Шиша. Изгоняющие бесов

Полина Луговцова, 2023

В окрестностях Дивноречья находят заброшенную деревушку Шишу – несколько бревенчатых изб, вросших в землю по самые окна. Избы привозят в Дивноречье и устанавливают в расположенном там действующем музейном комплексе «Старина славянская». Вскоре в этот поселок приезжает Илья, который давно разыскивает эту деревню. Он уверен, что деревня блуждает по свету, появляется вблизи населенных пунктов, и там вскоре начинаются страшные бедствия. Илья считает, что жители этой деревни одержимы бесами. Однажды он сталкивался с ними, и они сгубили его девушку. Он собирается остановить зло. Только вот как это сделать, если зло незримо, а никаких жителей в найденной деревне никто не видел?

Глава 5. Таинственная гостья

Часа два ушло у Аглаи и Дины на то, чтобы разобрать вещи и поужинать. И не так уж много было у них вещей, чтобы долго с ними возиться, и ужин им готовить не пришлось, пригодились бутерброды, не съеденные в дороге… Но вот ведь, весь вечер пролетел, а ни осмотреться, ни в магазин сходить они не успели. Да и желания не было никуда идти, накатила такая усталость, что обе только и думали, как бы побыстрее добраться до кровати.

Когда это, наконец, произошло, Аглая была уверена, что мгновенно заснет, но сон почему-то все не шел. Ей всегда плохо спалось на новом месте, требовалось время, чтобы привыкнуть. Наверное, и этот раз не станет исключением. Она ворочалась с боку на бок, с тоской думая о том, что момент, когда должен зазвонить будильник, неумолимо приближается. Мерное посапывание Дины на соседней кровати вызывало у нее жгучую зависть, да еще раздражал странный звук, едва различимый и очень далекий, но повторявшийся с равномерной периодичностью. Не то вода где-то капала, не то тикали старые часы. Аглая прислушивалась к этому звуку с все возрастающим интересом, и вместе с тем надежда на то, что этой ночью ей удастся поспать, таяла. Она протянула руку, нащупала телефон, лежащий на тумбочке у изголовья кровати, включила экран. Увидев высветившееся на нем время, чуть не взвыла в приступе отчаяния: два часа сорок пять минут! До подъема осталось чуть больше трех часов, а впереди у нее трудный день в «Старине славянской», где ее ждут новые обязанности, которые еще нужно будет освоить. Можно представить, какое впечатление она произведет на работников музейного комплекса, когда заявится к ним, не выспавшись. Но что же делать, если никак не получается уснуть? Еще и этот странный звук… Может быть, плохо закрыт кран на кухне?

Меньше всего Аглае хотелось бродить в темноте по незнакомому дому, но лежать в бездействии она больше не могла и все-таки встала с кровати. Сунув ноги в мягкие тапочки, она бесшумно заскользила к двери. Новый паркет ни разу не скрипнул под ногами. Дверь была приоткрыта. Холл заливал лунный свет, а лестница тонула во тьме. Аглая на мгновение остановилась перед ней, борясь со страхом. Далекий звук, не то тикающий, не то капающий, стал отчетливее. «Точно, мы плохо закрыли кран», — решила она и начала спускаться. Оказавшись в кромешном мраке прихожей, Аглая пожалела, что не взяла с собой телефон, оснащенный хорошим фонариком. Постояла немного, раздумывая, сходить за ним или искать кран наощупь. До кухни всего несколько шагов, а спальня на втором этаже гораздо дальше. Аглая двинулась вправо вдоль лестницы, в сторону кухонной двери. Нащупав ручку, открыла ее. В кухонное окно проникал свет фонарей с улицы, достаточный, чтобы разглядеть раковину. Водопроводный кран поблескивал зеркальным хромированным покрытием. Аглая коснулась отверстия в нем и убедилась, что оно совершенно сухое: кран не капал.

А странный звук повторился вновь. Все еще далекий, отсюда он казался ближе, чем из прихожей, и еще больше походил на тиканье часов, скрипучее, напоминающее хрипловатое старческое «кхе-кхе». Вдруг за стеной кухни что-то лязгнуло, затем скрипнуло, и из глубины дома донеслись быстро приближающиеся шаги, очень тихие, едва ли громче загадочного «тиканья». Аглая вздрогнула, чувствуя, как по всему телу прокатилась обжигающая волна страха, и медленно обернулась.

В темноте дверного проема светлым пятном проплыло чье-то бледное, словно неживое лицо. Оно быстро исчезло, но Аглая продолжала таращиться в то же место, не в силах пошевелиться. Вопрос «что это было?» застыл в голове, вытеснив все мысли. Неизвестно, сколько продолжался бы этот ступор, но внезапно совсем близко что-то раскатисто и гулко громыхнуло.

Бом-м!..

Аглая с диким визгом ринулась в прихожую. Она чуть не вынесла входную дверь, толкаясь в нее плечом, пока дрожащими пальцами пыталась повернуть защелку, а позади продолжало громыхать с равными промежутками: бом-м — бом-м — бом-м!..Огласив пустой и тихий двор истошным воплем «Помогите!», Аглая кубарем скатилась с высокого крыльца и помчалась к белеющей в ночи поленнице, за которой скрывался домик сторожа. В поисках входа она обежала вокруг домика и, увидев небольшое окошко, заколотила в него обеими руками. Через некоторое время занавеска на окне с обратной стороны сдвинулась в сторону и сразу вернулась на место. Аглая продолжала стучать, пока ее не отвлек громкий скрип открывшейся двери. На пороге возник мужчина в строгом полупальто и шляпе. Странный наряд для сельской местности, особенно для охранника при гостином доме: обычно так одеваются чиновники и другие важные персоны. Наверное, охранник тоже считал себя важной персоной, иначе как еще объяснить выбор такого далеко не самого комфортного стиля в одежде. Аглае даже стало неловко из-за того, что она разбудила человека посреди ночи, словно тот не имел никакого отношения к охране дома. Как же его зовут? Вроде бы, Клавдия Пантелеевна называла имена охранников, но те начисто выветрились из головы.

— Здравствуйте, — произнесла Аглая тихо, устыдившись, что голосила на всю округу.

— Ага. — Мужчина едва заметно кивнул. — Стряслось чего?

— Там, в доме… кажется, кто-то посторонний. И что-то сильно гремит.

Мужчина молча спустился с крыльца, прошел мимо Аглаи и скрылся за углом сторожки. Аглая двинулась следом и догнала его уже на крыльце купеческого дома. В прихожую они вошли вместе. Прислушались. Ни грома, ни шорохов, ни даже тиканья — никаких звуков не было слышно. Охранник щелкнул выключателем, и прихожую залил свет двух настенных светильников.

— Чего впотьмах-то? — Он обернулся к Аглае. В редкой бородке угадывалась усмешка. — Впотьмах-то и муха слоном показаться может, а?

— Да я… мы же только сегодня вечером заехали, я пока не запомнила, где тут выключатели.

— Ну а где видела постороннего?

— Он мимо кухни прошел, а до этого звякнуло что-то, будто замок отпирали, но не с той стороны, где вход, а с противоположной.

— Ясно. Сколько человек в дом заселилось?

— Только я и моя подруга, она наверху спит. Двое нас.

— Понял. Посиди тут, а я обход сделаю.

— Нет! Я с вами! — испуганно возразила Аглая, не желая оставаться в одиночестве, но тотчас попятилась под мгновенно потяжелевшим взглядом охранника, повернувшего к ней недовольное лицо.

— Сиди здесь, я сказал! — рявкнул он и пошел вниз по лестнице, на цокольный этаж.

Потрясенная такой грубостью, Аглая опустилась на диван и вжалась в мягкую спинку. Ничего себе, тут охранники! Это вообще нормально, так обращаться с постояльцами? А может, этот мужик — какой-нибудь псих? Мало того, что какие-то неизвестные личности шастают по дому, так еще и тот, кто должен обеспечивать безопасность, сам внушает опасения. Нет, так дело не пойдет! Завтра надо будет потребовать от администрации «Старины», чтобы этого охранника перевели на другой объект, а вместо него прислали приличного человека. И пусть проведут всем охранникам инструктаж по этике общения с клиентами.

Возмущение, вскипевшее внутри, вытеснило все страхи и пробудило в Аглае боевой дух. Еще не хватало, чтобы какие-то охранники ею командовали! Она сама будет решать, где ей сидеть и куда ходить! И вправе знать, что творится в доме, в котором ей предстоит жить все лето!

С часто бьющимся сердцем, переполненным отвагой, Аглая спустилась на цокольный этаж. Лестница привела ее на небольшую площадку с тремя дверями. Та дверь, что располагалась посередине, была приоткрыта. Из-за нее доносились шаги и шорохи. В щель между дверью и стеной удалось разглядеть лишь край стола из темного дерева и часть стены, оклеенной обоями болотного цвета в редкий и мелкий розовый цветочек. Вытянув шею, Аглая заглянула за дверь и увидела охранника, стоявшего в конце просторной длинной комнаты, погруженной в полумрак. Немного света проникало в узкие окна под потолком, и у охранника в руках был фонарь, которым он зачем-то светил в стену перед собой. Аглае стало любопытно, что он там такое разглядывает, и она подалась вперед. Дверь качнулась, предательски скрипнув. Охранник дернулся и резко обернулся, свет фонаря метнулся от стены к двери и залил лицо Аглаи.

— Ты?! — Охранник сурово уставился на непрошеную гостью. — Вот дурная! Чего приперлась?! А вдруг бы на грабителя напоролась?! Пристукнул бы, а мне отвечать!

— А где грабитель? — Аглая распахнула дверь пошире, поскольку скрываться больше не имело смысла, но войти в помещение побоялась.

— Нет никакого грабителя, это я к примеру сказал. Никого тут нет. Ну заходи, раз пришла.

Взору Аглаи открылся просторный мрачный зал, обставленный по периметру шкафами из темного дерева, глухими и наполовину остекленными. За стеклом белела фарфоровая посуда: стопки тарелок и чайные чашки с изящно изогнутыми краями, пузатые расписные супницы и салатницы, миниатюрные сахарницы, наборы для специй и еще какие-то предметы — не то статуэтки, не то подсвечники. Добрую половину зала занимал огромный стол, вокруг которого стояли деревянные стулья, похожие на те, что были в гостиной на втором этаже, — с резными спинками и мягкими выпуклыми сиденьями, обтянутыми блестящим атласом. Другая половина зала пустовала, и судя по роялю, находившемуся там в углу, предназначалась для танцев. Наверное, это был зал для торжеств.

Аглая прошлась по нему, с любопытством рассматривая убранство. С каждым шагом ей казалось, что она уменьшается в размерах, как Алиса из Страны Чудес, и становится все более незаметной среди всей этой роскоши. Наконец ее внимание переместилось к стене рядом с охранником, который все еще возился там с фонарем, и она увидела огромные, от пола до потолка, часы с маятником, встроенные в нишу.

— А ну-ка послушай, так ли гремело? — Охранник поковырял что-то в часах, и по залу прокатилось гулкое «бом-м!». Это был тот же звук, который так напугал Аглаю на кухне.

Она вздрогнула и кивнула:

— Так вот что это было!

— Странно, вообще-то бой был отключен. — Охранник отступил от часов и окинул их придирчивым взглядом. — Точно был отключен, специально, чтобы гостей не пугать. И с чего вдруг часы снова пробили?

— Здесь кто-то был! Он и запустил бой.

— Да не-е, мышь, разве что, в механизм залезла… — Охранник покачал головой. — Со двора никто не входил, там камеры у меня, я все вижу. И с обратной стороны замок висит, я проверил.

— С обратной? В доме есть еще один вход?

— Так конечно, парадный же! Но он закрыт. Его отвели для музея, да что-то не заладилось с музеем этим, так и не открыли его. Видать, покойный Агантий не хочет, чтоб тут народ топтался, и препоны чинит.

— Но я видела, как кто-то прошел мимо кухни!

— Показалось, поди, со страху, — уверенно возразил охранник. — Я ж говорю, впотьмах-то и мышь слоном покажется. Верно, машина мимо проезжала, фарами тьму всколыхнула, вот и почудилось тебе.

— Ну не знаю… — неуверенно протянула Аглая. — Игра света и тени? Хорошо, если так.

— Да так, так. Зря я, что ли, за домом слежу? Можешь спать спокойно.

— Спасибо.

— Ага. Часы тоже больше не потревожат, я подкрутил там, что надо, теперь порядок. Идем уж!

Аглая пошла к выходу следом за охранником, но замешкалась на мгновение, почувствовав сквозь тонкую и мягкую подошву домашней тапочки, что наступила на твердую выпуклость вроде камешка. Нагнувшись, она подняла с пола продолговатый предмет величиной с мизинец, похожий на пуговицу цилиндрической формы. Зажав его в кулаке, Аглая покинула зал под пристальным взглядом охранника. Потом, прощаясь с ним в прихожей, она неожиданно вспомнила, как его зовут.

— Спасибо за помощь, Николай Степанович! Извините, что зря потревожила, — произнесла она с вежливой улыбкой.

— Ага, — кивнул он и вышел из дома.

Чувствуя себя в полной безопасности, Аглая щелкнула замком, повернулась, чтобы пойти наверх досыпать остаток ночи, но вдруг ее затрясло от ужаса: напротив лестницы у окна стоял какой-то мужик в шляпе! В следующий миг стало ясно, что это всего лишь шляпа и пальто, висящие на вешалке: охранник забыл здесь свою одежду. Шумно выдохнув, Аглая выскочила на крыльцо и окликнула его. Вручив ему вещи, снова заперлась и уже занесла ногу над первой ступенькой, но поняла, что сегодня поспать ей не суждено: по лестнице спускалась Дина с выражением недоумения на заспанном лице:

— У нас, что, были гости?

У Дины, по ее собственному утверждению, всегда был очень крепкий сон, и, если она проснулась, значит, наступило утро.

***

Выскользнув из купеческого дома, Лукерья притворила дверь парадного входа, стараясь, чтобы та не хлопнула, и дрожащими руками с огромным трудом вставила ключ в замочную скважину. Дрожали не только руки, ее всю трясло от того, что она только что чуть не попалась. И зачем одной из постоялиц вдруг понадобилось пойти на кухню среди ночи, да еще именно в тот момент, когда Лукерья проникла в дом и направлялась к лестнице, чтобы спуститься на цокольный этаж? Просто чудо, что они не столкнулись носом к носу в кромешной темноте! И почему эта девушка не зажгла свет? Само собой, тогда Лукерья и не сунулась бы в дом. Страшно подумать, что было бы, если бы охранник поймал ее! И какой гнев обуял бы тетю Клаву, узнай она о том, что Лукерья выкрала у нее ключ от парадного входа!

Но, кажется, разоблачения удалось избежать. Хотя… когда Лукерья шла мимо кухни, девушка, стоявшая в дверном проеме, смотрела прямо на нее. Правда, было очень темно, но немного света все же попадало в холл из кухонного окна, за которым светил уличный фонарь. Успела ли та девушка разглядеть ее лицо? Пусть так, но останется ли оно, мелькнувшее лишь на короткий миг, в ее памяти? Лукерья успокаивала себя тем, что такое вряд ли возможно. Конечно, она очень рисковала, продолжив действовать по своему плану, несмотря на то, что попалась на глаза постоялице, однако на кону стояло слишком многое, и она не могла позволить себе спасовать и вернуться назад. Ведь в следующую ночь может быть уже поздно. Лукерья надеялась, что девушка, увидевшая ее, побоится пойти за нею следом. Скорее всего, она позовет охранника, но прежде пройдет несколько минут, пока она оправится от шока, доберется до выхода, а потом и до «сторожки». Пока охранник очухается от сна и поймет, что от него нужно, Лукерья успеет заглянуть в шкафы и, возможно, найдет в одном из них свои книги. Вряд ли их тщательно прятали, они должны быть где-то на виду.

Так думала Лукерья, но ошиблась. Книг она нигде не нашла, хотя заглянула не только в шкафы, но и всюду, куда только можно было заглянуть. Даже пошарила внутри огромных, выше ее роста, напольных часов. Чуть не умерла со страху, когда случайно задела маятник, и часы разразились оглушительным боем. Кто бы мог подумать, что они еще работают! Лукерья увлеклась поисками и опомнилась, когда услышала звуки шагов наверху в прихожей. Бежать было поздно: она бы, скорее всего, столкнулась по пути с охранником, пришлось ей искать укрытие в кладовке под лестницей среди ведер и коробок с чистящими средствами. Опустошив одну из коробок, Лукерья спряталась внутри как раз в тот момент, когда дверь кладовки распахнулась и луч фонаря прорезал тьму над ее головой. От едкого запаха стирального порошка Лукерья едва не расчихалась. К счастью, заглядывать внутрь коробок охранник не стал и спустя пару секунд вышел. Тихонько чихая в рукав, Лукерья просидела в коробке до тех пор, пока наверху не хлопнула входная дверь, и только тогда стала осторожно выбираться. Ей повезло, что охранник забыл в прихожей свою одежду: постоялица схватила эти вещи и выскочила за ним следом, чтобы отдать их ему. За это время Лукерья стрелой промчалась через холл и скрылась за дверью тамбура, за которым была дверь парадного входа. Заперев ее за собой, Лукерья окинула пустынную улицу внимательным взглядом, спустилась с крыльца и, прижимаясь к шершавому забору, тенью заскользила вдоль него по направлению к своему дому.

Край неба вдали посветлел, но петухи еще не прокричали, и даже шума строительных работ не доносилось из музейного комплекса; значит, оставалась надежда вернуться домой незамеченной. Но она рухнула, когда Лукерья отворила калитку в заборе и увидела на крыльце черную фигуру: тетя Клава стояла там, деловито скрестив руки на груди, в своем неизменном брючном костюме, в котором ходила всюду, кроме музейного комплекса, где она переодевалась в форменную одежду в старо-славянском стиле. Выражение тетиного лица свидетельствовало о клокотавшей в ее душе буре из смеси гнева и тревоги. Однако, как только напряженный взгляд тети остановился на Лукерье, все признаки тревоги тотчас испарились, и остался только гнев.

— Где тебя ч-черти носят?! — прошипела она, явно сдерживаясь, чтобы не закричать.

Лукерья прижалась спиной к калитке, которую только что закрыла за собой, раздумывая, не выскочить ли обратно на улицу, чтобы где-нибудь пересидеть до тех пор, пока тетя Клава не уйдет на работу. Вон, на голове у нее и шарфик повязан, значит, уже собралась.

— А ну марш в дом, змеюка подколодная! — Тетя Клава говорила тихо, но отчетливо и зловеще. Точно так же говорили люди из Приютово, когда все началось. Уж лучше бы она закричала. — Пригрела на груди рептилию, сделала доброе дело, называется, теперь вот расхлебываю… Ты куда бегала среди ночи, а?! Уж не к парням ли городским, что у деда Гриши гостят?! То-то люди говорят, что ты все возле стройки крутилась, видели тебя возле них, приезжих этих! Ну?! Чего молчишь, как рыба?! Отвечай, когда спрашивают, да в дом зайди, не позорь меня перед соседями!

Понурившись, Лукерья поднялась на крыльцо и быстро прошмыгнула мимо тети Клавы, но та все же успела отвесить ей звонкую оплеуху. И от этого сразу исчез весь страх, а внутри все вспыхнуло от возмущения. Лукерья вдруг потеряла контроль над собой и словно со стороны наблюдала за тем, что происходит с ее телом. Тело обернулось к тете Клаве, входившей в дом, и начало выкрикивать все накопленные обиды, которым Лукерья ни разу не позволила выплеснуться наружу, как бы яростно те ни рвались.

— Я к тебе не напрашивалась! Не надо было меня из Приютово забирать! А ты забрала, потому что за меня пособие положено! Сколько ты из тех денег на меня тратила? Хоть я и троечница, а считать умею! Никогда ты мне новых нарядов не покупала, отдавала лишь свое старье нафталиновое, которое в молодости носила и не выбросила из жадности! А думаешь, не стыдно мне ходить в таком старье? Да какие парни на меня посмотрят? Все смеются за спиной, нищебродкой зовут!

— Ах, ты… гадина… — натужно выдавила тетя Клава, задыхаясь от злобы. — Я ж тебя… поила… кормила…

— Так я все отработала, разве нет? Уборка на мне, готовка на мне, летом — огород, зимой — печка и чистка снега. Уйду я — сама будешь все делать, а не на диване перед теликом лежать, ток-шоу смотреть. Я б сегодня ушла, но мне надо закончить то, что дед Ерофей не успел. Скажи правду, куда подевала его книги? Я была в купеческом доме, в цоколе, нет там их!

— Ах, вот куда ты бегала! И ключ у меня сперла, значит! Так ты еще и воровка! В тюрьму тебя надо сдать, а не в психушку!

— Сдавай куда угодно, только книги верни!

— На свалку я вынесла твои книги! Сразу же и вынесла. Хотела в печке сжечь, да побоялась дом изгадить: кто его знает, можно ли колдовскую ересь в своем доме сжигать. Считай, доброе дело для тебя сделала, не то пошла бы ты по стопам своего деда-колдуна и тоже бы не зажилась на свете. Не просто ж так прибили его, а за дела колдовские! Люди издавна умеют ведьм и колдунов определять и знают, как от них избавляться.

— Он не был колдуном, наоборот… — Лукерья почувствовала, что вновь контролирует свое тело, но пыл уже угас, и она вновь бормотала едва слышно. Больше не хотелось выкрикивать обвинения, да и вообще говорить не хотелось.

От мысли, что книги уже не вернуть, ее заполнило ощущение обреченности, тяжелое, холодное и противное, как кладбищенская земля, щедро политая дождями.