Ледяная Цитадель

Павел Корнев, 2011

Приграничье – несколько городов, вырванных из нашего мира в края вечной стужи несколько десятилетий назад. Странное место, где большую часть времени стоят холода и дуют ледяные ветра, а получившие колдовские способности люди куда опаснее вооруженных до зубов боевиков. Но человек может приспособиться ко всему, и Евгений Апостол давно уже не жалел, что однажды угодил в Форт – бывший провинциальный городок, ставший центром цивилизации этих заснеженных земель. И даже когда пришлось уносить ноги, спасаясь от наемных убийц, в первую очередь его волновало, как бы не упустить шанс провернуть самую крупную сделку в своей жизни…

Глава 2

На следующее утро проснулся я в настроении откровенно паршивом. Всю ночь снилась какая-то чушь, потянутые мышцы болели просто немилосердно, ну и нервишки, конечно, пошаливали, как без этого.

И «пошаливали» — это еще слабо сказано. Единственным желанием было все бросить и удрать из Форта куда глаза глядят. И я бы даже удрал, но далеко ли убежишь без денег? С тем, что в бумажнике осталось, даже до Елового не добраться; про Северореченск и вовсе молчу. Все ведь в обороте, ближайшая сделка только на следующей неделе закрывается.

А столько я в городе точно не продержусь.

И что получается?

Получается, надо быстрее сбывать серебро Федора, забирать комиссионные и рвать отсюда когти. Благо десяти тысяч золотом для обустройства на новом месте за глаза хватит. Вложу их в какое-нибудь надежное дело и буду стричь купоны потихоньку. А Семёра пусть лапу сосет.

Но для начала все же стоит насчет бандитов с Филиппом или Гамлетом потолковать. Вдруг чего посоветуют. Мало ли. Они люди тертые, со связями…

Повалявшись какое-то время в постели, я с кряхтением поднялся на ноги и начал разминать нещадно нывшую поясницу. Потом глянул на часы и в сердцах выматерился: до встречи с Федей оставалось всего двадцать минут. Выходит, с завтраком точно пролетаю.

Ладно, по дороге остановимся где-нибудь перекусить.

Я в несколько глотков допил остававшуюся в кувшине воду, спустился в холл и, оставив ключ от номера продиравшей глаза сменщице Жанны, побежал к Торговому углу. С ходу выскочил на Красный проспект, выругался и вернулся обратно во дворы.

Дожил, по улице пройти боюсь!

Ладно, огородами — значит, огородами. На людях и в самом деле светиться не стоит: с Феди станется за собой «хвост» притащить.

Именно поэтому, какими-то безлюдными закоулками добравшись до Торгового угла, я не стал выходить на всеобщее обозрение и осторожно выглянул из подворотни. Пусть светать еще только начинало, но зависшие над перекрестком сгустки магической энергии щедро сыпали ослепительно-белыми искрами и прекрасно разгоняли темноту. Очень удобно, весь Торговый угол как на ладони.

Я смерил внимательным взглядом скучавших охранников и, немного успокоившись, слегка ослабил контроль над даром предвидения. Ясновидение тут же метнулось вдаль по улице, чтобы миг спустя эхом вернуться обратно, ударить в темечко, заставить зашевелиться волосы на затылке. И — тишина. В том смысле что никто с обрезом на изготовку поблизости не схоронился.

И это радует. Вот только Феди пока тоже не видать, а мне на улице дожидаться его не резон. Надо бы к кому-нибудь на огонек заглянуть.

К кому-нибудь?

Хмм… выбор на самом деле небольшой. Лавка артефактов «Серый святой» или медицинский кабинет Салавата. Хозяину лавки я время от времени сбывал небольшие партии несертифицированных для использования в Форте амулетов, Салавату — контрабандные лекарства. Незаконно — факт. Зато выгодно. Взаимовыгодно. Вот и побеспокою теперь партнеров по старой памяти.

И поскольку Салават свое заведение открыть еще не удосужился, я перебежал через дорогу и поспешил юркнуть в «Серый святой». Как обычно, витрины и стеллажи оказались завалены самыми разнообразными амулетами, но теперь в глаза бросились сразу несколько полок с ювелирными украшениями и холодным оружием. Оно и неудивительно, дела у хозяина в последнее время шли далеко не самым лучшим образом, вот он и пытался хоть как-то компенсировать падение продаж по основной деятельности.

— Евгений Максимович! — удивился самолично вышедший навстречу раннему посетителю владелец заведения. Худощавый мужчина в поношенном костюме, протиравший кусочком замши толстые линзы круглых очков, казался на фоне всех этих витрин то ли хранителем музея, то ли распорядителем на художественной выставке. — Вы по делу?

— Честно говоря, погреться заскочил, — протянув руку, разочаровал я собеседника. Рассаженная вчера кисть за ночь подзажила, и крепкое рукопожатие никаких неприятных ощущений не доставило. — Не возражаете?

— Что вы, что вы! — заволновался Остап Наумович. — Как можно. Просто при случае про меня не забывайте.

— А знаете… — Я прикинул, что на следующей неделе меня в Форте уже точно не будет, а товару без движения лежать грех. — В понедельник Трофиму Удальцову обоз из Северореченска придет, возможно, что-то и по вашей части окажется. Сошлитесь на меня, если будет интерес.

— Непременно зайду. А то от ведьм совсем житья никакого не стало. Демпингуют по-черному, стервы.

— Такова жизнь.

— Хочешь жить, умей вертеться, — подтвердил хозяин лавки и вдруг поинтересовался: — Евгений Максимович, а у вас в разрешительном отделе Гимназии случайно никого знакомого нет? Поспособствовать бы…

— А что такое?

— Да вот, — Остап Наумович отпер одну из витрин и достал свитое из цветной проволоки колечко с блокирующей магию амулета пломбой, — выкупил конфискованную партию «щелкунчиков» по дешевке, а ее второй месяц сертифицировать никак не могут. И главное — договориться ни с кем невозможно!

— И не говорите, — поморщился я. — Постоянно эти бюрократы в убытки вгоняют. Да, кстати, а что за «щелкунчик»? Новая модель какая-то?

Я взял кольцо и пригляделся к пломбе. Нет, порядок — настоящая. Теплая. Такую в Форте сломаешь, потом и сам фонить будешь, и амулет или оружие первый попавшийся колдун с полусотни метров учует. Прямая дорога на Северную промзону.

— Тот же «щелчок», только с ограниченной во избежание смертоубийства силой выброса. Ничего сложного: надеваете кольцо, активируете поворотом, намечаете удар. Срабатывает автоматически.

— И какова дальность поражения?

— До трех метров. В Форте таким игрушкам цены бы не было, а так кому они нужны? За четверть стоимости никто не берет.

— И сколько? — приценился я.

— За три с полтиной отдаю, даром практически. А по уму им рублей пятнадцать самая цена.

— Дешево чего-то.

— Одноразовые потому что. Подзарядку не поддерживают, но зато компактные.

— Возьму, пожалуй. — Я полез за кошельком и, несмотря на протесты не желавшего брать деньги хозяина, рассчитался за амулет. — А насчет разрешительного отдела попробую разузнать. Давно надо было этим заняться, да все как-то руки не доходили.

— Премного обяжете…

Тут на улице послышался шум автомобильного двигателя; я глянул в окно на парковавшуюся у перекрестка «газель» Ямина и закрыл глаза.

Дар, подобно спущенной с поводка ищейке, обежал окрестные дворы, но ничего подозрительного вновь не обнаружил. Поморщившись от заворочавшейся в голове боли, я распрощался с хозяином лавки и вышел на улицу. Подскочил к автомобилю, забрался в кабину и скомандовал:

— Поехали.

— Экий ты шустрый, — повернул ключ в замке зажигания Федор. — Думал, ждать замучаюсь.

— Это ты постоянно опаздываешь, а я человек пунктуальный.

— Бла-бла-бла, — дыхнул на меня свежим перегаром Ямин и замурлыкал себе под нос: — «Я буду долго гнать велосипед…»

— Хватит гнать уже, — одернул я парня. — Ты с утра накидаться успел, что ли?

— Нервы…

— От нервов успокоительное пей.

Голова болела все сильнее, и я вытащил коробочку с пилюлями.

— Насчет меня узнавал? — сразу же оживился Федор. — Смогу брать?

— Поставщика сейчас в Форте нет.

— А-а-а… — разочарованно протянул Ямин. — Ну тогда хоть таблетку дай закинуться.

Я вытряхнул на ладонь из коробочки две пилюли:

— Тебе красную или зеленую?

— А есть разница?

— Нет.

— Тогда красную.

— Держи. — Я проглотил зеленую таблетку и предложил: — Давай поесть куда-нибудь завернем.

— Времени в обрез, — отказался Федя.

— В смысле?

— У меня на сегодня планов громадье.

— Мы ж недолго.

— Не получится, — покачал головой парень. — Сейчас дело сделаем, а потом я тебя куда угодно закину.

— Фиг с тобой, золотая рыбка, — нахмурился я. — Да, ты Алика Чемизова, случаем, не знаешь?

— Случаем, знаю. Золотых дел, блин, мастер.

— Работаешь с ним?

— Работал, пока он меня на хорошие деньги не швырнул, — поведал Ямин и выругался: — Сволочь!

— А насчет серебра с ним не толковал?

— Звезданись! Он же наркоман конченый! — Федор на миг отвлекся от дороги, покрутив пальцем у виска, а потом заорал: — Куда?! Куда прешь, дятел?!

Я только тут приметил выскочившего прямо перед машиной на середину проезжей части мужика и незамедлительно рванул руль на себя:

— Поворачивай!

— Ты чего?!! — взвыл Ямин, но машину уже занесло, и ему ничего не оставалось, кроме как ударить по тормозам.

Развернувшаяся поперек дороги «газель» врезалась в сугроб, нас здорово тряхнуло, а в следующий миг по металлическому борту заколотили выпущенные из жезла «свинцовых ос» заряды.

— Ма-а-ать! — испуганно взвыл Федор; я распахнул свою дверцу, выволок его из кабины, и тут брызнуло осколками боковое стекло. Следующая очередь прошила покрышки, и автомобиль начал оседать на спущенных колесах. И все это — практически в полной тишине…

Ясновидение нахлынуло вдруг. Мир будто вывернулся наизнанку и раскрасился цветами, названий которых не имелось ни в одном языке мира. Да что там цвета?!

В голове картинка за картинкой начало разворачиваться видение о том, как на подмогу прижимавшему нас к земле стрелку из подворотни с другой стороны улицы выскакивают еще двое головорезов. Выскакивают, вскидывают жезлы «свинцовых ос» и…

— Бежим!

Я ухватил Федора за воротник и зашвырнул в проход между двумя заброшенными домами. А потом и сам метнулся следом. Десять шагов открытого пространства показались стометровкой, и не успели мы их преодолеть, как по стене двухэтажки хлестнули свинцовые шарики. В лицо моментально полетели обломки штукатурки; закрыв голову руками, я в два прыжка выскочил из зоны обстрела и со всех ног рванул прочь.

Подскочившие к «газели» подельники стрелка бросились в погоню, но в части бега по пересеченной местности им было со мной не тягаться — по всей этой мешанине тропинок, закутков, заснеженных дворов и переулков меня вел дар. Предвидение подсказывало оптимальный путь, помогало избегать тупиков и не попадаться на глаза висевшим на хвосте преследователям. Пара минут сумасшедшего бега — и убийцы начали отставать. Правда, и мы уже ноги еле переставляли…

— Сюда! — Буквально таща за собой спекшегося Федю, я заскочил в заметенный снегом подъезд, по шаткой, полусгнившей лестнице взбежал на третий этаж и рванул по коридору, пронизывавшему насквозь весь дом.

Ямин шумно сопел сзади, но не отставал — и это было просто здорово: сил тащить его на себе у меня уже не осталось. Проскочив коридор, мы скатились на первый этаж, забежали в одну из квартир и выпрыгнули в наметенный под окнами сугроб.

И тут меня будто киянкой по макушке тюкнули! Во всей этой кутерьме третий стрелок совершенно вылетел из головы, а между тем оставаться у расстрелянной «газели» этот гад не стал и помчался наперерез. И пусть бежал он наугад, но все же каким-то чудом умудрился на нас наткнуться!

Точнее, умудрится наткнуться буквально через несколько мгновений…

И тогда я рванул ему наперерез. Насколько позволило сбившееся дыхание, ускорился и, не добежав до угла дома пары шагов, пригнулся и метнулся вперед.

Выскочившего навстречу стрелка я просто смел. Плечо угодило невысокому пареньку в грудину, от удара его отбросило в сугроб, и вылетевший из руки жезл «свинцовых ос» моментально утонул в снегу.

Я повалился на убийцу сверху, врезал левой, замахнулся правой, а в следующий миг покатился по тропинке, каким-то невероятным образом отброшенный на пару шагов назад. Вскочив на ноги, шагнул к моментально пришедшему в себя головорезу, из разбитого носа которого хлестала кровь, и едва не пропустил прямой в голову. Принятый на левое предплечье удар болью отозвался во всем теле, и рука моментально онемела.

А потом и вовсе начала твориться какая-то бесовщина: хлипкий на вид паренек двигался настолько стремительно, что не оставил мне ни единого шанса выйти из этой схватки победителем. Поначалу я еще пытался закрываться, потом пропустил апперкот в челюсть и отключился.

— Евгений, Евгений! Да очнись ты! — Кто-то потряс меня за плечи и принялся растирать лицо снегом, вот только сознание категорически не желало возвращаться в избитое тело. — Уходить пора!

Стоп! Что значит — уходить?

Федя?!

— В порядке, отстань уже… — Я попытался подняться на ноги, не смог и бухнулся на четвереньки.

Перед глазами все плыло, но это не помешало разглядеть корчившегося в сугробе убийцу, обеими руками ухватившего себя за шею. Ямин подскочил к хрипевшему парню и со всего маху пнул его по голове. Стрелок затих.

Лихо Федя его уработал. Не ожидал. Резкий был парнишка.

— Пошли, пошли, — заторопил меня Ямин и потянул за собой.

— Стоять! — просипел я и закашлялся. Потом отдышался и указал на сугроб: — Жезл ищи.

Дар предвидения, подобно трепетавшему на ветру пламени свечи, то гас, то вновь вспыхивал у меня в голове, и в какое-то из очередных просветлений стало ясно, что напарников убийцы пока можно не опасаться. Нет их поблизости. До сих пор плутают по дворам.

— Ты чего?! — обалдел Федя.

— Ищи жезл, кому сказано! — рявкнул я и присел рядом с отключившимся стрелком. Голова закружилась, но справиться с дурнотой не составило труда. — Резче!

Ямин принялся копаться в снегу, меня же больше интересовало содержимое карманов нашего несостоявшегося убийцы. Вот только толком прошерстить их не получилось: выудив бумажник и запасной цилиндр к жезлу «свинцовых ос», я неожиданно почувствовал, что подельники головореза все же умудрились напасть на наш след.

Пора ноги уносить.

— Уходим! — Я выпрямился, зажмурившись, прогнал легкое головокружение и поторопил Федора: — Все, бегом!

Тот вылез из сугроба с облепленным снегом жезлом в руках:

— Иду.

— Бегом!

— Бегу!

Ну мы и побежали. А как иначе? Если один гаденыш нас едва на тот свет не отправил, то с его подельниками связываться и вовсе не с руки. Затопчут и не поморщатся.

В себя пришли уже на Кривой. Как несколько кварталов промчались — и не заметили даже. Вот что страх с людьми делает. В обычной ситуации дыхалки бы ни за что не хватило. А тут прям спринтеры.

— Стой, — остановил я Федора, когда над крышами домов замаячили верхние этажи кирпичной высотки санитарно-эпидемиологической станции. — Все, оторвались…

— Обалдеть! — Ямин сунул мне жезл «свинцовых ос» и согнулся в три погибели, пытаясь перевести дух. — Кха-кха! Все, думал, кончилась моя жизнь!

Я повертел в руках слегка изогнутую пластиковую трубку, стянутую на концах железными кольцами, и сунул ее за пояс. Пригодится, раз пошла такая пьянка. Правда, какой-то хлипкий этот агрегат, несолидный. Похоже, Братство решило выпуск дешевого оружия наладить. Стоит учесть на будущее.

Федя навзничь повалился в снег, мне тоже стало нехорошо, и я присел на краешек запорошенного снегом крыльца двухэтажного жилого дома, во дворе которого мы и пытались прийти в себя.

— Слушай, Федор, — позвал я приятеля, когда немного отдышался и вытер вязаной шапочкой вспотевшее лицо, — а как ты того паренька уделал?

— Я?! — безмерно удивился Ямин.

— Ну не я же! Меня он вырубил.

— Именно, что ты! — Федя вылез из сугроба и принялся вытряхивать набившийся за воротник снег. — Ты, как в челюсть получил, покачнулся, а потом — раз! — за шею его ухватил и дернул. И быстро еще так. В одно касание…

— Лихо.

Только вот не я это был. Скорее уж мое альтер эго расстаралось. Оно на такие штуки гораздо.

В одно касание, ну надо же!

— Ты как, идти можешь? — уточнил Ямин.

— Нормально.

Как ни странно, кроме челюсти, ничего толком и не болело. Кожаная куртка худо-бедно смягчила удары, и лишь в голове было пусто-пусто. До звона практически. Я вытащил из кармана коробочку с таблетками, на миг задумался и сунул ее обратно. Повременю пока. Печень посадить еще успею.

— Что это было, вообще?! — забеспокоился вдруг Ямин. — Что за дела?! Нас ведь завалить пытались!

— До тебя только дошло, что ли?

— Какого фига?!

— Мне б кто сказал, — пожал я плечами и вздохнул: — Машину жалко.

— Да, «газель» звездой накрылась, — помрачнел Федор. — Но…

— Пошли отсюда. — Я поднялся с крыльца и махнул рукой: — Пошли! Нечего на улице торчать. Сейчас сядем где-нибудь и поговорим.

— Да что ж это такое! — простонал Ямин и поспешил следом.

Сели мы в «Пельмене» — небольшом заведении, расположенном в полуподвале жилого дома на Кривой. Я на северной окраине хоть и нечасто появлялся, но это заведение давно приметил. Очень неплохо по местным меркам тут кормили. Да и обстановка ненавязчивая.

До середины засыпанные снегом окна, массивные столы, камин.

Единственное — с вытяжкой проблемы. Заходишь и сразу понимаешь, что на кухне готовят.

Тушеная капуста, жареное мясо, свежая выпечка…

— Два по двести! — прямо с порога заявил Федор официантке и уселся за ближайший свободный стол.

— Мне не надо, — сглотнув слюну, отказался я. — Порцию пельменей, пожалуйста, хлеб и попить что-нибудь. Чай или компот, что у вас есть.

— Все вдвойне, — подтвердил мой заказ Ямин.

— Не поняла, водки сколько? — раздраженно уточнила грудастая деваха.

— Два по двести, — опередил меня Федор. — Водку сразу.

Я только вздохнул и спорить с ним не стал. Сам заказал, пусть сам и пьет. Мне нельзя.

Чревато оно.

Расстегнув куртку, я откинулся на спинку стула и как бы невзначай оглядел собравшихся в пельменной людей. На первый взгляд никого подозрительного тут не оказалось. Пару столов занимали работяги, в углу устроились коробейники, да еще усталые мужики в форменных комбинезонах СЭС под скудную закуску приканчивали вторую бутылку водки.

Пересменка у них, что ли?

— Хватай, — распорядился Федор, стоило официантке выставить на стол пару стаканов.

— Мне нельзя, — вновь отказался я. — Не злоупотребляю.

— Ты б видел себя сейчас, — поежился Ямин и вытянул над столом свободную руку. Пальцы заметно дрожали. — Евгений, ты не просто бледный, ты синий практически. У тебя шок!

— И что?

Шок? Это, блин, еще слабо сказано. Трясет всего, и сосредоточиться не могу совершенно. Страшно…

— А то, что с двухсот грамм у тебя сейчас ни в одном глазу не будет, — резонно заявил Федор. — Пей!

Я молча взял стакан, в несколько глотков влил в себя водку и даже не поморщился. Что пил, что не пил. Хотя на голодный желудок по мозгам должно неслабо шибануть. У меня ж со вчерашнего дня и маковой росинки во рту не было…

— Другое дело, — одобрительно кивнул Ямин и столь же легко расправился со своей порцией сорокаградусной отравы. — Все, живем…

— И это радует.

— Что происходит, Евгений? — сразу встрепенулся Федор. — Что, блин, на фиг, такое происходит? Нас же убить пытались!

— Громкость убавь, — попросил я. — Не знаю, что происходит, но кто-то на нас сильно нагретый. Ты уверен, что серебро бесхозное?

— Я ж тебе говорю!

— Никто больше про него не знает?

— Нет.

— Тогда без понятия.

Тут принесли пельмени, и выяснение отношений как-то само собой сошло на нет. Перекусили, выпили компот. Помолчали. Первым не выдержал Федор:

— И что теперь делать?

— Серебро толкнем и на дно заляжем.

— Это понятно, с машиной что делать?

— А что с ней будет? — удивился я и достал из-за пояса жезл «свинцовых ос». Держа его под столом, открутил продолжающий рукоять полупустой цилиндр с зарядами и ввернул на его место новый. — Дорогу она не перегораживает. Угнать тоже не угонят. Пошлешь кого-нибудь забрать потом.

— Тебе легко говорить… — поморщился Федор и вдруг заметил мои манипуляции: — Ты чего это?!

— Так, на всякий случай, — усмехнулся я и спрятал жезл под куртку. — Случаи, сам знаешь, бывают разные…

— Ну ни фига себе, — только и выдохнул Ямин. — По такому случаю надо выпить!

— Мне хватит.

— Да по соточке всего!

— Хватит. Нельзя мне.

— А я выпью. — Федор подозвал разносчицу и заказал сто грамм водки.

— И рассчитайте нас, пожалуйста, — попросил я.

— Ты совсем не злоупотребляешь? — дожидаясь выпивки, спросил Ямин.

— Стараюсь.

В голове приятно шумело, но, к счастью, продолжать пьянку желания не было совершенно. И это просто здорово — никогда остановиться вовремя не умел.

— А чего так? — Федор тоскливо оглядел зал и оживился, заметив направлявшуюся к нашему столу официантку.

— Я ж ясновидящий чуток. — Выпитая водка все же развязала язык, и захотелось поговорить. — В курсе?

— Ну.

— Пьяному слишком трудно дар контролировать. А если до беспамятства напьюсь или, как сейчас, по башке получу, то и вообще туши свет…

— В смысле? — заинтересовался Ямин и даже отставил от себя стакан.

— Информация поступает в прежнем объеме, а обрабатывать ее некому, — усмехнулся я. — Тело начинает реагировать само… самостоятельно. Понимаешь?

— Нет.

Терпения Феди надолго не хватило, и он влил в себя водку.

— А непонятно просто, что подсознание выкинет. Могу человеку по морде съездить, и хорошо, если по делу. Но самое паскудное, потом не помню ничего. Просто провал в памяти образуется, и все.

— У меня такое тоже бывает, — хихикнул захмелевший парень. — Но это постараться надо так надраться!

— У всех бывает, не у всех проходит. — Я достал из кармана бумажник убийцы и высыпал из него на стол бренчавшие там монеты.

— Ты лопатник подрезать успел? — удивился Ямин. — Богатенький Буратино нам попался…

Два червонца — царская десятирублевая монета и ее советский аналог, империал, золотая пятирублевка, серебряный полтинник, шесть тысячных банкнот. И увесистая трехрублевка с соболем.

— Бери себе, только за обед рассчитайся.

Я покрутил меж пальцев пятнадцатирублевую монету, для удобства именуемую в Форте империалом, и кинул ее Федору. Меня сейчас больше интересовало отделение для визиток. Тем более что оно не пустовало. И пусть разрисованные от руки прямоугольные кусочки бумаги на первый взгляд полезной информации не несли, но присмотреться к ним все же стоило.

Сауна «У Тимура». Скидка. В топку.

«Берлога». Кабак. Карточка постоянного посетителя. Не нужна.

Отпечатанная на пишущей машинке визитка адвоката. Неверов Илья Денисович. Первый раз слышу.

А вот уже интересней: «Ювелирный салон «Аленький цветочек». Скупка лома. И, в отличие от остальных, эта бумажка ничуть не обтрепана. Так, а что у нас на обороте? Сегодняшнее число и пометка «8-00»?

Подчеркнуто и восклицательные знаки?!

Ну блин, Алик, ты попал. Конкретно попал.

Только моя «крыша» в этом деле не помощник, а значит, придется разбираться самостоятельно.

— Пошли, — махнул я возвращавшемуся от кассы Федору, сунул визитки обратно в бумажник и направился на выход.

— Ну что, я побежал насчет машины договариваться? — нагнал меня Ямин. — Где встречаемся?

— Не так быстро. — Поднявшись по обледенелым ступенькам на улицу, я дошел до мусорки и избавился от чужого кошелька.

— В смысле?

— Есть у меня нешуточное подозрение, что за всем этим паскудством господин Чемизов стоит, — пояснил я.

— Нашел чего в лопатнике? — удивился Ямин.

— Угу.

— И что собираешься делать?

— Хочу задать ему несколько вопросов.

— Наплюй.

— Что значит — наплюй?! — вскипел я. — Рано или поздно нас хлопнут! Не понимаешь ты, что ли?

— Вот не надо только, а! — заорал Федор. — Дело сделаем и на дно заляжем!

— Хрена с два! — рявкнул я в ответ. Выпитая натощак водка придала воинственности, к тому же не хотелось упускать кончик ведущей к разгадке нити. — Мне не нравится, когда в меня стреляют! Понял?

— Давай так, — попытался успокоить меня Ямин. — Ты иди куда хочешь, я договариваюсь насчет машины. Встречаемся на Торговом углу…

— Не пойдет.

— В смысле?

— Ну надо же кому-то на стреме стоять, нет?

— Я на это не подпишусь, — замотал головой Федор. — И не уговаривай.

— Ну тогда я прямо сейчас из Форта валю. И впаривай свое серебро кому хочешь. Жизнь дороже.

— Не надо… — враз покрылся испариной Ямин.

— Надо, Федя, надо.

— Но, блин…

— Все, пошли, — почувствовав перемену настроения компаньона, усмехнулся я и зашагал по тянувшейся вдоль Кривой тропинке. — Пошли, у Алика контора здесь неподалеку.

— Ну ты даешь! — догнал меня Федор. — Ты вот так придешь к нему и начнешь вопросы задавать?

— Вот так приду и начну, — оскалился я и похлопал себя по поясу. — Но для начала жезл «свинцовых ос» к его башке приставлю. Как тебе такой план?

— Ну блин…

Мимо проехал УАЗ с синей полосой на боку, но дружинники никакого внимания на нас не обратили. Да я особо на их счет и не волновался. Отметка разрешительного отдела Гимназии на жезле «свинцовых ос» имеется, — значит, агрегат сертифицированный. Выходит, все законно. Как Яровой и говорил…

— Ты когда с ним работал, охрана у него в конторе была? — спросил я у Федора, после того как мы перебежали через Кривую и углубились во дворы.

— Нам не в контору, Алик в том же доме квартиру снимает. Зуб даю, дрыхнет еще. — Ямин глянул на замаячившее неподалеку здание доходного дома Гадеса и тяжело вздохнул: — Может, не стоит все же?

— Почему нет? — ухмыльнулся я.

— Евгений, у тебя сейчас такой вид, будто ты Алика завалить хочешь, — нервно сглотнул Федор. — Ты ведь не собираешься его убивать?

— Вот что я точно делать не собираюсь, так это его убивать. — Я остановился на перекрестке, огляделся по сторонам и пояснил: — Нельзя мне.

— В смысле? — удивился Ямин. — По религиозным убеждениям, что ли?

— Ясновидящие очень хорошо чувствуют окружающий мир, — поморщился я. — И если я сейчас дам тебе по уху…

— Не надо!

–…то вскоре сам ощущу точно такой же удар.

— Ни фига себе! — присвистнул Федор. — А если ты кого убьешь?

— Аналогично.

— У тебя уже было такое?

— Один раз, — нехотя признал я, хоть и стоило промолчать. Но водка развязала язык, и шагать молча было невмоготу. — Случайно получилось.

— Это как?

— Ну на тот момент это казалось неплохой идеей. Знаешь, когда тебе в лоб упирается пистолетное дуло, какие только глупости в голову не придут…

— И как выкрутился?

— Грабитель пистолет с предохранителя не снял. А я ж всеведущий. В общем, повезло просто…

Повезло остаться живым. И умирать едва ли не каждую ночь весь следующий месяц. Умирать взаправду, без дураков. Физическая боль — это не так страшно на самом деле, а вот касание смерти… Ты падаешь, падаешь в бездонный колодец, а потом — хоп! — и нет ничего. Ни тебе батута, ни кучи сухих листьев. Просто ничего. Ты умер, и баста.

Вот тогда-то я всерьез и задумался о необходимости глушить свой дар. Вышел на нужных людей, подобрал таблетки. Ну и не жалею пока в общем-то.

— Звезданись об угол с разворота! — обалдел Федор. — Так ты вообще никому сам ничего сделать не можешь?

— Почему не могу? Если приспичит, накачаю снотворным, вколю новокаин… Ну и, допустим, коленные чашечки раздроблю. Раз жертва ничего не чувствует, то и мне по барабану…

— Прикалываешься, да?

— Само собой, — подтвердил я. К чему такие хлопоты? Зря, что ли, «крыше» деньги плачу? Парни и без анестезии прекрасно обходятся.

Федор надулся, я отвернулся, с трудом сдерживая смех, и начал разглядывать яркие пятна вывесок на фасаде офисной пятиэтажки.

«Обогревательные приборы», «Лунные камни», «Спецодежда», «Магия inc.», «Нотариус», «Лики хаоса», «Чудо-техника», «Траволечение», «Ножи и аксессуары», «Эдельвейс», «Братья по оружию», «Техномагия». И везде скидки и распродажи, скидки и распродажи…

— А шея у тебя не болит, часом? — Ямин вообразил, будто его разыгрывают. — Не болит ведь? А ты тому гаду конкретно что-то повредил.

— Так это ж не я был. А мое альтер — это та еще скотина. Ему все как с гуся вода.

— Да?

— Угу.

— Не туда смотришь. — Федор ткнул рукой в неброскую вывеску ювелирного салона «Аленький цветочек», прикрепленную к стене на высоте второго этажа, и потянул меня за собой. — Нам во двор.

— Веди.

Стена пятиэтажки со двора оказалась обшарпанной и уныло-серой. Ни тебе красочных вывесок, ни завлекательных плакатов. Переполненные мусорные баки, свежие пятна масла и кучи конского дерьма на грязном снегу, обрывки картонных коробок…

— Вон лестница на второй этаж, — указал на сваренную из металлических прутков лесенку Ямин. — Иди.

— Что значит — иди? Ты на всеобщем обозрении торчать собрался? Пошли давай.

— Вот ведь связался с тобой, на свою голову! Я внутрь заходить не буду.

— Черт с тобой, не заходи.

Вламываться к Алику в одиночку не хотелось. Вроде и надо, и водка решимость подогревает — а вот трясутся поджилки, и все тут.

Ладно, мы ведь ничего противозаконного не делаем пока, так ведь? Да и терять уже особо нечего…

Все, ходу!

Я первым поднялся по лестнице к массивной железной двери и с удивлением обнаружил, что она слегка приоткрыта. Насторожившись, достал из-за пояса жезл «свинцовых ос», на миг зажмурился и тут же спрятал его обратно.

— Ты чего? — прошептал у меня за спиной Федор.

— Он один дома, — потирая виски, распахнул я дверь и спокойно прошел внутрь.

И в самом деле, кроме Алика, больше никого в квартире не обнаружилось. А сам он опасности для нас не представлял, как, впрочем, не представлял ровным счетом и никакого интереса. Господин Чемизов в блаженном забытьи валялся на низеньком диване рядом со стоявшим на полу кальяном.

Вот ведь сволочь…

— Стрелять… колотить! — закашлялся Ямин из-за витавших в воздухе клубов дыма. — Пошли отсюда!

— Пошли, — скрепя сердце согласился я.

Обыскивать квартиру без толку, а ждать, пока этот гаврик очнется, можно до посинения. Он явно не травку, а кое-что посерьезней курил. Опиум, скорее всего.

— Ну все, я побежал, — поспешил распрощаться со мной во дворе Федор Ямин. — Машину организую, где встречаемся?

— Давай в два на Торговом углу. Уложишься? Или занят будешь?

— Да не, нормально. — Парень пожал мне на прощание руку. — Сам пока делами займусь. Все, покедова…

— Не опаздывай. — Я глянул на часы и направился в другую сторону, безуспешно пытаясь прогнать из головы непонятно откуда взявшуюся там строчку: «Добрый доктор Айболит по-китайски говорит… добрый…»

Все, хватит! Неужели дымом надышался? Алик, сволочь такая…

Я свернул за угол и тут же почувствовал упершийся в спину взгляд. Но виду не подал и спокойно пошел дальше, потихоньку расстегивая на ходу куртку. Вновь свернул и сразу шагнул к стене, делая вид, будто решил облегчиться.

Заскочивший вслед за мной в переулок невысокий паренек мигом разобрался в ситуации и спокойно зашагал дальше, вот только отпускать его в мои планы не входило. Выхватив из-за пояса трофейный жезл «свинцовых ос», я в два прыжка нагнал незадачливого филера, упер ему в затылок дуло и зашипел:

— Не дергайся, мозги вышибу!

Тот вздрогнул, но моментально взял себя в руки и начал оборачиваться:

— Эй! Че за беспредел?

— Заглохни! — Я рывком оттолкнул парня к стене. — Пристрелю, сука!

— Не надо, — судорожно сглотнул он, разглядев, что именно упирается ему в голову. — Ты чего?!

— Кто тебя послал?

— Чего?!

— Отвечай! — Я усилил нажим, и пластиковое дуло до крови рассекло щеку.

— Не понимаю…

— Считаю до трех.

— Но…

— Раз!

— Подожди!

— Два!

— Стой! — взмолился парень. — Не надо!

— Кто тебя послал? — повторил я вопрос.

— Я ничего не знаю!

— Хреново. Для тебя хреново. А мог бы еще пожить…

— Не надо! Просто знакомый из Семёры покрутиться у черного хода «Аленького цветочка» попросил…

— Зачем?

— Фотографию твою дал, велел смотреть.

— С целью?

— Если появишься, проследить, куда пойдешь, и дать знать.

— Кому?

— Тут на проспекте машина стоит…

— Почему именно здесь велели караулить?

— Не знаю, не в теме. Просто сказали, и все.

— Плохо, — вздохнул я и спросил: — Жить хочешь?

— Да! — прохрипел парень, вновь скосивший глаза на упиравшийся ему в лицо жезл «свинцовых ос».

— Что же с тобой делать-то?

Отпускать никак нельзя. Добежит до бандитов — и мне каюк. Вырубить? А если раньше положенного очнется? Да и не выдержит моя голова еще одного отката. И так второй день на таблетках сижу. И ногу по этой же причине не прострелить. К тому же сразу видно — не при делах пацан. Так, «шестерка».

— Отпусти, а! Никому ни словечка…

— Отпущу, — кивнул я. — Только лизни-ка ты для начала ставню. Да-да, именно эту. А точнее, железный уголок.

— Ты чего? — заморгал парень. — Зачем?

— Быстро лизнул!

— Я же примерзну!

— Мне голову тебе прострелить?!

Парень обреченно шмыгнул носом, повернулся и осторожно лизнул укреплявший ставню стальной уголок. Да так и замер, нелепо вывернув шею.

— Ты, главное, не дергайся только, а то без языка останешься. Не дергайся, говорю, отмерзнешь скоро.

Я спрятал жезл и рванул по переулку. Не останавливаясь, проскочил несколько дворов, потом свернул на безлюдную улочку и вышел к Красному проспекту.

Все, оторвался.

Но светиться на людях все равно нельзя, надо в темпе решать, куда дальше податься. Дел никаких на сегодня вроде не запланировано, но…

Стоп!

Это как — никаких дел не запланировано?

Во-первых, надо обязательно в «Ширли-Муры» заскочить, с Гороховским потолковать. А во-вторых, не могу же я просто взять и умотать из Форта! У меня одних денег в обороте тысяч двадцать золотом крутится!

И как быть? Если пропаду хотя бы на месяц, останусь у разбитого корыта. За деньгами постоянный пригляд нужен. Моя «крыша» в этом плане точно не помощник, у них и своих дел хватает, да и не стоит все яйца в одну корзину складывать. Как ни крути, а рычаги воздействия на жуликов отсутствуют.

Ну и куда кинуться? Центральный городской банк под Торговым союзом, там ничего не светит. А под управление какой-нибудь частной лавочки капитал передавать страшно. Если только…

А ведь придется с Георгом Марковым потолковать! Уж сколько он меня вложиться в производство колючей проволоки зазывал, а тут сам приду. То-то удивится.

Несмотря на ранний час, Марков оказался на месте: зарывшись в стопки каких-то чертежей и спецификаций, он сидел в арендованной каморке на втором этаже соседнего офисного здания, пил кофе и беспрестанно курил. Лет новоявленному предпринимателю было далеко за сорок, но уволился из Дружины Георг вовсе не по состоянию здоровья. Нет — увидел шанс начать свое дело и пошел ва-банк. Бывает и такое.

Называлась его контора, кстати, не абы как, а «Змеи Лаокоона».

«Змеи Лаокоона». Колючая проволока, метизы, крепежи…

Метизы?! Крепежи?! Очень интересно.

— О, Евгений Максимович! — удивился Георг. — Какими судьбами?

— Да вот решил узнать, как у вас дела обстоят. — Я уселся на стул и не удержался от подначки: — Не задушил вас еще Торговый союз, как те змеи Лаокоона со товарищи?

— Андрей, иди погуляй пока, — распорядился Марков, и что-то увлеченно чертивший на ватмане молодой парень, отложив карандаш, вышел в коридор. Георг убрал пепельницу на подоконник и прищурился. — Нас так просто не задушишь. А ты с какой целью интересуешься?

— Ты рассказывай, рассказывай, — не стал я объяснять причину своего интереса.

— А чего рассказывать? Производство в стадии запуска. Цех отремонтировали, отопление наладили, пробную партию колючей проволоки выпустили.

— С заказами что?

— Заказов полно, — без особой, впрочем, радости заявил Марков.

— А в чем подвох?

— Дружина промзону обустраивает, мы «егозу» и сопутствующие материалы поставляем. Загрузка оборудования хоть и не полная, зато спрос стабильный.

— Дай угадаю, — задумался я. — Работаете на давальческом сырье, и живых денег вам не платят.

— Так и есть. Но цех в собственность оформили, и на охрану тратиться не приходится. С коммунальщиками опять-таки зачеты проводим.

— А своей оборотки нет…

— Думаешь, от хорошей жизни метизами заняться решили?

— И какие перспективы?

— Как с промзоной закончат, за ремонт городской стены примутся, — вздохнул Георг. — Если хорошо себя зарекомендуем, Торговому союзу придется потесниться. Правда, в этом случае установка для серебрения колючей проволоки понадобится. Но это когда еще будет!

— А оборотка сейчас нужна. Понимаю, — усмехнулся я. — И сколько?

— Тысяч пятнадцать на первое время.

— Вся сумма сразу?

— Нет, зачем? Пару месяцев эти деньги осваивать будем.

— Ясно, — кивнул я. — Допустим, у меня есть пятнадцать тысяч. На какую долю в деле могу рассчитывать?

— Двадцать пять процентов отдам. Устраивает?

— Пожалуй, да.

Устраивает? Скажем так, на безрыбье и рак рыба.

— Когда окончательно определишься? — уточнил Георг.

— А чего тянуть? Есть у вас нотариус где-нибудь поблизости?

— Есть, — несколько растерянно подтвердил Марков.

— Пошли оформляться тогда. Мне из Форта сегодня-завтра придется уехать, я тебя своим представителем по всем незакрытым сделкам назначу. Пятнадцать тысяч за месяц точно набежит, будут излишки — отложи.

— Лихо ты.

— Да, я такой…

В итоге до «Ширли-Муры» получилось добраться только за час до встречи с Федором. Перебежав через Красный проспект, я поднялся на крыльцо кабака и распахнул тяжелую дверь. Привычно поморщившись из-за разбежавшихся по зеркальным стенам отражений, подошел к узенькому окошку гардероба, сунул скучавшей там тетке куртку и повернулся к уже открывшему рот охраннику:

— Да знаю, что с оружием нельзя, знаю.

— Воспользуйтесь сейфом, будьте добры, — попросил тот.

— Само собой. — Я забрал у гардеробщицы бирку, сунул жезл «свинцовых ос» в один из вмонтированных в стену пистолетных ящичков и спрятал ключ в карман.

— Вы позволите?

И, не дожидаясь ответа, охранник принялся водить рядом со мной жезлом сканера.

— Да на здоровье, — фыркнул я и уставился на свое отражение.

То ли кажется, то ли и в самом деле седины прибавилось. Щетина так и вовсе через одну седая. И физиономия осунулась. А всего-то сутки на осадном положении. Нет, так меня надолго не хватит.

— Проходите, — разрешил закончивший возню со сканером парень.

— Премного благодарен, — съязвил я и направился в зал.

Остановился на пороге, но не углядел ни одной знакомой физиономии и направился к бару.

Вот за что не люблю «Ширли-Муры» помимо собирающегося тут контингента, так это за мозолящую глаза эклектику. На окнах изукрашенные золотыми и красными китайскими драконами занавеси, лампы под потолком изначально предназначались для бильярда, а столы и вовсе все до одного разные. Стулья тоже не в едином стиле выдержаны.

Впрочем, какой еще стиль?

Любые намеки на стиль гарантированно убивались чудовищной позолоченной барной стойкой.

Плюсов у заведения было ровно два: отменное пиво из Ключей и красивые официантки. Вот только я человек непьющий, а связываться с местными девушками себе дороже.

— Привет, Евгений, — выскочил из отгороженного от общего зала кабинета управляющий и убежал на кухню.

— И тебе, Денис, привет, — рассеянно кивнул я вслед светловолосому крепышу и огляделся по сторонам, раздумывая, куда упасть.

— О, какие люди! Евгений Максимович! Заходи.

Заметивший меня в приоткрытую дверь Константин Арабов пригнулся, чтобы не удариться бритой налысо головой о притолоку, и вышел из кабинета в зал.

— Физкульт-привет! — поздоровался я с бессменным чемпионом Форта по боксу. — Я б зашел, да у меня дела здесь…

— Какие могут быть дела в… — боксер посмотрел на серебряные наручные часы, потом перевел взгляд на меня, — в час дня? Заходи.

— Обязательно зайду, — пообещал я. — Освобожусь и зайду.

— Заметано. Мы тебя ждем.

Тут Денис Селин притащил с кухни ведерко со льдом, в котором стояла бутылка шампанского, и передал его боксеру:

— Иди давай. Не пугай людей.

Константин спорить не стал, забрал шампанское и вернулся в кабинет. Оттуда тотчас послышался женский смех, и я с облегчением перевел дух. Все, теперь он про меня точно забудет. А то опять бы напоил. Как в прошлый раз…

Не могу сказать, что мы с Арабовым столь уж великие приятели, но за единственный в своей карьере проигранный матч денег он получил больше, чем за все предыдущие победы, вместе взятые. Ну а поскольку тот черный для букмекеров Форта день не обошелся без моего участия, отношения у нас были очень даже неплохие.

— Как они меня все задрали, — тяжело вздохнул управляющий и кинул полотенце на стойку бара. — Ну скажи, Жень, какого хрена он к нам развлекаться ходит? Шел бы в «Сан-Тропез»!

— Сам-то чего бегаешь? — удивился я.

— Из меня они хоть водку не выбьют, — объяснил Денис, крепостью сложения ничуть не уступавший Арабову, но бывший ниже боксера чуть ли не на три головы. — А то нахрюкотаются в зелюки — и все, привет. Вот и бегаю, как тот кролик.

— Филипп здесь?

— Проходи, он сейчас подойти должен.

— Да я здесь подожду…

— Не, Гамлет велел, если появишься, тебя сразу в заднюю комнату гнать.

— Чего еще придумал? — тяжело вздохнул я, но спорить не стал и отправился за Селиным в служебные помещения.

— Падай, — проводив меня в какую-то изрядно захламленную каморку, указал парень на стоявшие вокруг круглого столика табуретки. — Принести чего?

— Попить если только, — попросил я.

Из-за выпитой в «Пельмене» водки горло пересохло, мысли в голове путались, да и в затылке поселилась раздражающая ломота. Но таблетки глотать не буду — это нормально, это просто отходняк. От шока, от водки…

— Пиво? — предложил Денис.

— Не, водички бы, — отказался я. Мне еще пива не хватало. В самый раз водочку заполировать. — А лучше минералки. Безалкогольного чего-нибудь, короче.

— Посмотрю, что есть, — пообещал Селин и отправился восвояси.

Я снял пиджак и кинул его на соседний табурет — душно. Потом вытянул перед собой правую руку, посмотрел на заметно трясущиеся пальцы и выругался.

Пальцы? Да нет, вся кисть ходуном ходит. Дела, блин…

Вернулся Селин, внимательно глянул на меня, но ничего говорить не стал и выставил на стол небольшую бутылочку с минералкой.

— Стакан?

— Да вот еще!

Я свернул пробку и жадно присосался к горлышку. Сразу полегчало.

— Сушнячок долбит? — подколол меня Денис.

— Да как тебе сказать… скорее от шока отхожу.

— Там Гамлет пришел, сейчас зайдет, — не стал ни о чем расспрашивать Селин, в последнее время занимавшийся исключительно хозяйственными вопросами. Это раньше он в первых рядах на амбразуру лезть готов был, а как папой стал, заметно остепенился.

— Я готов его принять, — усмехнулся я.

Датчанин ждать себя не заставил. Только вот настроение у него было ни к черту. А беседовать со злым, как бес, Гамлетом удовольствие ниже среднего. Никакое удовольствие просто-таки.

— Ты что творишь, Максимыч?! — прямо с порога зарычал он. — Договорились же, сидишь тихо, мы сами ситуацию провентилируем!

— Дверь закрой, — попросил его из коридора Денис. — И не ори так.

Принц обернулся, глянул на невозмутимого здоровяка и с грохотом захлопнул дверь.

— Ну чего молчишь? — вновь обернулся он ко мне.

— Хватит уже, а? — Я вяло махнул рукой. — Как договаривались, никуда не лез, свои дела делал.

— Какие у тебя сейчас дела могут быть?! Забился бы в нору какую и сидел. Блин, да о перестрелке на Жукова уже половина Форта знает!

— Какая еще перестрелка? Нас чуть не перебили, как мишени в тире!

— А нечего было на улицу соваться, пока умные люди твои проблемы решают!

— Вы быстрее решайте, — перешел я в наступление. — У меня сделка на двадцать килограмм серебра, между прочим, зависает!

— Двадцать килограмм? — Ошарашенный Гамлет замолчал и опустился на табурет. — Про двадцать килограмм ты ничего не говорил. Двадцать килограмм — это тема…

— Двадцать килограмм чего? — поинтересовался заглянувший в комнату Филипп Городовский — высокий, сутулый мужчина лет под сорок с горбатым носом и вечно сонными черными глазами.

— Серебра, — пояснил я. — Технического.

— Двадцать семь тысяч дам, если содержание металла нормальное. — Филипп моментально произвел в уме несложные расчеты и уселся за стол. — Деньги в течение недели.

— Тридцать одну тысячу. И тысячу сразу на руки.

— Двадцать девять…

— Торг неуместен. — Я даже слушать ничего не стал. — У нас ведь взаимовыгодное сотрудничество, так?

— Но для тебя оно более выгодное, — мрачно уставился на меня Городовский.

— Моя комиссия поменьше вашей выйдет!

— Нам тоже делиться придется.

— Хватит уже! — хлопнул по столу Гамлет. — У нас сейчас другая проблема на повестке дня стоит.

— Это какая еще? — прищурился Филипп.

— Ну меня убить пытаются, если что, — фыркнул я. — Сегодня третий раз был. На четвертый, чувствую, моего везения уже не хватит.

— Рассказывай, — потребовал Городовский.

Ну я и рассказал. О налете на квартиру, слежке в «Кишке», Семёре и расстрелянной «газели». Об Алике Чемизове тоже умалчивать не стал. Пусть икнется этому гаду.

— Думаешь, в серебре дело? — Филипп многозначительно глянул на Датчанина и тяжело вздохнул. — Кто тебе эту тему подогнал?

— Не имеющее к делу обстоятельство, — покачал я головой.

Если начну поставщиков сдавать, мигом без штанов останусь.

— Как скажешь, — не стал настаивать на своем Филипп. — Двадцать килограмм — это немало. Грех такую сделку упускать. Как считаешь, Принц?

— Когда сможешь достать серебро? — уточнил Гамлет.

— К обеду, думаю, получится привезти.

— Опять по улицам шляться будешь?

— А куда деваться?

— Давай мы тебе охрану дадим? — оживился Городовский.

— А оно мне поможет? — хохотнул я. — Если выследят, и охрану, и меня вместе с ней положат. Вы лучше узнайте, кто всю эту бучу затеял!

— Узнаем, узнаем, — покивал Гамлет. — Мы уже копаем в этом направлении, не сомневайся.

— Очень на это надеюсь…

— Да не парься, ты нам целым и невредимым нужен. Сам посуди, кто еще кроме тебя нам такую тему подгонит? — рассмеялся Филипп. — Мы из-за этого даже планы кое-какие скорректируем. А, Принц? Ведь скорректируем?

— Придется, — без особой, впрочем, радости в голосе подтвердил Гамлет и посмотрел на часы. — По чаю?

— А давайте, пожалуй, — согласился я. — Мне черный с сахаром.

— Лимон?

— Свежий?

— Обижаешь! — усмехнулся Филипп. — С оранжереи.

— Это на промзоне которая?

— С нее самой.

— Тогда с лимоном.

— Мы тебе на счет запишем, — предупредил Городовский и направился на выход. — Лимоны нынче недешевы. Принц, тебе как?

— Как Евгению.

— Пишите, пишите, — махнул я рукой. — Вот убьют меня…

— Тьфу-тьфу-тьфу, — постучал по столу Гамлет. — Нет, нам без тебя никак.

— Да прям!

— Точно-точно, — подтвердил Датчанин и, хмыкнув, покачал головой: — Ты понимаешь, шустрят многие, а что-то путное у единиц выходит. Либо чутье есть, но хватки недостает, либо напролом в гибляк ломятся.

— Я, блин, прям сейчас загоржусь…

— Ну погордись минут пять. Вот Филипп припрется и опять о комиссионных нудить начнет.

Но вернувшийся с пузатым заварочным чайничком и чашками Городовский разговора о деньгах заводить не стал. Вместо этого он протянул мне небольшой амулет на прочной стальной цепочке.

— Это что еще за ерунда? — удивился я, разглядывая оплетенный витками тонкой проволоки кусочек горного хрусталя.

— Отводящий пули амулет, — пояснил Филипп и принялся разливать чай. — «Щит веры». Не самый навороченный, конечно, но тридцать выстрелов из ПМ держит.

— И зачем он мне?

— Небольшая страховка. На всякий случай. Только особо не обольщайся, от «дырокола» он не поможет, да и заряды «свинцовых ос» через одного взрываться будут. Убить не убьет, но оглушит конкретно.

— Ну спасибо!

— Да не за что.

— А если не из ПМ? — уточнил я. — Если из автомата шмальнут?

— Тут как повезет, — пожал плечами Гамлет. — Если из АК-74 стрелять будут, то все путем: пока три рожка не всадят, не достанут. А вот из АКМ и половины магазина хватит.

— С чего такая разница?

— В калибре дело, — пояснил Датчанин, — точнее, в весе пули. Квадрат которого, как известно, пропорционален расходуемой амулетом энергии.

— Ясно. — Я накинул цепочку на шею и спросил: — А я еще чего-то про спецпули слышал…

— Не, — махнул рукой Филипп, — забудь. Вчерашний день.

— А чего так?

— А теперь во все амулеты пару заклинаний простеньких зашивают. Одно пространство сканирует на предмет состава, из которого эти пули отливают, второе — его детонацию обеспечивает. Там расход энергии настолько мизерный, что на несколько тысяч пуль запаса хватает.

— И у меня амулет с этими заклинаниями?

— Разумеется.

— Понятно. Тоже на счет запишете?

— Обязательно, — усмехнулся Городовский и, поймав вопросительный взгляд Гамлета, кивнул на дверь: — Лимон Денис принесет.

Селин и в самом деле вскоре приволок сахарницу и блюдце с нарезанным тонюсенькими дольками лимоном, и мы принялись пить чай. Посидели, поболтали. Как-то даже отпустило немного. Появилась иллюзия, что не все так плохо. Бред, конечно, но невозможно просто все время бояться…

В очередной раз глянув на часы, я засобирался, накинул пиджак и, распрощавшись с парнями, направился на выход.

— Если все срастется, через пару часов приеду с товаром.

— Ждем, — кивнул Филипп.

— Вы не ждите, вы деньги готовьте.

— Обязательно.

— Да! — Я вдруг вспомнил о просьбе Бориса Шахрина. — Мне тут аммиачную селитру предлагают задешево. Не интересует, случаем?

— А с чего у тебя возникла мысль, что это нас может заинтересовать? — удивился Городовский.

— Ну из селитры взрывчатку вроде как можно изготовить. А там ее вагон.

— У нас с этим делом проблем нет, — рассмеялся Гамлет. — Пластит и тротил рулят.

— Как знаете.

— Тебя, кстати, Маринка спрашивала, — вдруг вспомнил уже пропустивший меня в дверь Денис.

— Когда? — Я замер на месте как вкопанный.

— Да минут пять назад, — улыбнулся Селин и крикнул в обеденный зал: — Марин, посмотри, кого я привел!

— Женя! — обернулась к нам стройная рыжеволосая девушка. — Прекрасно выглядишь!

— Думаешь?

— Щетина с проседью, потертый пиджак, — Марина поправила загнувшийся лацкан, — и вытянутый джемпер придают тебе поистине брутальный вид.

— А еще я ботинки специально не чищу, — улыбнулся я. — Для полноты образа.

— Заметно. Как жизнь?

— Лучше всех, но никто почему-то не завидует.

— Как-то ты к нам дорогу позабыл в последнее время, — многозначительно посмотрела на меня девушка.

— Дорого у вас. Не по моим доходам.

— Ну как разбогатеешь — приходи. А то смотри, угощу.

— Ловлю на слове. — Я глянул на часы, сунул их обратно в карман и чмокнул Марину в щеку: — Все, бежать пора.

— Ремешок почини, — рассмеялась мне в спину девушка. — Часы дорогие, а ходишь как обормот.

— Разбогатею и сразу починю! — Я махнул рукой и поспешил на выход.

Терпеть не могу, когда в памяти провалы появляются. А общение с Маринкой в прошлый раз именно на беспамятство и пришлось. И ведь не рассказывает толком никто, чего учудить умудрился. Ржут только. А все Арабов! Хороший коньяк, говорит, замечательный просто. Еще и на пиво…

Достав из сейфа жезл «свинцовых ос», я забрал в гардеробе куртку и вышел на крыльцо.

— Чего морщишься? — усмехнулся Денис Селин, который отправился покурить на улицу в одном пиджачке.

— Холодно.

— Ну у нас тут типа круглый год не Африка. Или надоело?

— Да по барабану на самом-то деле. — Я натянул перчатки и поправил заткнутый за пояс джинсов жезл. — Пока деньги есть, и в Форте неплохо.

— Тоже верно, — согласился со мной Денис, затянулся и посоветовал: — Ты беги давай, а то варкается уже.

— Чего?

— Не светись на улице, говорю, лишний раз. Огородами, огородами.

— А! Ну пока тогда!

— Не пропадай.

— Постараюсь.

Я сбежал с крыльца и зашагал по направлению к Торговому углу. Дошел до перекрестка Красного и Кривой и выругался, упершись в натянутую поперек тротуара веревку с красными флажками.

— Обходи, обходи давай! — замахал на меня молоденький дружинник. — Не видишь, огорожено!

В это время к обнесенному веревками зданию подъехала «газель» без каких-либо опознавательных знаков, из которой выскочили крепкие парни в белых халатах, надетых прямо поверх теплой одежды.

Врачи? Или спецы Дружины?

Неужто опять кто-то под «озверином» бойню учинил?

— Вали давай! — вновь рявкнул на меня разнервничавшийся дружинник.

Я сплюнул под ноги, перелез через высоченный сугроб и, морщась из-за набившегося в ботинки снега, поплелся по обочине.

Совсем никакого житья не стало. Куда катится мир?

Когда подошел к Торговому углу, Федор Ямин уже болтал с приглядывавшими там за порядком охранниками. Вот только никакого подходящего транспорта поблизости припарковано не было, и это меня, честно говоря, немного напрягло.

Я на миг зажмурился, но не уловил ничего подозрительного и помахал компаньону.

— Пошли! — заметив меня, направился Федя в ближайшую подворотню.

Я поспешил следом, но тут дверь салона «Алхимия & Жизнь» распахнулась, и на улицу вышел Тимур Гориев. И не один, а в сопровождении пары охранников.

Вот ведь как не вовремя!

— Евгений! — удивился Гориев. — А я тебя по всему Форту разыскиваю!

Блин! Не везет так не везет! И ясновидение не помогло: Гориев же сам не ожидал меня здесь встретить! Просто шел себе и шел. Вот если б он специально меня караулил…

— Привет, Тимур, — поздоровался я. — Случилось чего?

— Мне деньги нужны! Срочно!

— Какие деньги, Тимур?

— Которые в товар из Северореченска вложены. Срочно нужны. До зарезу.

— Я тебе чем помочь могу?

Сохранить спокойствие удалось с трудом. Что за люди? Сначала сами в компаньоны набиваются, а потом с пеной у рта вернуть пай требуют.

— Отдай деньги! По-хорошему прошу!

— Деньги где? — спросил я. — Деньги в товаре. Товар где? Товар в Форт едет. Приедет — и все будет.

— Ты не понимаешь! — заорал мне в лицо Гориев, и напрягшиеся телохранители шагнули в разные стороны. — Деньги сейчас нужны!

— Договор был до конца месяца.

— Плевать на договор!

Ну и что делать? Достать жезл «свинцовых ос» и послать этого истерика на три советские буквы? А то еще и пендюлей отвесить, чтобы не вопил, будто его режут. Хорошо бы — но нельзя. Я ведь профессионал. Я могу работать с любыми клиентами.

— Во-первых, заткнись. — Просьба моя деликатностью не отличалась, но иногда по-другому нельзя. С волками жить — по-волчьи выть. — Заткнись, Тимур, и перестань визжать.

— Да я!..

— Ты меня не слышишь, Тимур? Замолчи и послушай.

Гориев набычился, но пересилил себя и лезть в драку не стал. И правильно сделал.

— Успокоился? Адекватно реальность воспринимаешь? — Я посмотрел ему в глаза и попросил: — Рассказывай, что у тебя стряслось.

— Мне нужны деньги…

— С самого начала, Тимур. С самого начала.

— Да неважно! — махнул рукой Гориев. — В общем, меня на счетчик поставили. Не отдам долг — голову отрежут.

— Кто отрежет?

— Бандиты, кто!

— Должен ты кому конкретно?

— Великанову.

— Понятно, — кивнул я. Великанов — это серьезно. Великанов отрежет. Хотя варианты есть. — Слушай, Тимур. Вот были бы у меня деньги, я бы прямо сейчас достал кошелек и тебе вернул. Но деньги в товаре…

— Евгений…

— Подожди и послушай меня. Во-первых, Великанов не отморозок. Ему деньги нужны, а не твоя голова. Скажи, что в понедельник долг отдашь. Тут осталось-то неделю подождать.

— Да он мне не верит уже!

— Тогда пусть у Трофима спросит. Трофим в курсе о твоей доле, он подтвердит.

— Думаешь?

— Ты, самое главное, не паникуй. Поговори с Трофимом, поговори с Великановым. Все решаемо.

— Хорошо, так и сделаю.

— А теперь извини, мне бежать пора.

Я заскочил в подворотню, в которой до того скрылся Федор, и перевел дух.

Достал.

— Чего ты так долго? — окликнул меня парень.

— Гориева встретил. Ты-то куда рванул?

— Зацени! — указал Ямин на припаркованный во дворе внедорожник с наглухо тонированными стеклами. — А? Красава!

— А сюда ее зачем загнал? — По глубокому снегу я пробрался к автомобилю и огляделся по сторонам. — Фиг выедем…

— Не боись, выедем, — самоуверенно заявил парень. — А загнал, чтобы никто нас у нее не срисовал. У меня, знаешь ли, автопарк не резиновый. Не могу себе позволить по две машины в день терять. Сейчас выедем через двор на Красный и помчимся с ветерком.

— Застрянем, — оглядев заметенную снегом подворотню, решил я.

— Да как два пальца об асфальт!

— Ты пил, что ли? — Я вслед за партнером забрался в автомобиль и захлопнул дверцу.

— Исключительно для успокоения нервов. Сто грамм.

— Давай я за руль сяду.

— Да успокойся ты. — Ямин повернул в замке зажигания ключ и принялся что-то неразборчиво напевать себе под нос.

Судя по лихорадочно поблескивавшим глазам, принял на грудь Федя никак не сто грамм, а существенно больше, но внедорожник со двора тем не менее вывел довольно уверенно. Ладно, машин на дороге немного, а в сугроб улетим — ничего страшного. Вытащат.

— Нам не по Жукова разве? — уточнил я, когда автомобиль свернул с Красного на Кривую.

— Не, я по Жукова не поеду, — вздрогнул Ямин. — Ну его. Потом крутанемся.

— Угу, — кивнул я.

Мне и самому проезжать мимо места неудавшегося покушения хотелось меньше всего. И так мороз по коже, как вспомню.

Какое-то время ехали молча, но, как только миновали здание Центрального участка Дружины, Федор сбросил скорость и уставился на недавно протянутый над дорогой трубопровод.

— Это чего еще? — удивился он.

— От ТЭЦ тянут.

— Он же перемерзнет?

— А его вроде по магической линии тянут, — зевнул я. — Ну и автономные обогреватели внутри трубы монтируют. Энергопотери чтобы, значит, снизать.

— Вот людям делать нечего! — фыркнул Ямин и неожиданно перескочил на другую тему: — А хочешь прикол?

— Ну?

— Богданчук машину водки на днях взял по рублю за бутылку.

— И в чем прикол? Паленую подсунули?

— Не-а. Он же коробками брал. Распечатал — а там в каждой бутылке жетон в два грамма серебра. Прикинь, как он поднялся?

— Повезло, — усмехнулся я.

— Мне б так, — вздохнул Федя и пожаловался: — С промзоны съезжать придется.

— Чего так?

Аренда тамошних складских помещений стоила сущие копейки, и более-менее приемлемые предложения придется еще поискать.

— Да дружинники задрали уже! Они со своим технопарком как с писаной торбой носятся, ни ввезти ничего без документов, ни вывезти. Задолбали, ироды.

— И куда думаешь двинуть?

— На Тополиной аллее, ближе к проспекту Терешковой, склады знаешь?

— Угу.

— Вот там неплохое предложение нашел. Дороже, конечно, но куда деваться? Еще немного — и весь бизнес звездой накроется.

— Слушай, а чего Дружина так зверствует? — Машину на колее мотнуло, и я поспешил ухватиться за ручку над головой. — Пропускные пункты, документы какие-то…

— А вот смотри. — Федор, удерживая руль одной рукой, достал из кармана кошель, выудил из него золотой червонец и протянул мне: — Зацени.

— Ты не отвлекайся!

Автомобиль резко рванул вперед, обогнав ползущие по обочине сани, и мне стало не по себе.

— Да расслабься ты! — рассмеялся Ямин. — Доедем, никуда не денемся…

— Ну-ну, — пробурчал я и принялся рассматривать десятирублевку.

Новенькую. Блестящую. Совершенно непотертую. И вместе с тем с едва заметно смазанными мелкими деталями чеканки.

— Сообразил, в чем прикол?

— Новодел? — предположил я.

— Дружина где-то монетный станок раздобыла и штампует червонцы в промышленных масштабах.

— И сколько теперь в них золота…

— Ну да. Понимаешь, к чему такие строгости? Там, где денежку печатают, порядок должен быть. Иначе разворуют все к чертям собачьим. Нет, брат, Дружина за промзону всерьез взялась.

Я вернул десятку и задумался. Новости были не самые приятные. Чем меньше места для частного предпринимательства, тем больше проблем лично у меня.

— Думаешь, Дружина всех под себя подмять хочет?

— Не-а, — мотнул головой Федор и повернул с Кривой на проспект Терешковой.

Справа потянулись серые бетонные коробки цехов — и сразу запахло какой-то химической гадостью. Цеха были самые разные: полуразваленные и отремонтированные, голые скелеты прежних построек и застекленные, с дымящимися трубами. И вот еще что бросилось в глаза — уходившие на промзону дороги оказались перегорожены бетонными блоками, а в некоторых местах даже начали понемногу восстанавливать поваленные заборы.

Выходит, и в самом деле Дружина за дело всерьез взялась. Не преувеличил масштаб ремонтных работ Марков.

— А чего тогда? — оценивая увиденное, поинтересовался я.

— Они себе кусок пирога отрезали и остальным фигу показали. Теперь ни Торговому союзу, ни Братству, ни Лиге сюда уже не влезть.

— Ну Братство так и так в Туманный переезжает, — усмехнулся я. — А Сестры Холода промышленностью никогда особо не интересовались.

— И какой следует из этого вывод? — подмигнул мне Федя и в очередной раз свернул. В этот раз на Жукова.

— Олег Владимирович в серьезных контрах с Яном Карловичем?

— И это тоже, — кивнул Ямин. — Все, добрались почти. Сейчас институт сельхозмашиностроения проедем — и на месте.

Я глянул на огораживавший территорию бывшего НИИ забор и покачал головой. Превратить эти заброшенные здания в приносящий доход производственно-складской комплекс потребовало таких колоссальных капиталовложений, что даже Торговому союзу пришлось привлекать пайщиков со стороны. А поднять всю промзону — затея и вовсе абсолютно нереальная. Даже для Дружины. Нет, дело наверняка исключительно в стремлении нового Воеводы утереть нос свежеиспеченному главе Торгового союза.

Как только ворота НИИ остались позади, и без того кое-как расчищенная дорога превратилась в две тянувшиеся между сугробами колеи. Видно, что люди сюда заглядывают, но пригнать трактор или работяг с лопатами никто не удосужился.

— Там на каком этапе реконструкция-то? — уточнил я у Федора.

— Да ни на каком практически, — ответил тот. — Главное здание пока кое-как в порядок приводят и проект разрабатывают. Торговый союз грозится денег дать, да все как-то не срастается.

Внедорожник крепко цепанул днищем наледь, нас тряхнуло, однако машина хоть и с пробуксовкой, но проехала дальше. Ямин свернул на утоптанную площадку и припарковал автомобиль рядом с полностью занесенным снегом ЗИЛом. Судя по масляным пятнам и следам шин, автотранспорт заворачивал сюда довольно часто. Да и у возвышавшегося сразу за забором пятиэтажного здания валялась целая куча сорванного с крыши рубероида. Еще не запорошило даже. А вот окна застеклить или пленкой затянуть руки не дошли…

— Куда нам? — Я выбрался из машины и с наслаждением размял затекшие ноги.

— Вон тот цех видишь? — Ямин запер автомобиль и указал на приземистое здание, вокруг которого из снега торчали желтые стебли камыша. Никаких тропинок туда не вело.

— Федя, а ты уверен, что серебро еще там? — уточнил я.

Всколыхнувшееся на миг ясновидение уловило чье-то присутствие в главном корпусе, а вот конечная цель нашего путешествия была пуста. И это просто здорово — СЭС наверняка сюда сто лет в обед наведывается, так что в заброшенных зданиях вполне могла завестись какая-нибудь гадость.

Внимательнейшим образом изучив цех, я постарался охватить ясновидением пятиэтажку центрального здания, но виски моментально заломило, а на лбу выступил холодный пот. Перенапрягся, блин. Ясно одно — находившиеся в здании люди преспокойно играли в карты.

Вот ведь бездельники! Поди, на ремонт сюда пригнали, а они воздух пинают.

— Пошли, — заторопился Федор, которого на морозе начало заметно трясти.

— Как скажешь, — поспешил я за ним и только тут обратил внимание на уходящие в глубь территории свежие следы шин. Работают-таки. Стоит поподробнее об этом проекте разузнать, вдруг какая выгода выйдет.

Мы миновали давным-давно разгромленную проходную, обогнули центральное здание и пошли через внутренний дворик, заваленный рваными полосами рубероида, обломками конторской мебели и разбросанными ветром пожелтевшими листами бумаги. Кто-то начал стаскивать весь этот мусор в одну кучу, но так и не довел задуманное до конца.

И как в этом бардаке Федор хоть что-то отыскать умудрился? Чутье, не иначе…

— Федь, — позвал я компаньона, — может, фомку из машины прихватить надо было?

— Э-ге-гей! — вместо ответа завопил вдруг тот и замахал руками: — Мы здесь!

— Ты чего?! — удивился я, но тут меня скрутил жуткий по своей силе приступ.

Скрутил враз, безжалостно запустив в голову щупальца боли. Дар ясновидения принялся выворачивать сознание наизнанку в тщетной попытке найти выход из ситуации, в которую меня еще только угораздит влипнуть. Перед глазами замелькали обрывки видений, а уже мгновение спустя оказавшееся бессильным предвидение сгинуло, оставив после себя странную ломоту во всем теле.

Стиснув зубы, я помотал головой, прогоняя наваждение, и уставился на выбегавших из центрального подъезда пятиэтажки парней. Заметил у них в руках оружие и выругался от осознания собственного бессилия.

Двое, трое, четверо…

Автомат, какой-то словно отлитый из алюминия пистолет — чаромет? — и два «дырокола». Нет, амулет Городовского точно не поможет. А жаль…

Федя, сукин кот, подставил так подставил…

— Оружие кидай! — крикнули мне. — Кидай, кому сказано!

Я горько усмехнулся, бросил выдернутый из-за пояса жезл «свинцовых ос» в снег и полез за таблетками. Взвесил в руке коробочку с пилюлями и сунул ее обратно.

Дар ясновидения молчал, а значит, жить мне осталось совсем недолго.

И какой тогда смысл организм травить?

Сейчас уже отмучаюсь…

Ликвидаторы. Отступление второе, и последнее

Вопреки широко распространенному заблуждению утро добрым не бывает не только и не столько по причине похмельного синдрома. Нет, дело скорее в необходимости, в каком бы состоянии ты ни находился, продрать глаза и отправиться зарабатывать на хлеб насущный. А любая необходимость — это, как ни крути, насилие над личностью. А от насилия над личностью и до рабства недалеко.

По крайней мере, Алекс Шумов считал именно так.

— Чего не в духе? — поинтересовался позевывавший спросонья Виктор Петрович у паренька, когда тот пинком распахнул дверь в комнатушку ликвидаторов.

— Ты вот скажи мне, зачем нас в такую рань подняли? — Алекс уселся за стол, достал из пачки сигарету и, разминая ее, принялся вытряхивать табак на первое попавшееся блюдечко. — Теперь сидеть непонятно сколько. И Антон еще куда-то запропастился…

— Патрульные чего-то суетятся, охрану никак не дают. — Бородулин включил в розетку электрический чайник и вытащил из ящика с инструментами начатую пачку заварки.

— А заранее предупредить? — пробурчал Шумов.

— Когда? Ночью? — резонно возразил Виктор Петрович.

— Алекс, а ты чего это? — заинтересовался манипуляциями парня валявшийся на диване Семен Лымарь. — Никак травой разжился? Пионеру прибиваешь?

— Да прям! — Алекс достал из кармана китайскую петарду и кончиком ножа начал срезать наплыв запала. — Антона, паразита, угощу.

— Он тебе потом знаешь куда петарду засунет? — усмехнулся Семен и уселся на табурет. — Да и глаза может выбить.

— Не, — хмыкнул Шумов и сощурился, аккуратно заталкивая петарду в сигарету. — Мы один раз на Новый год так пацану подсунули…

— И чего?

— Ему ничего. Когда запал загорелся, он так удивился, что начал сигарету всем под нос совать: «Чего это такое? Чего это такое?» Такая вот китайская рулетка получилась.

— И? — заинтересовался наливавший себе чаю Лымарь.

— Одному товарищу конкретно табаком глаза запорошило.

— Как дети малые.

— Так нам по сколько было? — стараясь не помять тонкую бумагу, Алекс принялся набивать сигарету табаком. — Лет по восемнадцать, не больше. Да мы тогда и не так еще зажигали.

— Ты знаешь, вот совершенно не сомневаюсь.

— Помню, как-то классе в одиннадцатом пообещал пацанам кокса взять. А сам аспирин в порошке им подсунул.

— И чего, купились? — фыркнул Семен, потом подошел к висевшей на стене мишени для дартса и канцелярской кнопкой прицепил на нее какую-то фотографию.

— А чего не купиться-то? Кокаин тогда экзотикой был, это героин на каждом углу продавали. За травой на другой конец города ездили, а белый — пожалуйста.

— Ну и как твой аспирин?

— Занюхнули, само собой. Глаза красные, сопли текут. Поржали, в общем.

— Тебя не убили потом?

— Как видишь. — Алекс спрятал сигарету с петардой в пачку, сунул ту в нагрудный карман фланелевой рубашки и принялся закатывать рукава. — Может, остограммимся уже?

— Антон убьет, — предупредил Бородулин.

— Слушай, Петрович, а чего ты сегодня какой-то никакой? — удивился ответу Шумов и шмыгнул заложенным носом. — Вчера вон всех выпить подбивал, а сегодня сдулся. Антон успел вставить?

— Или не выспался? — Семен Лымарь тщательно прицелился и один за другим метнул в мишень все три дротика.

— Да сердце чего-то давит, — пожаловался Виктор Петрович. — То ли давление скачет, то ли нервы.

— Расслабься. — Алекс отправил в рот снятый с бутерброда кружок колбасы и вытер пальцы о штанину. — Завтра мы будем богаты.

— Твоими бы устами, — буркнул Семен и поморщился: — Ты б высморкался, сколько уже сопли гонять можно?

— Так у меня же этот, как его… гайморит хронический, — напомнил Алекс. — Да, Виктор Петрович, вы нафтизином не богаты? Мне б сосуды сузить.

— Я тебе на той неделе давал.

— Кончился уже.

— Крепко ты на него подсел.

— Да не, я пытаюсь на галазолин перейти, но его не достать. Так есть нафтизин, нет?

— Ладно, дам.

— Давно бы в Госпиталь сходил уже, — посоветовал Семен, выдергивая дротики из мишени, — раз уж Петрович у нас не ухогорлонос.

— Это ты в кого там? — только тут обратил внимание на пришпиленную к мишени фотографию Бородулин. — В Горбачева, что ли?

— Ага, — усмехнулся Семен. — Я сначала хотел Чубайса из журнала вырезать, но у этого пятно родимое больно удобное. За «десятку» идет.

— Прекрати немедленно! — потребовал возмущенный до глубины души химик.

— С какой стати? Или ты из социал-демократов? А то смотри, у меня еще фотография Зюганова припасена.

— Я из нормальных, — заявил Виктор Петрович, — из тех, которым так над людьми изгаляться совесть не позволяет!

— А меченому можно было над нами эксперименты ставить?

— Убери немедленно!

— Ага, разбежался, — вновь начал примеряться для броска Лымарь.

— Алекс, хоть ты этому паразиту что-нибудь скажи! — окликнул Бородулин парня, цеплявшего ноутбук к зарядке. — А то я за себя не отвечаю!

— Как же вы задрали уже, — горестно вздохнул Шумов, подошел к мишени и чиркнул колесиком зажигалки.

Фотография моментально занялась огнем, и кинувший на стол дротики Лымарь поспешил хлестнуть по ней подхваченным со спинки стула полотенцем.

— Алекс, ты опух совсем? — возмутился он.

— У меня из-за вашего ора голова уже болит. — Шумов невозмутимо вернулся к столу и предложил: — Давайте лучше по соточке вмажем.

В этот момент дверь бендешки распахнулась — и в комнату прошел Антон Василенко. Уловив запах гари, он недоуменно потянул носом воздух:

— Чего это у вас паленым пахнет?

— Да Алекс фотографию Горбачева сжег, — не растерялся Лымарь. — Ненавижу, говорит, гада.

— Совсем обалдел, что ли? — уставился на связиста бригадир.

— Сема, че ты мелешь?! — возмутился Шумов.

— А еще он в сигарету петарду засунул и тебя угостить хотел, — ухмыльнулся Семен.

— От безделья это, — подключился к разговору Виктор Петрович. — Надо бы парней работой загрузить, я так считаю.

— Будет вам работа, — вздохнул Василенко. — Давайте на выход!

— Случилось чего? — уточнил Лымарь. — Или все по плану?

— Да еле отделение патрульных для охраны выбил. Как бы Юра не передумал. У них тут отморозки какие-то залетные объявились.

— Погоди, Антон! — забеспокоился Семен. — Отделение в охрану — это не дело. Нарвемся на бандитов, мало не покажется.

— Какие еще бандиты? — поморщился бригадир. — Мы там всех вчера распугали.

— Распугаешь их, — только и покачал головой Лымарь.

— Да нормально все будет…

На улице оказалось холодно. Ветер привычно срывал с крыш домов снег и швырял его в глаза, заставлял отворачиваться и прятать от леденящих порывов моментально раскрасневшиеся лица. Выделенные ликвидаторам в охрану патрульные набились на пропускной пункт, приглядывая оттуда за стоящим у ворот ЗИЛом, и почем зря костерили решивших отправиться на выезд в такую погоду трудоголиков.

И Алекс служивых прекрасно понимал. Он и сам бы с превеликим удовольствием вернулся в натопленную бендешку и, включив погромче музыку, завалился на диван читать книгу. Или выпил водки. Или поиграл с парнями в карты, покопался в приготовленном к ремонту видеомагнитофоне, а после обеда и вовсе прикорнул на часок-другой.

Да мало ли чем интересным можно заняться, если выпала возможность забить на работу?

Вот только отвертеться от выезда сегодня не было никакой возможности. Более того, вкалывать придется не за страх, а за совесть. Потому как двадцать пять тысяч на дороге не валяются. Таких денег всей бригаде и за полжизни не скопить…

Конец ознакомительного фрагмента.