Мужское счастье

Петр Ингвин, 2021

Посреди улицы раздается крик-призыв, незнакомые друг с другом люди толпой бросаются бить одного. Полиция задерживает только пострадавшего. Дела, заведенные о случаях массовой немотивированной агрессии, рассыпаются, факты подтасовываются, свидетели меняют показания, избитые объявляют о собственной вине или неуклюжести… В городе поселилась тайна. Автор обложки – К. Освальд.

Пролог

Банка с тоником в руке Ивана шипела и покряхтывала сминаемыми боками, ноги, вытянутые вдоль дивана, уперлись в подушку, душу переполняло счастье. Шумел телевизор. Из окна веяло июньской прохладой, сквозь шторы пробивался свет фонарей. В кресле рядом с диваном потягивал пиво Дабрый, тоже с русым «ежиком» над скуластым лицом, тоже мускулисто-поджарый, хотя и набравший после службы пару лишних кило. В армии его часто путали с Иваном, пока Дабрый не сломал нос. Сейчас приятель выглядел брутальнее, зато Иван — красивее. Блок рекламы перед вторым таймом затянулся, Маша принесла бутерброды. Иван погладил ее по руке, она чмокнула его в щеку, обоих на миг притянуло друг к другу.

Маша вернулась на кухню, Дабрый с удовольствием проводил ее взглядом. Иван не ревновал. Глупо. Он и Маша — две встретившиеся половинки, третий здесь лишний. Дабрый понимал это как никто другой. После каждого появления Маши он оборачивался к Ивану и с демонстративной завистью качал головой: «Эх, и повезло же тебе, паршивец».

Дабрый любил ходить к ним гости. «Погляжу на вас — и вновь жениться хочется», — вылетало у него периодически. Даброму не повезло, жена ушла, причиной называли измены Даброго. Интуиция подсказывала Ивану, что не все так просто. Впрочем, он в чужую жизнь не вмешивался, если друг захочет — расскажет сам.

Маша порхала с кухни в гостиную и обратно — счастливая, веселая, светившаяся изнутри.

— Иван да Марья, — протянул Дабрый, откинувшись на спинку кресла. — Лепота.

Иван оглянулся на кухню, где журчала вода и звонко стучали тарелки, собрался с силами и выдохнул:

— Кое-что о лепоте и ей подобным. Что ты знаешь о Лиапате?

Дабрый поперхнулся, пиво пошло через нос.

— О ком? — с трудом продралось сквозь кашель.

Иван глядел прямо, а глаза друга изучали узоры на обоях.

Так и думалось, Дабрый знает. Знают практически все, и удивительно, что тайна остается тайной. Странно. Народная мудрость гласит: где знают двое, знает и свинья. А здесь — весь город в курсе, и… молчок. Тотальный.

Так не бывает. Не может и не должно быть. Похоже на гипноз, будто город погрузился в сон, где запретили упоминать определенную тему. Недостоверные слухи, обрывки разговоров, случайные обмолвки — вот все, чем располагал Иван. Он даже сомневался, что предмет интереса существует в реальности. Реакция друга доказывала однозначно: Лиапата — не миф.

По телевизору комментатор объявил о начале второго тайма, трибуны ревели, шум стоял оглушительный. Иван склонился к уху Даброго:

— Можешь устроить встречу?

Дабрый покосился на дверь кухни и тоже понизил голос:

— Ты ведь женишься.

— Именно поэтому.