Три жизни

Ольга Сергеевна Кислова

Может ли судьба передаваться по наследству? Не разрывны ли судьбы тех, кто тесно связан кровными узами? Мать. Дочь. Внучка. Три жизни, чьи судьбы решили сыграть не смешную шутку. Удастся ли семье прервать водоворот несчастий или навсегда смириться с нелёгкой участью, которую уготовила им судьба?

* * *

— Дни летели, унося с собой радость, Николай оправился от ранения. Счастье затмило его глаза, и он не собирался уходить на жестокую войну. Для него больше не существовало ни войн, ни кровопролитий, но счастье оказалось недолговечным, и через месяц их Алёшенька умер от чахотки. Николай не мог смириться со смертью сына. Уходя обратно в свой полк, он оставил жену опять беременной. Вот такое продолжение, — с горечью в голосе произнесла Лена.

— Как это ужасно смотреть, как умирает твоё дитя, — тихо произнёс Андрей. — Наверное, ему было очень больно.

— Все мужики только о себе и думают, — съязвила Женька, — а ты об Анастасии подумал, каково ей-то, она ведь мать, она рожала, мучилась. А ты — о графе.

— Мама, а что дальше-то было? — не обратил внимания на высказывания сестры мальчишка.

— А дальше? Все очень грустно. За шесть лет совместной жизни у них было четыре мальчика: Алексей, Валентин, Иван и Василий, но никто не дожил даже до года. Какой-то злой рок витал в их доме, унося всех детей в мир забвения…

* * *

Настя сидела возле камина и читала книгу, когда в зал ввалился сильно пьяный Николай, прислуги нигде не было видно. Пьяный и разъяренный муж подошел к красавице-жене и прошипел:

— Мы прожили шесть лет, шесть несчастных, мучительных лет, и ты, ты, отродье дьявола, умертвила всех моих детей, я убью тебя, — выкрикнул мужчина и сильно ударил Анастасию по лицу.

Безумный, в слепой ярости, он избил свою жену до полусознательного состояния. И, свалившись тут же от перенапряжения и спиртного, которое подействовало, наконец-то, как снотворное, уснул.

Очнувшись от побоев, с окровавленным лицом, избитая Настя пошла в свою комнату. Собрав невеликий багаж, она вышла из дома и, не осознавая ничего, побрела в неизвестном ей направлении.

«Лишь бы только подальше от дома. От дома, который из семейного гнёздышка превратился в адское пекло. — проносилось в её голове. — Ах, как она мечтала о счастье! — полуулыбка исказила её лицо всего лишь на мгновение и вновь на лице отобразилось омерзение. — А может, и вправду виновата в смерти детей именно она? — вопрос остановил её на мгновение, но, стряхнув наваждение, она побрела дальше. — «Нет, этого не может быть»… — Мысли путались, голова раскалывалась от боли и побоев, ноги подгибались, но Настя всё брела и брела, не видя перед собой ничего, кроме разъярённого лица Николая. Гены её матери наконец-то дали о себе знать, девушка взяла от характера ненавистной ей женщины упорство и стойкость перед обрушившимся на неё горем. Всю ночь она шла по дорогам и тропинкам, а под утро доковыляла до низенького домика. Постучавшись, Настя стала ожидать, облокотившись о дверной косяк, когда кто-нибудь откроет ей дверь. Через несколько минут дверь открыла старуха в потрёпанном платье и выцветшем платке. Сгорбленная, морщинистая, она напоминала Бабу-Ягу из сказок, которые так любил рассказывать отец Настеньки Андрей Петрович.

— Чё те, молодка? — прошмякала беззубым ртом старушка, внимательно оглядывая избитую девушку.

— Пустите в дом отлежаться, убежала я. От мужа убежала, — пролепетала уставшая Настя и повалилась на порог без сознания.

— Бог ты мой, ты ж чё, ой-ей-ей, неладно это, неладно. — Старушка подтащила за ворот Настю и, впихнув обмякшее тело в свой дом, закрыла дверь. — Ой, ты матушка ж моя, да кто ж это тебя так? Изверги! — причитая над Анастасией, бабка влила ей в рот несколько капель какого-то настоя. Закашлявшись, Настя очнулась.

— Красавица, куды ж ты теперя направляешьси-то? Одна-то недойдёшь ведь, убьють, чего доброго яще. — причетала хозяйка домика.

— Лучше пусть убьют, чем так жить, — безжизненным голосом ответила Анастасия, прикрывая от усталости глаза.

— Тьфу, тьфу, не накликай беды-то, — сплюнула старуха через плечо. — Бог с тобой, дитятко.

— Нет мне места в жизни, бабушка. Бог, видно, разгневался, коль отобрал у меня всех детей.

— Не гневи Бога-то, он знает, когда кого одарить. Ты поготь моненько, он и тебя приветит.

— Не жить мне боле, бабушка, муж меня ненавидит, детей нет, да и ушла я от этой жизни, ушла… А куда, и сама не знаю.

— Да куды ж ты пойдешь-то? Убьють, ой, убьють — и глазом не моргнешь.

— Я, бабушка, пойду к тетке своей Феодосии, небось, приютит меня.

— Ну чё ж, тыды приляг, отдохни поначалу, а потом и поглядим, чё я могу для тебя сделать-то.