Растопи мое сердце

Ники Сью (2024)

— Тая, очнись! Это же Бес! — Я знаю. — Он же снова перекрутит в мясорубке твое сердце и гордость. — Молния не бьет два раза в одно место. Да и я уже не та наивная вешалка, что была год назад. — Откажись от этой затеи. Я тебя умоляю! — Нет. Одна встреча ничего изменит. Да и мне на него давно фиолетово! Год назад Артем Бессонов жестоко бросил меня в канун Нового года. Унизил. Растоптал. И вот судьба снова сталкивает нас лбами. Только теперь этот заносчивый гад больше не герой моего романа, а я не та девочка, что сходит по нему с ума. Любовь давно прошла. Осталась только ненависть!

Глава 11 — Верняк

Тая

Больше всего на свете мне хотелось напиться, затем пойти на курсы бокса и как следует наказать проклятого хоккеиста. Это же надо — испортил мой первый раз, а теперь и на карьеру прицелился, хладнокровно, разбивая мечты. Неужели я о многом попросила? Да, согласна, Артем не давал интервью не только мне, но и в целом другим журналистам тоже. Он вообще кажется, не особо любил прессу. Но он был мне должен, черт его раздери!

И теперь передо мной остро стоял вопрос на засыпку: была ли на все эти отказы объективная причина или это очередной закидон самовлюблённого мудака?

Обида моя росла в геометрической прогрессии, поэтому я написала в нашем чате девочкам, что приглашаю всех в гости к нам с Кошкиной. Иногда чтобы заглушить слезы, вернее не дать случится целому потопу, я уходила в готовку. Мне нравилось возиться с продуктами, тестом, придумывать разные рецепты. Бабушка с детства вбивала мысль — путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Поэтому она старалась сделать из меня идеальную жену. Но время шло, многое в современном мире менялось, включая и поведение женщин. А уж про мужчин так я вообще молчу, многих к этому полу можно отнести разве что, заключив в кавычки.

Бессонов — «мужик»! Но лучше так: Бессонов — мудак! Тут никакие кавычки уже не нужны.

Закупив продукты, я принялась печь тортик, нарезать салаты и бутерброды. А вечером, когда девчонки подтянулись с вином, мы все это благополучно принялись уминать.

— Господи, Котова, ты просто фантастически вкусно готовишь! Умереть — не встать. А я и простую яичницу могу запороть, руки ведь из задницы растут, — вздохнула горестно Леся и засунула в рот последний кусок торта, умолкая и закатывая глаза в очевидном экстазе.

— Поддерживаю, — активно закивала Полина, — вот же повезет какому-то счастливчику отхватить такую хозяюшку.

— Так, девки, мы тут не пожрать собрались, вообще-то, — перебила поток восторженных охов и вздохов Кошкина.

— Нет? — нахмурилась Леся.

— Нет! Мы тут для мозгового штурма. А ну-ка все пригляделись к нашей Тае и узрели на ее лице высшую степень озадаченности этой бренной жизнью.

Все девчонки тут же перевели на меня заинтересованные взгляды, и я фыркнула.

— Лупу дать?

— Не надо. Лучше начинай рассказывать, — заявила Полина, доедая последний кусочек мяса по-французски.

— Ну… — помялась я.

— Что ну? У тебя случается приступ готовки на целую орду голодающих только в том случае, если наступает полный звездец, — покосилась Люба.

Она права. Ходить вокруг да около нет смысла, да и мне действительно необходимо взглянуть на ситуацию со стороны. И надо признаться, сама я это сделать не в силах.

— В общем, не видать мне работы, девочки, — призналась я, чувствуя, как отчаянно задрожал подбородок. А потому сразу же взяла бокал и за раз осушила его до дна. Жаль, алкоголь не умел решать проблемы физического характера, хотя и с душевными он так себе справлялся.

— Это еще почему? — нахмурилась Леся.

— Это потому, что Бессонов хочет за него слишком много, — всхлипнула я и дала знать Кошкиной наполнить мне бокал еще порцией терпкого вина.

— А много это?.. — осторожно уточнила Полина.

— Это секс. Или на худой конец… э-м-м… ну… ну вы понимаете! — да я даже произнести вслух это слово была не в силах, что уж говорить о том, чтобы сделать это в реале.

— Нет, не понимаем, — подскочила со своего стула Кошкина и принялась шарить по кухонным ящикам. — А что у нас попкорна нет?

— Люба! — гаркнула я. — У меня тут горе, если что! Жизнь рушится, мечты горят, а ты…

— Ничего не знаю, мне нужна пояснительная бригада и попкорн, — рассмеялась Кошкина, а я закатила глаза. — Ну давай же, Тая. Это же так просто. Скажи «ми».

— Ми, — проговорила я по буквам, не понимая, куда она клонит.

— А теперь «нет».

— Нет.

— А теперь все вместе: «ми-нет».

— Дура! — поставила я диагноз своей лучшей подруге, фыркнула и снова отпила щедрую порцию вина.

— Пусть так. Но ты все-таки рассказывай нормально и без красноты на лице. Тебе, в конце концов, не три года, чтобы тушеваться на ровном месте.

— Ладно, — буркнула я, но все же залилась краской, в деталях рассказывая свою душещипательную историю. А закончив, принялась ждать от подруг поддержки и дельных советов.

— Вот козёл! — стукнула рукой по столу Леся.

— Артем? Нет, — покачала я головой. — Он хуже: сволочь, гад. Скотина!

— Мудак! Это же надо было такое предложить? — скривилась Полина. — И как совести вообще хватило?

— Так, погодите! — подняла руки вверх Люба, призывая всех к молчанию. А затем перевела на меня испытующий взгляд и спросила: — Тая, а вот ты скажи нам, этот твой Гора-Жора, он вообще, как в постели тебе запомнился? Только отвечай честно.

— Причем тут это? — ошарашенно округлила я глаза и даже икнула.

— Притом! — Люба облокотилась на спинку стула, крутя между пальцев бокал, вернее ножку от него. — Что может твой Сергей Антонович Артёмов дело говорит.

— Чего? — охнули мы с Лесей в один голос.

— Того! Работа хорошая на дороге не валяется, Тай.

— И что мне теперь за это ноги перед мудаками раздвигать? — насупилась я, поражаясь заявлению подруги.

— Так ты уже их, милая моя, перед ним раздвинула. Подумаешь: разом больше, разом меньше, — как бы намекнула Люба. И глаза закатила с таким видом, будто ничего в высшей степени дикого она мне не предложила.

— Люб! — прошипела я. — Ты в своем уме? Ты чего такое мне тут советуешь вообще? Окстись, Люб!

— Это ты сними белое пальто, подруга. Или зачем все мы здесь сегодня собрались, м-м? Да потому что тебе элементарно совесть не позволяет самостоятельно прийти к единственному верному выходу из этой западни. Так что давай говорить честно и открыто: Бессонов ничего тебе не даст, пока ты сама ему не дашь. И это факт. И от него никуда не деться. Так? Так! А ты с ним уже была. И тебе, на мою память, все понравилось. Тем более, что и на лицо он у мамы с папой симпатичный получился.

— Да ты прикалываешься? — окончательно выпала я в нерастворимый осадок.

— Ну так-то в словах Любы есть резон, Тай. Если тебе реально нужно получить его согласие на интервью, то соглашайся. Ну, действительно, а что тебе терять? — выдала Полина, и я совсем сникла. Надо же, как всем резко захотелось сплавить меня под асфальтоукладчик в лице гада Бессонова. Замечательно. Просто великолепно!

— Девочки, але, он меня использовал! — напомнила я. Кошкина же пожала плечами, взяла бутылку с вином и разлила всем новую порцию.

— А теперь его используешь ты, — подняла указательный палец вверх Полина.

— Да и скажем так, тогда, год назад, ведь ты и сама была не против попасть в его сети, — добила окончательно Леся. Она несколько раз тыкал меня этим, что мол Артем не виноват, что ему дурочка попалась. Согласна, может, я в то время, и не блистала умом и сообразительностью, однако подруги на то и подруги, чтобы оставаться на моей стороне, а не топить.

— Я была жертвой обстоятельств.

— Сексуальных, — хохотнула Люба и девочки засмеялись. — Надеюсь, размерчик там у него хороший был?

— Судя по полуголым фоткам Беса, — подхватила Поля томно, — у него там что надо.

— И это при наличии жениха! — покачала головой Леся. У Полны, в самом деле, был молодой человек, который планировал на ней жениться. Пока без кольца планировал, и без своей жилплощади, зато любил он ее ого-го как! И никогда не врал, в отличие от проклятого Бессонова. Чтобы ему там икалось.

— Слушайте, у меня тут вопрос жизни и смерти ребром стоит, а вы трусы Артема обсуждаете. Вам не стыдно?

— Не-а, — рассмеялись в унисон Леся и Полина.

— Да нормально все будет, — толкнула меня локтем в бок Кошкина. — Переспи с ним разок и дело с концом. Пф-ф-ф, нашла вообще, из-за чего голову греть. Чай, уже больше не девственница.

— Люб, он меня с дерьмом смешал! Трахнул и ушел в закат, пока я сердце по осколкам собирала и кропотливо клеила его целый год. А теперь что, снова лезть в это грязное болото? Да я вас умоляю… — я аж поднялась со стула и принялась расхаживать из угла в угол.

— Но сейчас от него зависит твоя карьера. Да и ты сама мне говорила, что тебе на него давно фиолетово. Просто раздвинь ноги, подруга, и вообрази, что тебе делает хорошо не Бессонов, а Райан Гослинг.

— Люба!

— Слушай, Тай, ну а какие еще есть варианты, кроме этого? Да и все мы помним, что тебе с ним тогда все понравилось, — мягко произнесла Полина. И она туда же. Да, первый день я пела соловьем, как было круто и какой Артем, в те времена Сергей, был хороший, обходительный и нежный. Тогда он реально вел себя словно герой, сошедший со страниц любовного романа. И я поверила, развесив уши, но это же не значит, что мне будет приятно добровольно лечь с ним в кровать во второй раз.

Не хочу. Не могу. Не буду!

— Эй, — Кошкина встала и подошла ко мне. — Чего нос повесила, Котова?

— Я же не проститутка, девочки…

— Шлюхи спят за деньги, и на постоянке. А ты, милая моя, сделаешь это один разочек и… бесплатно. Но зато во имя своего светлого и незамутненного будущего. Да и через время весь этот неприглядный эпизод твоей жизни покроется пеплом и забудется, как страшный сон.

— А как же честь? А как же достоинство? — простонала я и закрыла ладошками полыхающее лицо.

— Согласна, — хмыкнула Кошкина, — Бессонову будет больно осознать тот факт, что ты использовала его в своих интересах и дальше пошла с высоко поднятой головой. Причем, не оглядываясь!

— Использовала? — прошептала я, пробуя это слово на вкус.

— Именно!

— И дальше пошла?

— Верно!

— Не оглядываясь?

— Да! — пропели девочки и ободряюще потрепали меня в своих объятиях. А дальше разлили вино по бокалам и подняли тост за меня и Бессонова, которого совсем скоро спишут в утиль, по причине своей ненужности.

А я все сидела и крутила слова девчонок в своей голове. И докрутилась.

Что ж…

Использовать — это я могу.