Азбука спасения. Том 26

Никодим Благовестник

Святитель Григорий Богослов: «Ум, рождая слово, выявляет желание духа». Слово – носитель духа, как Христа (Истины), так и диавола (лукавства и лжи). Мы унаследовали волю, поврежденную грехопадением праотцев и, рождаясь во плоти, стали немощны, следовательно, без Божественной помощи свыше сами себя спасти не можем. Изреченное человеком слово, несет в себе дух его, в Слове же Божием сокрыт Дух Святый, очищающий души от ветхих страстей и пороков, и восхищающий из тьмы к Свету.

ЦЕЛОМУДРЕННАЯ ДУША

Целомудренная душа есть дева Господня, вступающая в общение со Святым Господним Духом. Святой Макарий Великий

Святой Макарий Великий

Целомудренная душа есть дева Господня

Как жена, обручаемая с мужем, все имение свое, все приданое свое, с великою любовию приносит и передает в руки мужу, и говорит: «ничего нет у меня своего, это имение мое стало твоим, это приданое — твоя собственность, и душа моя, и тело мое тебе принадлежат»: так и целомудренная душа есть дева Господня, вступающая в общение со Святым Господним Духом. Поелику же Господь, пришедши на землю, пострадал и был распят, то и тебе надобно пострадать с Ним.

Ибо, как скоро удалишься от мира и начнешь искать Бога и рассуждать о Нем, должен уже будешь бороться со своею природою, с прежними нравами и с тем навыком, который тебе прирожден. А во время борьбы с сим навыком найдешь противящиеся тебе помыслы и борющиеся с умом твоим, и помыслы сии повлекут тебя, и станут кружить тебя в видимом, от чего ты бежал. Тогда-то начнешь борение и брань, восставляя помыслы против помыслов, ум против ума, душу против души, дух против духа, и здесь-то уже вечная Душа.

Преподобный Исаак Сирин

Драгоценно перед Богом тело целомудренное паче чистой жертвы. Целомудрен не тот, кто в труде, во время борьбы и подвига, говорит о себе, что прекращаются тогда в нем срамные помыслы, но кто истинностию сердца своего уцеломудривает созерцание ума своего, так что не внимает он бесстыдно непотребным помыслам.

Возлюби целомудрие, чтобы не постыдиться во время молитвы своей перед Богом.

Если любишь целомудрие, отгоняй срамные помыслы упражнением в чтении и продолжительною молитвою.

Целомудрие и беседа с женщиною — то же, что львица с овцою в одном доме.

Преподобный Иоанн Лествичник

Не тот чист, кто сохранил нерастленным сие бренное тело, но тот, кто члены его совершенно покорил душе.

Боголюбивые души, когда слышат пение мирских или духовных песен, исполняются чистейшего утешения, любви Божественной и слез, между тем как в сластолюбивых возбуждаются совсем противные чувства.

Не забывайся, юноша! Я видел, что некоторые от души молились о своих возлюбленных, будучи движимы духом блуда, и думали, что они исполняют долг памяти и закон любви.

Целомудрие есть чистота души и тела. Споспешник и начало целомудрия есть безмолвие…

Святитель Василий Великий

Целомудренным же называем не того, в ком невоздержные пожелания ослабели от старости, или от болезни, или от другого какого-либо случая. Ибо в таком человеке, хотя грех еще и живет, но деятельности его препятствует немощь членов. А целомудрие есть истинная, с сознанием соединенная сила, глубоко отпечатлевшаяся в душе и уничтожающая оставшиеся следы срамных движений.

Святитель Григорий Богослов

Сохраняя телесное целомудрие, не любодействуй душевно. Не заставляй заключать, что ты невольно соблюдаешь целомудрие плотское, потому что не целомудрен в том, в чем имеешь возможность быть блудником.

Отсеки телесные страсти, отсеки и душевные, ибо чем душа честнее тела, тем честнее очищать душу, нежели тело. Если и очищение тела есть одно из похвальных дел, то смотри, сколь важнее и выше очищение души.

Препоясанный целомудрием живет во свете чистой совести, потому что светильник дерзновения озаряет жизнь, в которой душа от явления истины пребывает неусыпною и не поддающеюся обману, не приводимою в безумие ни одною из этих ничего незначащих грез.

Святитель Григорий Нисский

Целомудрием должно назвать благоустроенный порядок…

Если же нужно приискать самое полное определение целомудрия, то, быть может, в точном смысле, целомудрием должно назвать благоустроенный порядок всех душевных движений, соединенный с мудростию и благоразумием. При таком настроении души не будет нужды в каком-либо труде и деятельности для достижения высочайших и небесных благ; при этом душа весьма легко достигнет того, что без того представляется неудободостижимым; самым удалением от противного она естественно достигает искомого блага, ибо кто не во тьме, тот, конечно, по необходимости находится во свете, и кто не умер, тот жив.

Итак, кто не обратит свою душу к суете, тот непременно будет на пути истины: потому что предусмотрительность и благоразумие в рассуждении того, чтобы не совратиться с истинного пути, служит вернейшим руководством к прямому пути. Как слуги, освободившиеся от рабства, когда, перестав служить господам, делаются сами себе господами, обращают все внимание на самих себя, так, я думаю, и душа, освободившись от служения телу, обращается к познанию свойственной и естественной ей деятельности. Свобода же, как мы знаем и от Апостола, состоит в том, чтобы не подвергаться игу рабства (Гал.5:1) и, подобно беглому рабу или злодею, не быть оковану узами брака.

Но я опять обращаю слово к самому началу — к тому, что совершенство свободы состоит не в одном только удалении от брака (да не сочтет кто-нибудь обязанность девства столь малою и незначительною, чтобы поставлять исполнение такого дела в небольшом хранении чистоты плоти), но поелику всяк творяй грех, раб есть греха (Ин.8:34), то во всяком деле или занятии уклонение к злу подвергает человека рабству и кладет печать, причиняя ему ударами греха рубцы и клейма.

Таким образом, кто предположил себе великую цель — девственную жизнь, тот во всем должен быть равен себе и проявлять чистоту во всей жизни. Если же нужно подтвердить сии слова и чем-либо из Божественных Писаний, то достаточно подтверждает сию истину сама Истина, которая в Евангелии (Мф.13:47—49) приточно и иносказательно учит нас тому же. Рыболовное искусство отделяет полезных и съедобных рыб от негодных и вредных, чтобы какая-нибудь из сих последних, попав в сосуд, употребление и полезных не сделала вредным; и дело истинного целомудрия также состоит в том, чтобы из всех занятий избирая одно чистое и полезное, неприличного избегать во всем, как бесполезного, и предоставлять оное обыкновенной и мирской жизни, которая иносказательно в притче названа морем…

Преподобный Исидор Пелусиот

Как целомудренная женщина, нося на лице знамения непорочности, умаляет надежды смотрящих на нее похотливо, так и целомудренная душа, нося на чувствах признаки добродетелей, пресекает чаяния намеревающихся растлить ее красоту. Ибо кто осмелится приступить, видя такое око, в котором срастворены кротость и благородство? Кто не почтет недоступною для себя и беседу с таким языком, который стал храмом степенности? Кто, примечая, что и другие чувства соделались орудиями добродетели, не убоится подать худой совет?

Преподобный Нил Синайский

Целомудренная душа ищет пустыни

Воздержанием порождается целомудрие, чревоугодие же матерь невоздержности. Елей питает пламень светильника, а обращение с женщинами возжигает огнище сластолюбия. Напором волн обуревается ненагруженный корабль, а блудным помыслом — невоздержный ум. Блуд возьмет в помощь себе пресыщение, потому что разойдется с умом, станет заодно с противниками и до конца будет сражаться вместе с врагами. Кто любит безмолвие, тот пребывает неуязвлен стрелами врага, а кто вмешивается в толпу, тот часто получает раны. Воззрение на женщину — ядовитая стрела, уязвляет душу, вливает в нее яд и, чем продолжительнее, тем большее производит загноение. Кто охраняет себя от этих стрел, тот не ходит на народные собрания, не предается рассеянию на празднествах.

Ибо лучше спокойно оставаться дома и пребывать в молитвах, нежели, думая почтить праздник, сделаться скорою добычею врагов. Избегай свидания с женщинами, если хочешь быть целомудренным, и не давай им свободы когда-либо доверяться тебе. Ибо вначале или действительно имеют, или лицемерно оказывают уважение, а впоследствии бесстыдно отваживаются на все; при первом свидании поникают они взором долу, говорят кротко, с состраданием проливают слезы, бывают пристойно одеты, горестно воздыхают, предлагают вопросы о чистоте и со тщанием слушают.

Видишь их во второй раз, и взор их поднят несколько выше, а в третий — смотрят уже бесстыдно улыбаясь, даже разливаются громким смехом; наконец, приходят нарядные, ясно выказываются пред тобою, такой вид дают взгляду, который возвещает страсть, поднимают брови, не оставляют в покое ресниц, обнажают выю, во всем теле обнаруживают негу, произносят слова, ласкающие страсть, самым выговором стараются обольстить слух, пока всеми силами не оцепят душу. И делается это для тебя удою, уловляющею в смерть, хитросплетенною сетью, влекущею в погибель. Да не введут же тебя в обман скромными речами, потому что в них сокрыт вредоносный звериный яд!

Подойди лучше к горящему огню, нежели к юной женщине, когда и сам ты юн, потому что, приблизившись к огню и почувствовав боль, тотчас отскочишь прочь, а разнежась от женских речей, не вдруг отойдешь. Разрастается трава, растущая при воде, и страсть непотребства — в сообществе с женщинами. Кто наполняет чрево и обещается быть целомудренным, тот подобен утверждающему, что остановит силу огня, попаляющего солому.

Как невозможно удержать стремительность огня, разливающегося по соломе, так невозможно остановить стремление к непотребству, воспламеняемое при пресыщении. Столп поддерживается основанием, и страсть блудная упокоевается пресыщением. Обуреваемый корабль поспешает в пристань, и целомудренная душа ищет пустыни. Корабль убегает от морских волн, угрожающих опасностию, а душа — от женских лиц, причиняющих гибель. Вид нарядной женщины потопляет хуже волны. Из волн по любви к жизни можно еще выплыть, а обольстительный вид женщины убеждает пренебречь и самою жизнию. Пустынный куст безвредно избегает огненного пламени, и целомудренный вдали от женщин не воспламеняется страстию непотребства. Как воспоминание об огне не сожигает мысли, так и страсть не имеет силы, когда нет для нее пищи.

Если помилуешь неприятеля, то будет у тебя враг, и если пощадишь страсть, то восстанет на тебя. Воззрение на женщину невоздержного возбуждает к сластолюбию, а целомудренного располагает к прославлению Бога. Если страсть при свиданиях с женщинами будет оставаться в покое, не верь обещаемому ею бесстрастию. Ибо и пес, окруженный толпою, машет хвостом, а вышедши из толпы, показывает свойственную ему злость. Когда воспоминание о женщине делается бесстрастным, тогда заключай, что вступил ты в пределы целомудрия. А когда представляемый тобою образ ее побуждает к лицезрению и стрелы ее касаются души твоей, тогда думай о себе, что ты еще вне добродетели. Но и в первом случае не останавливайся на таковых помыслах и мысленно не беседуй долго с женским образом, потому что страсть любит возвращаться назад, и опасность к ней близка.

Как соразмерное плавление очищает серебро, а продолженное сверх меры производит в нем утрату, так целомудренный навык портит долговременное представление в мыслях женщины. Недолго беседуй с явившимся тебе лицом, чтобы не зажгло в тебе пламени сластолюбия и не запалило гумна души твоей. Как долго остававшаяся в соломе искра производит воспламенение, так продолжительное памятование о женщине возжигает похоть.

Когда воспоминание о женщине станет бесстрастно, тогда заключай, что вступил ты в пределы целомудрия. Когда же представляемый тобою образ ее за душу тебя берет, тогда знай, что ты еще чужд этой добродетели. Но и в первом случае не останавливайся на таких помыслах и долго не беседуй мысленно с женским образом, потому что страсть сия любит возвращаться назад, — и опасность от нее близка.

Преподобный Никодим Святогорец

Из жития святого Павла Фивейского

Во времена нечестивых императоров Деция и Валериана неверные схватили одного святого и подвергли множеству пыток, среди которых была и такая. Нечестивые видели, что христианин очень юн, благоухает ароматом молодых лет и цветет красотою едва наметившейся зрелости. И эти лукавые гонители, уцепившись за это, решили погубить не только тело, но и душу благородного юноши. Что же они сделали, какую коварнейшую уловку замыслили? Они привели его в тенистый утопающий в цветах сад, там приготовили мягчайшее и приятнейшее для тела ложе и на него положили связанного по рукам и ногам мученика.

А у них был замысел мерзостный и ненавистный. Они привели в сад некую девицу, видом благообразную, а душой бездарную и распущенную. Она легла рядом с юношей и стала изливать на него свои гнусные ласки. Она щекотала его, обнимала, покрывала поцелуями, дотрагивалась паршивой своей рукой до тайного уда юноши, всячески склоняя его к сладострастию.

И как же поступила та целомудренная душа? Как он освободил себя от зла, если прогнать мерзавку не мог? Он не замедлил показать, что он ненавидит порок. Одной любви он противопоставил другую любовь: низкой — божественную. Он показал, что чистый и боголюбивый человек не пощадит даже своей плоти ради своего целомудрия. Он откусил себе язык и, вместо поцелуя, выплюнул его в лицо блудницы. Он принял единственное верное решение: погасить страсть страданием, а наслаждение — болью.

≈

Гонитель Магнентин имел преступные связи со многими язычницами и старался завести такие же связи и с христианками. Но последние желали лучше умереть, чем продать свое целомудрие. Когда Магнентин прибыл в один город, ему понравилась жена одного советника при градоначальнике. Устрашенный муж ее сказал Магнентину: «Делай как хочешь!» За нею были присланы солдаты, но она сказала им: «Подождите немного, пока я займусь своими нарядами». Она пошла в спальню, взяла меч и пронзила им свое чрево. Слушайте и устыдитесь, девы, признающие себя невестами Христовыми и изменяющие Ему своими нечистыми вожделениями.

≈

Одного инока укусила змея, и он пришел в город лечиться. Его приняла к себе в дом благочестивая и богобоязненная женщина и стала лечить. Лишь только немного успокоилась боль у инока, диавол стал внушать ему блудные помыслы. Однажды он схватил ее за руку. «Нет, отец! — сказала женщина. — Побойся Христа! Вспомни о скорби и тяжести раскаяния, которые ты испытаешь в своей келье, вспомни о воплях и слезах, которые предстоят тебе». Это и многое другое говорила женщина иноку, и брань оставила его. От стыда он не мог взглянуть на нее и хотел убежать из дому. Но женщина, понимая состояние инока, ради Христа, сказала ему: «Не стыдись и не уходи, отец! Тебе еще надо лечиться. А то был не помысл чистой души твоей, но козни злобного диавола». Окончив лечение, она, без всякого соблазна, отпустила его с миром.

≈

Во время нашествия татар на город Унжу ими была захвачена одна женщина, очень красивая, но строго целомудренная. Три дня от невыразимой скорби она ничего не ела и не спала, умоляя преподобного Макария об избавлении ее от греха и плена. На четвертую ночь она заснула и видит, что у головы ее стоит благолепный старец и говорит: «Не скорби, я — Макарий Желтоводский, встань и иди за мною». Она вскочила, обнаружила себя развязанной, и уже наяву увидела перед собою старца таким, как изображали преподобного на иконах. Она пошла за ним, когда же стало светать, старец стал невидим, а женщина очутилась недалеко от Унжи.