Развод. Его случайный ребенок

Николь Келлер (2024)

— Милана, вы однозначно в родах. У вас раскрытие шесть сантиметров. — Вы не могли бы мне подать телефон со стола? Позвоню мужу. Протягиваю ей мобильный. Но Милана скручивается в очередной схватке и роняет его на плитку экраном вниз. — Черт, разбила! Доктор, можно я с вашего телефона позвоню, пожалуйста? Я боюсь одна, мне нужен мой муж рядом… Протягиваю мобильный. Милана быстро набирает номер и… на экране высвечивается фото моего мужа и надпись «Муж» с сердечком! — Вы сейчас звоните моему мужу… — Вообще-то это мой муж! Откуда у вас его номер и фотография?! — Потому что это мой муж Аркадий. Там же написано. — Не может этого быть! — от возмущения Милана забывает даже о схватках. — Мы с Аркашей поженились полгода назад! Вот смотрите! Милана достает паспорт и показывает штамп о браке. Там действительно фамилия, имя, отчество Аркадия. А передо мной, получается, его любовница? Или законная жена? А я тогда кто?..

Глава 10

Карина

В голове взрываются фейерверки.

Обида и боль от вскрывшегося двоеженства Аркадия отходят на второй план. Их просто вытесняют злость и неудержимая ярость на всех мужчин — кобелей и Наглеца — их предводителя, в частности.

— Я никуда с вами не пойду, отпустите меня!

Начинаю извиваться, чтобы выбраться из тисков этого мужчины. Даже несколько раз ударяю кулаками его в грудь, но Наглец этого не замечает. Только когда я смотрю на него матом исподлобья, опускает руки вдоль туловища. Но назад не отходит, так и продолжает нарушать мое личное пространство. Прячет ладони в карманах брюк и рассматривает, слегка нахмурившись, так, что у меня сосет под ложечкой.

Пожирает взглядом.

Присваивает.

Клеймит.

По телу разгуливают мурашки, внизу живота — пожар, а грудь становится тяжелой. И губы, на которых он так зависает, покалывают и горят.

Как он это делает, черт возьми?! Без рук, без каких-либо слов, одним только взглядом…Так, что рядом с ним любой здравый смысл уходит в закат.

— Почему? — выдает с претензией. Нависает сверху, припечатывая взглядом серых глаз.

Наглец есть Наглец!

Засранец без совести и тормозов. Еще и привлекательный, черт бы его побрал!

От бесцеремонности и нахальности этого вопроса, я даже не сразу нахожусь с ответом. Во все глаза смотрю на мужчину и пытаюсь понять: он сейчас серьезно?!

Учитывая, как он продолжает смотреть меня со спокойствием удава, лишь с легким напряжением во взгляде…то да, он серьезно.

Неужели у Наглеца напрочь отсутствуют какие-либо моральные принципы? Уважение к женщине, выносившей и родившей ребенка?!

— Почему? — шиплю, разве только не плююсь ядом, как змея. А жаль. — Вы еще спрашиваете, почему?! А вас не смущает, что вашей жене сделали только что операцию?! У вас вообще-то дочь родилась! А вы даже не проявили интереса к ребенку! Да еще и практически на глазах у супруги заигрываете…Мне мерзко.

Наглец с весельем на лице рассматривает меня, склонив голову набок, как диковинную зверушку. Или как несмышленого ребенка.

А потом засранец делает то, что вводит меня в еще больший ступор.

Он откидывает голову и смеется.

— А ты, значит, собственница? Это хорошо, потому что я тоже.

Открываю рот, чтобы коварно заявить, что я замужем, но не успеваю. Резко посерьезневший Наглец серьезно раскладывает по полочкам:

— Наташа — моя младшая сестренка. Позвонила мне сегодня в слезах и соплях, что ей плохо, и попросила отвезти в клинику. Больше некому, потому что эта засранка мелкая категорически не признается, кто отец ребенка. Ты дала мне всю важную и нужную информацию и по сестре, и по ребенку. К Наташе не рвусь, потому что прекрасно знаю, что в реанимацию не пускают. Как в детскую, так и во взрослую. И к детям я, кстати, так себе. Всю остальную информацию я могу получить по телефону или на ресепшен. Но уже завтра.

Хлопаю ресницами и совершенно под другим углом смотрю на Наглеца.

Впечатлил. Прямо сразил наповал. Я бы даже сказала, что с козырей зашел!

Никто, абсолютно никто за всю мою практику еще так здраво не рассуждал и не берег мои нервы. Все требовали немедленного свидания, показать ребенка, подержать на ручках, передать в реанимацию конфет, цветов и шампанского (ну, а что такого?! У женщины праздник же!).

Со стороны наверно выгляжу дурочкой с улыбкой на глазах и сияющими глазами.

А потом до моего мозга доходит главное.

Наглец сказал «младшая сестренка»? Мне не показалось же?

— Наташа — твоя сестренка? — уточняю.

— Да. У нас с ней тринадцать лет разницы. Поздний ребенок в семье, принцесса и все такое. И вот нате, родственнички, вам подарок: беременность вне брака непонятно от кого. Удивила так удивила. Ну, так что, раз все разногласия улажены, идем? — подмигивает, снова растягивая губы в нахальной улыбке. — Ты мне понравилась с первого взгляда. Я тебе, кажется, тоже, раз ты успела рассмотреть мою аппетитную задницу.

Чегоооо?!

Челюсть стремится к земле, и я даже не пытаюсь ее поймать. Часто дышу от возмущения и стыда. В целях защиты, отвратительно слабой, конечно, скрещиваю руки на груди. И молюсь, чтобы не начать краснеть. Но, судя по ехидной улыбке Наглеца, все же начинаю.

— Ну и самомнение у вас, Наглец! — показательно фыркаю. — Я определенно точно ничего такого не говорила.

Черт, и правда, неужели я сказала это вслух?! Не умеет же он читать мои мысли?!

Улыбка Наглеца становится шире.

— «Засуньте ваши деньги в вашу аппетитную задницу», так, кажется ты сказала?

Роняю лицо в ладони и мысленно ору. Что за день сегодня?!

Мужчина бережно отнимает мои руки от лица. В его взгляде — ни единого намека на насмешку или ехидство. Там что-то другое. То, что сейчас мне нужно меньше всего.

— Да ладно, не смущайся. Зато я знаю, что нравлюсь тебе. Так что насчет свидания? — медленно скользит взглядом по моему телу, заставляя его трепетать. Да сколько можно?! Зрачки Наглеца расширяются, губы плывут в соблазнительной улыбке. — Не вздумай плести что-то про «я не одета». Можешь идти прямо в этом медицинском костюме. Меня заводит.

Мотаю головой.

— Никаких свиданий не будет. Да и я устала. У меня практически две смены рабочих получились.

— Так и я не работать тебя зову! Накормлю, напою…Ты мне расскажешь, что не так с клиникой «Здоровье».

В удивлении вскидываю брови.

— А вам зачем? Ваша сестренка родила, вы можете вернуть деньги за не оказанные услуги…

— Дело в том, что я ее владелец. И мне оооочень интересно стороннее мнение по поводу реанимации и отделения гинекологии.

И тут меня осеняет. Щелкает в голове, и становится вдвойне неудобно.

— Так вы — Царев Ярослав…

— Можно без отчества. А тебя как зовут, Тигрица?

Закатываю глаза на пошлое прозвище.

— Карина Владимировна.

— Поехали, Карина Владимировна? — понижает голос до сексуального низкого шепота.