Мачеха для Золушки

Нина Васина, 2008

Золушка – Зоя Лушко, больше всего хочет женить своего отца – это непременное условие, чтобы сказка про Золушку стала явью… Отец – спасатель МЧС Виктор Филимонович Лушко, больше всего в жизни хочет счастья своим трем дочерям и… обладать красавицей-фотомоделью Медеей… Мачеха – фотомодель Медея, больше всего в жизни хочет остатья неузнанной… Сестры – Маринка и Иринка, больше всего в жизни хотят заполучить принца… Принц – Тамерлан, сын лучшего друга Виктора Лушко, волей-неволей должен жениться на Золушке… Крестная – вопреки всякой логике состоит в тесном родстве с мачехой. Самый таинственный персонаж. Кто она, можно узнать, только перелистнув последнюю страницу романа…

Золушка

— Ты не можешь этого помнить! — заявила сестра Маринка.

— Могу.

— Не можешь! — вступила сестра Иринка. — Тебе было всего два года.

— Я помню, — настаивала Зоя, покраснев скулами, что предвещало близкую схватку.

— Если помнишь, скажи, в каком платье ты была?

— Я была в ночной рубашке. — Маленькая Зоя посмотрела на сестер исподлобья.

Сестры раздосадованно переглянулись.

— Тебе все отец рассказал, — предположила Маринка. — Что это такое — «господь всегда тебе поможет…»? Твоя мать не могла так говорить, это Средневековье какое-то.

— «Мое милое дитя…» — передразнила Иринка.

Поэтому Зоя напала сначала на нее.

Когда на шум прибежали взрослые и растащили дерущихся, отец стал в который раз стыдить старших дочек:

— Дылды недоразвитые, она же меньше вас!

Дочки возразили:

— Она первая начала, а мы нормальные, доразвитые!..

А потом, когда две женщины из гостей повели младшую, Зою, умыться и переодеть рваную одежду, девочка сказала, что все дело в птицах.

— Что ты такое бормочешь? — спросила гостья.

— Когда на могилу кладут печенье и конфеты, на поминках. Они всегда потом пропадают, — объяснила Зоя. — Я, маленькая, думала, что мама их забирает себе… — Стушевавшись под напряженными взглядами взрослых, девочка неуверенно уточнила: — Вниз… — и показала пальцем в пол.

Одна из женщин оказалась психологом, и даже с ученой степенью. Она тут же стала объяснять второй гостье, что у девочки нормальная реакция на смерть матери, а с сестрами она постоянно дерется, потому что…

— Восемь лет уже прошло. Не слишком ли много для такой «нормальной» реакции? — перебила ее гостья, близко знакомая с историей девочки.

— А почему я дерусь с сестрами? — спросила Зоя.

— Успокойся, — психолог ласково потрепала ее по голове, — все в детстве дерутся со своими сестрами и братьями. Это естественное поведение взрослеющих млекопитающих… — Она задумчиво изучала клок темных волос, оставшийся в ее руке после случайной ласки. — Становление навыков выживания…

— Это странно, — заметила девочка, — потому что они не мои сестры.

— А чьи? — брезгливо содрогнулась психолог, тряся рукой с волосами над раковиной.

— Они папины дочки.

— А ты чья дочка?

— А я — мамина и птицына.

— Не поняла, — вынуждена была сознаться психолог, не реагируя на жестикуляцию второй гостьи.

Та пыталась объяснить ей полную бесперспективность и даже опасность подобных бесед с девочкой.

— Прекрати, Мара, ты же не глухонемая, — пристыдила ее Зоя. — Это птицы съедали с могилы печенье и конфеты. Мама сказала, что будет глядеть на меня с неба и всегда будет рядом.

Она ждала, переводя взгляд с одного лица на другое. Реакции не последовало. Освободив наконец руку от волос, психолог решила перевести беседу в другое русло.

— Тебе не больно? — Она показала на голову девочки.

— Ерунда, — отмахнулась Зоя. — Вот тут, видите… — подняв волосы на затылке, она наклонила голову вниз, — два шрама. Вот тогда было больно. Мне их зашивали. Вон еще на коленке и на плече. На плече укус. Глубокий! Врач сказал, что шрам останется навсегда.

— У меня тоже есть шрам на коленке, — неуверенно заметила психолог. — Я в детстве упала…

— А кто упал на вас?

— На меня?

— На вас упала парочка сестер или братьев?

Психолог была вынуждена сознаться, что — нет. Никто на нее тогда сверху не падал.

— Вот видите! — снисходительно заметила Зоя. — Вы каких птиц любите?

— Я?.. Всяких. Нет, подожди, я не люблю ворон, — определилась психолог, справившись с неожиданной сменой темы разговора.

Вторая гостья, осмотрев лицо Зои, ушла, оставив их в ванной вдвоем.

— А горлиц любите? — настаивала девочка.

Психолог была вынуждена сознаться, что понятия не имеет, как выглядит горлица.

— Я тоже не знаю, — грустно заметила Зоя. — Мама всегда будет рядом со мной при помощи птиц. Так и в книжке написано. Птицы помогут выбрать чечевицу из золы, когда понадобится. «Хорошую — в горшочек, поплоше — ту в зобочек». И они обязательно выклюют моим сводным сестрам глаза.

— Как это? — От удивления психолог села на резную скамью у стены.

Зоя подсела к ней.

— Это будет на свадьбе. Когда принц наконец определится и мы поедем в церковь жениться, сестрички захотят сесть рядом со мной в свадебной повозке, украшенной цветами. А у меня на плечах будет сидеть по голубю. Они выклюют одной сестре левый глаз, а другой — правый.

В ванную вернулась вторая гостья со льдом в полотенце. Она заставила Зою поднять лицо и приложила лед под левый глаз.

— А когда мы будем возвращаться из церкви, одноглазые сестры поменяются местами, чтобы хорошенько меня видеть, и птицы выклюют им еще по глазу.

Психолог растерянно посмотрела на вторую гостью. Та сидела рядом с девочкой, прислонив ее голову к себе и придерживая рукой лед.

— Тетя Мара, у меня так щека отморозится и отвалится.

— Не отморозится. — Тетя Мара отводила глаза и не замечала взглядов тети психолога.

— А когда в прошлом году в горах сестрички закопали меня в снег и потом сидели полчаса сверху, врач сказал, что еще несколько минут, и нос бы у меня отвалился! Потому что Маринка сидела на моей голове и носом я влипла в снег.

— Забудь, — предложила тетя Мара.

— Вам жалко моих сестер, да? — спросила Зоя у психолога.

Поскольку та не ответила, растерянно соображая, кого ей больше жалко, Зоя предложила свой вариант объяснения выклевывания глаз у сестричек.

— Они же мазохистки!

— Кто они? — не поверила своим ушам психолог.

— Мазохистки. Не традиционные, а с отклонениями. Они меркантильные мазохистки.

— Детка, — попросила тетя Мара, — не надо опять рассказывать посторонним людям о своих проблемах с сестрами.

— Не буду, — легко согласилась Зоя. — Но спорим, Маринка отрубит себе большой палец на ноге, а Иринка запросто оттяпает кусок пятки и не поморщится?

— Зачем? — в ужасе прошептала психолог.

— Я же сказала: из меркантильных соображений — чтобы выйти замуж за принца. Им туфелька не будет налезать. Они отрубят себе лишнее, принц, конечно, вынужден будет выполнить свое обещание о женитьбе, но птицы! — Зоя многозначительно подняла палец. — Птицы пропоют:

Погляди-ка, посмотри,

А башмак-то весь в крови,

Башмачок, как видно, тесный,

Дома ждет тебя невеста.

— Какой башмак в крови? — шепотом спросила психолог.

— Золотая туфелька, — с готовностью разъяснила Зоя. — Они себе поотрубают лишнее, чтобы натянуть золотую туфельку и выйти замуж за принца. А кровь-то потечет! — зловеще прошептала она, грозя пальцем.

— Золушка, прекрати, — тихо попросила тетя Мара, убирая от ее лица полотенце со льдом.

— Так это все фантазии из сказки! — с облегчением выдохнула психолог. — Как же ты меня напугала! Золотая туфелька, надо же! А я почему-то думала, что она должна быть хрустальной.

— Я больше не могу это слушать, — сказала тетя Мара и ушла.

Убедившись, что за нею закрылась дверь, Зоя доверительно заметила, что туфелька была золотой, помогали Золушке птицы, а не какая-то там крестная, а птицы, как она уже говорила, — посланники ее умершей матери, которая таким образом всегда находится рядом с дочерью.

— Ладно, допустим, — уступила психолог, — но отрубить топором большой палец на ноге?.. И эти выклеванные глаза…

Зоя уверила сомневающуюся гостью, что именно так и написано в сказке. Сестры отрубили себе: одна палец, а другая — кусок пятки. И птицы точно выклевали им глаза — оба! — потому что сестры-мазохистки, даже оставшись одноглазыми, не побежали в тавмопункт, а поменялись местами возле Золушки, после чего ослепли полностью.

— Кто это… такое написал? — возмущенно поинтересовалась тетя психолог.

— Братья Гримм, — ответила Зоя и пояснила: — Но в наших судьбах есть некоторые неточности. Например, отсутствие мачехи. В сказке мачеха Золушки сама посоветовала своим родным дочерям поотрубать кое-что на ступнях. Сначала старшей, потом младшей.

— Не-е-ет… — простонала психолог, впав в полное отчаяние от такого варианта группового сказочного сумасшествия.

— Да! — убеждала ее Зоя. — Она была уверена, что ее дочь после такого фокуса с надеванием золотой туфельки станет королевой и вообще больше никогда не будет ходить пешком. Понимаете?

Психолог затравленно посмотрела на девочку. Желание объяснить странные фантазии ребенка у нее пропало напрочь.

— Несоответствия, — объяснила Зоя. — Мачеха, понимаете?

— Нет.

— У нас нет мачехи. Мой отец женился на моей матери, будучи вдовцом с двумя дочерьми. Не сходится. Должна быть хоть какая-то мачеха.

— Я запуталась, — созналась гостья, мечтая выбраться из огромной — метров двадцать — ванной комнаты.

— Вы натуральная блондинка? — прищурилась девчонка здоровым глазом.

— Я?.. — опешила гостья. Поправила волосы пшеничного оттенка на плечах и созналась:

— Нет. А что?

Тогда Зоя кивнула удовлетворенная:

— Не люблю блондинок. Заметили? — У моих сестер светлые волосы. А я брюнетка. — Она вздохнула и закончила с затаенной беспечностью: — Ну что, будете моей мачехой?

— А как же… — растерялась психолог, — твой отец? Разве он…

— Он пожарный.

— Да, но разве не он выбирает себе жену, которая может стать вашей… твоей мачехой?

— Повторяю, он — пожарный! — повысила голос Зоя. Поскольку тетя психолог продолжала смотреть на нее удивленно, Зоя снисходительно пояснила: — Все пожарные после сорока — импотенты. Он совершенно не будет вам досаждать. Можете на этот счет не волноваться.

— Досаждать?.. — прошептала психолог. — Не волноваться?!

— В плане секса, — многозначительно подняла брови Зоя.

Психолог встала, потом подумала, осмотрела ванную комнату с вьющимся плющом по стенам и букетом роз на подоконнике арочного окна, и ей стало стыдно, что она спасовала перед какой-то толстой коротконогой девчонкой, да еще и конопатой.

Зоя поняла ее сомнения по-своему и тут же стала убеждать:

— Зато отец богат. Проворачивает какие-то странные делишки со своими коллегами-спасателями. Он совсем нежадный. Еще он часто уезжает за границу в разные командировки на места бедствий. Как консультант. С оборудованием. Чем страшней бедствие, тем выше командировочные.

— Зоя… — Женщина присела перед сидящей на скамье девочкой и заглянула снизу в светло-карие, почти желтые глаза. — Почему ты решила, что мне нужен именно такой муж?

— Богатый? — прищурилась Зоя.

— Нет. Который… не будет досаждать, — определилась психолог, стараясь смотреть в Зоины зрачки.

— Но вы же лесбиянка, — с легким удивлением ответила Зоя.

— Я?.. — От неожиданности женщина села на пол. Попе стало тепло и уютно.

Пол с подогревом.

— Кто тебе сказал? — прошептала психолог.

— Никто, — Зоя отвела глаза. — Я знаю, и все.

— Как это — знаю? Как это — все?! — Женщина встала и прошлась туда-сюда перед девочкой.

— Я знаю, о чем вы думаете… иногда.

— Врешь, — выдохнула психолог.

— Начинается! — вздохнула Зоя. — Не парьтесь, я никому не скажу. Я бы и вам не сказала, просто хотела уговорить на сделку.

— Какую еще сделку?!

— Вы становитесь моей мачехой, живете в свое удовольствие и делаете иногда так, как я попрошу. Тогда я никому ничего не расскажу, всегда вас прикрою, если нужно.

— То есть ты собралась меня использовать, да еще с помощью шантажа?

— Все люди друг друга используют. При полном взаимопонимании шантаж не потребуется.

Женщина задумалась, потом посмотрела на девчонку в озарении.

— Ты ведь мне не первой предложила стать мачехой? Сколько их было — претенденток?

— Штук пять-шесть, — промямлила Зоя.

— И перед каждой подобной беседой ты дралась со своим сестрами, так?

— Это несложно. Мы деремся регулярно. Если бы меня не было, они бы дрались друг с дружкой. Я уже говорила — врожденный мазохизм.

— И все-таки мне кажется, что ты сама устраиваешь свое избиение сестрами для последующего разговора с очередной претенденткой. Чтобы сразу выступить в качестве жертвы, которой нужна помощь. Так?

После долгого молчания Зоя серьезно ответила:

— Я подумаю над вашей версией. Раньше я не придавала этому значения. К взрослому человеку трудно просто так подойти и завести беседу на тему его потаенных желаний.

— Ты можешь узнать потаенные желания любого человека?

— Иногда… — пожала плечами Зоя.

— Я тебе не верю.

— И правильно делаете. Просто я заметила, как вы переглядывались с тетей Марой. А она — мужененавистица. Так вы согласны?

— Я хочу поговорить с твоим отцом. — Психолог решительно направилась к двери.

— Отлично, — уныло кивнула Зоя. — Это как раз дверь в его спальню. Выход в холл — там, — она показала на другую дверь. — Хочу предупредить…

Психолог остановилась.

— Если вы согласны стать моей мачехой, говорите со мной. А если хотите нажаловаться, это плохая идея. У отца сегодня небольшая вечеринка. С кем вы пришли?

— С Марой, а что?

— Это хорошо, что не с мужчиной. Драки не будет. Это хорошо.

Пожав плечами, женщина вышла.

Из другой двери тут же проскользнули Маринка с Иринкой.

— Ничего не вышло, да? — спросила Иринка, садясь слева от Зои.

— Почему ты им сразу выдаешь свои разоблачения? Лесбиянка, нимфоманка, кто там еще был? — спросила Маринка, садясь справа.

— Эротоманка, мужененавистница и беременная, — подсказала Маринка.

— Была еще поэтесса, — вспомнила Иринка.

— Вы, дуры припадочные, выдрали мне волосы. — Зоя наклонилась, закрыв лицо ладонями.

— Будешь плакать? — ехидно поинтересовалась сестра справа и посмотрела на сестру слева.

Обе прыснули.

Из холла послышались крики и звуки падающих предметов.

— Бежим! — сестры бросились смотреть.