Мачеха для Золушки

Нина Васина, 2008

Золушка – Зоя Лушко, больше всего хочет женить своего отца – это непременное условие, чтобы сказка про Золушку стала явью… Отец – спасатель МЧС Виктор Филимонович Лушко, больше всего в жизни хочет счастья своим трем дочерям и… обладать красавицей-фотомоделью Медеей… Мачеха – фотомодель Медея, больше всего в жизни хочет остатья неузнанной… Сестры – Маринка и Иринка, больше всего в жизни хотят заполучить принца… Принц – Тамерлан, сын лучшего друга Виктора Лушко, волей-неволей должен жениться на Золушке… Крестная – вопреки всякой логике состоит в тесном родстве с мачехой. Самый таинственный персонаж. Кто она, можно узнать, только перелистнув последнюю страницу романа…

Отец

— Нас не пропустят в самолет, — заметил Вольдемар, поддерживая Шурупа под левую руку. Они находились в огромном полупустом зале парижского аэропорта.

— Когда это пьяных в стельку русских спасателей не пускали в самолет?! — возмутился Абакар, поддерживающий Шурупа под правую руку.

Таким образом они поставили товарища на обе ноги и следили, чтобы тот не подгибал колени.

На полу рядом с мужчинами стояли четыре огромные дорожные сумки.

— Мы сейчас не спасатели, мы летим к друзьям, — многозначительно пошевелил бровями самый могучий из четверки.

— Филимон, ты мне друг? — решил уточнить Шуруп.

— Я тебе — друг, соратник и брат, и я тебя уважаю, — предотвратил дальнейшие выяснения Филимон.

Вольдемар — высокий худощавый блондин с носатым лицом принципиального эстонца дернул плечом и потер сзади шею ладонью — он почувствовал чей-то пристальный взгляд, как легкий укус насекомого.

Обернувшись, что оказалось не очень удобно — пришлось всей троице слегка перегруппироваться, Вольдемар застыл под изучающим женским взглядом. Почувствовав неладное, Абакар и Филимон тоже посмотрели на женщину.

Она сидела у стойки бара на высоком стуле, а ноги при этом исхитрилась переплести вокруг одной из ножек столь невероятно, что отследить их причастность к длинному гибкому телу было сложней, чем выбраться из лабиринта. Платиновый парик, открытое облегающее платье, не оставляющее сомнений, что из белья на ней присутствуют только трусики, и выступающие ягоды сосков сквозь вишневую ткань.

— Мадам!.. — выдохнул свой восторг Вольдемар и тут же решил исправить бестактность: — …уазель! Мадемуазель, коман са ва?

— Где?.. — очнулся задремавший было на весу Шуруп.

— Отвали, — спокойно сказала Медея, отворачиваясь.

— Как это — отвали?.. — забормотал Вольдемар. — Русская? А какого хрена тогда глазки строила?

— Не разговаривай с ней, — предупредил Абакар. — Ты что, не видишь, где она и кто — мы?

— Нет, но она же строила!..

Вольдемар был самым молодым из четверки — ему недавно исполнилось тридцать пять.

Абакар испугался женщины у стойки до небольшого столбняка, поэтому некоторое время Вольдемар не мог тащить за собой Шурупа — Абакар цеплялся за него, как за якорь, чтобы не сойти с места.

— Филимон, — попросил Вольдемар здоровяка, — подержи!..

И с открытым ртом смотрел потом, как Филимон идет к стойке, проигнорировав его просьбу.

Остановившись рядом с женщиной, Филимон нагнулся и рассмотрел длинную узкую лодочку на ее ноге. На какой именно, он так и не смог определить в их сложном переплетении.

— Чумовые у тебя ноги, — выдал Филимон первый комплимент. — И лодыжки, как у горной козы.

Это был второй комплимент. Женщина закрыла глаза.

— Это ты от удовольствия или от раздражения зажмурилась? — уточнил он, задумчиво разглядывая ее лицо.

Женщина распахнула глаза и уставилась на него расширенными зрачками в зеленых озерцах.

— Бутылки такие раньше были, — заметил Филимон, ткнув перед собой указательным пальцем. — Из зеленого стекла. Это ведь линзы?

Женщина кивнула. Медленно, многозначительно.

— А волосы? Ты ведь брюнетка. Угадал?

Медея сняла парик.

— Ох, ё!.. — вскрикнул Вольдемар и выронил левую часть тела Шурупа. Шуруп провис, Абакар не стал его устанавливать, опустил на сумки.

— Мне нравится, — серьезно кивнул Филимон, изучив форму женского черепа. — Я думал — что у тебя с лицом не так? Теперь понял — бровей нет. Лицо, которое потрясно выглядит без волос и без бровей, многого стоит. Куда летишь?

— В Марракеш, — честно ответила Медея.

— Скоро?

Медея посмотрела на лежащий перед ней на стойке телефон.

— Через тридцать три минуты закончится посадка.

— Пошли, погуляем? — Филимон кивнул на окно. Поскольку женщина никак не отреагировала, он покопался во внутреннем кармане легкой куртки и достал коробочку. Открыл ее. Огромный бриллиант в платиновой оправе. От малейшего движения камень ловил в себя свет и тут же разбрызгивал его фейерверком.

Медея посмотрела на кольцо, потом — на людей вокруг, потом — сквозь стекло на крошечные самолетики внизу, подалась к мужчине и тихо спросила:

— Ты что, идиот?

— Это «да» или «нет»? — уточнил Виктор Филимонович Лушко, которого близкие друзья называли Филимоныч, а чаще — Филимон.

— В каком смысле? — Медея с удивлением обнаружила, что нервничает.

— Ты можешь не спешить с ответом, подумай. Я мужик надежный. Бриллиант этот совершенно законный — у меня есть сертификат.

— Чего у тебя есть? — не верила ушам Медея.

— Сертификат. Я его купил на аукционе. Это якутский алмаз. Видишь, он достаточно большой, и у него есть имя. Витязь. Где ты остановишься в Марракеше?

— Ты так хорошо знаешь Марракеш?

— Не очень хорошо. Но я тебя найду.

— Ты меня найдешь в Марракеше? — не скрыла удивления Медея. Она могла поклясться, что никакой разведке мира не удалось бы собрать эту совершенно естественную четверку придурков и подставить ее, Медею, под подобную слежку, а уж какому-то полковнику Кнуру — подавно!..

— Я тебя в любом месте найду, если ты возьмешь это кольцо. Примерь.

Конец ознакомительного фрагмента.