Семья для нефтяного магната

Олли Серж

— Отпустите меня… — шепчу шокированная его близостью, — я думала, что вы порядочный мужчина, а вы… — Не бывает порядочных мужчин, девочка, — усмехается он. Гладит костяшками мою скулу и горячо выдыхает, — Я хочу тебя. Черррт! — рычит, стремительно сближает наши лица. — Не могу даже смотреть спокойно! — Вы же понимаете, что это неправильно… — лепечу. — Пожалуйста, не заставляйте меня… — Тогда ты станешь моей женой, — говорит решительно. — Так будет правильно? — Да, — киваю, — но… Не успеваю договорить, потому что он впивается в мой рот жадным поцелуем. — Пустите, — всхлипываю от бессилия и ужасного осознания, что мне нравится, то что делает со мной этот мужчина. — Ты сказала «да», — усмехается он, на мгновение отрываясь от меня, — И другой ответ больше не принимается.

Глава 2. Красивая.

Костя

Ну просто тысяча и одна ночь… Вау! Шелковое расшитое золотой ниткой платье в пол, дорогие украшения, платок на голове. Царица Шамаханская… Статная, глубокая, загадочная. Никогда не видел таких красивых женщин. Наверное, потому что не зря их прячут мужья под покрывалами и замками. Боятся, что украдут?

Совсем молоденькая. Кожа бархатная, оливковая, брови в разлет, тёмные, как две карие бездны, глаза, губки пухлые, сочные, словно вишни. И запах… Я даже подвигаюсь ближе, чтобы лучше его распробовать. Он едва уловимый, но обволакивающий. Теплый, фруктовый, с нотками специй. Назима…

Заворожено слушаю, как звенят на ее запястьях золотые браслеты. Это моментально навевает порочные мужские фантазии про восточных наложниц, которые умеют искусно ублажать мужчину. Царица и рыбыня. Подумать только! Деталь. А мне жарко. Интересно, она танцует? Мне кажется, что да. Я бы посмотрел.

И ко всему этому великолепию ещё и высшее образование прилагается. Офигеть можно!

«Эту женщину трогать нельзя» — одёргиваю себя. Потому что… Да много почему. Потому что мусульманка, потому что при всей своей стати и красоте ведёт себя, как птица испуганная. Дергается от резких звуков, от рук шугается, а чуть повысишь голос — «исчезает.»

Сидит, опустив глаза, и кончик платка мнёт. Хоть и не говорит прямо, но я чувствую, что обижали ее. Тьма вопросов теперь к брату ее. Как так вышло, мать его?

Договор договором, но что мне с ней делать?

«Ну как что, Тихомиров? Хата, охрана, рабочее место в компании. Все! » — начинаю психовать на самого себя. — «Мальчик ты что ли девок портить? Не собираешься отвечать за последствия — не ввязывайся. А тут последствий тьма. Да и не подпустит… Мне почему-то кажется, что не до мужчин ей.»

Просто восприми это как бизнес. Ты давно хотел собственные скважины. Получай, разбирайся. Нахрена ты к ней в душу лезешь? Из-за дела? Нет. Потому что, ты скотина похотливая. И в штанах на эту девочку у тебя тесно с полуоборота. Так! Все! Стоп! Для этих дел у меня есть Вика.

Просматриваю подписанные Назимой документы и немного напрягаюсь, слыша за дверью кабинета голоса. Конечно, это же ресторан. И около сотни человек сегодня отдыхает на дне рождения дядьки Назимы, но… шаги становятся слишком тяжёлыми и быстрыми. Опыт подсказывает, что сейчас будет трешачок.

Незаметно достаю из-под ремня ствол и опускаю его под стол, снимая предохранитель. Ну и кто к нам пожаловал?

Дверь распахивается. На пороге кабинета появляются трое мужчин. У двоих руки под пиджаками, а третий просто даже на внешность выглядит, как отмороженный ублюдок.

— Так вот ты где прячешься, — выплёвывает, с яростью глядя на Назиму, — жена!

Я перевожу взгляд на женщину и, превращаясь в радар, сканирую ее реакцию. Млять! Да она умирает заживо! Глаза тухнут, кожа бледнеет, почти не дышит… Что с ней делала эта мразь?

Глеб закрывает Назиму собой.

— Не подходи, Аяз, — шипит враждебно. — Она больше тебе не жена.

— Не жена, — оскаливается он в ответ. — Но только потому, что этой грязной, дешевой твари в моем доме больше нет места. И как ее наказать, я тоже решу сам.

Внутри меня вспыхивает и моментально разгорается ритуальный огонь, требующий немедленно сжечь Адашевского старшего ублюдка. С особой жестокостью. Так, чтобы ковёр жрал и плевался кровью.

— Ты больше ничего и нигде не решаешь, — поднимаюсь с места, и теперь уже мой безопасник подрывается, делая шаг вперёд. — Я сам, Валера, — останавливаю его взглядом.

— Ты что ли решаешь? — ухмыляется Адашев. — Серьёзный человек, а дела собрался вести с женщиной. Да она же больная. Недееспособная. У меня справка есть. А я — ее опекун. Вот ознакомься, — достаёт из кармана сложённую вдвое бумажку и взмахивает ею перед моим носом. — Все, что она здесь своими руками кривыми накалякала — недействительно.

Забираю из его рук бумагу и отдаю адвокату. Жду, когда прочитает.

— Константин Петрович, — манит он меня к себе ближе. Нервничает.

Сжимаю челюсти и подхожу к дальнему столу.

— Ну что?

— Действительно недееспособная, — шепчет мне, — адвокат. — Документы вчера оформлены. Но это только заключение психиатра. Конечно, по закону муж будет являеться опекуном, как близкий родственник, но должно быть решение суда.

— Сука, — тихо сплевываю. — Это же подстава.

— Да, очевидная, — подтверждает. — Но по закону он сейчас прав. И если вызовет ментов, может женщину забрать. Ну и, соответсвенно, никакие документы, подписанные ею сегодня недействительны.