Измена. Проиграть любовь

Ольга Арунд, 2022

Предавший муж, открывший глаза поклонник и участливый сосед. Кира не собирается выбирать, ведь теперь единственный мужчина в её жизни – сын, но время расставит всё по своим местам. Тем более, что у судьбы на неё свои планы.Цикл "Самсоновы", книга 1

Глава 5

Собирается дождь. Тёмные грозовые тучи группируются над острым шпилем главного корпуса, словно сговариваются, когда именно разразиться проливным дождём, чтобы угадать самый неподходящий для жалких людишек момент. И я ощущаю себя самой жалкой из всех.

Нужно ехать домой, разговаривать с Кириллом, обсуждать развод, а сил нет ни на что.

Он стал мне неплохим мужем, где-то слишком жёстким, где-то самолюбивым, но неплохим. Многие так живут, и до вчерашней ночи в наших отношениях меня не смущало ничего. Но Меркулова стала основой, на которую за последние двенадцать часов нанизалось много всего из того, с чем раньше я мирилась, не особо переживая о собственном комфорте.

И привычный путь домой занимает гораздо дольше времени. Не помогают даже мысли о Сашке, напрочь перебиваемые тошнотворным сосущим чувством в желудке. Тем самым, которое всегда предвещает кардинальные изменения, и не факт, что со знаком плюс. На парковке я тоже задерживаюсь дольше обычного. Настолько, что автоматическое освещение начинает гаснуть, оставляя тусклые оранжевые споты на стенах, и только тогда я выхожу из машины, заставляя снова вспыхнуть верхний свет.

На десятый этаж лифт поднимается слишком быстро и мне приходится застыть на несколько секунд перед тёмно-зелёной дверью собственного дома. Хотя какой теперь дом… Пусть Кирилл не водил сюда любовниц, но мне никак не удаётся отделаться от ощущения грязи и презрения, усиливающегося тем сильнее, чем ближе я подхожу к квартире. Это должно было быть просто. Но не было. Два тихих оборота ключа, щелчок и я вступаю на тёмную, под дерево, плитку, из всех предметов отчётливо выхватывая одно — обувь мужа.

— Привет, — в моём взгляде на него нет ни упрёка, ни мольбы.

Ледяное равнодушие, всё же пробивающее его самоуверенную броню. Мне хорошо известны его привычки, в том числе и эта — когда нервничает Кирилл всегда засовывает руки в карманы брюк.

— Привет, — снимаю босоножки и иду в спальню, чтобы переодеться и принять душ.

— Кира…

— Не сейчас, — раньше я бы скинула платье прямо перед ним, желая возбудить, спровоцировать, но сегодня я скрываюсь за дверью ванной от него и всё более гнетущей атмосферы.

Вот только вода не помогает и после бодрящего контрастного душа на мне лишь полотенце и его пристальный взгляд, словно широкая ладонь скользящий по открытой шее и плечам. В домашний костюм забираюсь как в броню.

— Идём в гостиную, — просит Кирилл и хочет взять меня за руку. Демонстративно убираю ладонь.

Только сейчас замечаю, что в воздухе витает трудноопределимый аромат и непроизвольно чихаю, глядя на заставленную тридцатиметровую гостиную. У меня нет предпочтений среди цветов, видимо, поэтому Кирилл решил устроить здесь филиал цветочного магазина, вот только ничего кроме глухого раздражения разноцветные бутоны не вызывают.

— Прости меня, Кир, — его ладони легко ложатся на плечи, прижимая к твёрдой груди, — это какое-то помутнение! Клянусь, это первый и единственный раз! — горячий шёпот обжигает ухо, вызывая предательские мурашки.

Он хорошо меня изучил за эти годы, вот только Олимпиец на ремонте не один день, а три месяца.

— Мне никто не нужен кроме тебя! — одна рука ложится на талию, заставляя почувствовать всю степень его возбуждения. — Ты — моя единственная слабость! И в тебе моя сила! — губы касаются шеи и я склоняю голову, открывая ему больший доступ к телу. — Ки-ира! — страстно шепчет он, уверенный в моей капитуляции. — Девочка моя! — вторая рука ненавязчиво пробирается под ткань лёгких штанов и за мгновение до того, как его пальцы добираются до цели, в гостиной раздаётся презрительный голос.

— Самсонов, ты серьёзно считаешь, что я стану с тобой спать после этой шлюхи? — Кирилл застывает за моей спиной. — Сколько их таких было за восемь лет? — ни разу в жизни я не смотрела на него, как на грязь под ногтями. Без слов развернувшись, я выхожу на балкон, подальше от выносящего мозг аромата сотен цветов. — И убери эту клумбу, у меня от неё голова болит.

— Кира, — он не добился бы всего, если бы сдавался после первой неудачи. Кирилл опирается ладонями по обе стороны от меня, — мы же любим друг друга. Разве стоит всё портить из-за интрижки? — я разворачиваюсь в кольце его рук, ощущая как ветер прохладой проходит по открытой спине.

— Что портить, Кирилл? — не могу сдержать порыв — касаюсь его щеки, чувствуя намечающуюся щетину. Разум ещё не осознаёт, что этот мужчина больше не мой. — Отличный секс? — мы встречаемся взглядами. — Найти мужчину на ночь не сложнее, чем снять одногруппницу собственной жены.

— Она сама на меня накинулась! — он хмуро наблюдает, как я устраиваюсь в кресле.

— Даже не сомневалась, — смешок вышел по-настоящему издевательским. — Как твоим ста восьмидесяти четырём сантиметрам и девяноста килограммам противиться пятидесятикилограммовой полутораметровой девчонке! — прикрываю глаза и пропускаю момент, когда он уходит.

Понимает, что спорить бесполезно? Вряд ли, с его-то целеустремлённостью. Возвращение знаменуется холодной стенкой бокала, всунутой мне в руку.

— Давай поговорим, — он садится напротив с бутылкой водки в руке и делает глоток прямо из горла, — чего ты хочешь?

— Получить диплом и вырастить сына достойным человеком, — усмехаюсь ему в лицо.

— Кира, — удивительно, как боль выжигает всё хорошее, что ещё вчера было между нами. Его укоризна проходит мимо, не задевая ничего в моей душе.

— Завтра Михаил Германович начинает бракоразводный процесс, — с улыбкой на губах сообщаю я, отпиваю из бокала и морщусь. Слишком много алкоголя. Опять.

— Значит так? — кажется, что в его бутылке вода, так легко он её пьёт, но запах стоит соответствующий содержимому.

— За всё нужно платить, — я встаю, — и за удовольствие в том числе. Надеюсь, что ты не станешь оспаривать моё право на Сашку, не подрывай остатки веры в твою порядочность.

— А если стану? — оборачиваюсь в дверях и поражаюсь безнадёжности в опущенных плечах и болезненном взгляде.

Я искренне считала, что ему наплевать, если не на сына, то на меня уж точно.

— Тогда я уничтожу тебя, Самсонов, — замечаю бесстрастно, — чего бы мне это не стоило.

Цветочный аромат сконцентрировался в стенах гостиной, и я задерживаю дыхание, но тихое: «Кира!» заставляет замереть. Раздражённо оборачиваюсь и застаю невероятную картину, навсегда отпечатавшуюся в сознании. Мой высокомерный, самодовольный, эгоистичный и практически бывший муж стоит на коленях, не отводя от меня горящего взгляда.

— Не уходи.

И вздрагивают руки, из горла вырывается свистящий выдох вместо просящихся на язык слов, а все истинно женские, милосердные, порывы я подавляю жёстким, убивающим настоящую меня, усилием воли.

— Надеюсь, ты понимаешь, что сегодня спишь на диване, — хлопок двери раз и навсегда отрезает меня от восьми прожитых лет жизни.