Квантовиты. Книга 1. Соммелис

Оксана Тарасовна Малинская, 2020

В человеческом поселении на планете Форис жизнь протекала относительно мирно и спокойно, пока однажды ученый Павел Рябинин, занимавшийся восстановлением поврежденного квантового компьютера, не пропал вместе с самим устройством. Дочь Павла, Инна, помогавшая ему с этим проектом, берется за поиски. Жители Фориса сталкиваются с силой, которую не могут преодолеть. В борьбу вступают ученые, которым предстоит в короткие сроки отвести опасность от города. Справятся ли они с этой задачей?..

Глава 1

Тау Кита поднялась высоко в небо и уже стремилась к своему зениту. Инна лениво потянулась, почувствовав лучи света на своем лице. Наверное, нехорошо было спать все утро, в то время как весь Форис трудился над проблемой плохого урожая и других важных вещей, поддерживающих жизнь их городка… Но Инна официально работала в научно-исследовательском институте, и сейчас за ней числился только один проект — наладка квантового компьютера, который должен будет помочь найти ответ на вопрос: как установить связь с какой-нибудь цивилизацией, находящейся поблизости от них? Весь последний год, с тех пор, как они с отцом начали официальные разработки, она приходила в институт, когда хотела, и уходила, когда хотела. Правда, в основном Инна приходила очень рано, а уходила, когда уже темнело, так что, наверное, ничего страшного, что она немного отдохнула этим утром.

Поэтому Инна, обнаружив, что уже почти полдень, не стала сильно переживать. Девушка медленно поднялась с кровати и тут заметила, что извлеченный на ночь нейроресивер вибрирует (этот прибор обеспечивал общение на расстоянии между людьми за счет передачи информации непосредственно в нейроны мозга). Нахмурившись, она прицепила за ухо крошечный прибор, и тут же поняла, что ей звонит Алистер Кроссман, друг и коллега ее отца. Сердце неожиданно быстро заколотилось, и предчувствие беды наполнило Инну.

Это ее так удивило, что она растерялась и не ответила на звонок, а когда спохватилась, было уже поздно. Инна с минуту стояла, ожидая, что Кроссман позвонит снова, но этого не произошло. Пожав плечами, Инна принялась одеваться. Перезванивать почему-то не хотелось.

Девушка наскоро умылась, оделась и заплела волосы в тугую косу. Небольшой дом, в котором она жила вместе со своей подругой Мизуки, наполняла тишина. Инна вспомнила, что Мизуки вчера отправилась смотреть на цветение лианкии и так и не вернулась. Это было странно, но, скорее всего, она просто засиделась в парке с другими ценителями японской культуры. Наверное, беспокоиться не стоило. Но отсутствие каких-либо звуков неожиданно вызвало тревогу.

Стоило Инне выйти на улицу, как ее встретил довольно сильный холод. Лето потихоньку подходило к концу, и все чаще выдавались пасмурные дни. Посмотрев наверх, Инна увидела, что сиреневое небо начинают закрывать серые облака. Покачав головой, она встала на свой ховерборд и поспешила к институту науки. Потраченное на сон утро уже воспринималось ею как непозволительная слабость.

Здание института находилось в пятнадцати минутах езды от ее дома, и вскоре Инна была уже на месте. Сунув ховерборд в сумку, она быстро отправила со своего нейроресивера запрос на вход. Когда компьютер просканировал ее и убедился, что пришла именно сотрудница учреждения, а не просто какой-то левый человек, двери распахнулись, и Инна поспешила зайти.

Она не ожидала никого встретить, ведь большинство сейчас работало в своих кабинетах, а вход и выход из здания были полностью автоматизированы, однако с изумлением обнаружила Алистера Кроссмана, нервно переступающего с ноги на ногу в просторном холле. Он явно кого-то ждал. Может, ее отца?

Как бы то ни было, в голове Инны уже выстраивались новые теории по поводу квантового компьютера, и потому она не стала спрашивать, что тот здесь делает. Коротко кивнув, девушка направилась к лифту, но тут Кроссман неожиданно поспешил ей на встречу.

— Инна, я с самого утра пытаюсь до тебя дозвониться! — воскликнул он. — Почему ты не отвечаешь?

Инна притормозила и опустила голову:

— Так получилось, что я проспала. Простите, доктор Кроссман, но я пропустила целое утро работы, а потому очень спешу.

Она ожидала, что мужчина быстро объяснит ей, в чем дело, но вместо объяснения тот неожиданно нервно оглянулся и посмотрел прямо в камеру на потолке. По всему зданию института были установлены такие, чтобы исключить возможные чрезвычайные ситуации. Инна обратила внимание на то, что камера была направлена прямо на них. По ее коже пробежали мурашки.

Кроссман стал спиной к камере, так, чтобы той не был виден его рот, и быстро зашептал:

— Мне нужно с тобой поговорить, но не здесь.

Инна тяжело вздохнула. Кроссман был лучшим другом ее отца, а потому она очень хорошо его знала. В отличие от спокойного и серьезного Павла Рябинина, этот человек был чересчур эмоциональным, да к тому же склонным к не вполне уместному юмору. Инна решила, что речь идет о еще какой-то шутке, в которой ее попросят принять участие.

— Доктор Кроссман, у нас обоих много работы, — равнодушно произнесла она. — Если Вы хотите о чем-то поговорить, это можно сделать и позднее.

— Ты не понимаешь…

В этот момент легкий перезвон оповестил о прибытии на первый этаж лифта. Кроссман вздрогнул и побледнел, его губы прошептали что-то вроде «не успел». Инна неожиданно подумала, что, возможно, ей все-таки стоило послушать, что тот скажет, но было уже поздно.

Двери лифта распахнулись, и в холле появилась делегация из трех человек. Один из них, Янне Эриксон, был директором их института. Увидев его сурово сдвинутые седые брови, Инна начала лихорадочно соображать, что же она такого сделала. Да, она сегодня сильно опоздала на работу, но неужели это настолько серьезный проступок, что сам директор собрался сделать ей выговор? Эриксона редко когда интересовали мелкие правонарушения, да и вряд ли он за этим следил.

— Мисс Рябинина, — голос подошедшего седовласого мужчины был холодным, как лед. — Можно узнать, где Вы были этим утром?

Инна покраснела. Весь последний год, что она официально работала в этом институте, девушка показывала себя примерной сотрудницей, зачастую работая даже больше, чем нужно, но ее успехами никто не интересовался, поскольку работала она над проектом отца, который все считали пустой тратой времени. И вот, в первый раз в жизни Инна проспала, и тут же нарвалась на неприятности.

— Мистер Эриксон, Вам должно быть известно, что Инна живет отдельно от своего отца, — неожиданно вставил Кроссман.

Инна вскинула брови. Причем тут вообще это?

Заместитель Эриксона, Марек Новак (довольно мерзкий тип, с которым у отца Инны были натянутые отношения), ухмыляясь, заявил:

— Да, конечно, но всем известно, что доктор Рябинин много времени проводит со своей дочерью. К тому же, если верить камерам наблюдения, она была последней, кто его видел.

Одолевавшая с утра тревога усилилась. Инна непонимающе посмотрела на Новака, ее голос неожиданно потускнел:

— Что значит «последняя, кто видел»?

Ответил ей Кроссман:

— Инна, твой отец пропал.

Сначала девушка какое-то время смотрела на него, словно не понимая слов, а потом слегка улыбнулась. Вероятно, это все-таки очередная шутка.

— Да бросьте, — отмахнулась она. — Мы же не на Земле! Население нашего города всего пятьдесят тысяч человек, да и сама площадь не так уж велика. В таких маленьких масштабах человек просто не может потеряться.

Говоря, Инна смотрела на Кроссмана, ожидая, что тот вот-вот рассмеется и скажет, что это всего лишь розыгрыш. Но его карие глаза оставались непривычно серьезными. Да и вряд ли строгий Эриксон стал бы поддерживать такие развлечения. Инна постаралась рассуждать разумно.

— Да, я и в самом деле виделась с ним вчера вечером, — кивнула она. — Он сказал, что хочет немного поработать в одиночестве, и я ушла домой. С тех пор прошло всего полдня. Вряд ли по прошествии такого маленького срока можно с уверенностью заявить, что человек пропал. Даже если он по какой-то причине покинул город, он не мог далеко уйти. Да и что ему там делать? Мы — единственный населенный пункт на этой планете. За пределами Фориса начинаются дикие земли. Уверена, что вскоре он объявится.

Эриксон снова посмотрел на нее строгим взглядом, и Инна с трудом подавила желание съежиться.

— Мисс Рябинина, Вы всерьез полагаете, что мы настолько глупы? — в его голосе прослеживались резкие нотки. — По-вашему, мы бы стали поднимать такой переполох, если бы человек всего лишь ненадолго исчез из виду? Дело далеко не в Вашем отце, который, как я заметил, все равно не приносит особой пользы обществу. Если бы он просто пропал, я бы не стал переживать. Но он прихватил с собой вашу ловушку Пеннинга, которую вы называете квантовым изолятором.

Если раньше происходящее еще можно было воспринять серьезно, то теперь все стало настолько абсурдным, что Инна окончательно уверилась в том, что это глупая шутка. Покачав головой, она процедила сквозь зубы:

— Я не знаю, чего вы добиваетесь, но у меня нет на это времени. Вы серьезно полагаете, что я поверю, будто мой отец пропал и прихватил с собой квантовый изолятор? Квантовый изолятор размером с комнату! И большей чуши я в жизни не слышала.

Эриксон встретил ее слова ледяным молчанием. Инна разглядывала его, раздумывая, не может ли он быть голограммой, запрограммированной Кроссманом. Конечно, для такого нужен доступ к главному голопроектору, чего у того не было, но, возможно, он нашел какую-то лазейку.

— Послушайте, девушка определенно не в курсе, — вновь встрял Кроссман. — Зря Вы полагаете, что она в сговоре с отцом. Думаю, нужно показать ей, чтобы она поняла, насколько все серьезно.

Эриксон смерил его таким взглядом, как будто подозревал, что это он взорвал «Форис» более чем полтора века назад, но ничего не сказал. Потом кивнул.

Директор с заместителем направились к лифту. Инна немного задержалась. Она приблизилась к Кроссману и прошептала:

— Если я узнаю, что это Вы так развлекаетесь…

— Поверь, я серьезен, как никогда, — в его карих глазах не мелькнула ни одна искра.

Внутри Инны боролись противоречивые чувства. Ей отчаянно хотелось послать все это куда подальше и вернуться к работе, но странная тревога, окутывавшая ее с самого подъема, подсказывала ей, что происходит что-то серьезное. А что, если ее отец действительно пропал? Хоть Инна и не понимала, как такое возможно, пока что она не видела других логичных объяснений происходящему. Заходя в лифт, она случайно коснулась Эриксона и убедилась, что тот не голограмма, да к тому же их строгий босс вряд ли стал бы над ней подшучивать. Но как мог пропасть квантовый изолятор?

Выйдя на нужном этаже, они направились к лабораториям ее отца. Коридоры были заполнены встревоженно перешептывающимися учеными. Инне становилось трудно дышать, внутри живота словно сидело какое-то когтистое существо, терзавшее ее нутро. Из горла девушки то и дело грозил вырваться крик. Но она лишь сжала руки в кулаки. Не пристало ученому проявлять повышенную эмоциональность. Отец был бы ею недоволен.

Наконец, они вошли в лабораторию. Там все оставалось в точно таком же виде, как и вчера. Эриксон двинулся прямо к двери, за которой находился квантовый изолятор. Инна хотела возразить, крикнуть, что нельзя просто так войти в комнату, но директор просто распахнул дверь настежь. Не успела Инна возмутиться, как ее сердце учащенно заколотилось. Они были правы. Квантовый изолятор исчез.

Квантовый изолятор представлял собой объемный бокс, содержимое которого требовало чрезвычайно деликатного обращения. Там была полнейшая изоляция, поддерживалась крайне низкая температура. Инна с отцом открывали бокс только в редких случаях, ведь даже наблюдение за кубитом могло привести к потере данных.

Но сейчас волноваться было не нужно. Бокс исчез. Ну и, конечно, температура в 20 миллиКельвинов вне бокса не поддерживалась. Инна пораженно вбежала в комнату, где когда-то был изолятор. Ее взгляд метался из угла в угол, но теперь это было просто пустое помещение, в котором нет абсолютно ничего.

— Невозможно, — прошептала она, касаясь рукой теплой поверхности стен.

— Я же говорил, что она не в курсе, — сказал Кроссман.

Но его никто не послушал.

— Согласно камерам наблюдения, — заговорил заместитель Эриксона. — Вчера вечером, когда все остальные ученые покинули институт, Ваш отец не спешил уходить из лаборатории. Он встретился с Вами. Произошел короткий разговор, после чего Вы ушли, а он остался. Что происходило дальше, неизвестно. Происходящее было стерто из наших архивов, а утром мы получили сигнал о том, что отсутствует часть оборудования. Потом мы обнаружили пропажу изолятора. Пытались связаться с вВшим отцом, но он не отвечал. Согласно нашим данным, его нет нигде в городе. Вам известно, где он может находиться?

Происходящее напоминало какой-то кошмарный сон. Инна поверить не могла, что это реальность. Жизнь в их городе в основном была мирной, и редко происходило что-то настолько серьезное. В книгах, фильмах и сериалах, привезенных с Земли — да, но не в реальности.

У нее продолжали что-то спрашивать, но Инна не отвечала. В ее голове было пусто. Она просто не понимала, как такое произошло.

Клод Ламбер стоял у самой границы города и, прищурившись, вглядывался в густые заросли растений, начинающиеся сразу за незримой полосой, отделяющей дикие земли от Фориса. Деревья этой планеты чем-то походили на земные, во всяком случае, так писал в своем дневнике его прадед, биолог, который проводил исследования этих лесов более века назад. Насколько помнил Клод, того особенно интересовали изогнутые волной голубые столбы, покрытые кудрявыми листьями. Ему все казалось, что в них скрыто нечто большее, чем кажется.

Теперь же, когда с момента появления людей на этой планете прошло много времени, их тщательно изучили. Было установлено, что отвар из листьев соммелиса, как в последствие было названо растение, служит естественным снотворным для тех, у кого имелись трудности с засыпанием. Правда, у него имелся и побочный эффект: в некоторых случаях лекарство почему-то не действовало, вместо сна вызывая галлюцинации наяву. Но такие проявления были редкими, поэтому листья соммелиса продолжали активно использоваться в медицине.

Вот и сейчас Клода отправил на границу доктор Вебер, у которого он работал помощником. По сути, Клода и самого должны были обучать на врача, но Вебер часто использовал его в качестве мальчика-на-побегушках. И сейчас он должен был принести эти самые листья соммелиса, чтобы помочь заснуть одному из больных.

Испускаемый растением запах был приятным, напоминающим лаванду (сам Клод никогда лаванду не нюхал, но так писал в своем дневнике его прадед), но если подойти слишком близко и пробыть в лесу слишком долго, можно было ощутить на себе дурманящий эффект. Голова начинала кружиться, клонило в сон, а некоторые говорили, что начинали видеть всякое — сказывался галлюциногенный эффект. Даже сейчас Клод чувствовал, как его немного ведет вправо. Давно нужно было собрать листья и уйти. Почему он продолжал здесь стоять?

Неожиданно из глубины леса донесся лихорадочный смех. Клод недовольно нахмурился: опять эти подростки развлекаются. Возможность увидеть то, чего нет в реальности, часто привлекала сюда глупую молодежь. Официально соммелис не считался наркотиком, так как не вызывал привыкания, но Клод все равно считал, что это неправильно — ходить смотреть на несуществующие вещи, когда их город переживал тяжелые времена. Поэтому он решил прогнать их отсюда, хоть это и не входило в его обязанности.

К одному голосу присоединился другой. Клод раздвинул руками ветви и принялся пробираться по узкой тропе. От запаха кружилась голова, жутко хотелось спать, так что Клоду пришлось до боли укусить себя за руку, чтобы хоть немного взбодриться.

Минут через десять он их нашел. Их было пятеро, четверо парней и одна девушка с короткой стрижкой. Они сидели на небольшой поляне, покрытой оранжевой травой. Их зрачки были расширены, а смех доносился, наверное, до самой больницы. И почему только их никто не гоняет? Клод схватил одного из парней за плечо и встряхнул:

— Вставай!

Тот посмотрел на него мутным взглядом и недовольно пробормотал:

— Хм. Человек… это не интересно.

— Интересно вот что: знают ли ваши родители, где вы и что делаете? — Клод рывком поднял подростка на ноги.

Тот стоял нетвердо и как попало махал руками, словно пытаясь прогнать незримое видение. Клод хотел поднять и остальных, как вдруг увидел, что те смотрят прямо ему за спину широко открытыми глазами. По его коже неожиданно пробежали мурашки, внутрь закрался неприятный холодок. Клод словно почувствовал на себе чей-то взгляд. Он быстро оглянулся… и ничего не увидел.

Однако что-то вроде шестого чувства подсказывало ему, что они тут не одни.

Клод встряхнул головой. Это просто действует дурман. Нет здесь никого — планета не обитаема, уж за полтора века-то люди это выяснили наверняка. Только он собрался прогнать подростков, как те вдруг громко закричали от ужаса. Такого леденящего душу крика Клод не слышал никогда в своей жизни. Только он хотел их успокоить, как подростки бросились бежать со всех ног. Через минуту их уже и след простыл.

Клод остался один в чаще соммелиса. Парень нервно оглядывался, не понимая, что могло их так напугать, но ничего не обнаружил. Наверное, им что-то привиделось. Под ложечкой слегка засосало, и Клод почувствовал жгучее желание уйти. Быстро сорвав с ближайшего дерева несколько листьев, он поспешил убраться отсюда. Клод был готов поклясться, что, уходя, он чувствовал на себе чей-то взгляд.