Манюшка

Ольга Бруснигина (2018)

Драматическая история о любви, предательстве и поиске счастья в условиях суровой крестьянской жизни середины XIX века. Главная героиня, Манюшка, немая после трагической смерти родителей, оказывается втянутой в водоворот событий. Влюбившись в молодого крестьянина Павла, она сталкивается с жестокостью судьбы. Их любовь взаимна, но Павел вынужден жениться на другой по воле своего отца Якима. В отчаянии она становится жертвой обмана Якима, который вынуждает её стать своей любовницей. Однако судьба вновь вмешивается в их жизни: жена Павла умирает, а он сам возвращается, чтобы начать всё сначала.

Глава 3

Весной Манюшка отпраздновала свой шестнадцатый день рождения и вступила в пору расцвета своей юности. Однако она не осознавала, насколько привлекательна, и, естественно, по наивности, не понимала, какой силой обладает её красота. К этому времени она превратилась в настоящую красавицу. Её кожа была нежной, как бархат, а лицо — цвета спелого персика. Когда она улыбалась, сразу становилось светлее и теплее, будто на солнышке. Пышные белокурые локоны, ниспадающие до пояса, служили ей великолепным украшением. Фигурка была безупречной: тонкая талия, покатые плечи и высокая грудь. Глаза Манюшки сияли, как голубое небо, в них можно было утонуть и позабыть о бренности бытия. Именно за такие глаза влюбленные мужчины шли на подвиги и на плаху, не жалея своей жизни. Её сердечко пока что не требовало любви, потому что она не искала встреч с деревенскими женихами, не стремилась побыстрее выйти замуж. Наслаждалась теплом, пробуждением природы, обществом своей любимой тётушки и её этого было достаточно.

Жалея сиротку, деревенские жители с огородом помогли: вспахали небольшой участок под овощи и картошку. В староверской общине её уже давно принимали за свою и старались по мере возможности не обойти вниманием хозяйку, оставшуюся в таком молодом возрасте без семьи и опоры. Тётушка Катерина не в счёт. С недавнего времени, на неё стали наваливаться болячки, и помощница из неё была плохая.

Без огорода в деревне не прожить, считай — основной источник добычи пропитания. На обработанной земле у новоиспечённой крестьянки появились грядки с луком, капустой, картошкой и свёклой. Семенами поделилась соседка Игнашиха, которая жила неподалёку. Она была доброй душой и не только делилась семенами, но и помогала советами, ведь у Манюшки не было опыта в садоводстве и огородничестве. Одного трудолюбия в этом деле было мало.

Работала Манюшка с утра до ночи, но понимала, что всё в руках Божьих: захочет — даст земля урожай, не захочет — все труды прахом пойдут. Успех зависел от природы и погоды. В Березовке часто случались неурожаи. Сторона холодная, почва неплодородная. Посеют ведро зерна, а уберут только половину: то всходы вымокнут, то вымерзнут, то их градом побьёт. Вокруг дома она тоже навела порядок, повыдергала бурьян. Руки до самых плеч обожгла крапивой, покрылась волдырями, но была довольна.

Вышла тётушка Катерина на крыльцо и обрадовалась:

— Манюшка, солнце мое! Тебя мне сам Господь послал!

Она тихо расплакалась от счастья, которое обрушилось на неё в старости. В немой девушке она увидела не только всю оставшуюся родню. Манюшка стала для неё дочерью, которой у неё никогда не было.

После того как любимая племянница привела дом в порядок, в нём запахло уютом. На окнах появились занавески, а на полу — неизвестно откуда взявшиеся половички. Старая печка, которая раньше дымила как паровоз, после того как её замазали и побелили, стала исправно топиться. Даже старое покосившееся крыльцо, которое когда-то было кривым, теперь обзавелось новыми ступенями.

За гумном, у пруда, стояла старая, давно не используемая баня. Она была в ужасном состоянии: печь разрушилась, крыша протекала, брёвна сгнили, а стены потемнели от копоти. Предбанник был отделён от основного сруба. Рачительный хозяин давно бы разобрал эту баню на дрова. Но Манюшке очень хотелось иметь свою собственную баню. Она представляла, как они будут жить по-другому, без необходимости ходить в чужие бани и просить разрешения у соседей.

Старик Егор, несмотря на свой преклонный возраст, вызвался помочь в ремонте. Прежде всего, они собрали каменку и отмыли стены от сажи. Затем залатали предбанник старыми досками. И вот, наконец, баня была затоплена! Сколько же радости она принесла! Манюшка брала с пруда воду, и они с теткой мылись, стирали одежду. В железный чан она складывала березовые угли, чтобы приготовить отличный щелок, который делал волосы шелковистыми и блестящими. Когда в кипяток добавляла ромашку и зверобой, в бане стоял волшебный, чарующий аромат. Это была настоящая сказка!

Каждый новый день был полон радости и удовольствия от праведных трудов. Все Берёзовские невесты занимались подготовкой приданого: вышивали полотенца, наволочки и подзоры крючком. Не принято было приходить в новую семью с пустыми руками. Будущий муж должен был оценить мастерство и рукоделие будущей жены. Манюше эта наука давалась легко: она с удовольствием вышивала красивые узоры, а стежки у неё были аккуратными и ровными. Подружки быстро передали ей все свои умения.

Манюшка жила, как птичка весенняя, не причиняя никому зла. Жители Березовки полюбили её, и её немота никого не смущала. На ласковые слова она всегда отвечала улыбкой. Если она шла по деревне и видела, что люди убирают сено, то сразу же бросалась помогать, и все были рады её участию. В другой семье она помогала пасти скот, в третьей — копать картошку. Так проходили её дни, в постоянной работе, без отдыха. Унывать и печалиться о своей тяжкой доле ей было некогда, да и незачем. Вокруг были такие же люди, которые тоже сталкивались с горестями и невзгодами. К тому же, у большинства из них были дети и старики, и забот у них было больше, чем у неё, незамужней и свободной.

Признаться, пареньки с интересом поглядывали на Манюшку, но не воспринимали её как будущую невесту. Ведь у неё не было ни кола, ни двора, к тому же она не могла говорить. Кто знает, какими будут её дети? Однако в деревне не было девушки прекраснее и милее Манюшки. Рядом с ней все остальные молодухи казались бледными и невзрачными.

На неё было приятно смотреть. Было несправедливо, что такая красавица должна остаться одна. Если бы она была хотя бы заикой, у неё было бы больше шансов найти супруга. Но какой смысл быть красивой, если ты не можешь использовать свою привлекательность? Как говорится, «с лица воду не пить».

Мысли Манюшки постоянно возвращались к Павлу. Она влюбилась в него с первого взгляда, хотя и понимала, что он ей не пара. Вряд ли завидный жених когда-либо назовет её своей невестой, но она всё равно мечтала о несбыточном.

Иногда она представляла, как они будут жить вместе, как заведут коровку и поросят, как будут ходить в лес по грибы и ягоды. Его образ прочно поселился в её добром сердце, и она влюбилась без памяти. Она повторяла его имя про себя по сто раз на дню.

Первое серьёзное чувство оказалось похоже на лёгкое помешательство. В воображении рисовались прекрасные романтические картины совместной жизни, в которых присутствовал образ идеального молодого человека — чуткого, заботливого и безупречного во всех отношениях. Манюшка верила, что Павел обладает именно такими качествами. Она идеализировала его, как в сказке о снежной королеве, и считала его прекрасным принцем. Ради него она была готова отправиться на край света, преодолеть сотни препятствий и сделать его самым счастливым.

Сложно судить, когда всё происходит впервые и не с чем сравнивать. Ещё нет опыта лжи и обмана, и мир предстаёт в ярких и радужных красках. Не опалённые крылья несут на свет жаркого пламени, не боясь обжечься. Неожиданно возникшее чувство волнует и тревожит до дрожи. К сожалению, Манюшка ничего не знала о реальном Павле. Не имела представления о его грубом характере и жестоком сердце. Высокомерный нрав и горделивость она принимала за сдержанность. Трудно судить только по красивому лицу и статности.

Парень был таким, каким его воспитал отец: по своему образу и подобию. Манюшке хотелось узнать о нём больше, но никто не говорил о нём в её присутствии. Если бы она родилась в этом месте, то знала бы, что лучше держаться от него подальше. Выходило, что она входила в воду, не зная брода.

Она не слушала сплетни досужих соседок и не сидела на завалинках. Разговоры о женихах и ночных происшествиях смущали её. Для её невинного уха подробности любовных утех были в новинку, и она старалась избегать таких бесед. Её подруга Наталья часто делилась своими переживаниями, рассказывала о симпатиях, количестве поцелуев и других знаках внимания со стороны противоположного пола. Манюшка слушала эти рассказы, опустив глаза и краснея от неловкости.

— Ох, какая ты недотепа! — надсмехалась подружка, — поди, и не целованная ни разу!

Манюшка пылала алой розой, головой отрицательно мотала.

— Пора уже! Я вот, два раза уже с Митькой кузнецом целовалась возле овина. Повстречаемся, а вскоре и свадьбу справим.

«У меня тоже будет свадьба!» — вертелось у Манюшки на языке, но наружу по-прежнему не выходило.

— Не горюй! — продолжала болтушка Наталья, видя озадаченное лицо, — у тебя тоже все получится, только нужно верить и ждать. У косой Дуси уже второй ребенок родился, а думала, что в старых девах останется. А вон как вышло! Знаешь её?

Манюшка вспомнила молодую женщину с кривыми глазами. Муж у неё был ей под стать: хромоногий, лысоватый. Хотелось спросить у подруги: «Мне, что нужно какого-то ущербного искать?». Наталье было невдомек, что немая сиротка замахнулась на самого завидного кавалера, который был пределом мечтаний всех девушек на выданье.

Когда наступили первые теплые деньки, в Березовку на постой приехал цыганский табор. Кибитки оборванные, лошаденки тощие, зато женщины в ярких нарядах, мужички в красных рубахах.

Цыгане пели песни, ходили по домам, собирали еду и гадали красным девушкам на женихов. Для крестьянок это было настоящее развлечение: всем незамужним они нагадали богатых женихов, а замужним — по пять ребятишек, хороший урожай и добротную скотину.

Однако мужья не разделяли эту радость и не впускали непрошенных гостей в свои дома. Они наказывали своих жён за то, что те впускают в избу воров, которые тащат всё, что плохо лежит. К тому же цыгане норовили сесть за стол и отведать хлеба даром.

Только любопытство женское — вещь опасная, так и норовит сунуть нос, куда не следует. Хочешь, верь, хочешь не верь, только в гаданиях цыганских колдовская сила есть. В правдивость предсказаний убеждались, стоило кареглазым ведьмам рот открыть. Что уж говорить о страхе перед страшными проклятиями и сглазами, которые цыганки наводили в ответ на грубое слово. Умелые гадалки и ворожеи хвалили своё необычное мастерство, предлагая отвороты, привороты и другие тайные науки. Желающих не было отбоя, пусть даже втайне от своих близких.

— Знаю, откуда твоя беда, — медленно и тягуче произносила цыганка, пристально глядя в глаза мнительной хозяйке.

Женщина испуганно навостряла уши. В прошлом месяце у неё околел пёс, а две овцы не вернулись с пастбища.

— Откуда? — торопила она с ответом.

— Бесплатно только птички поют, чем платить будешь — таков и сказ! — отвечала находчивая цыганка.

Ведро картошки, ком соли, десяток яиц и ношеный платок привели к неожиданному выводу:

— Порча на тебе, сердечная! Злодейка подклад сделала. Жди новой беды!

Несчастная крестьянка хваталась за голову и стонала.

— Погоди прежде времени всполох наводить, — щурится гадалка. — Доложи мяса кусочек, да молочка плесни, так с проклятием живо справлюсь, да ещё и защиту на будущее поставлю.

Два взмаха грязных рук над головой, неразборчивые шептания на непонятном языке — и грязные наветы унеслись прочь, к превеликому облегчению обманутой крестьянки. Естественно, что ведунья ушла с полным подолом припасов. А на следующий день в другом доме подобная «сказка» повторялась снова.

На берегу речки, медленно катившей студеные воды, на привал располагался шумный цыганский табор. Раскинули палатки, разожгли костры. Легкими пепельными кольцами поднимался дым и разостлался над поляной. Шумно в таборе: бегали с криками и смехом голопяточные ребятишки, гомонили мужчины, перебивая тонкие женские голоса, ржали стреноженные кони.

Но вот солнце склонилось всё ниже и ниже. Ночью, когда в небе зажигалось бесчисленное количество пылающих звезд, собирались цыганские кочевники у костра. В сей поздний час делили дневной «улов», обсуждали людей, повстречавшихся на пути, хвастались ловкостью обмана. Женщины готовили нехитрый ужин. Где-то в другой части табора раздавалось звонкое пение, которое волновало и завораживало своей страстью.

Перед посетителями табора открывалась удивительная картина: огонь костров становился всё ярче, красные отблески пробегали по стволам берёз, отражаясь в тёмной воде. В тишине ночи было слышно, как потрескивал хворост в костре, как дул ветер и шелестели листья на высоких деревьях. Каждый звук заставлял вздрагивать. В это время жители Березовки не спали, опасаясь, что цыгане могут совершить ночной налёт. Они привязали всех собак у дверей. Ходили слухи, что цыгане могут быть опасны. Никто не знал, что у них на уме.

Катерина с Манюшкой не переживали понапрасну. Ни разу в их дом цыганские гости не зашли, ни днем, ни ночью. Табор с неделю в березняке стоял. С рассветом цыганки на промысел в деревню шли, да все мимо тетки Катерининой избы. Видно сразу, что в такой халупе даже гвоздём не разживешься.

Но однажды, старая, хромоногая гадалка, едва доковылявшая до деревенской околицы, притомилась. По пути — избушка, решила зайти, хоть воды испить, ногам отдых дать. Взмостилась на крыльцо, отворила дверь в сени, а навстречу девица вышла. Встала цыганка, что вкопанная, глаза черные прибавила, рот от удивления раскрыла:

— Ей, богу, впервой такую красавицу вижу! Не сойти мне с места!

Манюшка смущенно улыбнулась, кивнула в знак приветствия.

Бесцеремонная цыганка отодвинула ее рукой и в дом вошла. Огляделась вокруг — не густо! Чем люди живут, святым духом что ли? Взяла кружку, зачерпнула воды из ведра, жадно глотнула.

— Хороша водица! — похвалила, утираясь рукавом.

Затем она обернулась на юную хозяйку и поняла, что что-то не так. Обычно люди сразу же заводили разговор, но эта девушка молчала. Она даже не сказала, что не разрешает ей заходить в дом, хотя обычно староверки не пускают гадалок за порог и предпочитают беседовать на улице.

Обнаглев окончательно, гадалка плюхнулась на лавку и вытянула затекшие ноги.

— Давай погадаю, — предложила она. — Я посмотрю по твоей руке, кто твой суженый.

Манюшке стало любопытно, и она протянула ей свою ладошку. Гадалка водила грязным пальцем по линиям на её ладони и что-то бормотала. На мгновение она замирала, а затем снова продолжала, словно читала невидимые узоры, словно книгу. Её глаза горели в стремлении разгадать тайну грядущего.

— Ой, ждёт тебя сильная любовь, красивый молодой жених. Вижу и второго — старого, но зловредного. С обоими будешь жить. А потом…

Тут цыганка запнулась, нахмурилась. Лицо её исказила досадная гримаса.

— Испытания в жизни ждут, непростые, порой невыносимые. Не заслужила ты такой участи!

Помолчав, она поднялась с лавки и направилась к выходу, оставляя Манюшку в недоумении.

Уже у порога она обернулась и с чувством произнесла:

— Речи боженька лишил тебя для пользы твоей, испытывает силу духа. Не сгибайся перед невзгодами, не ожесточайся сердцем, и в скором времени получишь дар великий. Жизнь проживёшь долгую, светлую. Будет рядом милый друг. Но есть одно условие…

Гадалка озадачила Манюшку неясным предсказанием, лишённым смысла. Сплошные загадки!

— Счастливый час наступит, когда первое в жизни слово произнесёшь. Это слово и будет твоя судьба!

Поклонившись Манюшке, она взмахнула рукой на прощание и пошла дальше по Березовке ворожить судьбу.

Манюшка задумалась: «Что же написано на моей руке? Как можно понять человека по ладони? Это странное гадание, которое не поддаётся объяснению, как будто всё в тумане». Удивительно, как цыганка узнала о её немоте? Видимо, люди действительно обладают даром проницательности. Но одно было ясно — Манюшка обязательно станет счастливой и любимой, а её немота пройдёт. Такой исход вселил в неё надежду на лучшее и подарил ей радость.

Павел, предмет её мечтаний, в то время занимался весьма важным делом. Вместе с братом Иваном и ещё двумя подручными они помогали отцу собирать долги. Однажды простаки у Якима по нужде денег заняли, а отдавать не торопились. Старший сын в этом деле особо поднаторел. Он был настойчив и груб, и люди боялись его и платили, зная, что он может и в глаз дать. Таким образом, Павел не только собирал необходимые суммы, но и прибыль получал.

Яким гордился своим дерзким сыном. Он часто рассказывал о его проделках своим друзьям-подельникам. В этом возмужавшем отроке он видел продолжение себя, отмечая его схожесть с собой: «Вылитый я в молодости, такой же смелый и горячий!» С особым удовольствием он наблюдал за Павлом, когда тот совершал поступки, которые могли бы вызвать осуждение со стороны морали и жизненных устоев. Родительскую душу грела мысль о достойном наследнике, на которого можно положиться в старости.

Яким, будучи человеком гордым и высокомерным, считал свои «подвиги» проявлением храбрости и мужества, а испытания, выпавшие на его долю в тюрьме, — закалкой духа и стойкости. Он был убеждён, что настоящий мужчина, каковым он себя считал, должен использовать свою силу, чтобы демонстрировать превосходство над слабыми и никчёмными людьми. Ему было необходимо указать им их место и возвыситься над ними.

О своём втором сыне он говорил с усмешкой: «Ох, Ванюша, только из-за братовой спины подлаивать можешь. Что же ты — рохля такая?»

Другой сын не радовал его: он не пытался быть похожим на отца, был вялым и бесхребетным, как и его мать. Его мысли были сосредоточены на крестьянских радостях — он мечтал о хорошем доме, саде и огороде. Больше всего он хотел жениться и завести детей. Он постоянно говорил об этом отцу, и тот, желая угодить сыну, решил отпустить его.

К концу лета, после того как был собран урожай, молодые люди, обручённые ещё с детства, играли свадьбы. В деревне считалось, что браки, заключённые осенью, будут самыми крепкими, а жизнь в такой семье — долгой, счастливой и спокойной, беды и невзгоды обойдут стороной.

У Якима была присмотрена невеста для Ивана — Евдокия, дочь середняка Луки, которой уже исполнилось семнадцать лет. Эта девушка была полна сил и энергии, готовая создать уютное семейное гнездышко. Спелая, справная пышка полностью готовая к созданию уютного семейного гнездышка. Родители пришли к согласию, и вскоре собрались сваты, чтобы заключить договор.

Иван был очень рад. В его жизни появилась самая прекрасная девушка, обладающая всеми качествами добропорядочной, скромной и заботливой хозяйки. Евдокия идеально подходила на роль верной спутницы и хранительницы очага, а также нежной матери для будущих детей. Она имела миловидную внешность, хорошую фигуру, покладистый характер. Всегда была чисто и нарядно одета.

Сразу после того, как молодые люди просватались, они стали жить в одном доме, подаренном Якимом. Зачем ждать свадьбы? Ведь молодое дело — нехитрое. Целоваться на людях — не лучшая забава. Ночи таили в себе награду для двоих, а медовое время — самое сладкое.

Ровно через месяц состоялась пышная и весёлая свадьба. Гостей было много. За богатым столом они выпивали и закусывали, а после выходили на улицу, чтобы потанцевать и повеселиться. Гармонист играл без устали, и вечер прошёл на зависть всем. Все были в восторге и веселились до упаду.

Молодожёны были безмерно счастливы. Они держались за руки и не могли отвести друг от друга восторженных глаз. От чужих взоров не укрылось, как они светятся от счастья. Теплота их нежных отношений передалась всем присутствующим. Шаферы с удовольствием поднимали бокалы за здоровье новой семьи. Звучали хвалебные тосты и пожелания, и влюблённая пара радовалась каждому слову.

Павел тоже веселился от души на свадьбе брата. Он понимал, что Иван очень счастлив со своей избранницей. Павел всегда любил своего младшего брата, опекал и заботился о нём с самого детства. Сейчас он искренне радовался, видя сияние в родных глазах.

Когда пришло время говорить напутственные слова, Павел встал. Его голос предательски задрожал. Он понимал, что их пути с братом расходятся.

— Береги себя, — произнёс он, — Люби и процветай! Не забывай обо мне!

Иван тоже расчувствовался:

— Что ты, брат! Для нас с тобой ничего не изменится. Скоро будем семьями дружить. На подходе где-то и твоя невеста.

После шумной свадьбы завистники начали шептаться: «Яким поступил неправильно, не по-людски. Сначала нужно было женить старшего, а потом младшего». В старообрядческих семьях принято проводить венчание по старшинству. Яким краем уха слышал разговоры об этом, но ему было всё равно. Он считал, что люди должны следовать своим заповедям, а в его жизнь не должны вмешиваться. Возможно, после Рождества для Павла найдётся подходящая партия, ведь организовать две свадьбы в течение одного года будет очень сложно из-за больших расходов.

Аксинья была очень довольна своей снохой. Ей понравилась эта тихая, кроткая девушка с открытой душой, которая сразу же стала называть её мамой. Было очень приятно слышать эти добрые слова. Материнское сердце подсказывало ей, что её сын находится в радости. Яким, в отличие от супруги, не проявлял особого интереса к снохе, но зато он щедро одарил её подарками. Он был рад за сына, ведь теперь можно ожидать и внуков. После отъезда младшего сына в родовом гнезде стало гораздо свободнее.

Ванька удачно женился, и жизнь пошла своим чередом, в соответствии с устоявшимися старообрядческими традициями. Его молодая жена Евдокия, богобоязненная, справедливая и чистая душой, создала уютный домашний очаг, как и подобает благочестивым семейным людям. Иван, добрый от природы и воспитанный в любви к матери, не обижал свою супругу и во всем ей помогал. Для него началась именно та жизнь, о которой он мечтал.

Конечно, Ваня уважал своего отца как старшего мужчину в семье и слушался его, но при этом он не принимал жестокие и порой неоправданные правила, которые царили в родительском доме. В своей личной супружеской жизни Иван старался установить отношения взаимопонимания и заботы, и Евдокии можно было только позавидовать.

Бедная Аксинья после ухода младшего сына стала совсем несчастной. Яким, её муж, часто поднимал на неё руку. Казалось, его сердце окаменело от злобы и ненависти. Как только жена появлялась в поле зрения, на грозном лице мужа появлялось выражение отвращения. Тычки и оплеухи стали обыденным способом воспитания ненавистной супруги.

Когда Яким возвращался домой пьяным, несчастная женщина пряталась на сеновале, чтобы не испытывать на себе его крутой нрав. В хмельном угаре он мог бесчинствовать до бесконечности, а избитая до полусмерти Аксинья не могла встать на ноги. Синяки не успевали заживать до следующей взбучки.

Не стоит даже говорить о тех недостойных словах, которые бросал отец её детей, надежда и опора. Он перестал называть её по имени, а в обиход вошло ёмкое и обидное прозвище — Зараза. Он мог назвать её так и на людях.

Аксинья лишилась сна и покоя, живя в кромешной пытке. Сколько раз она молила о пощаде, стоя на коленях и целуя руки садиста. Но ему это только в удовольствие. Чем больше унижения, тем слаще поёт его гнилая душа.

Однажды Якиму подарили плетку. Её смастерил местный конюх, чтобы расположить к себе авторитетного соседа — вдруг когда-нибудь пригодится. Это была интересная вещь: плетёнка из телячьей кожи, с тремя концами и резной деревянной ручкой. Концы были связаны верёвочкой, а на каждом из них — по узелку. В Берёзовке без плётки не обойтись: коровы часто забредают на чужие луга и жнивье. Хороший подарок!

Яким ударил плеткой по голенищу сапога — знатно припечатало. Взвесил её в руке, взмахнул, со свистом разрезая воздух. Он сразу понял, для чего она предназначена — не для коровьих боков. Взмахнул по себе — и словно огнём ошпарило! Испытал гадкую радость, даже улыбнулся: «Теперь попляшет у меня, Зараза старая!». В тот же вечер он решил опробовать плетку. Гнев на надоевшую женщину переполнял его. Он всячески показывал, что она в доме лишняя, что своим присутствием испоганила ему жизнь. Был готов хоть со свету её сжить.

В свои пятьдесят верная жена выглядела старухой: редкие седые волосы она убирала под платок, как это делали бабушки. У неё почти не осталось зубов, из-за чего впадины на щеках становились всё глубже, а лицо испещряли морщины. Кроме того, от тяжёлой работы её спина сгорбилась, а руки стали непомерно длинными. Она была большой рабочей лошадью, которая трудилась без перерыва.

Её трудами держалось всё хозяйство. Каждое утро она выгоняла скотину на пастбище, косила траву, поливала огород. В доме всегда царили порядок и уют, на столе были щи, каша и свежий ароматный хлеб. Однако благодарности она не получала, её принимали как должное.

Вид ненавистной фигуры бесил Якима до дрожи. Его ноздри начинали раздуваться. Если бы он мог извергать пламя, то испепелил бы всё вокруг, а пока он сотрясал воздух проклятиями. Он выглядел молодцом, а рядом с ним была старая развалина. Пылу много, а тратить его некуда. Касаться её обвислого тела было противно, целовать её иссохшие губы — гадко. Без женского тепла он окончательно озверел.

Субботний день подходил к концу — банная пора. Заботливые мамы спешили искупать своих многочисленных детей засветло. Яким быстро вымылся, пока Аксинья возилась у печки. После легкого пара, принял изрядную дозу алкоголя, и его потянуло на более изысканные удовольствия.

Аксинья в этот вечер припозднилась в бане: сначала она вымылась, затем постирала белье. Она думала, что, как обычно, вернётся, а её муж будет спать без задних ног. Но её ожидания не оправдались: Яким сидел посреди комнаты, уставившись в пол. Она прошла мимо него на цыпочках, сняла верхнюю одежду и осталась в одной рубашке, собираясь лечь спать.

— Погоди, Аксинья! — раздался грубый голос, и женщина вздрогнула. Эта интонация не предвещала ничего хорошего. Ей ли не знать!

— Стой, говорю! — прорычал подвыпивший муж, вскакивая со стула.

Аксинья сжалась в комок, чувствуя, как колотится её сердце. Она опустила глаза и приняла покорную позу, помня о прошлом.

— Стою! — сказала она.

— Подойди! А ну, быстро!

Она сделала два шага вперёд.

— Ближе!

Она подошла почти вплотную.

— Любишь меня? — спросил Яким, сжимая желваки.

— Люблю! — покорно ответила Аксинья.

— Тогда докажи!

— Как доказать, Якимушка?

Только сейчас она заметила зажатую в его руке плеть, но было уже поздно. Её мучитель замахнулся, сваливая её на колени. Плеть легла на спину: один раз, второй. Сильная рука без жалости приложила её.

Аксинья и раньше терпела побои, молча сносила их, но сейчас она закричала от боли.

— Громче! Ещё, ещё, родненькая! — возбуждённо закричал её муж.

Для Якима эти крики звучали как музыка. Пока он порол её, на него нахлынули сладостные чувства. Его мужское естество пробудилось. Он разорвал рубашку на жене и потащил её в постель. До утра он измывался над ней, и она взмолилась о пощаде.

— Яким, сжалься, умру ведь…

— Что тебе сделается, а меня, вот, порадовала. Ценить теперь тебя ещё сильнее стану, женушка, моя любимая. Теперь, я знаю, какие ласки ты любишь. Готов хоть каждый день с тобой в постели проводить.

После первого раза это приятное ощущение настолько запомнилось Якиму, что он стал регулярно пороть жену плеткой. Так он хотя бы получал плотское удовлетворение.

Для Аксиньи жизнь превратилась в сущий ад. Она жила с жестоким мужчиной и часто думала об освобождении. В её возрасте хотелось спокойной размеренной жизни в молитвах и уединении. Её любимые сыночки выросли и могли сами о себе позаботиться. У них впереди были собственные семьи: жёны и дети. Вряд ли они нуждались в её дальнейшей материнской опеке. Конечно, она с радостью нянчила бы внуков и обязательно стала бы им хорошей бабушкой, но пока её единственным желанием было убежать за тридевять земель.