Вспомни меня, когда увидишь первый снег

Ника Казанская (2024)

Вы когда-нибудь заглядывались на падающий снег? Как он хлопьями вьется в небе, как, подхваченный ветром, уносится вдаль, и кажется, что этот мир слишком тесен для всех снежинок. Вы чувствовали себя в центре их вселенной, глядя в бесконечное небо? Наверное, многие из вас скажут нет, но попробуйте! Потому что этот снег, особенно самый первый, может принести что-то новое в вашу жизнь. Или кого-то нового… Кто растопит ваше сердце этой зимой…

Глава 6

Я перебирал тяжелые книжки своего шкафа. Все они были перечитаны уже не раз и теперь лишь превратились в ненужный хлам. Хоть книги и стали неотъемлемой частью моей комнаты, никакой значимости для меня не несли. В последнее время для меня потеряли смысл многие вещи. Жизнь постепенно превращается в монотонное колесо вечно повторяющихся событий, не приносящих никаких позитивных эмоций, которым вскоре суждено прерваться. Я словно сурок, который получит шанс сбежать из своего дня, но ждет его лишь один выход — смерть.

В комнату два раза постучали. Не было желания отвечать, а уж тем более чтобы кто-то сейчас входил сюда.

— Лиам! — я услышал знакомый голос и немного расслабился. — Ты все еще живой?

— К твоему сожалению, Эд, — сказал я приятелю и развернулся к нему лицом, — давно не виделись.

У порога стоял высокий парень на несколько лет старше меня. Эдвард пользовался популярностью у всех девушек из-за своих кудрявых рыжих волос и веснушек. Его внешность и правда была неординарной, но для коренных жителей нашего города это вполне нормально.

— Извини, что не заглянул в больницу. Были проблемы в пабе. Один ненормальный чуть не разгромил мое заведение, — устало сказал Эд, похлопал меня по плечу и плюхнулся в кресло, — а у тебя что нового?

Я скрестил руки на груди и крепко задумался, стоит ли говорить печальную новость другу.

— Врачи сказали, что времени осталось еще меньше. Буквально два месяца, — сказал я, проявляя как можно меньше эмоций.

Эд протяжно свистнул, словно я похвалился выигрышем в лотерее.

— Что за реакция?

— А как еще мне реагировать? Я думал, ты будешь рад. Мне всегда казалось, что ты ждешь смерти.

— Только если твоей, придурок.

Эд довольно растянулся в улыбке, но я, напротив, стиснул зубы. В моей груди прожгли огромную дыру.

— Слушай, я тут как раз к тебе с одним делом…

— Каким еще? — раздраженно спросил я

— Понимаешь, родители ведь не одобряют мой бизнес. Хотят, чтобы я по специальности работал, вот и денег не дают. А у меня сейчас проблемы с оплатой долгов. Сможешь занять? — с надеждой спросил мой друг, и я не мог ему отказать.

— Ладно, я переведу тебе на карту.

— Спасибо, брат!

В дверь постучали. В дверном проеме стояла Миллер, неловко переминаясь, увидев еще одного гостя.

— Ого, неожиданно. — Эд без церемоний подошел к ней и по-королевски поцеловал ее руку. — Нас никто пока не представил, но судьба все равно нас свела вместе, чтобы мы познакомились. Я Эдвард — самый лучший, ценный и драгоценный, красивый и богатый друг этого придурка, приятно познакомиться.

Миллер растерянно переводила с Эда на меня взгляд. Она хлопала ресницами, явно поражаясь напору этого идиота. Ее реакция заставила меня мысленно ухмыльнуться.

— Я Одри, — ответила она, придя в себя.

— Значит, будем знакомы. Одри, присоединяйся к нам, поболтаем…

— Что ты здесь забыла? — пресек Эда я, недоверчиво глядя на девушку.

— Я…

Она хотела что-то ответить, но Эд вдруг перекинул руку через ее плечо и протянул:

— Ай-яй, Лиам, как так можно? Она же твой гость. Какой ты невежливый! — Эд взял ее за плечи и, слегка поторапливая, вывел из комнаты. — Тогда, раз ты сегодня такой злобный, я составлю ей компанию. Не будем мешать твоему мрачному настроению процветать в одиночестве, зануда.

Они вышли и захлопнули дверь. Я раздраженно выдохнул и продолжил разбирать бесполезные книжки. На глаза попалась затерявшаяся нотная тетрадь. Мои пальцы пробил слабый электрический ток, и я со всей силы швырнул тетрадь в сторону.

+++

Я сидела за большим обеденным столом и делала реферат на компьютере. Монотонный стук клавиш под подушечками пальцев разряжал тишину, повисшую в пустой комнате. Лили должна была мне помогать с работой, но она ушла на поиски своего младшего брата. С той ссоры он сам не свой и часто стал пропадать в своей комнате.

В мысли впилась, словно клещ, обида. Как я вошла в комнату Лиама, так сразу мне пришлось выйти. Почему он такой неприступный? Времени осталось еще меньше, чем я думала. Меньше чем два месяца есть на то, чтобы найти с ним общий язык, иначе моя часть договора с Ракель будет не выполнена. Нужно что-то придумать и побыстрее.

Я устало вздохнула и потерла пальцами переносицу. Глаза жутко болели от длительного смотрения в экран. Я начала быстро моргать и оглядываться по сторонам. Большой деревянный стол, за которым я сидела, украшен подсвечниками, просторные окна напротив, камин, тихо потрескивающий в углу, но кое-что особенное привлекло мое внимание. В другом конце комнаты, рядом с большими диванами, стоял рояль. Глянцевый, черный, он сильно выделялся на фоне всей мебели. Он давно здесь стоит? Первый раз вижу его. Как странно.

Эдвард вошел в комнату и, проследив за моим взглядом, заметил рояль.

— А-а-а, тебе, наверно, интересно, почему этот инструмент здесь скучает совсем один.

— Вообще-то да. Я не слышала, чтобы хоть кто-то в этом доме прикасался к нему за то время, пока я здесь.

— Да, это долгая история, — лениво протянул Эд.

— Расскажи.

— Тебе и правда интересно? — Парень ухмыльнулся, и в его глазах замигали огоньки. — Ну, мистер Хартман был музыкантом. Сам Лиам тоже раньше играл.

— А почему сейчас не играет?

— Он трудно перенес смерть своего отца. Наверно, это тогда здорово ранило его, и теперь никто больше не прикасается к инструменту.

Между нами повисла тишина. Кто бы мог подумать, что Лиам хранит такую страшную боль в себе.

— Расскажи лучше о себе, красотка. Что здесь делаешь? Кем приходишься Лиаму? Ты его фанатка, что ли? — Эдвард перевел тему, сам понимая, что разговоры про смерть не самые приятные.

— Я подруга Лили. Мы с ней часто делаем домашнюю работу вместе, но в основном у меня. Вот она и согласилась позаниматься у нее, однако сейчас она оказалась занята.

— Вот оно что, — протянул Эд, словно все встало на свои места, — вижу, у тебя пока не очень получается подружиться с ее братом.

— Мне кажется, он меня презирает.

— Он со всеми такой, — попытался подбодрить меня Эд, — то, какой он с тобой, это еще цветочки. Вот увидишь, со временем он изменится, как изменился после смерти своего отца. Только в лучшую сторону, конечно.

Эд элегантной походкой подошел к инструменту и сел на маленький стул напротив рояля.

— Давно он не играл. Я уже и забыл, как звучит этот рояль. Я сделаю это для тебя, раз теперь ты, как и я, так погружена в историю этой семьи.

Я отодвинула компьютер и приготовилась внимательно слушать.

Эдвард поднял тяжелую крышку и взмахнул руками над клавишами.

Его пальцы забегали внезапно, быстро. Весь дом наполнился мягкой, разливающейся мелодией. Исполнитель переходил с одной октавы на другую, держа интригу, завораживая. Я закрыла глаза, полностью погружаясь в мелодию. Она несла меня по бурной реке, сопротивляясь камням и двигаясь против течения вверх. Словно весь особняк наполнился незримой дымкой этой музыки. Я чувствовала, как дом ожил и снова начал дышать. Будто его сердце, этот инструмент, снова начало биться и распространять жизнь по всему дому. Служанки быстрее стали бегать по дому, хлопоча, кухарки вкуснее стали готовить, горничные стремительнее махали тряпками и убирались в наполненных сладкой мелодией комнатах. Конечно, работать в оживленном доме под аккомпанемент куда приятнее.

Дверь осторожно открылась, и к нам зашла Лили. За ней следом аккуратно заглянул Тео. Он держался своими крохотными кулачками за край длинной юбки сестры. Сейчас только она и музыка давали почувствовать себя в безопасности. Вслед за ними пришли завороженно, словно на зов, еще несколько служанок и благоговейно уставились на исполнителя. Давно жители этого дома не слышали музыки. Эдвард, увидев боковым зрением публику, ухмыльнулся и замедлился. Ритм стал более плавным, аккорды минорнее, пальцы отчетливее нажимали клавиши. Вдруг дверь комнаты настежь отворилась, и в нее вошел он. Лиам, словно обезумев, застыл в проеме и уставился на Эдварда. Перед разъяренным парнем расступились все. Его друг, увидев Хартмана, с немыслимой скоростью стал перебирать клавиши. Музыка, передохнув на пару секунд, снова пустилась вверх по течению, боролась против стихии. Она звучала в самом сердце Лиама. В его темных глазах я смогла разглядеть искры. Словно множество дождевых туч перемигивались опасными молниями. Словно в тумане его глаз вдруг стали проступать отчетливые силуэты. Но сам Лиам был неподвижен. Лишь взгляд выдавал то, что на самом деле творится внутри него.

Музыка понемногу стихала, и наконец прозвучал последний аккорд. Послышались аплодисменты. Не только эта комната восхваляла храброго музыканта, решившего бросить вызов правилам особняка, но и весь дом. Эдвард скромно поднялся и поклонился публике. Он скосил взгляд на Лиама, стоящего в дальнем углу комнаты, и в надежде заглянул ему в глаза. Хартман покачал головой и прошипел одними губами, но даже я смогла различить слова: «Доволен? Этого ты хотел?»

Эдвард выпрямился и хотел подойти к другу, но Лиам поспешно вышел из комнаты. Эд хотел остановить его, поговорить, но Лиам удалялся все дальше. Я подошла к опечаленному парню.

— Я знал, что так все будет. Знал ведь. Эх, надеюсь, он не будет долго злиться, — устало произнес он.

— Ты очень красиво сыграл, почему он должен злиться?

Эдвард все еще смотрел на дверь, в которую ушел его лучший друг. Он поджал губы.

— Я сыграл композицию, написанную его отцом прямо перед смертью. Нет, Лиам никогда меня не простит…