку ходят люди, каждый день разные, там смеются, громко разговаривают, что-то покупают, там бегают дети с мороженым, а взрослые с наслаждением пьют из разноцветных бутылок. Пить… Ненавижу людей.

Погружаюсь в привычное уже состояние «не жив-не мертв», сознание плывет в темноту. Пусть. Так легче. На зыбкой границе этой темноты мерцают уцелевшие клочки воспоминаний. Когда-то и я жила. Огромный светлый дом — вместо потолка и стен прозрачные панели, лучи солнца проходят насквозь, дробятся и сверкают в капельках воды на зеленых листьях. Сквозь стекла видно синее море. Наша большая семья ни в чем не нуждалась, мы, дети, росли, окруженные постоянной заботой и лаской. Правда, мы никогда не покидали нашего солнечного стеклянного зала, но нам и в голову не приходило этого захотеть. Зачем? Нас кормили, поили, купали. Любили?

В один день все кончилось. Нас, детей, взяли на руки чужие люди, вынесли из дома и погрузили в железный, отвратительно воняющий бензином закрытый ящик. Я помню долгий, безмолвный прощальный стон старших родичей, провожавших нас скорбными взглядами и едва заметными легкими взмахами. Затем была дорога в страшной тряской темноте. Неизвестность. Нам никто ничего не обьяснил и мы, подпрыгивая на ухабах и пытаясь прижаться теснее друг к другу, строили тысячи предположений о нашем будущем. Наивные, чистые дети, выросшие под стеклянным колпаком.

— Смотри, какая зачуханная бедолага, — вдруг раздается голос прямо надо мной. От неожиданности я вздрагиваю, силюсь вырваться из серого потустороннего дурмана. Неужели?! Скорей, скорей, собрать все силы, сколько их осталось, подать знак — я жива, помогите! Но сил давно уже нет, ни малейшего колебания не нарушает моей привычной неподвижности. Я могу только смотреть.

— Кто же ее сюда засунул? — сочувственно потрогав меня, говорит загорелая светловолосая девушка в простенькой майке и старых джинсах. Я чувствую ее руки: шершавые ладони с бугорками мозолей, коротко остриженные ногти.

— Да она почти дохлая, вот и задвинули в угол как некондицию, — молодой мужчина рядом ней забавно растягивает слова. У него внимательные глаза, широкие плечи и пахнет от него краской и свежескошенной травой. И он прав, почти прав насчет меня. Новый год близко, кому я нужна?

— Для меня это что-то из детства… У моих родителей в квартире была такая, — задумчиво говорит девушка, присев передо мной на корточки. — Огромная выросла, всю комнату по стенам заплела. Там она могла жить только в помещении, но здесь же юг, можно просто на улицу поставить. Да, Алекс?

Да! Можно! Поставьте меня на улицу! Там солнце, там с неба падает вода.

Алекс с сомнением хмыкнул и вытащил меня из угла в проход, где было светлее.

— Может и оклемается. Один лист еще живой, надежда есть.

Он подошел к девушке и заглянул ей в глаза.

— Катька, ты же елку хотела? Елки при входе в дендрарий, чего тебя сюда понесло?

Катя несчастно вздохнула и неопределенно махнула рукой.

— Ай, я не знаю. Столько тут всего красивого, я все хочу! Я знаю, знаю, что мы не можем, но хоть посмотреть… — она обошла вокруг меня и увидела прицепленное к горшку мое позорное клеймо.

— Ну и цена! — охнула Катя, — вот черт…

— Вот-вот! — кивнул ее спутник. — А елка стоит в два раза меньше. У нас хватит только на что-то одно.

Катя постояла, глядя на меня и покусывая губы. Я мысленно закрыла глаза и воззвала ко всем известным мне богам растительного мира.

— Знаешь, — сказала девушка, обняв мужчину за шею и прижавшись головой к его плечу, — в этом даже что-то есть. Ну какая на югах елка? Дичь и полный сюр. Мне и раньше было не по себе, когда вроде бы зима, Новый год, в доме елка, а на улице плюс двадцать и все зеленое. Никакой гармонии. А вот если это будет тропическая монстера… Тогда пазл сложится.

Елка? О чем они? Я заволновалась еще больше. Видала я этих несчастных с обрубленными корнями, когда их тащили мимо меня, спеленутых словно мумии. Может зря я взывала к богам и лучше бы мне тихо угаснуть в моем темном углу?

— Монстера вместо елки? — засмеялся Алекс, любовно потрепав девушку по светлым волосам. — Оригинально! Только куда ты игрушки вешать будешь? У нее полтора засохших листика. Видела, какая земля в горшке? Окаменелость, а не земля.

— Это ничего, лианы живучие. Мы ее откачаем, ты же умеешь, все говорят, что у тебя волшебные руки, — она погладила его загрубевшие ладони. — А потом она быстренько вырастет большая и на следующий год будет у нас почти полноценная елка. То есть монстера. И елку каждый год не надо будет покупать!

— Кать, мы ж договорились — один подарок на двоих в этом году. Что-нибудь красивое. Это, по-твоему, красиво? Это монстр! Труп монстра.

— Ну нет же, не совсем труп! И везде в роскошных офисах стоят монстеры. Вот какое богатое место не покажут по телевизору — там везде такая монстера! И у нас своя будет, здорово же?

Конец ознакомительного фрагмента.