Человеческое – человеку

Павел Отставнов

Это четвертый сборник моих рассказов. О чём?Отмечают главные угрозы миру: эпидемии, ядерная война, природные катастрофы и падение астероида на Землю. Еще добавляют: квантовую угрозу, опасности от коллайдеров и искусственного интеллекта…Это и я серьёзно воспринимаю.Но есть угроза, которую осознают не все.Это потеря человеком человеческих качеств!И из-за этой утраты мы не только другие угрозы не устраним, но и утратится смысл существования всей нашей «цивилизации»…Человеческое – Человеку!

Натворил!

— Я — Творец. Очень приятно встретиться с… Как Вас? — просто, и с дружелюбной улыбкой, представился благообразный старичок.

Евгений Викторович Снежинский хмуро оглядел ярко-светлое одеяние дедушки, выдержал еще минуту театральной паузы, и величественно представил себя:

— ТВОРЕЦ!!!

— Кто-о-о-о-о? — оглушительно закричал могучий старец. И порыв от его голоса ураганом сбросил несчастного человечка с облаков!

Евгений Викторович, кувыркаясь и испуганно крича, полетел в черную бездну. И вскоре жестко и пребольно ударился о твердь!

Снежинский рывком открыл глаза, и попытался сориентироваться.

«Мама родная, где это я? — лихорадочно думал мужчина. — На чём-то твердо-холодном… темнотища вокруг, хоть глаза выколи… И бок от удара болит… И откуда я свалился? Не может быть, нет!»

Его внезапно осенило: где он побывал, и с Кем надменно начал знакомиться! И страх, страх невиданной силы, страх сковывающий всего этого большого мужика, леденящим туманом заполнил внутреннее и внешнее пространство!

Он уставился на небеса, и закричал, дребезжащим от волнения голосом:

— Э… любезный… простите… э… Ваше Творческое Величайшество… Ваше Вседержащее Могущество… Владетель и Наполнитель: Вечности и Бесконечности, Материального и Идеального, нас — людишек, и прочих тварей…

Евгений Викторович перевёл дух, и продолжил:

— Простите, величайшедушно, меня раба Вашего! В первый раз у Вас, не признал! О, я презренный, не признал Господа и Бога — надеюсь, это дозволите — моего!

Это Вы — ТВОРЕЦ, а я — так, мелкий творческий работник под Вашим чутким и благосклонным управлением! Но очень старательный и трудолюбивый работник! Ни времени, ни сил не жалею, чтобы вносить Ваши идеи, присылаемые мне по каналу вдохновения, в массы! Вот, извольте, могу для отчёта привести примеры, из моих крайних, творческих дерзаний…

Снежинский не дождался одобрения, но продолжил доклад:

— «Голимая жизнь» — это мой эпический романище о знакомых девочках из стриптизклуба.

«Братья по крови», «Кровная месть», «Зов крови» — грандиозный цикл «рОманов» об упырях-вампирах.

«Любовь и голуби» — великолепный сценарий сериала о непростых взаимоотношениях ЛГБТ.

«Союз мяча и орала» — душераздирающий и великий «рОман» о любви футболиста и певицы.

А вот и самый свежий, гениальный «рОман»…

Вдруг не сверху, а со стороны, испуганно вскричали:

— Гений, что случилось?

Зажегся свет, и Евгений Викторович опознал действительность. Он сидел на полу своей спальни, свалившись с кровати. В дверях стояла жена в ночном халате, прибежавшая на шум. Снежинский вспоминал прошедшее, и до него дошло, что наяву, или во сне, но его не приняли в Рай!

— Чтобы больше не называла меня «гением»! — закричал он на свою благоверную. — И ни слова о моей «творческой» жизни! Ох, Соня, и натворил же я дел! Успею ли переписать-исправить?