Цена соблазна

Оксана Гринберга, 2019

Она вернулась в родной город после шестилетнего отсутствия, решив встретиться лицом к лицу со своим прошлым. Все еще надеялась, что взгляд серых глаз Артёма Спасского перестанет преследовать ее во сне и наяву… Но старые узы держат крепко, а расплата за былые соблазны может оказаться слишком высока.

Глава 3

…Случившееся на даче у Зимина давно уже было ею выстрадано, пережито, оплакано и похоронено. Майя привыкла к тому, что Никита — только ее сын, у которого никогда не было отца. Существовали лишь ее соблазн, который она и получила; быстрое зачатие, чьи детали давно стерлись из памяти, покрытые алкогольно-наркотической дымкой.

Зато Майя отлично помнила бессонные ночи, лезущие зубы, детские болячки и памперсы по цене золота на фоне полнейшего отсутствия денег. И не было никого, кто бы мог прийти ей на помощь.

Но во всех своих трудностях она винила только себя одну.

И Майя выкарабкалась, выжила, вырастила, выбилась в люди и… теперь не понимала, что делает Спасский в ее размеренной и налаженной жизни. Откуда он появился? Что ему надо?! Куда он ее тащит, в конце-то концов?! Да и зачем?

Ведь она никогда ему не была нужна — ни в школьные годы, ни после их короткой, но бурной встречи на вечеринке у Зимина. Тогда к чему это его рассерженное, такое красивое лицо?

Потому что сейчас он тоже не был нужен.

Ни ей, ни ее сыну.

…Артем тем временем уверенно вел ее к лифтам. Шагал так быстро, что она едва поспевала на высоченных каблуках. Стальные пальцы все так же впивались в ее локоть, и напрасно Майя уверяла Спасского, что никуда не сбежит — отпускать Артем ее не собирался. Ткнул в светящуюся кнопку вызова, буркнув, что они немного прокатятся. На верхний этаж, где под открытым небом находился летний ресторан.

— Зачем?! — в который раз спросила она, когда лифт покорно распахнул двери и Артем затащил ее внутрь.

— Обсудим дела минувших лет, отозвался он коротко.

Тут прибыл еще один лифт, из которого высыпали ее гости, и Майя окончательно заскучала. На миг даже промелькнула шальная мысль позвать на помощь, но она себя одернула.

Они просто-напросто поговорят, пообещала себе, и она что-нибудь придумает. Наврет с три короба, чтобы Спасский окончательно от нее отстал, после чего вернется к своим гостям.

Он ведь… не варвар?!

Тут Майя покосилась на Артема и, поймав ледяной взгляд его серых глаз, серьезно в этом засомневалась.

Железные створки лифта сомкнулись, и она осталась с варваром-Спасским наедине. Лифт тронулся, и ей окончательно стало не по себе. Майя, за долгие годы изучившая все оттенки его настроения, знала: Артем вне себя от злости.

Но что он от нее хочет? Неужели предъявит свои права на ее ребенка?!

От этой мысли стало настолько дурно, и она даже покачнулась на высоченных каблуках. Крепкие пальцы Спасского сильнее сдавили ее запястье, не давая упасть. Впрочем, Майя быстро пришла в себя.

Никто его у меня не заберет, сказала себе строго. Никита — только ее сын, а не этого… дикаря!

Двери снова распахнулись, и они вышли из стальной коробки в вечерний мир негромкой музыки, перезвона хрустальных бокалов и пятизвездочного вида на древние соборы и черепичные крыши Старого Города. Угодливый официант поманил их за собой к единственному свободному столику в дальнем углу.

— Предложить вам выпить? — поинтересовался любезно, как только они расселись и Майя нервно расправила подол черного платья.

— Черный кофе и мартини с водкой, — ответил за двоих Артем. — Меню не нужно.

Майя пожала плечами. Кофе без молока она терпеть не могла, а насчет мартини…

— Не рановато ли для алкоголя? — спросила у него. — Как там твои… тренировки?

— Мартини для тебя, — мрачно сообщил ей Спасский. — Пригодится.

Она собиралась было ответить, что совсем не пьет — если только пару глотков шампанского на открытии своих выставок. Того раза у Зимина за глаза хватило, да и боится она дурной наследственности… Но промолчала.

Решила, что на этот раз и в самом деле не помешает.

— Итак, я внимательно тебя слушаю! Можешь уже начинать рассказывать, — разрешил ей Артем.

— Что именно ты хочешь от меня услышать?

— Твою версию того, что случилось шесть лет назад, — заявил он, и Майя посмотрела ему в глаза.

Шесть лет не прошли для Спасского бесследно. Он возмужал, если можно так сказать. Стал куда более уверенным, спокойным, и от этой его уверенности по спине расползался противный, нервный холодок.

Он был опасен. От него следовало держаться подальше, и чем скорее Майя начнет, тем будет только лучше для нее и для Никиты.

— Мы с тобой переспали, Спасский, если вдруг тебе изменяет память, — пожала она плечами. — Иногда такое случается между мужчиной и женщиной. Затем… — запнулась, не зная, стоит ли упоминать о том злосчастном звонке, когда она премило пообщалась с его любовницей.

— Затем ты уехала, — подсказал он.

— Уехала, — согласилась Майя. — А ты хотел, чтобы я с тобой попрощалась? Оросила слезами твое мужественное плечо? Может, мне стоило еще и извиниться за то, что я тебя соблазнила?

От тяжелого взгляда ей захотелось закурить, хотя Майя никогда не курила.

— Не стой из себя дуру, Самойлова! Хотя, что ее строить, если ты и так уже…

— Что тебя от меня надо, Спасский? — спросила Майя устало. — Говори уже быстрее! У меня полная галерея гостей. Заметь, среди них есть и покупатели. Так что не порти мне бизнес!

— К черту твой бизнес, — отозвался он безразлично. — Я хочу понять, почему ты скрыла от меня факт рождения моего ребенка.

— С чего ты решил, что у тебя вообще есть сын? — нервно пожала она плечами. — Вернее, может, он у тебя и есть, но я-то тут при чем?

— Не строй из себя дуру… — начал он, но Майя его перебила.

— Мы уже выяснили, что для этого мне не надо ничего из себя строить. Блондинка от рождения, — Майя потянула себя за длинный белокурый локон. — Спасский, ты несешь полнейший бред, и с меня, пожалуй, на этом хватит! Пойду-ка я, а кофе и водку ты уж как-нибудь сам…

Собиралась было подняться и уйти, но холодный голос заставил ее остаться на месте.

— Никита Самойлов. Дата рождения — двенадцатое июля 2016 года. Второе отделение Н-ского Городского Роддома. Мать — Майя Самойлова. В графе «отец» прочерк. А теперь, Самойлова, будь добра, вспомни, какая оценка у меня была по математике? — Кажется, по точным наукам у него всегда было «отлично». — Или же ты думала, что я не в состоянии взять очевидные девять месяцев, прибавить их к даче Зимина и нашему с тобой сексу, после чего связать это с рождением сына?!

Майе стало нехорошо.

— Откуда ты вообще об этом знаешь?!

— Выяснил через свои каналы, — отрезал он. — И теперь я хочу услышать хотя бы одно разумное объяснение произошедшему.

Она пожала плечами, потому что объяснять ничего не собиралась.

— Тебе не приходило в голову, что это не твой сын? Да, на даче Зимина у нас с тобой случился… гм… незапланированный секс, но Никиту я родила от другого. С чего бы мне было вообще тебе что-то сообщать? Может, я и дура, но не настолько сволочь, чтобы шантажировать тебя чужим ребенком!

— Не приходило, — отозвался он холодно. — Но для окончательного прояснения ситуации мы все дружно сделаем анализ ДНК.

На это Майя украдкой вздохнула. Никаких анализов можно было и не делать. То, чей это сын, видно невооруженным взглядом — Майя и не предполагала, что они с Никитой окажутся настолько похожими!

— Это все равно ничего не даст, — покачала головой. — Можешь попробовать, но…

— Я попробую, — заявил он.

— Попробуй, — разрешила она, после чего собиралась уже было уйти, но не тут-то было!

— Еще рано, Самойлова, сядь! Я так и не услышал от тебя ни одного вменяемого объяснения твоим действиям.

И Майя подумала…

Если уж он хочет объяснений, быть может, озвучить ему то место, куда послала его любовница или невеста, когда она попыталась до него дозвониться? Или же рассказать, как долго она по нему страдала и как сильно ранило его безразличие, когда в школьные годы Артем постоянно смотрел на других, а не на нее? Рассказать, что она настолько привыкла к его невниманию, что, узнав о беременности, сразу же поняла: у нее все так же нет ни единого шанса…

Потому что Майя всегда хотела его любви, а не жалости.

Но и гордость у нее тоже была, поэтому она и решила, что ребенок будет только ее.

Майя молчала, и Спасскому это не слишком пришлось по душе.

— Я все еще хочу понять, — произнес он угрожающе, — почему о существовании своего сына я узнаю из анонимного звонка, а не от его матери?

— И кто же это… такой заботливый тебе позвонил? — спросила Майя вместо ответа.

О том, что он отец ее ребенка, знала только Марина Викторовна, но старой акушерке рассказывать Спасскому о Никите не было никакого резона. Если только Элька проболталась, но та поклялась чуть ли не на крови, что Артем никогда и ни о чем не узнает…

Но, как оказалось, он все же узнал.

— Самойлова, меня не оставляет впечатление, что немного не догоняешь! — заявил грубо. — Речь сейчас идет не о том, кто мне звонил, а почему не позвонила ты.

Майя возмущенно открыла рот, но тут возле из столика появился официант с подносом, взглянул на них встревоженно.

— У вас все в порядке? — спросил дрогнувшим голосом.

Уставился на Майю, но та лишь пожала плечами. Потому что у нее больше ничего не было в порядке. Ее размеренная и устроенная жизнь катилась под откос, и виноват во всем в этом был Артем Спасский, с вальяжным видом заявивший, что у них все отлично.

Официант поставил на их столик мартини и кофе, и, бросив на Майю извиняющийся взгляд, удалился.

— Артем… — снова начала она, но Спасский ее перебил:

— Неужели было так сложно поднять трубку и позвонить мне перед отъездом в свою гребаную Испанию?! Неужели было сложно позвонить мне оттуда? Неужели ты так и не нашла ни одной свободной минуты за эти шесть лет, чтобы сообщить мне, что у меня есть сын?

— Я пыталась… — произнесла она, но тут вспомнила, как ее отшила девица — то ли любовница, то ли бывшая невеста, потому что обручального кольца у Спасского не было, и замолчала.

— Что именно ты пыталась?

Под его давящим взглядом говорить ей и вовсе расхотелось. Он не имел никакого права на нее так смотреть и тем более что-то от нее требовать!

— Ничего, — глухо отозвалась Майя. — Наш разговор окончен.

Собиралась было подняться, но Артем снова схватил ее за руку.

— Никуда ты не пойдешь, — заявил холодно. — Будешь сидеть здесь и думать над своими ошибками. Затем мы дружно отправимся в лабораторию и сделаем анализ ДНК.

По его взгляду Майя поняла, что Спасский не шутит. Он ведь потащит их с Никитой в лабораторию, а это… Это совершенно не входило в ее планы, потому что она не собиралась впутывать в их дрязги еще и ребенка!

И что ей теперь со всем этим делать?

— Хорошо, — прикусила Майя губу. — Допустим, у тебя есть сын, но это совершенно ничего не меняет…

— Еще как меняет! — заявил Артем удовлетворенно. — У меня на него такие же права, как и у тебя.

— Только попробуй!.. — начала она.

— Попробую, — пообещал он. — И денег у меня хватит — пробовать и пробовать до тех пор, пока я не получу то, что хочу.

— Ты его у меня не отберешь! Никита — мой сын, к тому же, он — гражданин Испании, так же, как и я, поэтому… Все закончится тем, что мы погрязнем в судебных проволочках.

Майя уже консультировалась с юристами и знала, что отобрать у нее ребенка теоретически невозможно, но подозревала, что от Спасского можно ожидать чего угодно.

— Погрязнем, — согласился Артем. — Но это доставит мне огромное, невообразимое удовольствие… Наконец-то увидеть, что признаешь свои ошибки!

— Я не знала, что у тебя такие сложные сексуальные предпочтения! — рявкнула на него Майя, нисколько не заботясь о том, что их могут услышать за соседними столиками.

И тут же поймала его взгляд… Таким образом Спасский никогда еще на нее не смотрел — беззастенчиво разглядывал ее грудь, подчеркнутую черной материей, скользнул вверх по высокой шее, затем уставился на ее губы.

И с ней что-то произошло. Странное, неконтролируемое чувство, горячая поземка, взявшая старт где-то в центре груди и стремительно расползавшаяся по всему телу, неся с собой тепло.

Но Майя тут же все прекратила. Уничтожила, задушила в зародыше непростительную слабость.

«Это», сказала себе строго, давно уже закончилось. Я переболела любовью к Спасскому, и испанский берег меня окончательно излечил. Я не стану входить в одну и ту же мутную реку дважды и не позволю ему взять надо мной верх! Спасский — мой враг, и мне нельзя расслабляться, пока не выясню, что именно он добивается.

— О моих сексуальных предпочтениях мы поговорим позже, — заявил он. — Пока что речь идет о моем сыне. Я не собираюсь его отнимать, — на это Майя облегченно вздохнула, — но я хочу его видеть. Все время, пока вы будете в Н-ске.

— А… не слишком ли ты много хочешь?!

Подобного заявления она не ожидала, но, по крайней мере, это было не настолько ужасно, как те картины, которые Майя успела нарисовать в голове. Все они были о бесконечной судебной тяжбе и перетягивании Никиты друг у друга.

— Не перебивай меня, Самойлова! — Артем все еще злился. — Я заеду к тебе завтра утром. В десять утра, и мой сын проведет со мной весь день. Вернее, все шесть дней, пока будет длиться твоя выставка.

И Майя в очередной раз поразилась его осведомленности, а еще тому, что чья-то наглость не имела пределов.

— Если ты думаешь, что я отдам тебе Никиту на это время, ты сошел с ума!

— Шесть дней, — произнес он, — как компенсация за те шесть лет общения с сыном, которые ты у меня отняла.

Они уставились друг другу в глаза.

— Нет!

— Еще как да, Самойлова! Но, так и быть, ты сможешь присутствовать при наших встречах.

Майя хмыкнула, затем потянулась к бокалу.

— А тебе не будет слишком жирно, Спасский?

— Еще по-божески, — усмехнулся он. — Но если ты не хочешь по-хорошему, то мы будем меряться юристами. Я в любом случае получу возможность видеться со своим сыном, даже если это будет через суд.

Судя по его уверенному виду, Артем думал, что так и будет. Но, самое страшное, Майя не очень-то хотела это проверять.

Молча допила свой мартини, хотя по вкусу коктейль состоял почти из одной водки. Подумала отстраненно, что, если посмотреть на эту ситуацию с Марса, а то и с Юпитера или же с границ их Солнечной Системы, у Спасского была серьезная причина ее ненавидеть. Если кто-то не давал бы ей видеться с сыном целых шесть лет, она бы порвала этого человека на мелкие кусочки!..

Водка, почти моментально ударившая в голову, согласно зашумела, и тараканы, выползшие из своих щелей еще при встрече с Элькой, громко зааплодировали.

Браво, Самойлова, сказала она себе, еще не хватало начать его жалеть!

Но, с другой стороны, у Никитки появится отец, и он перестанет задавать ей неудобные вопросы. Например, почему у его друзей полная семья и где его папа.

Мальчику ведь нужен отец?.. Водка совместно с тараканами дружно подтвердили, что да, мальчику он нужен.

— Мне нужно хорошенько обо всем подумать, — произнесла Майя туманно. — Обещаю, Спасский, я очень и очень хорошо обо всем подумаю!

— Думай, — согласился Артем. — Завтра в десять утра буду у твоего подъезда.

— В одиннадцать. — Майю нисколько не удивил тот факт, что Артем знает, где они живут. — Дай нам время передохнуть после первого дня выставки. И вот еще, с Никитой ты будешь видеться исключительно в моем присутствии и не больше пары часов в день. И если мне что-то не понравится, общаться мы будем только через юристов.

— Договорились, — неожиданно пошел он на попятную. Затем спросил: — Что ты ему сказала?

— Кому?

— Моему сыну.

— О чем?

— Обо мне, Самойлова, обо мне! Наплела, что его отец — полярник и погиб на Северном Полюсе? Или же я у тебя утонул на подводной лодке, выполняя ответственное задание правительства?

— Слишком уж романтичная для тебя смерть, Спасский! — усмехнулась Майя. — Я сказала ему, что у него нет отца. Появился, потому что я очень-очень его захотела. Можно сказать, силой моей мысли.

Судя по лицу Артема, ответ не пришелся ему по душе, но в кои-то веки Майе было все равно.

Она поднялась, затем нетвердо покачнулась на высоких каблуках.

— Можешь не провожать, — сообщила Артему, хотя тот и не собирался.

Пошла к лифту, чувствуя на себе его внимательный взгляд. И она могла не только поклясться, но и поставить на кон все свои сбережения — Спасский откровенно пялился на ее зад и оголенную спину в дивном платье от Диор.