Цена соблазна

Оксана Гринберга, 2019

Она вернулась в родной город после шестилетнего отсутствия, решив встретиться лицом к лицу со своим прошлым. Все еще надеялась, что взгляд серых глаз Артёма Спасского перестанет преследовать ее во сне и наяву… Но старые узы держат крепко, а расплата за былые соблазны может оказаться слишком высока.

Глава 2

Шесть с лишним лет назад

Эльке даже не пришлось ее долго уговаривать. Вернее, слишком долго.

Майя сперва протестовала, заявив подруге, что у нее как раз смена в роддоме, да и надеть ей нечего. Не может она поехать, и все тут! Так что на этот раз без нее.

Но затем услышала волшебное «Артем Спасский тоже будет», после чего все сразу как-то быстро сложилось. Майя придумала, кто сможет ее подменить — на днях она брала Ниночкину смену, когда у той подошла очередь в поликлинике, и коллега была готова отдать долг в любое время. К тому же заветное платье на одной из витрин модного магазина после вырученных за последнюю картину денег больше не казалось Майе запредельно дорогим.

И она решила — поедет!.. Купит чертово платье и отправится на дачу к депутатскому сынку Игорехе Зимину, где соберутся ее одноклассники после четырехлетнего расставания.

Кстати, их выпуск, несмотря на то, что их ругали почти все учителя, оказался хорошим, сильным. Почти все поступили в ВУЗы, кроме сестер Бабаян, отбывших на историческую родину в жаркую и загадочную Армению, и еще парочки, уехавших вслед за родителями в поисках лучшей жизни в противоположные части света.

Одна лишь Элька через год после окончания школы выскочила замуж, после чего радостно осела на шее у обеспеченного мужа, забросив экономический, куда поступила по маминой протекции. Муж оказался старше ее лет на двадцать пять и вызывал у Майи искреннее недоумение своей лысиной, пивным животом, обрюзгшими щеками и занудным голосом.

Зато у него за душой водился целый колбасный завод… Вернее, мясообрабатывающий комбинат, и Элька уверяла, что ее страстной любви хватит на всех — и на мужа, и на комбинат.

Правда, семейное счастье продлилось недолго. Через полтора года они уже принялись разводиться, что сопровождалось страшными скандалами, Элькиными истериками и испорченными нервами. Майе, терпеливо служившей подушкой для слез и внештатным психотерапевтом для подруги, тоже порядком досталось.

Наконец, развелись.

Элька отсудила у бывшего мужа однокомнатную квартиру в центре и приличную сумму, осевшую на ее банковском счету. «На первое время хватит, — заявляла подруга, когда забегала к Майе — веселая, беззаботная и свободная, — принося безумно дорогие пирожные из модной кондитерской. — А на второе снова кого-нибудь подцеплю!»

В университет Элька возвращаться не собиралась, вместо этого направила свою неуемную энергию на поиски новой жертвы, способной обеспечить достойный, по ее меркам, уровень жизнь.

Мясокомбинат она считала пройденным этапом, на этот раз нацелившись значительно выше. Встречалась с бывшим одноклассником, Игорехой Зиминым — ленивым и флегматичным парнем, от которого Майя в школьные годы частенько получала портфелем по голове за то, что не давала списать домашку, а в старших классах — сомнительные комплименты из разряда: «А ничего такая жопень! И сиськи, Самойлова, у тебя тоже зачетные!»

Впрочем, у других они были намного зачетнее, поэтому Зимина — как только его отец дорвался до власти — быстро пристроили в правильные руки.

Майе, заработков и мизерной стипендии которой хватало лишь на то, чтобы заплатить за квартиру и более-менее регулярно питаться, Зимин с его деньгами и связями казался инопланетянином. Из другой галактики, которая, по законам мироздания, с ее уж никак не пересекается.

Поэтому на дачу к Зимину ехать она не собиралась, но, услышав, что Артем тоже будет, передумала. И не только потому, что жутко соскучилась — она не видела Спасского четыре года.

У нее тоже была радость.

В Художественной Академии ее работы считали талантливыми и прочили большое будущее. Но Майя не стала ждать завершения учебы. Собравшись с духом, написала Пабло Кармильо, бывшему папиному другу, с которым отец общался до того, как стал регулярно «употреблять», и послала испанцу снимки своих работ.

А дальше все так закрутилось…

Настолько, что сулило невероятный, сказочный поворот в жизни. Пабло предсказывал ей большое будущее, настаивая на том, чтобы Майя переезжала в Барселону и заканчивала обучение уже в Испании.

Она пока еще не до конца решила, но собиралась согласиться.

Именно по этому поводу — а еще потому, что скоро увидит Артема, — Майя и купила то самое платье — мягкое и пушистое, голубого цвета, идущее к ее золотистым волосам, спадавшим почти до пояса, и обтягивающее худенькую, хрупкую фигурку. Сапоги тоже были, причем, почти новые — приобрела на сезонной распродаже еще весной, получив деньги за одну из картин.

Добиралась до приморского городка Майя на электричке. Именно там, в дюнной зоне, засыпанная октябрьскими листьями, стояла дача Зиминых, обнесенная железным забором, с охраной и сторожевыми собаками — трехэтажная ода богатству и власти, с каминным, танцевальным и бильярдным залами, крытым бассейном и джакузи.

И, конечно же, полным баром, щедро открытым для гостей депутатского сына.

Об этих и других чудесах Майя уже была наслышана от Эльки, многократно «зависавшей» на даче у Игорехи, пока там не было его родителей. Вот и сейчас те уехали то ли в Бангкок, то ли в Пхукет, оставив дом на откуп сыну.

По словам Эльки, встреча одноклассников обещала быть знатной.

Только вот, как оказалось, не для всех.

…На дачу в тот вечер Артем приехал не сразу — Майя уже успела многократно пожалеть, что согласилась на сомнительную затею. Потому что вместо обещанного Элькой целого 11 «А» класса в особняке Зимина собрались лишь самые его «сливки». Элита, к которой Майя не имела никакого отношения.

Шестеро, если считать вместе с ней.

Игореша Зимин, в отсутствие родителей барином встречавший гостей на парадной лестнице.

Кристинка Баранова — единственная из их класса, кто соревновался с Элькой за звание королевы красоты. В школе Майя даже мечтала написать ее портрет — Баранова была чудо как хороша. Высокая, стройная, тонкая, словно тростинка, льняные волнистые волосы до спины, голубые «кукольные» глаза, умело подчеркнутые дорогой косметикой.

Но передумала — невзлюбила Баранову в тот самый момент, когда Артем серьезно ею увлекся. Настолько, что даже пригласил ту на выпускной. Майя тогда пошла с Родькой, но на дачу к Зимину Роданов приехать не смог: заболел, ангина…

Были еще Каролина Манская, Серега Гучаров и Пашка Воронов — дети обеспеченных родителей, в школьные годы воротившие от нее нос. Да и сейчас ничего не изменилось.

— Развлекайся, Самойлова! — хозяин дома сунул ей в руки бокал с виски.

— Ничего так платье! — усмехнулась подошедшая Кристинка, когда Майя обозревала гостиную, куда более походящую на музей, — дубовая антикварная мебель, картины, статуи, ковры, старинные часы с кукушкой, только что отбившие семь часов вечера. — Украла, наверное? Кстати, Ветлицкая говорила, ты моешь полы в роддоме. Можешь и у меня помыть заодно, уборщица как раз заболела.

На ней был дорогущий наряд — серебристое ультракороткое платье и дизайнерские сапоги с пайетками до колен.

— Украла, конечно! — вяло отозвалась Майя. — Где бы мне его еще взять? А полы, Кристин, я пока помыть не могу… График у меня слишком плотный. Тут такое дело, все на год вперед занято! В городе оказалось слишком много грязных полов.

И слишком много грязных ртов, хотела добавить Майя, но промолчала. Решила, что нет смысла связываться. Покрутила в руках бокал, раздумывая, не отправиться ли ей сейчас на станцию.

Артем так и не появился, и если она тихонечко уйдет, этого все равно никто не заметит.

Но тут к дому подъехала машина, а в ней — Макс Дубовский и Артем. И Майя решила, что еще немного побудет.

…Потом она много раз себя спрашивала, что именно произошло на той вечеринке. Что с ней случилось после пары глотков виски, от которых запершило в горле — последний раз Майя пила на похоронах мамы; это было церковное вино, смешанное с ее слезами, — из-за чего внутри сразу же стало тепло и весело, а мир заиграл новыми красками.

Настолько яркими, что хоть сейчас бери в руки кисти и рисуй…

Но она не стала даже доставать свой извечный блокнот — наоборот, наслаждалась тем, что все изменилось и что внезапно все стали… почти ее друзьями. И шутки Зимина, которого она с первого класса считала пустоголовым идиотом, неожиданно показались ей смешными, а темноволосая и манерная Каролина — та еще зазнайка из семьи владельца бензоколонок — вполне приятной в общении.

И даже Кристина Баранова больше ее нисколько не раздражала.

Наверное, потому что не заинтересовалась прибывшим Артемом. Вместо этого принялась обхаживать Игореху, из-за чего Элька порядком бесилась. А еще ее единственная подруга почему-то двоилась, появляясь то там, то сям.

Но Майя знала, у Барановой ничего не выйдет — Элька крепко вцепилась в Игореху наманикюренными пальчиками и не собиралась его упускать. Через пару дней они улетали то ли на Маврикий, но ли на Бали — инопланетные для Майи названия! — причем на целый месяц, спускать деньги папы-депутата.

Но куда больше Майю радовала ее собственная смелость.

Потому что она нашла в себе силы подойти к Артему и устроиться рядом с ним в большом кресле, к чему тот отнесся вполне благосклонно. Положил ей руку на плечо, как никогда не делал раньше. Прижал к своему крепкому, теплому боку, и Майя сидела, замерев от счастья, боясь пошевелиться.

Вскоре все разбрелись кто куда — разделились по парочкам, кто-то играл в бильярд, кто-то отправился плескаться в бассейне — и они остались с Артемом одни. Он долго рассказывал, крутя в руках бокал с тем самым виски, а Майя внимательно слушала, как они с Максом делают бизнес.

Начинали они с машин. Денег не было совсем, поэтому часть заняли у родителей, часть — под грабительские проценты. Но все вернули, после чего стали еще и торговать запчастями, обзавелись автосервисами, а пару дней назад подписали важный контракт, открывавший перед ними небывалые возможности. В скором времени они с Максом планировали построить свой первый дилерский центр, а затем обязательно будет и второй!

Артем снова называл ее Марусей, и Майино сердце сладко замирало, когда она представляла, что это будет длиться всегда. Он вот так станет приходить с работы и рассказывать ей, как идут дела в их с Максом компании, а она…

Майя тоже ему что-нибудь расскажет. Например, что ее картины Пабло находил очень и очень перспективными, и она тоже получила крайне заманчивое предложение. Путевку в новую жизнь, потому что многие считали ее по-настоящему талантливой.

Но, кажется, Майя так ничего Артему и не рассказала.

Лишь то, что уезжает в Испанию. Скорее всего, насовсем.

…Позже уже Майя решила, что в том виски, который щедро разливал гостям Зимин, были подмешаны наркотики. Иначе бы она ни за что не стала целоваться с Артемом… Вернее, стала бы, но не потеряла голову до такой степени, что в мире не осталось ничего более важного… Кроме его умелых, ласкающих ее рук, его поцелуев и заверений, что она невероятно красива и всегда, всегда ему нравилась.

Правда, противный внутренний голос попытался разрушить волшебство, намекая, что прошло уже четыре года с их последней встречи. Так уж ли сильно она нравилась Спасскому, если он ни разу ей не позвонил, а на выпускном все время уделял только Барановой?

Но Майя не хотела слушать глупый внутренний голос, потому что Артем говорил, что всегда понимал — с ней можно только всерьез — и не был к этом готов. Зато сейчас вполне…

Настолько, что его поцелуи становились все более и более настойчивыми, руки давно уже хозяйничали под ее платьем, а она попыталась стянуть с него рубашку, чтобы добраться до его крепкого тела.

Все же опомнились, потому что из соседнего кресла на них с усмешкой поглядывал Воронов и даже пытался давать советы. Затем была какая-то комната, которую уже заняла другая парочка. Майя так и не поняла, кто там был. Подумала, что Игореха, но уж точно не с Элькой — ту она видела на лестнице.

Быть может, Макс Дубовский… Но с кем? С Каролиной или же Кристинкой Барановой?

Но это перестало ее волновать, потому что они нашли пустую спальню. И все взорвалось — мир вспыхнул сверхновой, наполняя ее светом…

Майя толком и не помнила, как прошел ее первый раз и было ли ей физически хорошо. Осознание того, Артем наконец-таки принадлежал ей — только ей! — приносило с собой невероятно острое чувство морального удовольствия.

Настолько сильное, что оно в разы превосходило физическое.

…Затем он все же заснул, расслабленный и спокойный, прижимая ее к себе. Но Майя осторожно выпуталась из его объятий — ей хотелось его видеть.

Она долго сидела, упиваясь ощущением всеобъемлющего счастья, разглядывая его умиротворенное, красивое лицо, длинную руку с сильными пальцами, смугловатую кожу, узкие бедра и мускулистую спину. Захотела снова прикоснуться к рельефным мышцам, но побоялась потревожить его сон.

Мечтала, что однажды нарисует его портрет.

Так долго, пока не протрезвела.

Осознание того, что натворила — переспала со Спасским! — ударило больнее, чем нож врага. Потому что, если бы они не перебрали, ничего подобного не случилось. Артем никогда бы не стал с нею заниматься любовью — с Марусей-то Самойловой…

Но она не собиралась ни о чем жалеть!

А еще Майе не хотелось разрушать волшебство. Не хотелось его утреннего недоуменного взгляда, скомканного приветствия и озадаченного вида, поэтому она кое-как натянула на себя одежду, радуясь тому, что Артем был пьян и не смог «по достоинству» оценить ее заношенное белье — нетерпеливо стащил, расстегнул, отбросил в сторону, стараясь поскорее добраться до ее тела.

Да и она тоже… Тоже хотела поскорее до него добраться, прикасаться, целовать, ощущать тепло его кожи. Получить его в полное, пусть и короткое, но всецельное владение!

Поэтому Майя и не чувствовала себя отброшенной в сторону. Все правильно, сказала она себе. Я давно уже об этом мечтала. Он — мой соблазн, и я наконец-таки его получила. Гештальт закрыт, и теперь можно со спокойной душой улетать в Испанию.

Правда, до этого еще было далеко.

Сперва она тихонечко выбралась из особняка, сообщив безликому охраннику у ворот, что до станции доберется сама. Тот окинул ее изучающим взглядом, после чего выпустил из калитки в прибалтийскую ночь, видимо, решив, что она вряд ли унесет из дома что-либо ценное.

Но Майя еще не знала, что все-таки кое-что она унесла. Узнала об этом через две с половиной недели, когда держала в трясущихся руках тест на беременность, уверенно показавший ей две полоски.

Затем был второй тест. Еще один и еще… Полоски становились все жирнее, и с каждым днем Майя все больше скатывалась в отчаяние.

Артем, конечно же, ей так и не позвонил, но такой милости от него она и не ждала. Это был ее соблазн, ей за него и платить! Вернее, рожать и воспитывать, потому что Майя решила оставить ребенка. Мысль о том, чтобы убить маленькое существо, поселившееся у нее в животе, вводила в такой ступор, что она отбросила ее сразу же и навсегда.

Правда, деньги у нее привычно не водились, но до родов было еще целых… Еще уйма времени, строго сказала себе Майя, и она заработает столько, сколько нужно. В Испанию она тоже пока не полетит. Сделает это позже, когда сынишка окрепнет.

В том, что у нее будет мальчик, она не сомневалась.

Засомневалась лишь однажды, когда все-таки решила, что Артему стоит узнать. Только вот его старый номер был отключен, а нового у нее не было. Стала звонить Эльке — та всегда и все обо всех знала, — но переадресация включалась так долго, пока Майя не вспомнила, что подруга укатила с инопланетянином Зиминым то ли на Бали, то ли на Маврикий. Причем на целый месяц.

Родька тоже уехал — выздоровел и укатил в Швецию по студенческому обмену до конца учебного года, и у него уже было не спросить.

Помыкавшись, обзвонила своих бывших одноклассниц, чьи контакты нашла в старой записной книжке, но нового номера Артема никто не знал. Ни его, ни Макса Дубовского. Майя даже почему-то вспомнила о маме Эльки. Позвонила той на домашний, решив, мало ли… Дарья Владимировна всегда была крайне строгой и ответственной женщиной. Руководила огромным заводом и по привычке продолжала контролировать Элькину жизнь, хотя та давно уже выросла. И телефоны Элькиных друзей тоже записывала.

Но и Дарья Владимировна не знала нового номера Спасского!..

Майя уже стала подумывать, а не навестить родителей Артема — как-то была у того на дне рождения, еще в школе, в классе так девятом или десятом. Но ехать ей никуда не понадобилось, потому что неожиданно пришло СМС от неизвестного абонента. В сообщении был номер телефона с короткой припиской: «Артем Спасский».

И все.

Решив, что кто-то из одноклассниц над ней все же сжалился, Майя набрала заветный номер. Ответил ей звонкий женский голос.

— Можно поговорить с Артемом Спасским? — растерянно спросила она, подумав, что все-таки номер оказался неправильным.

— А кто его спрашивает? — поинтересовались на том конце. — Артема сейчас нет дома.

— Его одноклассница, Майя Самойлова, — убито произнесла Майя. — Можете ему передать… — но тут она осеклась.

…Зачем ей что-то передавать, если чуда не случилось и номером она не ошиблась?! Зачем, если у той, кто ей ответил, оказался слишком уж хозяйский тон, словно она имела полное на Артема право?!

И пусть у него на пальце в тот вечер не было обручального кольца и о своей невесте Артем с ней ни разу не заговорил… Только о работе и о том, какой Майя стала красивой.

Зато в телефоне она услышала совсем другое.

— Слушай меня, шалава! Никогда сюда больше не звони и его не ищи, — проникновенно сообщили ей в трубке. — Он — мой! Еще один звонок, тварь, и я тебя прикончу! Найду и придушу собственными руками. Тебе все понятно? Вразумела?

— Вразумела. Мне все понятно. Большое спасибо! — машинально отозвалась Майя, после чего нажала на «Отбой».

Больше Артему она не звонила.