Самый лучший комсомолец. Том 1

Павел Смолин (2024)

Третий том «пионерского» цикла про похождения Сергея Ткачева в СССР конца 60-х. Присутствует ненормативная лексика!

Глава 5

Освещенный закатными лучами Ту-144 набрал скорость и взлетел. Пока — все как обычно. Набрав высоту, мы ускорились, и, почти не ощущая перегрузок, с громким хлопком пробили звуковой барьер. Вот теперь мы — необычный самолет! Шумит, конечно, но в грузовых ИЛах несоизмеримо хуже. Могуч СССР — очень внушительная техника. Аварийность, конечно, но от крушения самолета я точно не сдохну — не бывает таких попаданцев. И даже для меня дороговато — «соточку» за день успешно прокатал. Интересно, если однажды прокатаю все деньги, дед даст полетать в долг?

Вперед нас вылетело полсотни БХССовских следаков и столько же КГБшников, армейские части на местах приведены в слегка боеспособное состояние, а в находящийся в восьмидесяти километрах от Тбилиси город Казах нас повезут на ЗиЛе под конвоем из двух таких же, но с солдатиками. Москва наконец-то опомнилась и начала работать соразмерно объемам «спрута».

— Устал? — сочувственно улыбнулась Вилка.

— Устал, но завтра все равно выходной, — улыбнулся я в ответ. — Спасибо большое! — поблагодарил вручившую мне кофе бортпроводницу. — Возьмете домой ведро клубники? Я на всех брал.

— Возьму! — не стала она стесняться. — Спасибо! — и ушла к себе.

С нами их три штуки, поначалу нервничали, а теперь ничего, привыкли.

— Можем ехать домой — справятся и без нас, — предложила Виталина.

— Это — слабость и потеря лица! — покачал я головой. — Взялся — делай до конца. Да ладно тебе, дети вообще-то полны энергии! — бодро вытянул кулак над головой. — Но был бы очень рад вздремнуть на твоем плече.

Вилка убрала разделяющий нас подлокотник и с теплой улыбкой вытянула руки навстречу:

— Иди сюда!

Поставил кофе на столик и устроившись поудобнее на теплом, мягком, гладящем меня по голове и вкусно пахнущем секретаре, услышал:

— Столько пошлятины, а сам подушечки пальцев трогаешь, и аж глаза закатываются.

Прикрыв глаза, поймал ее руку и нащупал пальцы:

— Подушечки классные!

— Мальчишка! — нежно шепнула мне на ухо Виталина.

Открыв глаза, выпрямился и спросил:

— Как тебе «Глухое дело»?

Отпил кофе.

— Кто-то вздремнуть хотел, — хохотнув, напомнила девушка.

— С тобой не получается, — объяснил я. — Слишком хорошо, чтобы спать — теряю драгоценное время с любимым столовым прибором впустую.

Вилка хихикнула, отвесила формальный щелбан и ответила:

— «Глухое дело» оказалось гораздо масштабнее, чем казалось. Ты знал, что так будет?

— Ну я же не пророк, — развел здоровой рукой. — И в самом деле полетел за порнографом. Остальное — так, сопутствующий урон.

— Урон нанесен знатный! — продолжила веселиться Виталина.

— Сталин кадры перетасовывал, и мы так должны делать, — сослался я на авторитет.

— Рекордная взятка! — рассмеялась она уже в голос.

— Вообще не пуганные, — расстроенно вздохнул я. — Ручные — ему капкан без наживки показываешь и говоришь — давай, заходи. И ведь заходит! Но обучаемость недооценивать нельзя — больше нам взятки давать вряд ли будут.

— А тебе понравилось?

— Очень! Прикинь — халявные деньги на мультики! Что может сильнее греть детскую душу?

Переждав смех, пообещал:

— Мне тоже дома сидеть надоедает, поэтому мы создали прецедент. Сейчас дед Паша оценит эффективность, и пошлет нас с тобой куда-нибудь еще. Будем искоренять и пресекать! Я же обещал, что будет польза?

— Обещал! — с довольной улыбкой кивнула Виталина.

— Я бы в деревню съездил! — потянулся я. — Буду как товарищ Анискин.

В принципе, на современные реалии хороший сериал «Участок» налезает — достаточно легкой корректировки.

Вилка рассмеялась:

— Кражу козы расследовать?

— А хотя бы и так! — не стушевался я. — «Деревенский детектив» — это свой, особый жанр, и мы должны его уважать.

— Ищешь козу, а с тобой — два полковника КГБ и личный щелоковский опер! — указала веселящаяся Виталина на сидящих за половину самолета от нас соратников.

— И все в кирзачах! — хохотнул я. — На тебя я бы в таких посмотрел! Слушай! — подумал о важном. — А у тебя же форма, наверное, есть?

— Есть, — кивнула она. — Хочешь посмотреть? — улыбнулась.

— Хочу!

— Приходи в гости значит, — улыбка приняла ехидные оттенки.

— Неловко как-то, — смутился я.

— Я же не кусаюсь! — улыбка стала еще шире.

— Приду, — сдался я.

— Я пирог испеку, — пообещала Виталина.

— Пироги я люблю! — одобрил немножко паникующий я.

Над Грузией царила теплая ночь, когда с усыпанного крупными звездами неба в аэропорт Тбилиси спустилась летающая справедливость. Позвонив из телефона аэропорта, дядя Петя провел неслышимый для БХССника экспресс-брифинг:

— Первый секретарь ЦК КП Грузии Василий Павлович Мжаванадзе и Министр внутренних дел Грузинской ССР Эдуард Амвросиевич Шеварнадзе оказывают нам содействие и желают успеха.

— Могли бы и сами прийти! — «обиделся» я. — Но содействие — это здорово, и я обязательно отмечу этот момент в своем докладе Николаю Анисимовичу.

Поняли, что сопротивляться нет смысла и благоразумно «скормили» мне цеховиков. Не знали? Ага, конечно! Интересно, а Шеварнадзе уже копит образцово-пухлую папку на любимого начальника?

Предоставленный транспорт понравился — новенькие, идеально тарахтящие ЗиЛы. Проигнорировав предложение прокатиться в кабине, залез в тентованный кузов к «народу», как и должно социалистическому принцу. Командующий операцией (формально) местный полковник повторить подвиг не рискнул и выбрал комфорт. Как только выехали за пределы асфальтированного Тбилиси, я начал сильно жалеть: скакать на деревянной лавке почти сотню километров — так себе путешествие. А еще немного совестно — Вилку-то тоже в кабину пускали, а она со мной в кузов пошла. Впрочем, вид такой, словно в шезлонге посреди палубы сидит.

В дороге веселил ребят анекдотами, и время пролетело почти незаметно. Под колесами снова появился асфальт, и по ночному, плохо освещенному, на три четверти состоящему из частного сектора городу, мы отправились к УПК. Внутри ситуация повторилась на новом уровне — работающие среди ночи швеи слишком красноречивая улика, и директор сдал нам организатора всей сети, запустившей протуберанцы в добрую половину южноазиатских и европейских республик.

Леонид Бахмалов тоже рассказывал про то, как ему за дополнительный заработок руки целуют, но деньгами распорядиться хотел более рационально — свалить с ними в Израиль, и уже успел заиметь зарубежный счет, который злорадно нам не сдал. Пофиг — сколько там у него? Тысяч пять долларов? Коррупция и бандитизм в эти времена просто слезы умиления вызывают — настолько все наивно и «по мелочи». Суммы такие, что с высоты опыта жизни при капитализме вызывают только грустную улыбку. Но по местным временам — обороты у Бахмалова просто чудовищные, в квартире нашли четыре миллиона рублей и кучу «ювелирки». Тоже в «Союзмультфильм» уходит, получается.

Дорогу обратно в Тбилиси уже не запомнил — плюнув, посадил Вилку в кабину и уже по-настоящему подремал на ее плече. То же самое продолжил делать в самолете, и даже «хлопок» не смог меня разбудить. Устал ребенок.

* * *

— Теоретически, мы должны дать тебе за это медаль, — важно поведал сидящий слева от Цинева дед Паша после того, как я аккуратно и честно в течение полутора часов пересказывал вчерашний рейд.

Помимо них, за столом находятся министр МВД Щелоков и его новый зам товарищ Тикунов, который непосредственного начальника сильно нервирует.

После обеда, через час после пробуждения, за мной приехали прямо на квартиру и привезли на Лубянку. Зловеще так!

— А практически — по ушам? — робко предположил я.

Мужики грохнули. Надо ковать!

— Я бы очень хотел, чтобы о моем участии не упоминалось вообще нигде, но так — не бывает, но все равно очень прошу вас минимизировать связанный со мной документооборот. Я пока с этой стороны относительно незаметный, и, оставаясь таким, смогу принести больше пользы.

— Начиная со вчерашнего утра, у нас для тебя в архивах приготовлен отдельный шкаф, — стебанулся Цинев.

Улыбнувшись — понял тебя, «большой друг» — я добавил:

— А медаль мне давать совершенно не за что — имей любой другой советский пионер возможность устранить спрута, он бы с радостью ею воспользовался. Кроме того — мне только в радость послужить Родине. Я молод, инициативен, без ложной скромности — очень умный и голова работает не так как у других — медицинский факт. Прошу у старших товарищей возможности и дальше искоренять врагов Родины в строгих рамках социалистической законности и буду благодарен за выдачу конкретного направления. Готов в любое время дня и ночи вылететь в указанное место с целью проведения действительно внезапной проверки.

— Повезло тебе, Павел Алексеевич! — с улыбкой «позавидовал» приемному деду Щелоков.

— Но уши бы надрать и в самом деле не помешало, — по-стариковски проворчал Судоплатов.

— Еще прошу возможности попробовать себя проявить в расследовании экономических преступлений среднего масштаба — иначе мы секретарей Горкомов не напасемся, — нагло заявил я.

Не знаю, какие баталии и бурления происходили в Кремле и ассоциированных зданиях ночью и утром, но настроение у мужиков — отличное. Тикунов похуже, зато Щелоков аж лоснится. Деда Юра приласкал, получается. Последний и выкатил решение:

— У юноши явный детективный талант — и, заметьте, он и вправду действует в рамках социалистической законности.

Ты сам-то законы знаешь, херов министр?!

— Пусть и на самой грани, работая, по-сути, на интуиции и наглости, он показал просто поразительный результат. Сережа — ваш внук, Павел Анатольевич, поэтому окончательное решение за вами, но МВД с радостью подключит его к работе — пусть набивает руку, а там, глядишь, и в милицию работать пойдет! — подмигнул мне.

Обязательно, дедушка Коля!

— Милицию я уважаю! — светло улыбнулся я в ответ.

— Мы, в свою очередь, готовы оказать полное содействие по линии КГБ. У нас тоже найдутся интересные для Сергея дела, — выдал «одобрямс» и Цинев. — А может к нам пойдешь, шпионов ловить?

— Мне про шпионов книги нравятся! — светло улыбнулся и ему.

Дед Паша откашлялся и спросил:

— Скучно дома сидеть?

— Не ощущаю пользы для Родины, — развел я здоровой рукой. — Потенциал есть, потенциал не используется, потраченное впустую время грызет.

— Такую замечательную молодежь нужно поощрять, Павел Анатольевич! — сымитировал уговоры Щелоков.

Дед все-таки не начальник, поэтому ему хватило:

— Что ж, Сережа, выражаем тебе благодарность за блестяще проведенную инспекцию.

— Служу Советскому союзу! — подскочив, проорал я.

— Хорошо служишь! — одобрил Цинев и на правах хозяина «площадки» начал меня выгонять. — Можешь отдыхать, домой тебя довезут.

— Я вам всем по ведру клубники из Одессы привез, но товарищи капитаны (конвоиры) взять не разрешили. Им тоже клубника есть — я нечаянно переборщил. Бабушке Эмме три ведра уже отправил! — добавил я для Судоплатова.

Приказ «вези» и недоуменный вопрос деда Паши «а мне куда еще ведро, если дома три?» были получены, последний — проигнорирован, и товарищи капитаны домчали меня до дома, немножко матерясь перетаскали подарки, не забыли поблагодарить и умчали в метафорический закат — так-то день еще.

Закрыв за гостями дверь, отправился на запах ягод и сахара — на кухне мама, Таня и Вилка (пришла за пару часов до моего пробуждения) перерабатывают сырье в варенье, а я буду сидеть рядом и радоваться в кои-то веки полностью заслуженному выходному.

— Как съездил? — спросила совершенно не волновавшаяся за меня, сидящая во главе стола спиной к окну мама — она ведь знает главное: точное местоположение сына, о котором ей докладывали раз в полчаса. Вторая важная деталь — с сыном два полковника КГБ. Чем вся компания при этом занята — глубоко вторично, Сереже ведь ничего не угрожает.

Вопрос не о рейде — его обсудить успели.

— Нормально, старшие товарищи обещали подкидывать мне заданий, чтобы я от скуки не снимал первых секретарей.

Дамы грохнули.

Настала Танина очередь мешать варенье в тазике, Вилка отдала ей лопатку и села за стол. На ней — черная футболка, и, в кои-то веки, брюки. Можно любоваться фигуркой! «Мои» привычно в халатиках, и мама от помешивания освобождена — тяжело ей.

— Не тяжело тебе с ним по всему Союзу таскаться, Виталинка? — спросила мама псевдомашинистку.

— Нет, мне с ним весело, — подарила мне теплую улыбку.

— Я тоже хочу на сверхзвуке полетать! — заявила Таня.

— Однажды полетаешь, — с легкой душой пообещал я. — Самолет же мне только для дела выдают, поэтому просто кататься нужно как все — регулярными рейсами.

— Если дело — я могу в самолете подождать, — предложила она выход.

— Полетели, — не осталось у меня причин отказывать.

Попрошу бортпроводницу немного погулять с ребенком по городу — не откажет же? В принципе и на Рыжего масштабировать можно, пусть информатор покатается.

— Чуть ли не руках тебя вчера принесла, — умиленно улыбнулась мне мама, кивнув на Вилку.

— Моя надежная опора, — согласно кивнул я. — Плоть слаба и не выносит силы духа. Но это не повод не бороться со злом!

— Дорвался! — хихикнула мама.

Закипел чайник, и хозяйственная Таня выдала нам по чашке. Батон, масло, готовое варенье — понеслась!

Когда все четверо сыто откинулись на стульях, гиперактивная родительница заскучала:

— А поехали дачу смотреть! Ни разу не был же.

— Поехали, — за неимением лучшего согласился я.

Чего на стройку смотреть?

В семейном «Москвиче», пользуясь моментом — заедем если что — спросил Виталину:

— У вас виолончель со звукоснимателем, Виталина Петровна?

— У меня вообще инструмента нет, — поморщилась она.

— Понимаю, — вздохнул я. — После баронессы… Она же баронесса?

— Баронесса! — подтвердила девушка.

— После баронессы Захерт кто угодно музыку возненавидит, но, если вы не против, нужно будет помочь проверить оборудование, — закончил я.

Жахнем с Вилкой как надо!

— Не против, — с улыбкой покачала она головой.

— Тогда на обратном пути заедем за инструментом Виталине Петровне? — спросил я маму.

— Заедем, конечно! — покупать всякое она готова в любое время дня и ночи. — А что за баронесса?

Дал Вилке возможность рассказать немножко отредактированную историю, где госпожа Захерт преподавала Вилке в музыкалке.

Сочувственно поохав там, где надо и поржав там, где нет, мама спросила:

— А ты аккуратно водишь, Виталинка? На меня Сережка за нарушения все время ругается!

— Как все, — не очень уверенно соврала Вилка.

— Виталина Петровна — очень квалифицированный водитель, — немножко помог я.

— Ну какая разносторонняя! — умилилась мама.

Добрались, выгрузились. Прогресс знатный — над кирпичной коробкой возвели деревянный каркас, и в данный момент работники из бригады обшивают его шифером. Прошли внутрь: комната родительская, комната будущая детская, по комнате мне и Тане, гостиная и гостевая. Стены и пол, понятное дело,"голые". Туалета нет — ну не протянула Советская власть коммуникации, но во дворе выкопали скважину — водопровод от нее протянем.

Вытерев обувь о нашедшиеся остатки снега, поехали обратно.

— Картошка… — начала было мама.

— Совершенный в нашей ситуации рудимент! Извини, против садово-огородных работ я ничего не имею и согласен, например, белить деревья, благо ты их кучу сажать собралась, но в натуральное хозяйство играть не хочу.

Таня, как регулярно страдающий от командировок в колхозы советский городской ребенок, горячо закивала головой.

— Ну и что с ним делать? — с улыбкой риторически спросила мама, подмигнув мне в зеркало заднего вида.

Виталина все-таки ответила:

— Гордиться! Сережка у нас такой один! — и тепло мне улыбнулась.

Приятно!

— Меньше года прошло, а он уже отдельным самолетом Первых секретарей снимать по поручению Щелокова летает, — вздохнула мама. — А дальше что будет?

— А дальше старшие товарищи будут аккуратно отправлять меня туда, где снимать придется функционеров рангом поменьше, — ответил я. — Ибо такой рейд в их глазах — ЧП Всесоюзного масштаба, из-за которого пришлось попахать сутки без отдыха — согласовывать, координировать и отбиваться от покровителей снимаемого. В этот раз — получилось, но, уверен, старшие товарищи изрядно перенервничали и больше мне так развернуться пока не дадут. Но как только кандидат появится — с радостью отправят к нему в гости меня.

— Взяточников-то покрывать не станут, — проявила веру в Советскую власть родительница.

— Так и Одесский бы уцелел! — гоготнул я. — Вот что самое прикольное — ему кроме рекордной взятки-то и пришить нечего!

Вилка издевательски заржала:

— Видела бы ты эту картину, Наташ — два десятка офицеров КГБ и БХСС, а товарищ Неизвестный с поклоном Сережке чемодан у всех на глазах вручает!

Родительница и Таня присоединились к веселью, и мы добрались до ГУМа. Виолончель со звукоснимателем Вилочке, к ней — два смычка, струны, смазка для струн и корпуса, сверху — мягкий чехол. Себе — отечественные кроссовки «на вырост», обещал же переобуться после «Глухого дела».