Наследник для бандита

Олли Серж, 2020

Он – сын криминального авторитета. Один из самых влиятельных людей в нашем городе. Когда-то я спасла ему жизнь, и позволила себе ответить на его страсть. Он обещал мне завязать с криминалом, но какой же я была дурой, когда поверила ему! Теперь больше всего на свете я мечтаю, чтобы он забыл меня и никогда не узнал о том, что я ношу от него ребёнка.

Глава 10. Зверушка

Марья

Забившись в угол небольшой кровати, обнимаю ноги, пытаясь расслабиться и успокоить ноющий живот. Игнорировать острое желание порыдать получается с трудом. Я до синяков щипаю кожу между пальцами, стараясь словить отрезвляющий всплеск боли и включить что-то хоть отдаленно напоминающее логику.

Если я нахожусь здесь, значит, Миша жив. Просто так держать меня бы не стали. Или стали? Холодея от мысли, что, возможно, меня просто спутали с проституткой и отложили на потом, чтобы поразвлечься, со стоном обхватываю голову руками. Как же я тебя ненавижу! Ненавижу тебя, Буров! И хоть мне хочется выть от страха, что с тобой может что-то случиться, все равно ненавижу!

Темноту спальни вспарывает свет фар. Я подрываюсь с кровати и подбегаю к небольшому окну. Аккуратно отодвигаю штору и вижу, как на участок въезжают два чёрных внедорожника. Из первого выходят двое охранников и ещё один молодой мужчина, к которому на встречу по освещённой дорожке спешат мои похитители.

Я почему-то уверена, что пожаловал самый главный. И совершенно неуместно мне хочется засмеяться в голос. Если следовать логике, что машиной мужчина компенсирует длину своего члена, то у всех бандитских главарей достоинство не превышает длинны моего мизинца. Хотя… к Мише это не относится, я горько ухмыляюсь. Да в общем, наверно, глупо предполагать, что кто-то из братков решится прикупить себе голубое «Пежо» или «Ситроен» для души…

Из груди вырывается квакающий звук икоты, и я ловлю его, прижимая холодные пальцы к губам. Осознаю, что меня накрывает самая банальная махровая истерика. Психика не справляется с ожиданием «чего-то плохого» и начинает выдавать неожиданные защитные спецэффекты.

Время тянется издевательски медленно. И умом я понимаю, что это — самый лучший расклад для меня. Ведь если Миша жив, то он за мной придёт. В этом сомнения нет ни на секунду. А если нет? То кому я нужна? Никто, Марья, даже не найдёт тебя и не вспомнит. Кроме мамы, когда я не позвоню ей дня через три… И мне становится так жалко себя и своего ещё нерожденного сына или доченьку, что слёзы больше контролировать не выходит. Они текут по щекам сами. Я прижимаюсь спиной к стенке и сползаю по ней вниз, присаживаясь на корточки. А Миша так и не узнает, что должен был стать отцом, как не узнал когда-то Вадик. Чертовы мужчины со своими войнушками. Контрактник, бандит — суть одна. И провожая на кладбище Вадима, я рыдала и клялась сама себе, что моим мужем станет какой-нибудь профессор гастроэнтерологи или скучный экономист. А в итоге… Дура, дура, дура! Стискиваю руки в кулаки и костяшками пальцев луплю себя по голове.

Прорыдавшись, ненадолго впадаю в поверхностный сон. Не могу точно понять сколько он длился, потому что мое пробуждение совпадает с громким хлопком входной двери. В комнате вспыхивает яркий верхний свет, и первые несколько секунд, пока глаза привыкают к свету, я часто моргаю и могу различить только темный силуэт высокого, широкоплечего мужчины.

Воздух застревает в горле вместе со слюной. Я обхватываю шею рукой и разминаю ее. Постепенно начиная видеть гораздо больше деталей, неотрывно слежу глазами за приближающимся ко мне мужчиной.

Русский. Почему-то от этого факта становится легче, но по наличию темных густых волос на его голове и равномерной бороды, можно предположить, что капелька востока присутствует. Он перекачен и немного неповоротлив.

— Ай какая испуганная зверушка… — оскаливается бандит. Недобро прищуривая глаза, берет стул, ставит его посередине комнаты и садится, — Ползи ко мне ближе, зверушка. Я посмотреть на тебя хочу.

* * *

По позвоночнику прокатывается волна озноба. И вместо того, чтобы исполнить, что говорят, я сильнее выжимаюсь в стену.

— Ко мне, сука! — он приказывает сквозь стиснутые зубы, и я даже на расстоянии замечаю, как по его щекам начинают ходить желваки.

Не отводя глаз от мужчины, придерживаюсь за стену и хочу встать на ноги.

— На коленях ползи, я сказал, — шипит бандит. А я, словно подкошенная, падаю назад и выставляю вперёд ладони. Господи…

Дрожа всем телом, делаю первый шаг к нему. От страха у меня даже не получается равномерно дышать. Я просто заглатываю воздух мелкими порциями и боюсь, что мой путь до мужских ботинок скоро закончится. Бандит с маниакальным вниманием следит за моим унижением, мне кажется, что он испытывает настоящее удовольствие. И от этого понимания становится только страшнее.

Делаю последний шаг и замираю в нескольких сантиметрах от его коленей. Он делает рывок ко мне. Грубо обхватывает пальцами мою челюсть и заставляет посмотреть в глаза. В его — боль, бездна, ненависть. Меня сносит этой бурей нездоровых эмоций, и я неосознанно хочу прикрыть глаза.

— На меня, блять, смотри, — по моей щеке прилетает короткий удар.

Я всхлипываю и пытаюсь закусить изнутри кожу, чтобы не реветь, но рука мужчины сдавливает мои щёки.

— Раздевайся, — отдаёт тяжёлый короткий приказ и отшвыривает меня от себя, как котенка, — Покажешь за какие умелки тебя Буров в дом привёл.

Я с размаху плюхаюсь на попу и рефлекторно пытаюсь отползти назад. Но мужчина, разгадав манёвр, подаётся вперёд, больно ловит меня за волосы на затылке и встряхивает.

— Ты — сука тупая, будешь делать только то, что скажу я! И тогда, может быть, выйдешь отсюда живой!

Я чувствую, как ворот футболки начинает липнуть к моему горлу. Веду по нему рукой и понимаю, что он насквозь мокрый. Оказывается, я плачу и не замечаю этого.

Мужчина отпускает мои волосы. Я на секунду выдыхаю, но в следующе же мгновение шокировано замираю, слыша щелчок пистолетного затвора и холодный метал на своей голове.

— Начинай… — короткое.

Впадая в нервный анабиоз, подхватываю края футболки неслушающимися руками, и стягиваю вещь через голову.

— Дальше… — его хриплое.

Свол пистолета скользит по моему виску и шее до груди.

— Он вас убьет, — говорю поломанным истерикой голосом и обречённо качаю головой.

— Чего? — оружие врезается больнее и царапает кожу, — Повтори, что сказала! — он общается со мной на надрыве. Будто ненавидит и презирает.

— Если вы меня тронете, — максимально возможно добавляю звука словам, — Миша вас убьёт.

Мужчина в ответ хмыкает и начинает нездорово ржать.

— Запомни, тварь, — от злости его рука дергается мышечным сокращением, и я в ужасе начинаю умолять кого-то, кто выше нас, чтобы пальцы бандита не нажали на курок, — Никогда ни один мужик не будет рвать жопу за «подстилку». Даже красивую и охуительно ебучую.

Нервы не выдерживают — мои глаза захлопываются. Пытаюсь уговорить себя абстрагироваться. Ведь именно так рекомендуют делать жертвам насилия, если его не избежать. Но тянущая болевая схватка внизу живота напоминает мне, что сейчас я защищаю не себя. И я неожиданно чувствую, что вдох в лёгкие идёт свободно. Паника отступает.

Продолжая ощущать металл пистолета, слышу, звон пряжечного ремня.

— На меня смотри, — грубый толчок сопровождает приказ, и я спокойно поднимаю глаза, — Рот открывай!

Я вижу перед своим лицом мужской наполовину вздыбленный член. Большой. Ствол переплетен синими венами, а на коже крайней плоти видны небольшие красные шрамы от швов. Рефлекторно сглатываю слюну и пытаюсь отстраниться, чувствуя, как к горлу начинает подкатывать горечь.

— Убивайте, — сиплю, зажимаю рот от тошноты на терпкий мужской запах и сгибаюсь пополам над полом, сдерживая рвоту.

— Мать твою… — брезгливо цедит мужчина.

Опускает оружие и дергает меня за волосы, всматриваясь в лицо.

— После этого Миша вас точно убьёт, — мстительно смотрю мужчине в глаза и глубоко дышу, — Я — его будущая жена.

Бандит усмехается.

— У Бурова всегда были зачетные бляди. Ты — примерно десятая. Не обольщайся. Лучше постарайся теперь понравиться мне.

— Я — не проститутка, — шепчу упрямо, а в груди становится неожиданно больно и очень пусто. На уровне интуиции я понимаю, что сейчас были сказаны не пустые слова.

— Да ты заебала! — он зло впечатывает меня лицом в ширинку.

— Я — врач! — вскрикиваю, упираясь ладонями в его бёдра, — Работаю в больнице. А у вас прооперированый фимоз…

— Что? — слышу в голосе мужчины удивление, и захват на моей голове слабеет. Мужчина убирает от меня руки и просто смотрит сверху вниз.

Я по миллиметру начинаю от него отползать.

— Ебануться… — судорожно выдыхает, — Это ты что ли оперировала Бурова? — хмурясь, вопросительно кивает и застегивает джинсы.

— Я… — склоняю голову, а в голове бьется мысль: «Он хорошо знает Мишу!»

— О как… — мужчина ведёт подбородком, задумчиво отходит к окну и вглядывается в темноту.

Я быстро натягиваю на место футболку и обхватываю руками себя за плечи, будто защищаясь. Неотрывно смотрю на его спину, ожидая своего вердикта. С облегчением осознаю, что насильного секса не будет.

— Тогда пойдём, — бандит резко оборачивается.

— Куда? — выдыхаю, чувствуя, как замирает сердце.

— Нужно одного человека посмотреть, — отвечает через силу, — Лекарств — минимум.

— Ранение? — уточняю, мысленно готовясь к ножевым или огнестрелу.

— Нет! — рявкает мужчина, — Побои. Нужно сделать так, чтобы она не сдохла в ближайшее время.

— Это женщина? — я тяжело сглатываю догадку, понимая, как сильно сейчас мне повезло.

— Нет! — зло повышает голос. В два шага подходит ко мне и дергает за предплечья вверх, вглядываясь в глаза, — Это — не женщина. Это — одна продажная мразь.