Постоянная времени

Николай Боевкин

Компьютерному аналитику Дэну гениальные идеи приходят обычно во время занятий сексом. Почему так – он и сам не понимает, вроде, дело-то серьезное и, безусловно, достойное полной концентрации. И вот однажды в объятиях любимой его посещает очередное озарение – ни больше ни меньше чем рецепт, как искоренить вселенское зло. Но неожиданно выясняется: корень проблемы уходит в глубокую историю…

Глава 6

Граф де Грильон отвез освобожденных бандитов в одно из фамильных поместий недалеко от Парижа. Начать их перевоспитание он решил с душеспасительной беседы.

— Я выбрал вас из всех парижских подонков для выполнения ответственной и опасной миссии. Король Франции в моем лице дарует вам жизнь и принимает к себе на службу.

— Сам король? — недоверчиво спросил один из братьев Мерсье.

— Вот именно. Если бы вы умели читать, я показал бы бумагу.

— Я умею, — процедил сквозь зубы Жильбер Фурнье.

Грильон пожал плечами и подал ему королевский приказ. Взломщик, беззвучно шевеля губами, начал водить по буквам грязным пальцем. Граф брезгливо поморщился, но ничего не сказал.

— Все так и есть, — с глубоким вздохом, как после тяжелой работы, изрек Фурнье.

— А откуда мы знаем — может, ты подсадной? — возразил наемник Мишель Венсан.

Глаза Фурнье налились кровью, но сказать он ничего не успел.

— Браво, Венсан, — ответил за него Грильон, несколько раз оглушительно хлопнув в ладоши. — Я вижу, подобралась отличная команда. Если не веришь своему брату-уголовнику, может быть, поверишь мне? Надеюсь, слова дворянина тебе будет достаточно? Только учти, что я заколол двух титулованных особ, усомнившихся в моем слове.

Движения графа не увидел никто. Но острие его шпаги уперлось прямо в горло наемника.

— Сатана! — воскликнул потрясенный Венсан.

— Всего лишь батто-дзюцу, никакой чертовщины, — спокойно ответил ему Грильон. — Если будешь себя хорошо вести, я тебя тоже научу.

— А что за служба-то? — спросил, облизнув пересохшие губы, Венсан.

— Служба во славу короля и на благо Франции. Мы будем выслеживать и уничтожать вампиров. Если кто-то боится этой нечисти, милости прошу обратно в Шатле.

Насупленные лица бандитов при этих словах непроизвольно вытянулись. В воздухе повисла напряженная пауза.

— Вампиры так вампиры! — хрипло рассмеялся наконец наемник. — Не думаю, что они страшнее пенькового галстука.

— Мы сделаем все, что прикажете, хозяин, — заискивающе проговорил Жак.

— Говори за себя, косоглазый, — перебил его взломщик.

— Я тебе, барсук, счас прочищу дымоход! — разъярился Кривой.

— Захлопни клюв, тётя!

— А ну заткнитесь вы, оба! — прикрикнул Грильон. — Так ты иного мнения, Фурнье?

— Нет, сударь, но не люблю, когда решают за меня.

— Отлично. А вы, Мерсье?

— Мы согласны, — сказал один из братьев-близнецов, обменявшись с другим взглядом.

— Учтите, что здесь вас никто не будет охранять. Но если сбежите, я ничем уже не смогу вам помочь, — предупредил граф. — И чтобы у меня без свар!

На следующий день он доставил своих людей в мастерскую оружейника.

— Эмиль, сними с них мерку. Нужно будет изготовить шесть комплектов лат, наподобие старинных рыцарских.

Оружейник смерил вчерашних уголовников подозрительным взглядом: с каких это пор простолюдинов экипируют, как благородных людей? Неужели граф решил для забавы устроить потешный рыцарский турнир?

— Только лат не совсем обычных, — продолжил Грильон. — Из толстой воловьей кожи. Так, чтобы прикрывали все тело и не очень бросались при этом в глаза. В общем, что-то среднее между турнирными доспехами и обычной одеждой.

— Что-нибудь придумаем, — с сомнением покачал головой Эмиль.

— Да, и забрало на шлеме не должно подниматься, — уточнил граф. — А снизу шлема сделай такой раструб со всех сторон для защиты шеи и горла.

— Хорошо, господин граф.

— И еще: забрало с внутренней стороны надо закрыть стеклом.

— Вы что же, мессир де Грильон, собрались обходить чумные бараки? Может, еще нос, куда лекарства кладут, приделать, как у венецианского Medico della Peste?

— Да нет, не стоит.

— Это срочно?

— Да, очень. Плачу двойную цену.

— Тогда будет готово через месяц.

— Поторопись. Medico della Peste, говоришь? Что ж, это мысль…

Вернувшись назад, Грильон вывел уголовников во двор, выложил пару пистолетов, порох и пули.

— Кто из вас умеет стрелять? — спросил он.

Как и ожидалось, с огнестрельным оружием могли обращаться только Кривой и Венсан.

— Венсан, ты будешь учить Фурнье, а ты, Жак, — братьев Мерсье. Я должен уехать, вернусь через две-три недели. Смотрите только, не перестреляйте мне слуг.

Они грубо рассмеялись.

— И еще одно, — добавил граф на прощание. — Если будете цепляться к служанкам, я лично приведу положенный вам приговор в исполнение. Так и знайте.

— Не волнуйтесь, месье, — процедил один из братьев, смерив остальных мрачным взглядом. — Уж этого мы не допустим.

***

Госпожа де Ментенон приняла Грильона в апартаментах, которые служили ей одновременно столовой и спальней. По соседству располагался большой кабинет, которым, впрочем, маркиза почти никогда не пользовалась, предпочитая работать в своих покоях.

Фаворитка сидела в кресле недалеко от камина; по другую сторону стояло кресло короля — теперь оно пустовало, поскольку Людовик XIV находился сейчас на заседании Государственного совета.

— Это я посоветовала его величеству поручить дело именно вам, граф, — сказала она.

— Вот как? — удивился Грильон.

Он расположился на складном стуле, предназначенном обычно для министров, работающих тут поочередно.

— Поначалу государь хотел учредить специальное ведомство во главе с д’Аржансоном, — продолжила маркиза.

— И почему же вы были против, мадам? Начальник полиции — человек очень толковый и старательный, — теперь уже граф ничуть не удивился.

— Вот именно, начальник полиции. У д’Аржансона хватает других забот. К тому же вновь созданное министерство неминуемо погрязнет в бумагах. Работать оно начнет не ранее чем через полгода, а то и позже. Нет, для этой миссии необходим человек, способный посвятить ей всего себя без остатка. Человек решительный, который будет действовать без оглядки на циркуляры и не побежит согласовывать каждый свой шаг с его величеством. Такой, как вы.

— Обещаю приложить все силы, чтобы оправдать столь лестную оценку, — поклонился, встав со стула, Грильон.

— Сядьте. Я попросила Шамильяра, чтобы он финансировал вас безо всяких проволочек.

— Спасибо, это очень кстати.

— Граф, я хорошо знала вашу матушку. Чудесная была женщина, царствие ей небесное! Как жаль, что она покинула нас столь рано…

— Люди живы, сударыня, пока о них помнят.

— Святая правда, мой друг. Так вот, на правах ее подруги: я знаю — вы храбры до безрассудства. Но тут так нельзя, это не война. На карту поставлено будущее Франции, а может… Обещайте… нет, поклянитесь памятью вашей матушки, что будете осмотрительны.

— Клянусь.

— Хорошо.

Она поднялась с кресла. Грильон торопливо вскочил.

— Подойдите ко мне.

Граф приблизился. Мадам де Ментенон наклонила ему голову, надела что-то на шею, поцеловала в лоб и перекрестила.

— В этой ладанке — драгоценная реликвия, частица Животворящего Креста. Я вымолила ее у настоятельницы монастыря в Пуатье специально для этого случая. Храни вас Господь!

***

Грильон отправился в Лион, чтобы навестить там алхимика Джакоба Моро. Но весь этот неблизкий путь не принес какого-либо результата: ученый не смог сообщить ему ничего нового. Граф вначале решил было плюнуть и вернуться в Париж, но потом для очистки совести все же заехал в Гренобль.

Пьер Дюран, в отличие от Жюльена Симона, не ютился в скромном домике, а занимал почти целое крыло в особняке герцога де Ледигьера, на которого работал уже много лет.

— Удивительно, — подумал граф, — как причудливо порой переплетена жизнь. Это ведь молодую вдову предыдущего герцога де Ледигьера безуспешно осаждал Карл Фердинанд Мантуанский перед тем как жениться на Сюзанне Генриетте д’Эльбеф. Но 25-летняя красавица, только что потерявшая мужа в итальянской кампании, ответила старику категорическим отказом. В ход была пущена тяжелая артиллерия: канцлер Франции и министр иностранных дел долго уговаривали строптивицу. Разгневанный король приказал применить все возможные средства, кроме насилия, чтобы принудить ее принять предложение союзного монарха. Но все усилия оказались напрасными. Видя такое удивительное упорство, Людовик переменил свое мнение и даже похвалил прилюдно госпожу де Ледигьер за то, что она предпочла остаться его подданной, вместо того чтобы самой стать государыней. Изнывающему от любви герцогу Мантуанскому пришлось искать себе другую невесту. Мадемуазель д’Эльбеф тоже отнюдь не стремилась к этому союзу и приводила те же самые доводы, что и мадам де Ледигьер, но не выдержала напора и в конце концов сдалась. А уж кто, как не Грильон знал, что брак сей был заключен отнюдь не на небесах.

Вначале граф нанес визит вежливости самому герцогу. Поболтав о том о сем, он попросил разрешения побеседовать с придворным алхимиком.

— И вы, сударь, заинтересовались золотом? — подозрительно улыбнулся де Ледигьер.

— Вовсе нет, меня интересуют познания алхимиков совсем в другом металле, — успокоил его Грильон.

— И в каком же?

— Речь идет о железе.

— Интересно, — герцог был заинтригован. — Собираетесь открыть скобяную лавку?

— Отнюдь, меня волнует только оружие. Взгляните вот на результат моих последних изысканий.

Грильон наполовину вынул шпагу из ножен, показав лезвие, покрытое причудливым узором, слегка напоминающим текстуру древесины. Этот рисунок получался наложением множества слоев, которые неведомый восточный оружейник намертво сковал вместе, придав клинку свойства одновременно твердости и упругости. Ослепительно-белой волной сверкнула смертоносная режущая кромка.

— Изумительная сталь, ничего подобного я никогда не встречал.

— Понятно, — ответил шестой герцог де Ледигьер, сам достаточно равнодушный к фехтованию. — Приглашаю вас отобедать с нами, граф.

Поделившись за трапезой с хозяином и хозяйкой, которая приходилась племянницей самой мадам де Монтеспан, последними парижскими сплетнями, Грильон отправился к алхимику. Про себя он отметил, что герцог де Ледигьер либо весьма авантюрный, либо не особенно дальновидный человек, коль скоро предоставил место для проведения химических опытов непосредственно в своем доме.

— Месье Симон писал мне о вас, господин граф, — встретил Грильона ученый на пороге своей лаборатории. — И у меня даже есть кое-что интересное — это самый старинный трактат о вампирах. Его составил один монах-францисканец двести лет назад.

Конец ознакомительного фрагмента.