О ведьмах, магистрах и «заколдованных принцах»

Оксана Крыжановская (2024)

Если ты одинокая женщина и живёшь в избушке в лесу — значит ведьма. Но я, между прочим, магистр земляной магии! Осталось только объяснить это деревенским, научить их обращаться ко мне правильно и не дёргать по каждому пустяку. А потом ещё и лесной нечисти, для которых ведьма — некий мост между мирами и помощник в магических проблемах. И, конечно же, Сени — неимоверно привлекательному мужчине, чьё умственное развитие, увы, остановилось на уровне ребёнка… Или не совсем?Дилогия. 1 часть.

Глава 7. О том, что даже у магистра есть сердце

Мне понадобилось два дня на восстановление после того, как я использовала энергию леса и, можно сказать, вырастила себе дом. Почти всё время я находилась в неком подобии анабиоза, или, как его называют, магический сон. Это состояние, в которое себя вводит маг, чтобы быстро восполнить опустошённый резерв. В другое время я бы пробыла в нём сутки, а потом проснулась ужасно голодной, но магически полной. Но в этот раз некоторые факторы постоянно выдергивали меня из сна — Сеня и деревенские. И если первый будил и заставлял есть, то у вторых были менее добродушные намерения.

Объяснить Сенославу, что меня не нужно трогать, так и не смогла. Кажется, он вообще решил, что я заболела. Ведь пироги, мясная вырезка и картошка, которые староста отправлял до этого, сменились на густой бульон, варёную курицу и творог с молоком. Один раз вообще попытался меня покормить с ложечки, чем вначале смутил, а потом разозлил.

Хотя больше злили и мешали, конечно, деревенские. Чего только они у меня не требовали! И всевозможных зелий и заговоров; и проклятья для одного соседа и благополучие для другого; и поймать мужа на измене, или сделать так, чтобы у него не вставало на других баб; кто-то вообще попросил вылечить его от геморроя. В общем, я даже не знала, что делать: смеяться или плакать.

Попытки объяснить, что я никакая не ведьма, а магистр, не помогали. Кажется, с каждым отказом запросов лишь прибавлялось, а люди становились всё ретивее! Но сегодня я наконец-то полна сил, и раз не помогают слова, то значит убедят действия!

Неожиданно дымку сна согнали странные звуки, доносящиеся с «кухни». Это была самая первая комната, где осталась стоять нетронутая печь. В доме пока не было ни дверей, ни окон, ни мебели. Первым фактором прекрасно пользовались деревенские, входя ко мне без разрешения, не говоря уже о стуке! Или это может быть Сеня. Пришёл, наверное, бедную меня опять будить и кормить.

Словила себя на том, что при этой мысли улыбнулась. Вот же дела…

Поднялась с перины, накинула верхнюю одежду, спрятав кулон на шнуровке под камзол, и вышла из комнаты, которую в будущем собираюсь обустроить под спальню. В нос тут же ударил великолепный запах. Огляделась и увидела поразительную картину: в кухню внесли лавку и стол, на котором была расстелена белоснежная скатерть, стоял начищенный до блеска самовар и несколько тарелок с едой; печь растоплена докрасна, возле неё стоит Мария Матфеевна и жарит на сковородке блины; появилась входная дверь, а место под окно завешено тканью — видно, чтобы тепло не уходило.

— Здравия, магиср! — оглянувшись, сказала старуха и вернулась к печи. — Пусть Мать Марина вам сегодня благо принесёт!

— Доброе утро, Мария Матфеевна, — ответила я, не показывая удивления. — Пусть Мать Марина годов жизни вам прибавит.

В принципе, сейчас у меня было прекрасное настроение, поэтому даже наличие в доме постороннего человека не могло это изменить. Ко всему старухе, видно, действительно нужно было от меня что-то серьёзное, раз она прибралась тут, сама чай заварила и вон блины мне жарит. Хотя навёл порядок в комнате, скорее всего, Сеня. А вот под чётким руководством или по своей инициативе — это уже интересный вопрос.

Я присела на лавку, подпёрла подбородок рукой и так, совсем ни на что не намекая, протянула:

— Гость сам себе и чай сделал, и блинов нажарил… Как неожиданно.

Старуха некоторое время молчала, а потом повернулась со сковородой в руках, ловко скинула блин на башенку к другим.

— Магиср, мы с тобой не с того начали, — сказала она, когда подняла на меня взгляд.

— Это вы верно подметили, — подтвердила с кривой улыбкой.

— И уж не серчай, но выкать я тебе не стану. Вот поживёшь с моё и поймёшь, каково это — молодухам выкать!

— Дело-то не в выканье, а в отношении, — ответила серьёзно. — Я тут никому и ничего не должна, но почему-то все считают обратное. Приходят и требуют всякое разное… Не стыдно вам вначале натравливать людей на меня, а потом хозяйничать у меня дома, делая вид, словно ничего не было?

— Если честно, — старуха отставила сковороду и присела рядом, — нет. — Она пододвинула ко мне тарелку, налила в расписную кружечку чай. — Угощайся, магиср. Лучших блинов ты в жизни не ела! Это мой собственный рецепт.

Она оказалась права. Блинчики были словно близнецы: все тоненькие, румяненькие, немного сладкие, а на вкус — превосходные! Мария Матфеевна ещё к ним паштет из гусиной печени с брусникой принесла. Я с голоду съела штук семь и поняла, что объелась.

— Хорошо. Что вам нужно? — спросила спокойно, ощущая себя необычно доброй и сытой. — Только прошу, давайте в этот раз вы не будете ходить вокруг да около и сразу мне всё расскажете. И надеюсь, это будет что-то серьёзнее геморроя.

Вот жешь, что с человеком может сделать месяц питания солониной и сухарями! Так гляди и впрямь за еду начну прихоти деревенских исполнять!.. Хех!..

— Серьёзнее, магиср, серьёзнее, — Мария Матфеевна тяжело вздохнула. — Я и не за себя прошу, за кровинушку свою — Радомиру. Да ты видела нас. Мы с ней сидели вместе, когда ты токмо к нам в деревню приехала.

— Так она ваша внучка? — не на шутку удивилась я.

— Правнучка, — ошарашила меня ответом старуха.

— Сколько вам лет?!

— Мать Марина мне уже восемьдесят два годика дала, — сделала ритуальный жест женщина.

Я еле сдержалась, чтобы не присвистнуть от удивления. Вот это она долгожитель! С учётом того, что средняя продолжительность жизни у дворян вальсирует примерно пятьдесят-шестьдесят лет, то в таких местах и меньше должно быть. У магов всё ещё печальнее, и лишь единицы переступают порог в полстолетия. Мы слишком сильно изнашиваем организм, поэтому если вовремя не остановиться и не прекратить использовать магию, то можно в прямом смысле умереть. Целители, конечно, создали разные микстуры и припарки, чтобы продлить нам жизнь, но там такой букет последствий, что решается на это не каждый. Да и ходит среди магов мнение, что короткий срок жизни — расплата мироздания за возможность обладать силой. Попытка противиться — лишь способ обрушить на голову беды.

— Это удивительно, — только и смогла произнести, не в силах сдержать удивление и восхищение. — Впервые встречаю долгожителя!

Мне о таком только мечтать остаётся! С учётом того, как много я использую магию, не уверена, что и до пятидесяти доживу. А тут человек почти столетие прожил! Она видела историю своими собственными глазами!.. Если, конечно, когда-нибудь выбиралась из Путкино.

— Кто-то скажет, шо это благословение, но я так скажу: нет ничего ужаснее, чем хоронить свою семью… А я и мужа, и детей… — Она опустила взгляд на сцепленные руки. Кожа у неё на пальцах была сморщенная, в тёмных пятнах, и я увидела, что длани у неё дрожат. — Даже внуков и правнуков. Одна Радомира у меня осталась.

— Это очень… печально, — не знала, какие подобрать слова. — Я вам очень сочувствую…

Даже представить не могу, каково ей! Никогда не задумывалась о собственной семье. Раньше просто знала, словно аксиому: в будущем у меня появятся муж и дети. Но сейчас это стало теоремой, которую не уверена, что смогу когда-нибудь доказать.

— Поэтому я и пришла к тебе, ибо тут только магия может помочь.

— Так что случилось? — нетерпеливо спросила я.

У меня скоро нервный тик начнётся от этой фразы!

— Прицепилась к ней какая-то нечеть, — старуха сделал вид, что сплюнула на пол, и вновь сотворила руками знак. — Радомира девка красивая и хоть давно замужем, но то с одним милуется, то с другим…

— Простите? — недоумённо нахмурила брови. — Я правильно поняла, она замужем, но мужу изменяет?

Я сама не была невинной девой, чтобы осуждать кого-то, но в институт брака верила. А тут ещё глубинка, где каждый друг друга знает и сплетни разлетаются быстрее лесного пожара.

— Да Прохор тот ещё дурак, — отмахнулась старуха и вновь издала этот странный звук. — Сейчас и на человека перестал быть похож. Спился… Ну у них своя долгая и тяжёлая история…

Которую вы предлагаете мне выслушать? Ладно…

— Отцы их дружили крепко, словно братья друг другу были. Вот и решили связать детей браком, несмотря на то, шо разница у них была почти десять лет. Как только Мать Марина у Радомиры первую кровь пустила, так свадебку и сыграли. Прохор тогда и не смотрел на свою молодую жинку, по бабам ходил. А Радомира, нескладная и страшная девчушка, с годами вытянулась, округлилась где надо, похорошела так, что на неё все парни засматриваться стали. Тут-то Прохор и вспомнил, что у него жена есть… Да вот ток пускать в свою постель она его не спешила и все измены вспомнила, словно записывала с кем и когда. Ему на это возразить и нечего было, поэтому поклялся он, что больше ни на одну бабу не взглянет и принялся вымаливать у неё прощение. Но Радомира оказалась на диво упёртой, явно вся в меня пошла! — Мария Матфеевна довольно хохотнула, правда, её улыбка тут же стала грустной. — Все его слова она не слушала, а подарки выкидывала. Однажды он ей рубиновые серьги из самого Бортомира привёз, так она в свинарник выкинула со словами, вот где имела его подачки! — Голос стал взволнованный, и она принялась потирать пальцами ладонь, словно в желании стереть пигментные пятна с кожи. — Однажды поругались они сильно… И до этого ругались, но в тот раз, видать, нервы у обоих сдали. Радомира сказала, шо если бы она ему изменила, то он не смог бы её простить, а Прохор в сердцах заявил, что даже если она со всеми в деревне, то всё равно примет назад… А слово, как известно, не воробей, вылетишь — и назад не воротишь. На следующую ночь Радомира не ночевала дома и вернулась под утро… По её виду было всё понятно.

— Патовая ситуация, — заключила я.

Как женщина, прекрасно понимаю Радомиру и её обиду. Я бы тоже измену никогда не простила! Но сама бы на подобное не пошла, даже в желании отомстить. Жаль, что о разводах в этих местах не знают.

— Пата?… — уставилась на меня женщина здоровым глазом. — Чего?

— Это шахматный термин, — пояснила. — Пат — эта такая ситуация в шахматах, когда невозможно ходить ни одной фигурой, при этом король не под шахом… Грубо говоря, это безвыходное положение.

— Да был бы выход, ежели б Радомира не была такой гордячкой, а Прохор — таким слюнтяем! — опять «сплюнула» старуха. — Он ж ей и слова не сказал! А я вот разозлилась сильно — такой позор! Мы с её матерью волосы хотели ей обкорнать, как продажной бабе… Моя дорогая Оленька ещё жива была. Пусть Глашта и Аглай её в хорошее место отведут, — она вновь сделала ритуальный жест пальцами. — Но Прохор не дал. Сказал, что они сами разберутся, и выставил нас из дому!

И где он «слизень и тюфяк»? Понимаю, мужик был не прав, но осознал это и принял последствия… Чудовищные последствия.

— После этого они вроде жить вместе стали, Мать Марина их дитятком наградила — моим праправнуком Белояром. — На его имени она очень тепло улыбнулась, а мне почему-то стало страшно.

Мысль, что можно дожить до праправнуков, показалась мне неестественной. Отталкивающей. Ужасающей.

— Но в пять годиков Глашта и Аглай забрали его… — продолжила Мария Матфеевна, не замечая, в какой гримасе ужаса исказилось моё лицо. — Под лёд он зимой провалился. Когда достали, уже не дышал… — Старуха помолчала, затем тяжело вздохнула, сделала ритуальный жест и продолжила: — Пусть Глашта и Аглай его в хорошее место отведут… Вот после этого Радомира перестала ночевать дома, а Прохор запил. Он и до этого пил, но тогда начал свинячить по-страшному. Всего за год постарел, расплыл. А парень-то какой видный был… Эх… — Она махнула рукой. — Сейчас без бутылки его не увидишь, а Радомира уже не скрывается, то с одним, то с другим…

Конец ознакомительного фрагмента.