Моя Заноза. Никому не отдам!

Ольга Николаева (2024)

— Что? Любовь? К тебе? — Лицо Матвея презрительно перекосилось. — Ты себя в зеркало видела? Палка! Плоскодонка! — Эй, Мэт, стопэ! За берега не заплывай! Ты помнишь, кто она? — Да это же заноза в заднице! Острая и тощая заноза! Уйди отсюда, мелкая! — Аська, оглохла? Надо повторять?! — Семен опять пренебрежительно цыкнул. — Ты никому не нужна здесь. Свали. И не мешай играть взрослым мальчикам! Опять. Опять они меня прогоняют… Мой сводный брат и его лучший друг… Я в этой компании лишняя. А я, между прочим, люблю! Очень люблю одного из них! И добьюсь своего, пусть и через много лет!

Глава 6

Стася. Несколько лет назад.

— Твою мать! Дура ты мелкая! Что ты опять творишь? Какого хрена?! — Семен отлетает от очередной метелки, брезгливо расставив ноги по сторонам.

— Сёма! Что здесь происходит? Откуда взялась эта тварюшка? — Чучундра, которая только что пыталась сожрать Сёму, прыгает на одной ноге: во второй босоножке плещется грязная вода и застряли волоски от швабры.

— Я — мою полы. Время пришло.

Так хочется поржать над ними. Над этими растерянными рожами… А были такие глумные, такие типа романтичные, всего пару секунд назад!

— Тварь! Шлендра! Сёма! Почему эта приживалка опять нам мешает?!

Она — никто.

Очередная белобрысая лахудра, которая хочет забраться к сводному братцу в спальню. И в кошелек заодно. А меня — задвинуть, прогнать, унизить…

Орет всякие слова, позорные, от которых хочется сбежать, затыкая уши…

А он — молчит.

Не защищает меня!

Урод! Предатель! Ненавижу! Ненавижу его просто!

— Заноза. Ты напросилась! — Он делает шаг в мою сторону с таким угрожающим видом, что сердце екает и проваливается в пятки. Оно бы и дальше скатилось, но не пускают подошвы тапочек — тупых, нелепых тапок в виде розовых котят!

А что поделать, если мама запретила мне вечером куда-то выходить? И всю уличную обувь попрятала?!

— Да? Опять? Ты мне в прошлый раз обещал, что не будешь тут облизывать своих тупых баб! Вы так чмокали и хрюкали, что слышно даже в будке у охранника!

Брови Сёмы сходятся в одну точку на переносице. Он зол. Он кипит.

И мне не поздоровится, однозначно!

Зато он больше не смотрит на эту крашеную, размалеванную фифу! Я снова — в фокусе его внимания!

— Ты сейчас будешь стирать мои джинсы. Сама. Руками!

— Слышь, бабонька? Ты должна мне сказать спасибо!

Эта дура в изумлении приоткрывает рот. Явно такого не ожидала!

— Тебе? За что? Семен, почему эта мелочь еще не спит? Ей, вообще, не положено в такое время ходить по коридорам!

Вообще-то, Семен и был оставлен дома, чтобы присмотреть за мной. Пока родители разъезжают по всяким своим встречам с партнерами.

На детей им плевать, обоим. И на то, что нам нельзя оставаться вдвоем… Да нам лучше жить на разных полюсах планеты! Только мама и дядя Сережа решили, что нет ничего лучше, чем закрепить свои деловые связи вот таким идиотским способом — жениться и жить вместе!

— Он сейчас штаны снимет! Сам! И тебе его раздевать не придется! — Издаю скрипучий звук… Как будто издевательски смеюсь… Но в душе так плохо… Лучше бы умереть, чем видеть все это…

— Так. Сейчас кто-то получит этой грязной тряпкой по губам!

Он даже не брезгует — хватает с пола тряпку, почему-то слетевшую со швабры, и бежит за мной.

— Сёма! Ты куда?! Оставь эту… Что мне делать-то?!

— Иди домой. У меня пропало настроение…

Несусь по длинному коридору, жадно хватая воздух ртом. Он — быстрый. Очень быстрый, мой Сёма. И никому не позволено забирать его внимание у меня!

Даже если приходится удирать от него, теряя на ходу тапки!

— Выходи оттуда! Ты слышишь меня?!

Дверь грохочет под сильными кулаками. Но я надежно ее заперла.

В кладовке сыро, темно, воняет химией… Но я готова тут остаться навсегда!

Очень страшно, когда Семен гневается!

— Выходи! Тебя нужно воспитывать! Выйди, Заноза! Или я сломаю дверь!

— Нет.

Разговаривает со мной. Сердито. Но со мной. Не с той лахудрой.

— Стася. Я все равно тебя вытащу оттуда и отхлещу ремнем по жопе! Ты заслужила это!

Молчу.

Меня никто никогда не бил. И братец ни разу пальцем не трогал…

Но умудрялся так ранить словами и поступками, что лучше бы просто колотил.

— Я сейчас позвоню родителям. Они приедут, и будет еще хуже!

Да. Мама, если узнает, перестанет со мной говорить… А это — самое страшное, что может быть в жизни… И дядя Сергей расстроится, нахмурится, будет смотреть на меня, как на дурочку… И я буду сдыхать от чувства вины!

— Они сами тебя выпорют. За то, что не со мной сидел, а всяких девок сюда водил!

Новый жесткий удар по двери.

В темноте только слышно, как осыпается штукатурка.

Злится.

Знает, что я права.

И я знаю, что никуда он не позвонит.

Это только наша война. Война с его шлюшками!

И я обязана в ней победить!

— Не смей говорить гадости про мою девушку. Ты — пустое место рядом с ней.

Сволочь. Урод. Козлина.

Всегда найдет способ, чтобы меня унизить!

— Это потому, что у меня нет таких сисек?

У меня вообще ничего нет. Только кожа. Кости. Кости торчат отовсюду: лодыжки, запястья, ключицы, локти, колени — я вся состою из сплошных острых углов.

Семён и Матвей очень любят меня дразнить: говорят, если такую обнимешь — обязательно что-то поцарапаешь и уколешься. И возят на своих машинных только кругленьких, грудастых, пышных…

— Это потому, что у тебя нет мозгов! Сиськи можно нарастить. А мозги — нет!

И он насмешливо ржет.

Пять лет разницы — это ведь не так и много… Мама младше своего нового мужа на целых десять… И ничего — никто ни разу не заикнулся, что она глупее. Наоборот, все считают ее мозгом нового проекта!

Но разве это докажешь Семену? Я для него — лишь страшная, худая, тупая идиотка. И ему приходится меня терпеть…

Слезы наворачиваются.

Я не умею плакать! Никогда! Ни за что!

Жмурюсь, чтобы их прогнать. Сглатываю. Щипаю себя за икру — это всегда помогает…

— Тебя скоро отправят в пансионат. Может, хоть чуть-чуть научат уму-разуму… Глядишь, потом и жениха тебе подберем — такого же тощего ботаника…

А Семен как будто чувствует, что зацепил за больное. И продолжает бередить эту рану.

Я выйду замуж только за него — за Семена!

Кусаю губы, чтобы не проорать это вслух! Ненавижу его, и только его люблю!

Возможно, еще немного Матвея… Но он — это просто друг. И удобный способ дразнить Сёму.

— Эй! Заноза! Ты чего там затихла?!

В наших спорах не бывает пауз: на каждое слово брата я просто обязана бросить десять. Еще более жгучих и болезненных!

Но просто не знаю, что еще сказать. Мне страшно, что нам придется расстаться: а вдруг, пока меня нет, они оба женятся?! И что я тогда буду делать? Сразу топиться, или помучиться немного?

— Стася? У тебя все нормально? Ответь!

Он беспокоится. Слышу, как сильно меняется голос.

Только я знаю, что Сёма бывает добрым. И очень внимательным… Только скрывает это…

— Тут отличная веревка нашлась. И табуретка.

В кладовке есть окно. Только очень высокое, и его сложно открывать… Но если сильно постараться, найти щеколду наощупь… У меня получится сбежать!

— С ума сошла? Ты о чем таком думаешь, Заноза?!

— Я не могу думать. Мозгов-то нет…

Пристраиваю на какой-то ящик перевернутое ведро… Вроде бы, целое и крепкое… Должно выдержать мой смешной, «кошачий» вес…

— Стася, даже животные понимают: жить нужно долго! По максимуму! Для этого большого ума не надо!

— А я не хочу так жить! Без ума и без больших сисек!

И без тебя… Но тебе об этом знать не надо…

Одна нога крепко стоит на ведре, вторая — в воздухе, цепляюсь за пальцами за край окна… А! Нога соскальзывает, ведро летит вниз с каким-то ужасным грохотом, пыль, мусор, швабры, коробки — все разлетается по сторонам…

Дверь вылетает с петель, впуская в каморку свет из коридора.

— Стаська, мать твою, да что же ты делаешь? — В талию впиваются горячие, сильные руки, держат меня на весу. — Разве так можно, девочка?

Боже.

За то, как он меня держит и прижимает к груди… Можно бы умереть и воскреснуть…