Стальные клыки зверя

Николай Егорович Ревизов, 2017

Картавый, бандит – убийца, половину жизни проведший за колючей проволокой, развивший в себе нетрадиционные способности, вызывающие у противника чувство неуверенности и страха, бежит из лагеря, куда его определил, как он подозревал, кто-то из своих. Бывший ученый, вставший на криминальный путь, чтобы отомстить, чтобы в поисках сильных ощущений пережить личную трагедию, мобилизовав для этой цели свои незаурядные способности и знания ученого, упорно пытается начать новую жизнь, но обстоятельства..

ГЛАВА 6

Ночь была воровская — как по заказу. На небе ни звездочки, луна показывалась изредка и ненадолго. Подельники укрылись в кустах. До забора универмага было не больше сотни шагов. Рыжий сидел на брезентовой сумке с инструментом и беспрестанно курил — он волновался. Егоров с виду выглядел невозмутимо, но волновался и он. Кража — занятие не для слабонервных, точно не рассчитать, многое зависит от простой случайности. Он уже несколько раз за вечер спросил себя:

— Ну, зачем? — хотя прекрасно знал, зачем и почему находится здесь. Сейчас его била дрожь, но он освободился, пусть на время, от тоски, что сжигала душу.

— Наташа! — прошептал он беззвучно, но чувство опасности притенило возникший было в памяти светлый образ.

— Сколько времени? — спросил Рыжий.

— К двум подходит, — отозвался Егоров.

— Угу, — промычал Рыжий.

Они замолчали. Время тянулось медленно. На соседней, центральной улице, несмотря на глухую ночь, было оживленное движение. Хотя пульс главной артерии города бился не так интенсивно, как днем, но, оказывается и ночью было достаточно людей, торопящихся по делам.

Рыжий вновь закурил, высекая зажигалкой крошечное пламя. Егоров бросил взгляд на часы: минутная стрелка продвинулась лишь чуть.

На нем была черная куртка, плотные темные брюки, на ногах кеды, на голове кепка. Рыжий же был в заношеной рубашке, в грязных, как всегда, джинсах, на ногах кроссовки. Они забрались в кусты с вечера, когда на улице еще были прохожие — ночью прохожий смотрелся подозрительно.

Егоров взглянул на часы, маленькая стрелка вплотную приблизилась к цифре три и прошептал:

— Пора!

Они поднялись и двинулись к универмагу. Первым пошел Рыжий, он подпрыгнул, подтянулся и исчез за забором. Получилось у него ловко.

— Вор прирожденный, — невольно отметил Егоров.

Вскоре голова Рыжего появилась над забором, тот выдохнул сквозь колючую проволоку:

— Тихо!

Егоров подал ему сумку, а затем и сам поднялся на забор. Колючка была напутана весьма бестолково и не очень препятствовала проникновению во двор. Егоров цепким взглядом осмотрелся. Два прожектора освещали двор, но толстая вентиляционная труба, поднимающаяся из полуподвала, давала тень, в которой оказалась дверь намеченного для кражи магазинчика. Тень достаточно надежно укрывала дверь и часть забора от взглядов из окна складского помещения, где, как они определили, находилась вахта.

Егоров спустился с забора во двор и сторожко пробрался к двери магазинчика. Рыжий уже крутил домкрат, поднимая металлическую дверь. Та, вминаясь, в деревянный вершник проема, сошла с петель. Они ее наклонили так, что можно было снизу протиснуться вовнутрь помещения, при этом, не нарушая проводку сигнализации, которую сделали, не мудрствуя лукаво, явно рассчитывая, что двери выходят на охраняемую территорию. За дверью сразу же располагалась решетка, ее наличие они предполагали. Рыжий вновь установил домкрат, и прутья решетки одна за другой лопнули и он ловко протиснулся в образовавшуюся щель. Егоров не успел — хлопнула дверь, кто-то вышел из помещения вахты.

— Замри! — бросил он в темноту магазина и быстро наклонил дверь так, что на первый взгляд подлома не было заметно, а сам прижался к вентиляционной трубе, лишь одним глазом наблюдая территорию двора. В дверях склада появилась охранница — это была его первая любовь. Она широко и сладко зевала.

— Может, зайдет обратно? — мелькнуло в голове, но та решила сиюминутно исполнить свои обязанности. Егоров убрал голову в тень, надеясь, что охранница остановится, но напрасно — его первая любовь приближалась. Ее тяжелые шаги были совсем не женские.

— Лучше бы ты вернулась, — тихо прошептал Егоров, надвигая на лоб кепку и сдавливая пальцы в кулак.

Женщина ахнула, увидев перед собой, внезапно возникшего из тьмы мужчину. Егоров невольно отметил разрез ее глаз, который ему когда-то так нравился, и ударил в челюсть — полная женщина рухнула на землю.

— Прости, любимая, — прошептал он и метнулся к магазинчику.

— Ну, что там? — с тревогой спросил Рыжий.

— Пока все в порядке, но надо торопиться, — бросил Егоров, обыскивая глазами темное небольшое помещение, где стоял лишь огромный бронированный шкаф с множеством ручек и блестящих колес. Вскрыть его не было, ни времени, ни подходящего инструмента.

— Что-нибудь нашел? — спросил он у напарника.

— Нету тут ничего, вот только ящик…

Егоров увидел деревянный ящик с надписями не по-русски.

— Берем и уходим! — бросил он.

Рыжий приподнял ящик.

— Тяжелый!

Они с трудом протиснули ящик в подломанную дверь. Рыжий взмахнул на забор, Егоров, словно штангу, поднял ящик, а напарник в неудобном положении, с трудом осилил тяжесть. Егоров оседлал забор и напоследок бросил взгляд на лежавшую женщину.

— Теперь ее выгонят, наверное. А что было делать?

Он спрыгнул за территорию склада в темноту, принял ящик и поспешил прочь от забора.

Кустами пронесли ящик на соседнюю улицу, где стояла машина, и торопливо забрались в нее. Егоров отжал ручной тормоз, машина покатилась под гору, через два квартала он включил зажигание, мотор тихо заработал… До утра стояли во дворе девятиэтажного дома, пристроившись в ряд к многочисленным машинам жильцов.

Только когда рассвело, и на улице образовался поток машин, они тронулись и подъехали к дому Егорова. Ящик внесли на веранду. Егоров достал гвоздодер и под жадным взглядом напарника принялся открывать его. В ящике оказалось множество коробок, красиво обтянутых красной кожей. Рыжий торопливо схватил одну из них, открыл и разочарованно протянул:

— Ложки!

— Да! — угрюмо подтвердил Егоров. — Ходка пустая.

Рыжий зло хохотнул:

— Помню, года эдак три назад, залез я аж на девятый этаж. По балконам два часа забирался, наводка была точная — сундук, мол, богатый, а на улице ветер и дождь, замерз. Одна надежда согревала. Зашел в квартиру — пусто! Оказалось, съехал днем.

— Да наше счастье…

— Смотри, бумага, — Рыжий протянул лист, сложенный вчетверо. Егоров развернул его и тут же обрадовался:

— Это сертификат — ложки из чистого серебра!

— Сколько они стоят? — возбужденно спросил Рыжий.

Егоров бросил взгляд на часы:

— Через полчаса открывается универмаг, сходим туда и посмотрим, сколько такие стоят.

— Точно! — обрадовался Рыжий.

— Только их надо как-то сбыть? Трудно будет.

— Трудно? — усмехнулся Рыжий. — Да у меня купец есть. Возьмет все.

— Можно и наколоться?

— Да нет мужик надежный. Я ему, слава Богу, за десять лет сдал товару…

— Да, может, так по мелочам…

— Он брал у меня и золотой портсигар, и орден Ленина.

— Ну ладно, едем в универмаг, посмотрим, что нам Бог послал.

В посудном отделе универмага таких ложек не было. Были серебряные, но меньших размеров и с другим рельефом. Возле продавца стояла полная женщина и крутила ложку в руках.

–А где гарантия, что их делали в Швейцарии, а не где — нибудь, в Польше? — сомневалась она.

–У нас есть сертификат, а вот смотрите знак фирмы его подделать не так просто! — уговаривал клиентку продавец. Егоров такой знак видел на присвоенных ими ночью ложках. Рыжий тоже подметил это и когда они отошли, он спросил ошеломленно:

–Кто же за такие деньги покупает посуду!