Пленник золотой любви

Ольга Вешнева, 2022

Любовный треугольник заставит кровь быстрее бежать по венам. Вампир-аристократ, рыцарь-дракон и богатая наследница – страсть или алчность движет ими? Когда клыки чувствуют жар, даже провинциальная скромница сможет стать светской львицей и королевой волшебного городка.Эмоции, что греют бессмертную душу, загоняют все дальше в ловушку. Приятная фантазия и опасная реальность… Страсть и любовь… Древнее зло и благородный защитник… Все смешается в единое веретено судьбы, ведь охота на Золушку уже началась!

Глава 4. Семейный ресторан

Дальние городские улицы были тихи и пусты. Кошка на невысокий забор не прыгнет, мышка в подворотню не проскочит. Наличие жизни в двухэтажных домах, окруженных маленькими земельными участками, выдавали блики телевизионных экранов и призрачные тени хозяев за окнами.

— Что за непуганый идиот расхаживает по городу в беспросветную мглу? — озадачивались люди, разглядывая меня сквозь оконные стекла.

Заметив белизну моей кожи, мягко говоря, странную для жителя южного города, они в ужасе прижимали ладони к губам и улитками втягивались в скорлупу комнат.

Я спокойно провожал их тусклым взглядом и продолжал путь. Надоело прятаться в кустах. У некоторых домов останавливался и подмечал произошедшие с ними изменения.

Мое внимание привлек маленький бирюзовый дом. Еще недавно он мог считаться музеем имени замечательного человека. Редкий обыватель мог пройти мимо него, не задержавшись на минутку.

Описание пейзажа я начну с калитки железного забора, перед которой останавливался любопытный прохожий. К ее ажурным прутьям была привинчена алюминиевая табличка с надписью: “Здесь живет знаменитый гонщик Николай Васильевич Колончук”. На чем именно гоняла знаменитость, прохожему объясняла модель мотоцикла, выполненная из меди — к счастью, не в натуральную величину. Она висела на гвозде под дверным козырьком, и просто удивительно, что за долгие годы не рухнула кому-нибудь на голову.

Едва прохожий переводил взгляд на дверь, его боковое зрение цепляло яркие блики за стеклом. Он, конечно, сразу осматривал два широких окна, и его рот открывался сам собой. На подоконниках теснились золотые и серебряные кубки. Вместо штор на карнизах висели пыльные вымпелы с красиво вышитыми мотоциклистами и надписями: “Москва 1987” или “Красноярск 1989”, сверкающие медали и наградные розочки.

Прохожий мог бы часами любоваться экспозицией, но его отвлекало воркование голубей как будто над самой макушкой. Дабы не застигло врасплох появление белых пятен на голове и одежде, он переводил взгляд в сторону от окон. Высокая голубятня чуть отстояла от дома. На прочных решетках расправляли крылья медные орлы, и населявшие ее почтовые голуби с орлиной величавостью переминались на насестах или вспархивали из летка.

Два года назад с домом-музеем произошла ужасная перемена. Его покрыли металлической черепицей вместо шифера, обшили сайдингом, поменяли окна и входную дверь, обнесли участок осиновым забором. Модель мотоцикла, табличка, орлы и награды исчезли с глаз прохожих. Впервые увидев изменившийся дом, я подумал, что гонщик отошел в мир духов. Так и считал, пока его голос однажды не просочился сквозь деревянно-пластмассовую стену.

Сохранились ли медный мотоцикл и кубки? Не украл ли их кто и не продал ли сам хозяин? Вот бы снова на них взглянуть!

Немного погрустив о славном прошлом дома-музея и его хозяина, я пошел дальше — мимо других примечательных домов. В одном из них раньше жил прирожденный алхимик Степан Объедков, умевший наговором превращать воду в спирт. Недавно тот дом купила предпринимательница Маргарита Кошелкина. Без волшебства она превращала китайский ширпотреб в творения французских кутюрье.

С улыбкой я вспомнил первых жителей Волочаровска. Люди приезжали из разных уголков Российской Империи и других стран в надежде, что волшебное место исполнит их заветные желания и поможет им развить необыкновенные способности. Кому-то зачарованный край помог в исполнении мечты, чьи-то мольбы он оставил без внимания, а многие нашли здесь последнее пристанище.

По сей день появляются в разросшемся городе новые лица, слышатся на улицах незнакомые голоса.

— Живей, Васятка. Ты уснул? Шо ты за мужик такой! Ты ж дохлячей бабы. Ну, припусти малек. Не то я отправлю тебя домой следующим экспрессом. Будешь ты у мамки в Лабелино штаны протирать. Я одна запросто подниму бизнес покойного дядьки! — по соседней улице неслась распаленная женская речь с украинским акцентом.

Меня потрясло до глубины души упоминание давно покинутого дворянского гнезда. Я остановился, прислушался.

Стук быстрых человеческих шагов и маленьких колесиков по асфальту двигался от автостанции к центру города. Пропетляв по тесным, заросшим лопухом и крапивой тропкам между заборами, я выбежал к нужной дороге и притаился за кустом сирени.

Мимо проскакала шумная семья в разноцветных спортивных костюмах: отец, мать и дочь-подросток лет двенадцати.

— Да поднажми ты, кому говорят, — вскипела рослая плотная женщина с двумя сумками. Пошатнувшись, она наскочила на большой чемодан, который тянул за ручку невысокий пухлый мужчина, согнувшийся под тяжестью походного рюкзака за спиной. — Ноги шустрей переставляй, Васятка. Смотри, какая темень. Дождемся мы из-за тебя, пока упыри повылазят из леса. Не зря же местные гутарили, их тут полным-полно. Наш бедный уставший ребенок быстрей идет, чем ты. Стыдоба!

Грозная женщина обогнала мужа, попыталась взять тяжелый пакет из руки худенькой дочери и чуть не повалила девочку на асфальт, нечаянно толкнув ее висящей на плече сумкой.

— Мам, не тяжело мне, — девочка приподняла пакеты в обеих руках и расправила плечи. — Ты помогла бы папе.

— Это твой папа должен мне помогать, — услышала она в ответ. — Нести меня на руках вместе с неподъемными сумками.

— Пощади, Галочка, — простонал Василий, сбавив шаг для глубокого вдоха. — Если ты сейчас на меня залезешь даже без сумок, я сразу умру. Не понадобятся никакие вампиры, чтобы меня прикончить.

— Нам надо молчать, — строго предупредила дочь. — Вампиры нас услышат и сбегутся сюда.

— При твоем отце от молчания нет пользы, Олесенька, — возразила Галина. — Его пыхтеж упырь за десять километров прослухает.

Дальше люди бежали молча, напуганные тишиной пустынных улиц. Прячась за кустами и деревьями, я следовал за ними.

Семья остановилась перед редким осиновым забором, увешанным косами чеснока и оплетенным искусственной виноградной лозой. За ним темнел двухэтажный дом из бруса. Нижний этаж занимал скромный ресторанчик, обозначенный линялой вывеской “Зайди Попробуй”.

С трудом открыв два навесных замка, Василий вошел во дворик. Он поставил рюкзак на чемодан, передал жене брелок с ключами от дома и стал прилаживать замки с внутренней стороны калитки.

Подождав исчезновения Галины с дочкой в темном доме, я вышел на обозрение Василия.

— Здорово, земляк, — я приветственно вскинул руку.

— Какой ты мне земляк? — недоверчиво хмыкнул Василий. — Знать тебя не знаю.

— По великому счастью мне выпало родиться и возмужать на благодатной земле, в усадьбе Лабелино, — я подошел к калитке.

— Не заливай, мужик, — Василий попятился. — Я всех деревенских помню в лицо. Тебя никогда не видел, хоть ты и моложе меня. Уходи, откуда пришел. Не знаю, что ты за птица и чего тебе от нас надо. И знать не хочу!

— Позволь объясниться, дорогой земляк… Я не птица, а создание иной категории, — пришлось мне признаться, чтобы продолжить общение. — Я вампир, — выпустив когти и клыки, широко улыбнулся. — Зовут меня Тихон. Фамилия моя Таранский тебе должна быть известна с малолетства. Во времена, когда славный Пушкин ловил боязливую музу краешком гусиного пера, Лабелино находилось в моей, как сейчас говорят, частной собственности. Я был помещиком. Как видишь, я много старше тебя. По времени юности мы с тобой разминулись маленько, но от этого не перестаем быть земляками. Ты согласен?

Василий отпрянул, заслонившись от меня руками, как от наваждения.

— Я тебя не пущу! Кыш! — он замахнулся на меня косицей чеснока, но я не шевельнулся. — Да, я тебя вспомнил. Копия твоего портрета висит в нашем почтовом отделении. Но ты напрасно пришел, земляк, — в этом слове отразилась вершина его гнева. Ты не получишь нас на ужин. Я не простачок, которого легко обдурить.

— Не отрицаю, что люблю покушать. Но по вампирским законам не положено есть земляков. Оттого мы уходим из родных земель, скитаемся по чужим лесам, — я артистично приложил руку к виску.

— По образованию я не юрист, а инженер. Не изучал ваших законов.

— А ты поверь родственной душе. Даю честное благородное слово не кушать тебя и твоих близких. Подумай, земляк, ужели мне выгодно съесть вас и не разузнать, что делается на малой родине? Да я бы скончался от любопытства! Пришел, чтобы завязать дружбу и регулярно получать важные известия из Лабелино, — я скрестил пальцы на груди, мечтательно заведя глаза. — О, если бы мог ты понять, несмышленый человек, как хочется мне спустя пару веков снова вдохнуть лабелинский воздух, почуять аромат луговой гвоздики.

— Я могу дать тебе понюхать гербарий дочери, — неожиданно предложил Василий.

— Премного благодарен, земляк. О большем счастии не смею мечтать, — я осторожно провел когтями по забору.

— Сейчас, — Василий побежал в дом.

Думал, он вернется с ультрафиолетовым фонарем, но мужчина принес гербарий и передал его мне.

Я открыл тетрадь и медленно втянул воздух, зажмурившись. Терпкие запахи полевых цветов унесли меня в далекое прошлое и опустили на сеновал в жаркие объятия крестьянки Дуняши.

Вздрогнув, я распахнул глаза и дико уставился на испуганного человека. Тот отступил.

— Назови мне свою фамилию, — прошипел я.

— Несмачный, — забормотал Василий. — Я взял для оригинальности фамилию супруги. А моя, так сказать, де-девичья фамилия, — он безуспешно попытался найти подходящее слово. — Кузнецов! До революции все мужики в нашей семье работали кузнецами.

Так и есть. Не подвело внутреннее чутье. Высшее произволение привело к родной семье. Да, Василий, несомненно, мой потомок. У него и черты лица изящно-благородные. Глазенки у него поуже моих, но тоже имеют серый оттенок. Усы жидкие — не довелось мне пощеголять с пышными усами. Не кузнечьей он породы — моей.

— Твой пращур кузнец Гаврила был моим крепостным. Ох, славный был кузнец, и еще пущий оратор. Грамотой не владел, а речи толкал искрометные. Цицерона бы за пояс заткнул, — я решил, что потомка не обрадует известие о родственной связи с вампиром.

— Добрый день, — к забору подбежала Олеся.

— Отойди в сторонку, дочь, — испугался за нее Василий. — Это вампир.

— Правда-правда? — игриво подскочила девочка.

Я повесил на забор случайно порванную тетрадь. От радости у меня перехватило дыхание

Еще одно мое потомство. Что за очаровательное дитя! Темненькая, черноглазая в мамашу, а мягкостью характера, как видно, в папашу уродилась. Глазки у нее так и крутятся. Видать, мое любопытство передалось.

— Я нисколько не желал стращать вас, юная мадемуазель, — объяснился с легким поклоном. — Поболе сотни лет я грезил получить весточку из Лабелино. Там отчий дом, родина. Не бойтесь, дорогие земляки. На долгую вампирскую жизнь даю зарок не кусать вас. Позвольте по вечерам захаживать в вашу ресторацию на чаек. Буду премного благодарен. Вы только не говорите обо мне охотникам. Умоляю. Они все неправильно истолкуют.

— Пап, а почему бы нам не подружиться с вампиром? — шепнула Олеся на ухо отцу. — Он по дороге нас не съел. Мы вроде как в долгу теперь у него.

— Так! Шо тута у нас за гость? — властно осведомилась Галина, спустившись с крыльца.

— К нам пришел в гости вампир. Мы с ним дружить собираемся, — протараторила Олеся.

Галина смерила меня яростным взглядом. Я сделал жест, имитирующий снятие шляпы, и улыбнулся, показывая клыки. Разгневанная женщина дала подзатыльник мужу и потащила дочь к крыльцу.

— Шо еще за дружбу с упырем ты выдумал, Васятка? — заперев дочь в темном доме, Олеся вернулась за мужем. — Свихнулся, что ли, совсем?

— Тихон мой земляк, — Василий не позволил ей схватить себя за руку. — Он обещал не кусаться. Ты сама меня просила, Галчонок, налаживать контакт с местным населением.

— Я не просила тебя приманивать сюда упыря. Он у нас всех клиентов пожрет. На что мы жить будем?

Оставив растерянного мужа возле ступенек, Галина сбегала в дом и принесла охапку осиновых кольев.

— А ну, брысь! — она заорала на меня, как на кота, устроившего ночной концерт. — Кыш, кому говорю, — и принялась метать в меня колья.

Легко уклоняясь от них, я скрылся в кустах.

— Попробуй только зайди сюда еще раз, вшивый упырь! — Галина перефразировала вывеску. — Я в тебя из дядькиного обреза пальну чесночиной бульбой!

Бархатные лапы закрыли мне глаза.

— Ты чего пугаешь народ? — над ухом раздался сиплый женский голос.

— Скорее, народ меня пугает, — я поцарапал мягкую кору форзиции. — А ты почему не отдыхаешь днем?

— Иваныч отправил меня в дополнительный рейд по случаю пасмурной погоды, — лапы превратились в руки и соскользнули с моих глаз. Голос стал звонче и нежнее. — Я наткнулась на твой след, вот и решила сообщить приятную новость. Ближе к утру буду ждать тебя на берегу Чудинки в месте сплетенных ив. Придешь?

— Приду, и отдам себя в полное твое распоряжение, ежели меня не удержит бедственный случай, — я повернулся к Альбине. — Только не влюбляйся в меня, пушистая малышка. Прошу.

— Да не люблю я тебя, Тихон, — фыркнула она. — Не беспокойся. Я не собираюсь за тобой бегать.

— Тогда что за чувство, если не тоска влюбленной барышни, привело ко мне?

— Я тебя уважаю. Угадай, за что?

— Представления не имею, что, кроме любви, может объединить поросшего вековой пылью вампира и дитя научного прогресса.

— Я уважаю тебя за то, что ты не охотишься в лесу, — Альбина взяла мою руку. — Забочусь об охране дикой природы. Нас с Федькой приняли в экологическое общество. Нам выдали значки, майки и кепки с надписью: “Зеленый патруль”

— У меня нет проблем с добыванием пищи. Сложись моя жизнь менее удачно, я бы сейчас бегал по лесам за редкими зверями.

— Не скромничай, Тихон. Олигархам и чиновникам повара каждый день готовят экзотические блюда. Но моральные уроды из их числа устраивают в заповедниках сафари. Дело не в еде.

— Ты права. Мне нравится проводить время на природе, не причиняя ей вреда.

Мы замерли, преследуя взглядом бабочку — белую с круглыми голубыми пятнами на крыльях, в ожидании, что она сядет на кого-нибудь из нас. Бабочка пролетела мимо.

— Пойду, немножко удивлю новичков, — Альбина упала в высокую траву и поднялась волчицей. — Попрошу у них беляшей.

— Будь осторожна, — заботливо предупредил я. — Галина — сущая ведьма.

— Я хотела то же самое сказать тебе. Галина Несмачная родилась на хуторе близ Диканьки. Она вполне может оказаться потомком знаменитой гоголевской ведьмы. Представь, что здесь ее дар активируется, — покачав лапой одинокий желтый цветок, Альбина выбежала на асфальт.

Кошмар! Мой бедный потомок женился на гоголевской ведьме. Не иначе, она его околдовала. Не стал бы он по доброй воле терпеть придурь супруги. Не те времена, чтобы разводиться было позорно. Его славный предок рядом с такой мегерой не выдержал бы и дня.

Так я размышлял на пути к избушке.