Смерть исправит всё

Петр Васильевич Шидловский (2024)

В ДТП погибает известный в городе журналист. Молодой следователь, которой поручено расследование, пытается доказать, что смерть была не случайной. Её расследование неожиданным образом выводит на районную администрацию и её главу, замешанного в коррупционных схемах и некоего Босса, крышующего этот беспредел. А ещё за наведение порядка в городе берётся сама Смерть.

Смерть всегда приходит неожиданно

Смерть всегда приходит неожиданно

Он любит этот город. Это его город. Да, он родился совсем в другом месте, далеко-далеко, но ещё во младенчестве стараниями любимой бабушки, его привезли сюда. Он рос, а вместе с ним изменялся и сам город. Словно грибы после дождя, возникали новые микрорайоны. Жертвой урбанистической культуры становились столетние деревья. Они вырубались под корень, выкорчёвывались экскаваторами и предавались огню. Сгорая, они становились белым дымом, который поднимался в синее небо и растворялся в нём. А на земле, усыпанной пеплом сгоревших деревьев и покрытой воронками, строились дома, фонтаны, разбивались парки; расширялись дороги, возводились новые торговые центры. Старый город, в котором он босоногим бегал по раскалённому асфальту, постепенно поглощался новым, современным мегаполисом. И вот давно уже нет того дома, в котором жила его бабушка. Исчезла та тропинка, по которой его водили, держа за руку, в детский сад. Даже школа, в которой он проучился одиннадцать лет, и та кардинально изменилась. Город — спокойный, неторопливый, из его далёкого детства — превратился в бурлящий котёл. Шумный, торопливый, пропахший бензином и жжёной резиной; наполненный гулом новых строек и суетой новых преобразований. Да, он отличается от его города детства, но всё равно, он любит этот город. Это его город. Несмотря на весь этот прогресс, на безумный ритм современной жизни и засилье модернисткой архитектуры, в городе ещё остаются районы, сохранившие свою самобытность и не подвергшиеся изменениям шаловливых ручонок модных дизайнеров и современных архитекторов. Это, как сейчас принято говорить, «Старый город». Частичка того города, что напоминает ему о его счастливом детстве. Небольшие улочки, вдоль которых стоят двух и трёхэтажные дома с покатыми крышами и оштукатуренными стенами, выкрашенными в жёлтые и зелёные цвета. Минимум машин. Здесь даже общественный транспорт не ходит. Тишина. Широкие кроны клёнов, растущих вдоль тротуара, прикрывают от летнего зноя и даруют приятную тень. Здесь даже дышится по другому. А ощущение такое, будто ты вернулся в детство. В детстве ты был счастлив. Ради этого ощущения счастья стоило свернуть с шумного проспекта и предпочесть пешую прогулку перемещению на общественном транспорте. Это не самый короткий путь до дома, но спешить ему некуда. Прогулка пешком по знакомой с детства улице, наполненной приятными воспоминаниями, тёплым летним вечером. Он любит город в эти часы — когда белый диск солнца, после длительного трудового дня, приобретает оранжевое свечение и опускается к верхушкам деревьев; его лучи, уже не такие жгучие, скользят по крышам близлежащих домов, отражаются в окнах и игриво, не ослепляя, светят в глаза. Хорошо.

Он подошёл к краю тротуара и остановился перед, свежевыкрашенной, «зеброй». Сдвинул солнцезащитные очки на край носа. Поверх очков посмотрел, сперва на право, а затем налево. Никого. Ни машин, ни людей. Вернул очки пальцем на место. Улыбнулся и сделал глубокий вдох. Медленно выдохнул. Сегодня очень хороший день.

Он дошёл по «зебре» до середины дороги. В этот момент царящую вокруг тишину нарушил звук ревущего двигателя автомобиля. Он повернул голову на лево. Лучи заходящего солнца отразились яркими бликами от лобового стекла и чёрного полированного капота. Удар. Резкая боль. Ощущение полёта. Мягкое приземление на тротуар. Он обернулся — чёрный автомобиль, сияя красными габаритами, исчез за поворотом.

— Вот придурки! — выругался он и принялся себя осматривать.

Руки и ноги целы. Даже не упал, а аккуратно приземлился. При таком-то ударе. Это чудо. Он усмехнулся.

— Уроды! Я вас найду! — он помахал кулаком в сторону скрывшейся машины.

Неожиданно возникло ощущение, что рядом кто-то стоит. Он оглянулся — высокая фигура, укутанная в чёрное одеяние, стояла немного позади на тротуаре у фонарного столба. Капюшон на голове закрывал лицо и кроме тьмы, ничего нельзя было разглядеть. Он улыбнулся незнакомцу.

— Вы видели?! — обратился он к человеку в чёрном. — Небось какие-то малолетки или наркоманы. Вы номер не запомнили?

Фигура стояла молча и не двигалась. Лица незнакомца разглядеть не удавалось, но возникало ощущение, что он пристально на него смотрит. От этого стало немного не по себе. Улыбка сползла с лица. Он отвернулся от незнакомца. На противоположной стороне дороги, у бордюра, скрючившись в неестественной позе лежало тело.

— Глядите, там кто-то лежит! — воскликнул он. — По-видимому, эти придурки всё-таки кого-то сбили. У вас есть телефон? Нужно вызвать скорую. Я попробую помочь.

— Не стоит, — холодный, равнодушный и абсолютно спокойный голос.

От этого голоса его пробрал озноб. Он обернулся и вздрогнул, попятился назад — человек в чёрном стоял у него прямо за спиной.

— Что? — прохрипел он. — Почему?

— Тебе уже не помочь.

— Не понял.

Он бросился к лежащему неподвижно телу. Подбежал, склонился над ним и тут же отпрянул — перед ним лежал человек с его лицом. В это же мгновение на его плечо опустилась ладонь. Он всем своим телом почувствовал обжигающий холод. Обернулся — над ним стоял человек в чёрном балахоне.

— Как? Что это всё значит?! — его голос дрожал.

— Это всё, — леденящим тоном ответил незнакомец. — Присмотрись.

Только после этих слов он заметил, что мир вокруг потерял всякие краски, остались только серые тона. У него перехватило дыхание. Стало трудно дышать. Он увидел, ка к его телу начали подбегать люди, а затем всё скрыла серая мгла.

— Я что?.. Умер? — это звучало дико и неправдоподобно.

— Да, — спокойным тоном ответил незнакомец.

— А ты?

— Я — Смерть.

— Но почему?

— Вопрос не по адресу. Я просто проводник.

— Но я не хочу! Это какой-то дурной сон! Вот я сейчас проснусь и всё будет нормально! Мне надо ощутить боль, чтобы проснуться.

— Боль больше никогда тебя не потревожит. Пора. Пошли.

— Куда?! Я не хочу! Я ещё слишком молод, чтобы вот так вот! Нет!

— Всё уже произошло. Ничего изменить нельзя.

Смерть развернулся и начал движение. Немного постояв на месте, он бросился за удаляющейся фигурой следом.

— Подожди! Ну разве можно вот так взять и лишить человека жизни? И почему именно я?

— Я не знаю, — ответил Смерть не оборачиваясь. — Я просто проводник.

— И куда ты меня ведёшь?

— Туда, где тебя определят.

— В ад или рай, что ли?

— Возможно.

— Ничего поделать с этим нельзя? Ведь это несправедливо! Я хочу жить! У меня столько планов! Это не правильно! Не справедливо!

— Твой час пробил.

От этих слов хотелось плакать, но слёз не было. Было внутреннее несогласие, злоба. Хотелось наброситься на этого в чёрном и рвать его на части. Всё внутри вопило и не хотело принять реальность. А ещё, он точно знал, что идущая впереди фигура точно знает о той буре, что бушевала у него внутри.

— Долго нам ещё идти? — спокойным тоном он обратился к Смерти и сам поразился этому — весь гнев куда-то исчез, а на смену ему пришло смирение и осознание неизбежного. — И где это мы?

Их окружала пустынная, окутанная серой мглой, местность.

— Это долина безвременья, Пустошь, — сухо ответил Смерть. — И мы уже пришли.

— Куда?

Смерть поднял руку, скрытую широким чёрным рукавом, перед собой — серо-чёрная бурлящая стена, не имеющая ни начала ни конца, уходила высоко вверх в бесконечность.

— Что это!

— Конец твоего пути.

— И что мне делать?

— Иди вперёд.

— А там?.. — он обернулся, но рядом уже никого не было.

Он посмотрел на стену. Она словно бы дышала. По её поверхности, волна за волной, пробегала нервная дрожь. Стена звала его к себе. Он сделал шаг ей навстречу.