Черный капеллан

Павел Смородин (2024)

Столицу трясет. Дерзкие ограбления прокатываются волной по банкам. Преступники умны, жестоки и не совершают ошибок. Лучшие силы, брошенные на поимку, не могут их остановить. Полиция опозорена. Газеты соревнуются в остроумии. Вот только скоро все изменится, ведь новый инспектор по этому делу может разговорить и покойника…

Глава 2

Впереди слышались крики и ругань. Похоже, они успели как раз вовремя. Ребята из дежурной смены не самые чуткие и добрые офицеры в полиции Новигара, так что побоище назревало в самой близкой перспективе. А потому действовать нужно было быстро и решительно. Йона выскочил из машины и свистнул так громко, как только мог. Три десятка злых и перепуганных лиц обернулись на него.

«А теперь начинаем сеанс массового гипноза», — подумал он про себя.

— Внимание, меня зовут Йона Камаль, я инспектор имперского сыска и занимаюсь этим делом.

Толпа слушала молча, и он продолжил:

— Все, кто что-то знает или видел, остаются и ждут, к вам подойдут. Все, кому хочется погреть замерзшие уши, будет греть их в участке. Всем все ясно? Разошлись!

Угроза оказаться в участке подействовала на гражданских, как святая вода на чертей. Зеваки торопливо принялись разбредаться по своим квартирам и норам, которые они считали за жилье. Вот только угроза подействовала в основном на обычных горожан. Ветераны все так же стояли, готовые разобрать тут все по кирпичику. Йона прошел до двери и уперся в грудь одного из солдат. Мужик явно уродился крепким и рослым, такой комплекции ребят не брали никуда, кроме как в штурмовики.

— Отойди, — приказал Йона и сжал покрепче трость.

— Или что? — сквозь зубы произнес гигант и смерил полицейского недобрым взглядом.

— Уберу тебя.

— А силенок хватит?

— У него хватит, — произнес хриплый голос из-за спины здоровяка.

Рядовой Купер вышел из дверей и осторожно прошагал к гостям из полиции. За то время, что они с инспектором не виделись, Купер успел обзавестись широкой окладистой бородой и набрать несколько лишних кило. На плавности ходьбы и резкости движений рук это никак не сказалось. Наметанный глаз следователя подмечал характерные мелкие черты в движениях. Билл, похоже, вернулся в большой бокс.

— Привет, сержант, — Купер протянул руку для приветствия.

— Привет.

Они пожали руки, и напряжение в рядах ветеранов заметно спало. Вожак признал легавого за своего, а значит можно не торопиться рвать всем глотки. Пятерка полицейских тоже подметила это, и для вида руки с дубин убрали.

— Отойдем? — Купер кивнул чуть в сторону, туда, где находился темный тупик.

— Только быстро. И ребята левые пусть разойдутся. Кому есть что сказать, выслушаю, а моих провоцировать не надо.

— Все слышали господина сержанта?

Билл встал к месту преступления спиной, так, чтобы его лица оттуда не было видно, достал пачку сигарет и спички. Чиркнул о коробок одной и, укрывая от ветра ладонями, прикурил. Протянул огонь Камалю и, как только тот прикурил, тут же притушил. Нелин взглянул недовольно и достал свои спички.

— Урод, — буркнул д’эви, раскуривая папиросу.

— Третьим не прикуривают.

— Знаю. А еще я знаю, что война закончилась.

— Ага, поговори мне тут, животное.

— Напомнить, как тебя это животное выносило под бомбежкой? Или сам вспомнишь, Билл?

Перебранка переходила в то русло, которое инспектор не любил, так что он быстро осадил обоих.

— Угомонились оба. Рассказывай, что хотел, да я пойду с мертвецом перетру. У тебя минута.

Билл хмыкнул и отправил сигарету в угол рта.

— Херь тут какая-то, сержант. Они вынесли полную кассу, хотя ее тут по бумагам, не должно быть.

— Это как?

— Это военная хитрость. Деньги привозим в разное время и с разными людьми. Без четкого расписания.

— Понятно. Сколько человек знало про сегодняшний день?

— Я, бухгалтер и главбух в центральном офисе.

— Курьер?

— Нет, назначаем в самый последний момент.

— Я с ним поговорю?

— Не вопрос. Когда его из больницы выпишут. Если выпишут…

— В сводке его не записали, — произнес Нелин и щелчком отправил докуренный бычок в лужу под водосточной трубой.

— Потому что он терпел, пока не отрубился. Скорую уже мы вызывали.

— Хорошо, оказались вы тут как? Не верю, что ты десяток ребят притащил за просто так.

— А вот поверь, сержант. — Билл взглянул на Йону спокойным, уверенным взглядом. — Эта точка конкретно под моим начальством. Как только стало можно, девочки мне отзвонились, а я — по парням.

— Ладно. Мысли есть?

— Ни одной…

Продолжение фразы оборвалось, когда молодая женщина вскрикнула. Следователь быстро развернулся и увидел, как симпатичная девушка лет двадцати повалилась на грязный асфальт и зарыдала. Она была растрепана и выглядела странно. Больше всего выделялась одежда. Новоиспеченная вдова одевалась второпях и нацепила широкую военную шинель, которая оказалась ей сильно велика, на ногах болталась пара стоптанных сапог на несколько размеров больше. Из-под серой шинели виднелся край чего-то легкого и розового. Вечернее платье или ночнушка.

— А… ч-черт. — Билл бросился к девушке, размазывающей слезы по лицу. — Джекки — жена охранника.

— Вдова, — едва слышно поправил Нел и удостоился пары злобных взглядов.

— Пошли работать. Билл, без глупостей, и угомони женщину.

— Ладно.

Йона мигом загасил остатки папиросы о стену и направился в здание кассы. Быстро вошел и осмотрелся. Внутри все было почти нормально, если не считать кучу полицейских и мертвеца, накрытого белой простыней. Рядом с трупом стояла тень охранника и смотрелась потерянной. Немудрено — не каждый же день тебя убивают.

Йона приказал Нелину встать в дверях и помогать ребятам из оцепления никого не пускать.

Практически все тут были в форме, из общего ряда выбивались лишь Нелин, Йона и Виктор Басов — судмедэксперт. Мужчина ходил по месту преступления и старательно все записывал. Его тоже сдернули сюда в выходной. Йона точно помнил, что у Виктора должны совпадать с ним смены. А если учесть, что у доктора недавно родилась дочь, то ему оставалось только посочувствовать.

«Хоть кому-то хуже, чем мне», — подумал Камаль, заметив густые темные круги под глазами судмедэксперта. Вот поэтому сам он так и не обзавелся семьей.

Увидев Йону, Басов вежливо кивнул и поспешил подойти.

— То-то я слышал, что тихо стало, — произнес он, протягивая руку.

— Привет. Мешали?

— Шумели. — Врач широко зевнул, издав при этом на удивление громкий рык. Сдержаться от позыва зевнуть следом за ним инспектору оказалось невероятно тяжело.

— Что можешь сказать на первое время. Наши?

— Определенно. Охранника свалили быстро и четко. Один выстрел в упор из дробовика.

— Модель можешь сказать?

— Сейчас только догадываться. Похоже на «Краузе». Модель не скажу.

— Метла?

— Может быть. Патрон точно не штатный.

Дробовое ружье фирмы «Краузе» восьмой модели было одним из самых успешных в линейке этого оружейного дома. Настоящее произведение искусства для помешанных на оружии. Последнее изобретение главы семейства, которое он так и не успел запустить в серию. Штурмовые подразделения комплектовались именно восьмеркой, или метлой на жаргоне. Прозвали ее так неспроста — в условиях скученности и закрытых пространств эта сволочь превращалась в эту самую метлу. Залетаешь с ней в окоп и одним залпом выметаешь всех из него.

Солдаты даже придумали такой анекдот. Конструктор спрашивает у солдата-героя, как ему восьмерка. «Отлично, — говорит солдат, — приклад крепкий, голову можно пробить врагу одним ударом. Штык тоже отличный — пробивает кирасу насквозь». Конструктор раздраженно спрашивает: «А стреляет-то она как?» Солдат удивленно: «Это орудие сатаны еще и стреляет?»

Именно с такими эмоциями метлу и вспоминали. Настоящее оружие сатаны, особенно если снарядить его загруженным патроном. Сделать такой несложно, справится и умственно отсталый. Йона и сам в армии подобным занимался: берешь обойму на пятнадцать патронов, вскрываешь их, вынимаешь по три дробины из двенадцати патронов, а три оставшихся пускаешь на сырье. В итоге новая навеска пороха заметно усиливает и без того мощный патрон. А влетят в человека девять шариков или двенадцать, не так уж и важно — он все равно мертвец. Зато какой эффект!

Бах! И собирайте кишки по стенкам, товарищи. Попадание в голову стесывает ее до плеч.

— Я гляну? — следователь указал на лежащий на полу труп.

— Только собирался предложить.

— Нужен кто-то для записей.

— Мари!

На крик появилась девушка в форме. Внешне она больше походила на учительницу младших классов, нежели на полицейского. Кукольное лицо, правильные черты, ладная фигурка и хорошо подогнанный мундир.

— Здравия желаю, — по уставу произнесла девушка.

— Приветствую, офицер. Работали когда-нибудь с медиаторами?

Девчонка заметно смутилась, но после короткого раздумья покачала головой.

— Ничего страшного. Быстро записывать умеете?

— Учила скоропись в институте.

«Институтская, неплохо, — промелькнуло в голове у Йоны. — Как же тебя сюда занесло, куколка?»

— Я буду говорить и делать кое-какие вещи, а вы все запишете. Слово в слово. А также подробно опишете мои действия, чтобы у Кабинета Бдительности или церкви не возникло вопросов.

— Хорошо.

Девушка достала блокнот и карандаш. Йона же привычным движением вытянул из кармана белые шелковые перчатки и быстро их надел.

— Возьмите ручку.

— Это важно?

— Да. Писать только ручкой. Сейчас приступим.

Камаль медленно прошел через зал к лежащему на полу телу и приподнял простынь. Да, Басов оказался прав — охранника убили как раз из загруженного патрона. Йона узнал рану, из брюха у несчастного словно вырвали кусок в пару кило весом. Выстрел казался слишком хорошим для бандоса с улицы. Следователь присел и внимательно всмотрелся в повреждение. Края раны прижгло сильной струей от пороховых газов. И хотя с небольшой дистанции промахнуться можно только специально, но тут была видна рука мастера.

Охранник выглядел молодо. Тень же его казалась именно тенью — черным эфемерным силуэтом. В нем не осталось ничего от внешности или характера. Только внутреннее наполнение. На лице погибшего навсегда застыло удивление и неожиданное осознание собственной смертности.

— Мари, вы готовы?

— Да, инспектор.

— Тогда поехали. Запишите число и время. — Дождавшись кивка, Йона продолжил: — Протокол осмотра места преступления. Глава расследования — инспектор имперского сыска Йона Камаль, номер личного дела: два, два, ноль, четыре, два. Номер жетона тот же. Номер учетного дела в церковной картотеке… Тут оставьте побольше места, чтобы церковники смогли его вписать. Дальше с новой строчки. Список свидетелей: дежурная смена седьмого отделения, их потом распишете, судебно-медицинский эксперт, доктор медицины Виктор Басов, а также помощник на добровольных началах Нелин — благородный сын из Народа Белого Ветра.

— Так и писать?

— Да, Народ Белого Ветра, все первые буквы только заглавные. Это принципиально для них. А это замечание можете не писать. Протокол ведет — свое имя и полный набор. Успеваете?

— Да, инспектор.

— Хорошо. Продолжим. Провожу первичный осмотр тела. Мужчина, примерно за тридцать, коротко стрижен, одет в сорочку белого цвета и серые брюки, на ногах туфли черного цвета. На шее цепочка из серебристого блестящего металла двойного плетения. Руки.

Камаль поднял и осмотрел правую руку, затем левую.

— На руках имеются следы сбитых костяшек. Судя по следам на коже, ранам около трех дней. Предварительная причина смерти — огнестрельная рана в живот. Тип оружия и патрон на данный момент не установлен. По предварительным оценкам, смерть наступила не позднее трех часов назад. Записали?

— Да, инспектор.

— На новом листе сделайте подпись: «Комментарий службы церковного дознания и посмертия». И дальше с новой страницы: «Я, офицер имперского сыска…» — дальше должно быть ваше имя и номер жетона, Мари, — «…сообщаю, что являюсь свидетелем процесса допроса реанимированного человека». Успели?

Девушка нервно сглотнула, но быстро дописала.

— Да, инспектор.

— Хорошо. Тогда дальше: «Перед лицом настоятелей церкви я подтверждаю, что все записанное далее является точной стенограммой допроса, проведенного в моем непосредственном присутствии. Все фразы, а также действия переданы мной в точности и без искажений». Дальше число и подпись. На листе осталось много места?

— Половина.

— Перечеркните пустую половину каким-нибудь знаком. Новый лист. Протокол допроса. Как только все закончится, начинайте писать.

— А… как я пойму? — с легким испугом в голосе спросила девушка.

— Поймете.

Инспектор стянул с правой руки перчатку и осторожно коснулся пальцами левого глаза покойника. Йона подался чуть вперед, так, что глаза их оказались максимально близко друг к другу. Сейчас их разделяло не более дюйма. Он постучал по холодному лбу покойника.

— Поднимайся, — произнес инспектор и провалился в темноту.