Полудницы

Павел Волчик, 2020

В жарком мареве плывут огненные силуэты. На полях остаются выжженные следы. В мирном крае Адыгеи поселяется с женой и детьми бывший военный хирург. Тревожные слухи о загадочных существах, блуждающих по округе, мало волнуют доктора, но исчезновение дочери заставляет его броситься в погоню за таинственными силуэтами. В поисках ребенка доктору помогает отряд случайных добровольцев: Азим – местный библиотекарь, его внук Дэн и Гульшан – врач местной больницы. Вскоре им открывается, что дочь доктора – не единственный пропавший ребенок. Преследуя горящие фигуры, поисковый отряд пересекает горные реки, спускается в глубины древних курганов и сталкивается с грозными силами, стоящими за появлением полудниц. Победитель в номинации «Остросюжетный роман» Национальной молодежной литературной премии 2021.

Глава 11

Сборы

Всю обратную дорогу Дэн трещал без умолку. Черное пятно, ну надо же! Значит, дедушка не придумывал ничего, когда говорил, что у Илия на поле они видели выгоревший силуэт, напоминающий лежащего человека. Значит, уже неделю эти твари бродят по окрестностям прямо у них перед носом и поджигают дома. Значит, это о них написано в мифологическом словаре?

— Ведь о них, Илий?

Доктор угрюмо молчал и нес на руках обессилевшего Гошу. Надо сказать, весил мальчик уже прилично.

— Ну?

— Это самое простое объяснение, но давай договоримся: с этой минуты мы называем их между собой полудницами, потому что надо их хоть как-то называть, и ты замолкаешь. Ясно? Мне нужно все посчитать.

Дэн продержался секунд двадцать.

— Что посчитать?

— Скорость бега человека — около пятнадцати километров в час. Полудница двигалась быстрее, но ненамного. Считаю, как быстро она пересечет равнину. Ей оттуда некуда деться.

Парень еще чуть-чуть помолчал. С математикой у него было неважно.

— Что будем делать дальше? — спросил Дэн уже в десятый раз.

— Я найду транспорт и подготовлюсь. А ты позвонишь деду, чтобы он позвал тех, кто поможет нам в поисках…

Дыхание у доктора сбилось, сложно было говорить с весом на груди.

Плато, на котором он видел полудницу, похитившую его дочь, тянулось на несколько десятков километров и упиралось в трассу. Теоретически, если он успеет найти машину и обогнуть плато, — есть шанс перехватить похитителя. На равнине светящееся пятно будет видно издалека.

Но для этого, вероятно, придется взобраться на какую-нибудь возвышенность. А это время. Еще нужно отыскать машину, чтобы оказаться там раньше монстра. Если даже ему удастся угадать место, где полудница пересечет дорогу, — что делать дальше? Как договориться с ней или как отнять у нее девочку?

План получился никудышный, но другого предложить некому.

Доктор привык принимать в критических ситуациях те решения, которые первыми приходили в голову. Чаще всего они срабатывали. И верно, не единожды от его дальнейшего плана зависела чужая жизнь. Во время операций он отстранялся, чинил сломанный механизм, старался не философствовать и не представлять себе, каков характер у человека, лежащего на хирургическом столе, какой у него любимый фильм и сколько родственников ждут его возвращения домой. Все это мешало сосредоточиться и отягощало его труд. Чаще всего он и не знал, кто перед ним, он только видел раны, жилы, кости и кровь. Порой ему выдавалась возможность поговорить с теми, кого удалось спасти. И тогда все получалось наоборот: он старался не вспоминать, как выглядит его пациент под скальпелем.

Илий попытался отстраниться и в этот раз, чтобы мыслить трезво и найти как можно больше путей для спасения дочки. Ему нужна была холодная голова (даже на такой страшной жаре). Но внутренний голос упорно повторял: во-первых, Зарина не твой пациент, не чужая жизнь, и от твоего опыта и умения здесь почти ничего не зависит. Она — твое сердце, вырванное чудовищем из груди. Она — последняя инстанция, высшая степень беззащитности, ребенок, за которого даже чужой мужчина способен не раздумывая отдать жизнь, не говоря уже об отце.

Во-вторых, ее похитила не смерть и не болезнь, с которыми ты уже научился отчасти договариваться, а нечто другое, что-то, что, вероятно, несет смерть, хотя и этому нет пока подтверждения. Пожары и труп тракториста в поле можно списать на аномальную жару.

Старуха в больнице, упоминавшая о полуднице, — обычный человек из плоти и крови. Уж доктор-то убедился в этом как никто другой. Но кого он видел у ручья? Существо, принявшее облик старухи, саму старуху, ее дух? Кого? Не нужно пока об этом думать. Вот уже и на него наехало колесо суеверий. Хватит. Он из мира, где человек, лишившийся ноги, ходить не может. Неизвестное науке и медицине еще не равняется мифу. Он выяснит, в чем секрет, потому что секрет этот напрямую связан с безопасностью его ребенка. Илия утешало, что Гоше они не навредили… Нужно только успеть, до дома еще метров сто… Жарко… Жарко…

Мысли начали путаться, и доктор поставил мальчика на землю.

— Ступай-ка сам, малыш.

Илий покачнулся.

— Ого-го, — воскликнул Дэн. — Вам бы присесть в тенечек!

— Дойдем до дома, и я выпью воды, — глухо ответил доктор.

Он действовал быстро, кидая в рюкзак только самое необходимое. Неизвестно, сколько продлится погоня. Нужно взять воды. Лучше пару литров. Для детей нет ничего хуже обезвоживания…

Илий еще не решил, с кем оставит Гошу. Возможно, с Дэном. Мальчик сидел на кухне и отпивался соком.

Аккумулятор телефона был почти полностью разряжен. Хорошо, что вообще работал. Утром, в суете, с детьми, Илий не успел подключить его к розетке.

Он набрал службу спасения. Коротко описал диспетчеру ситуацию, местность. Назвал полудницу, похитившую его дочь, «неизвестным светящимся объектом». Думал, его все равно примут за пьяного или сумасшедшего, но диспетчер отреагировал на удивление спокойно. «Такие звонки уже поступали. Кто-то похищает детей. Вы не единственные. У нас не хватает людей. Ждем подмоги».

Илий открыл тяжелый люк, который закрывал ход в погреб. Пошарил рукой и под металлическими скобами нащупал гладкую кобуру и ручку пистолета. Он казался непривычно легким, как игрушечный, — рукоять и часть корпуса сделаны из прочного пластика. Но эта легкость обманчива…

Доктор знал, насколько опасно оружие, которое он держит в руке. Это был девятимиллиметровый «Глок» с патронами «парабеллум» — один из самых точных и практичных пистолетов на рынке оружия. Илию вспомнилось латинское Si vis pacem, para bellum — «хочешь мира — готовься к войне». Именно это ему и предстояло.

Генерал, подаривший Илию «Глок», утверждал, что он может стрелять даже под водой. Доктор долго отказывался принять такой подарок, но генерал обещал самое лучшее оружие, если он сохранит ему ногу. Удачно прооперировать конечность удалось по чистой случайности, а если бы генерала доставили на полчаса позже…

…Пистолет пришлось взять. Илий ни разу не выстрелил из него. Не то чтобы ему было не интересно — когда-то в академии он метко стрелял из оружия куда хуже этого, но на регулярные тренировки почти никогда не хватало времени. И потом, ему слишком часто приходилось латать раны, нанесенные подобным оружием.

Он думал, что потеряет время, разбираясь с «Глоком». Но все оказалось просто. Илий нажал на кнопку на рукоятке и извлек обойму. Он знал, что собирается воспользоваться оружием, поэтому следовало тщательно его подготовить. Илий заставил себя не суетиться и неторопливо заполнил обойму патронами. Доктор удивился, что в пистолет влезло семнадцать патронов. Он вспомнил, что это еще одно преимущество «глока». Илий надеялся, что не потратит ни одной пули, но если взял в руки оружие — будь готов его применить…

Врачи дают клятву «не навреди». Родители ни в чем не клянутся, защищать своих детей — их естественная потребность. Потому и у доктора не возникло сомнений — ради спасения дочери он готов уничтожить похитителя. К тому же пока Илий не мог с уверенностью сказать, что его дочь похитил человек. Разумно было бы думать именно так. Значит, придется стрелять. Ему еще ни разу не приходилось стрелять в живую мишень. Это пугало, но не так сильно, как опасность, грозившая Зарине.

Он вставил обойму до щелчка и убедился, что она села на место. Привычного предохранителя на «Глоке» не было, спусковой крючок активировался только при осознанном нажатии стрелка. Это делало пистолет безопасным при ношении. Травмы, когда непреднамеренно стреляли в себя, Илий много раз видел на хирургическом столе. Такие пациенты чаще всего попадали к нему в перерывах между боевыми действиями. И далеко не всегда это были неопытные юнцы.

Илий закрепил кобуру на поясе и осторожно вложил в нее пистолет. Генерал вместе с подарком выбил разрешение на его хранение. Доктор не просил об этом, но пациент оказался настойчивым. Переезжая в поселок под названием Мирный, Илий не думал, что когда-нибудь оружие ему понадобится. Но чувствовал себя спокойнее, зная, что под полом их дома спрятана грозная сила. Его утешало то, что «Глок» способен, если понадобится, защитить семью. И такой момент наступил.

Доктор знал, что, взяв пистолет с собой в погоню, он нарушает закон, так как хранение оружия и его ношение — несколько разные вещи.

Однако сейчас его это волновало в последнюю очередь. Чтобы спасти дочь, он должен применить все, что необходимо: убедить, напугать, стать боевой единицей.

Осталась мелочь, сводившая все на нет. Где взять транспорт?

Словно в ответ на его мысли со стороны улицы послышался шум мотора.

Это был самый радостный звук за весь день.

Илий выскочил во двор и увидел, как Елена на его джипе паркуется у ворот.

Она вышла из машины, сосредоточенная на своих мыслях, даже не заметив, что муж выбежал на крыльцо, и принялась доставать сумки из багажника.

Он позвал ее, быстро приблизился.

— Хорошо, что ты так рано. Мне нужна машина. Срочно.

Она вздрогнула, и ее лицо мгновенно сделалось тревожным.

— Мне захотелось приехать раньше, какое-то дурное чувство заставило…

— Оно тебя не обмануло.

— Что стряслось?

Илий опустил голову. Он был не готов к тому, что придется объясняться. Не успел ничего придумать.

Она заговорила первая:

— Повсюду какая-то нездоровая суета. По дороге сюда я видела военных. По радио передают сообщения о мародерах. Какие мародеры? Разве началась война или революция?

— Кажется, нет.

— Что происходит, Илий?

Между его бровями залегли такие глубокие тени, что Елена побледнела.

— Говори, — попросила она. — Пожалуйста, говори.

— Детей пытались похитить. Не спрашивай меня, я не знаю, кто и зачем.

Она закрыла рот рукой, глаза лихорадочно заблестели.

Илий вспомнил, зачем она ездила в Майкоп: беременна или нет? Если да, то говорить не стоит. Но как тогда все объяснить?

Доктор оглядел ее фигуру, как бы ища ответа. Пустое! Срок еще ранний.

— Говори, прошу тебя.

Он раздумывал, что сейчас лучше: беспощадная правда или ложь во благо? А ведь на колебания нет времени — каждая минута промедления отделяет его от дочери.

— Ключи от машины у тебя?

— Вот они.

— Послушай, я уезжаю. Гоша остается с тобой. Батарея на телефоне садится, но я попробую наладить связь. Будь внимательна и всегда держи ребенка на виду…

— Где Зарина? — она сжала губы так, что они побелели, и впилась глазами в лицо мужа.

Он взял ее за плечи, очень крепко.

— Помни, что ты теперь не одна. От твоего состояния зависит чужая жизнь. Ты ведь не одна? — он посмотрел на ее живот.

Она поспешно кивнула.

— Зарину я верну. Я еду за ней и верну ее. Ты слышишь? Никто и ничто меня не остановит. Жди.

Ей захотелось кричать. Хлопнуть автомобильной дверью так, чтоб вылетели стекла. Потребовать, чтобы он немедленно все объяснил, в деталях. Она знала, знала! Предчувствие ее не подвело. Не нужно было оставлять его одного с детьми… Он слишком самоуверен, упрям! Вот результат. Она зажала губами прядку волос, как всегда, делала, когда нервничала. Осеклась. Его ладонь легла поверх ее кисти, горячая мозолистая, крепкая.

— Не сейчас. Время уходит.

Елена подняла глаза. Отшатнулась. Лицо ее мужа было волчьим. Таким она видела его только однажды, когда подвыпивший пассажир на вокзале толкнул ее плечом и нахамил. Через минуту удивленный обидчик уже лежал на чемоданах, беспорядочно двигая конечностями, как муха, проснувшаяся от зимней спячки, а его собутыльник испуганно отступал вглубь толпы. Илий еще несколько мгновений напоминал пружину, его тело будто физически изменилось. Глаза хищно горели. Затем опасный огонек потух, движения привычно замедлились. Доктор присел на колено и пощупал пульс на шее у отключившегося мужчины.

Елена вздрогнула. Недоверие, обида отступили, сменившись страхом. Но это был уже другой страх, за тех, кто встретится ее мужу на пути. Да, он упрямый, самоуверенный и потому доведет дело до конца.

— Только не делай глупостей.

Илий прижал ее к себе, она не заплакала, удержалась. Под футболкой, на поясе, выступало что-то твердое. Кобура. Оружие.

— Все настолько серьезно?

— Угу, — муж быстро кивнул, открыл дверцу джипа, бросил сумку с водой и аптечкой на заднее сиденье.

Он уже хотел сесть за руль, но оглянулся и, прикрывая ладонью глаза от солнца, посмотрел в сторону крыльца. Животное может почувствовать то, чего не заметит человек. Доктор подошел к псу, виляющему хвостом, и отстегнул ошейник от цепи.

— Давай, мальчик.

Гален послушно засеменил рядом, бросая на хозяина влюбленные, почти человеческие взгляды. Пес не всегда был таким послушным, только когда его долго держали на привязи. А на привязи он тоже оказался не за примерное поведение.

Илий остановился, нагнулся и поднял с пола цементной площадки маленькую детскую сандалию, принадлежащую Зарине. Хорош ли Гален, как следопыт, доктору проверять не доводилось. Жаль, что специально он этому пса не обучал.

Зато дворняга спокойно обгонит взрослого мужчину. В этом Илий не раз убеждался на своем опыте. И потому пес мог пригодиться. Ведь полудница, кем бы она ни была, двигалась, как и человек, на двух конечностях.

Елена наблюдала за всеми этими действиями молча.

Илий запустил собаку в салон и сел за руль. Пыльное стекло наполовину опустилось.

— Я поеду с тобой… — слабым голосом попросила она.

— Нет, не поедешь.

Елена отвела глаза.

— Я могу пропасть на несколько дней, — сообщил Илий, перекрикивая шум мотора. — Но есть вероятность, что я вернусь уже сегодня. Не переживай. Еще рано переживать.

Елена неуверенно махнула ему рукой. Потом он увидел в боковое зеркало, как она берет сумки и устало бредет к дому. Из дверей выскочил Дэн, сказал что-то и указал на вход. В руках он держал старый мешок на лямках.

Следом вышел Гоша и сразу бросился к маме в объятья.

Доктор не успел еще отъехать, когда Дэн без спроса открыл дверцу и забрался на переднее сиденье.

— Что тебе?

— У меня хорошее зрение, — начал парень, отдышавшись.

— И что с того?

— Я могу увидеть то, что не увидите вы. Я еду с вами.

— Только если Азим…

— Дедушка уже в курсе. Он едет с подмогой. Бросьте, Илий, я проходил спортивное ориентирование в этих местах, обегал с приятелями все холмы в округе. Если только наша полудница не скачет по валунам, как кузнечик, ей один выход: на трассу, где мы ее обязательно встретим. Правда, крутой план я придумал? Вижу по вашему лицу, что вы в шоке.

Илий закатил глаза, нажал на педаль газа.

— Зачем ты взял этот старый мешок?

— В нем картошка. Вдруг, проголодаемся.

— Что? Картошка?!

— Ага. Я невнятно говорю? Почему вы переспрашиваете?

— Потому что картошка — последнее, что меня сейчас волнует.

— Это пока вы не набегались по холмам, — со знанием дела заявил Дэн. — Однажды после ночного ориентирования я съел десять картофелин за раз. Правда, у меня сейчас нет столько. Люблю запеченную в углях. Знаете, как вкусно с солью…

— Замолчи. Мне нужно подумать. Черт! Откуда ты вообще взял картошку и этот старый мешок? У меня дома пусто.

— Собрал на обратном пути. Вы несли Гошу через поле и были слишком встревожены. Я заглянул в ведро и забрал то, что вы выкопали. А мешок лежал у вас в тумбочке. Вот увидите, моя картошка еще спасет чью-нибудь жизнь. У вас аптечка и вода, у меня — ужин.

— Надеюсь, до ужина не дойдет, — буркнул Илий.

— Мой тренер по ориентированию учил, что с собой всегда должна быть какая-нибудь еда. Еще он говорил, что в походе хорошо разделять обязанности. Так и решим: я отвечаю за продовольствие, вы…

Доктор уже не слушал парня. Он рассчитывал время. С момента похищения они потратили около двадцати минут: вернулись домой, оставили Гошу, собрались в дорогу. Илий зарядил оружие, а также предупредил обо всем Елену и службу спасения.

Все не так уж плохо: не пришлось искать транспорт, и было с кем оставить сына. Дорога до трассы займет около десяти минут. Полуднице, чтобы пересечь плато, понадобится куда больше времени. Если она не свернула назад или не направилась в сторону холмов, где из-за камней и обвалов невозможно пройти, то все не так уж и плохо. Хуже, если у полудницы нет никакой цели. Но если цели нет, зачем тогда так спешить?

Дэн на мгновение замолчал и тут же услышал хриплый голос доктора:

— Я не высажу тебя. Пока. Может быть, своей болтовней ты усыпишь полудницу…