Пушкин навсегда

Сборник, 2022

Любители литературы отметили недавно 223-й день рождения великого поэта. И всегда есть повод ознаменовать этот особенный праздник новым сборником прозы и стихов, написанных на русском могучем языке. Пушкин непринуждённо смешал в своём творчестве «низкий» и «высокий» стиль, и это даёт возможность проявить уважение и любовь к Александру Сергеевичу приверженцам разных литературных жанров. Вот и в нашем сборнике объединены произведения очень разноплановые: авторы издательства «Четыре» не проходят мимо изменений в современном мире и никогда не сворачивают с дороги мира и добра.

Виктория Грачёва

Родилась в Москве. После окончания школы в 1969 году пошла учиться в медицинское училище и в этом году отмечает юбилей — 30 лет работы операционной медсестрой в московской городской клинической больнице имени М. П. Кончаловского.

Стихи и сказки начала писать два года назад. Печаталась в журнале «Литературные знакомства» (№ 1/2021). Записано несколько песен на студии.

АВРОРА

В чёрной башне, в окне, — тусклый свет,

Как луны отраженье в пруду,

Стон пронзил тишину, мрак взревел,

Лес застыл — онемев, ждёт беду.

Страх разросся до боли в висках,

Мир лесной сжался, в норках дрожа.

То, что кануло раньше в веках,

Вновь вернулось, всему угрожав…

Лет так тысячу, может, назад

Было то, что хочу рассказать.

Край размеренно жил, и уклад

Здесь никто не желал нарушать.

Люди днями трудились в полях,

По ночам мирно спало село,

Лес был щедрым, и доброй — земля,

И не ведали, что значит зло…

Зимний вечер спокоен и тих,

Лёгкий снег белым пухом порхал.

В доме древнем, средь ёлок седых,

Ужин дед, чуть ворча, собирал.

Разболелась к ненастью спина,

Сел на лавку, совсем затужил.

Стар и немощен. Чья здесь вина,

Что давно всех родных пережил?..

Тяжело стало век коротать,

Не мани́т, как когда-то, луна.

«Нет, — вздыхает, — не вправе роптать…»

Богу жизнь его, видно, нужна.

Думы грустные прерваны, скрип

На пороге за дверью, и стук.

Чей-то тоненький голос и всхлип,

Сердце с болью сжимается вдруг.

Дед торопится, дверь отворил.

Мрак врывается с холодом в дом.

Боги! Что это? Видит: без сил

Там ребёнок лежит под окном.

А поодаль, за тёмным кустом —

Волчья стая, глаза так горят!

Дед ребёнка хватает, и в дом.

В печь поленья для жара летят.

Чай ромашковый дед заварил,

Тёплый хлеб на столе из печи,

Но ребёнок спасённый без сил,

Он на лавке лежит и молчит.

Было девочке нашей на вид

Так годочков пять — может быть, семь.

Что за тайну на сердце хранит?

И откроется правда ли всем?

Белолица девчушка, как снег,

А глаза — как беззвёздная ночь.

Стан — как тонкой травинки побег.

Чья же это несчастная дочь?..

Чуть оттаяло в доме дитя,

Чай ромашковый быстро согрел.

С ней старик, разговор заведя,

Всё узнать о бедняжке хотел.

Но забыло от страха дитя,

Кто она и откуда, где дом.

Очи пламенем чёрным блестят,

Дед свой взгляд отрывает с трудом.

Видно, Бог его старость берёг,

Чтоб добро ещё мог совершить,

Дед ребёнка Авророй нарёк.

Ему есть для кого теперь жить…

Много ль, мало ли кануло зим —

И Аврора совсем расцвела.

Лёгкой поступью словно скользит,

Не румяна, как прежде, — бела.

Очи чёрные вводят во грех,

Парни словно под действием чар.

Только взгляд равнодушный на всех,

Ни один в ней добра не встречал.

Красотой неземной хороша,

Холодна и спокойна, как лёд.

Ты очнись, просыпайся, душа!

Губы манят испить сладкий мёд.

Стан такой же, как раньше, — тростник,

Косы змеями пали на грудь.

Не один муж в селении сник

От желанья к Авроре прильнуть.

Дед совсем уже стар, но скрипит,

Для Авроры он стал как отец.

Любит девушку, только грустит,

Что не хочет она под венец.

Не такая, как все, его дочь.

Днём не выгонишь — дома сидит,

Под луною на пруд часто в ночь

Стала летом Аврора ходить…

Песни птицы уже не поют,

Поселилась тревога в лесах.

Нор не роют и гнёзда не вьют,

Не в росинках цветы, а в слезах.

Запечалились ивы, дрожат,

То не ветер их клонит, а страх,

На болотах далёких пожар,

Скоро будет спасаться пора.

Пепел с ветром осыпал поля.

«Не к добру!» — говорили в селе.

По ночам будто стонет земля,

Скот домашний у всех заболел.

От бессилья коровам не встать,

Не боятся и плёток тугих.

Бабы-дуры давай причитать:

«Что за беды! Господь, помоги!»

Стали люди в ночи замечать

Тени чёрные в свете луны,

Страх в селе поселился, печаль…

А потом стали гибнуть сыны.

Самым первым пастух вдруг пропал —

Тихий юноша, мальчик почти.

В каплях крови до прyда тропа.

«Видно, волки!» — в селенье сочли.

А потом так же сгинул кузнец.

Зародилось сомненье у всех:

Был известный силач и храбрец,

Сам бы волков убил без помех.

Ещё трое пропало парней,

Плачут матери, сёстры навзрыд.

А у леса туман всё плотней,

Скоро путь к нему будет сокрыт.

Днём дороги уже не видать,

До другого села день пути.

Им бы батюшку только позвать!

Но теперь до него не дойти…

Дед сегодня совсем занемог,

Силы нет затворить даже дверь.

Он присел, весь дрожа, на порог.

Солнце милое, каплю согрей!

Дочка розой его расцвела,

За неё он спокоен теперь —

Так румяна, свежа, весела,

Просто чудо, хоть верь, хоть не верь.

Да, Аврору совсем не узнать,

Спит в кровати в венке из цветов.

Всё, не страшно теперь умирать,

Дед предстать перед Богом готов…

Для любви нет преград никогда,

И в недоброе время живёт.

Ночь. Чуть плещет, вздыхая, вода.

Пруд кого-то опять, видно, ждёт.

Чьи-то слышны в потёмках шаги,

И уже у воды силуэт.

Боже, сжалься! Прости, помоги!

А вдали загорается свет…

В тёмной башне в лесу чей-то смех

Так зловеще и мрачно звучит!

Нет спасенья в селенье для всех,

В каждый дом скоро зло постучит.

Люди молятся страстно богам —

На кого им ещё уповать?..

Не в цветах, а в крови берега,

Жертвы пруд устаёт принимать.

Башня многие годы пуста

Вдалеке от села, от людей.

Там когда-то, от жизни устав,

Век закончил свой маг-чародей.

Был хорошим врачом, всех лечил,

И с теплом вспоминают его —

Жизнь служенью добру посвятил,

Для себя не желав ничего.

С той поры пролетели года,

К башне тропы в лесу заросли.

Приходили сюда иногда

Из селенья набрать диких слив…

В башне тусклый, мерцающий свет,

Силуэты людей за столом,

Но не люди то!.. Видим, что нет

Душ давно этих в мире живом.

Тень не падает, сумрак лежит,

От дыханья не гаснет свеча,

Только видим — один всё же жив,

Косы вьются змеёй по плечам.

По губам струйка крови бежит,

То чужая безвинная кровь,

Грудь Авроры от страсти дрожит,

Плата страшной была за любовь.

Мир вампиров — за гранью добра.

Был почти истреблён мерзкий род.

Только волки, ребёнка украв,

Принесли их отродье в народ.

Так росла средь людей мрака дочь,

Ожиданьем неясным жила,

И однажды беззвёздная ночь

К ней семью в этот край привела.

Днём Аврора — в селе при отце,

Как покорная, нежная дочь,

Стал румянец цвести на лице

И соседкам желает помочь.

И парней начала привечать,

Будет каждый вниманью так рад!

Ей свиданья спешат назначать…

Чтоб потом не вернуться назад.

Пир кровавый, безумный в лесу,

Нечисть правит теперь ночью бал,

Тут молитвы уже не спасут,

О пощаде впустую мольба…

Дед почувствовал — что-то не так,

Заметалась душа вся в слезах,

Дочка стала чужая, и мрак,

А не блеск появился в глазах.

Он решился за ней проследить

(Видно силы послал ему Бог).

Дед спешит, пруд вздохнул впереди,

Зная: будет кровавым итог.

У воды уже юноша ждал,

Сердце бешено бьётся в груди…

Он Аврору обнял… и упал.

Боже, сжалься над ним, пощади!

Пир устроила нечисть в ночи,

Потекла в воды мутные кровь.

Дед от ужаса замер, молчит.

Вот кому он отдал всю любовь!..

Праздник был у них нынче в селе,

День погибших, потерянных душ.

Раз в году их грехи на земле

Не подвергнут людскому суду.

Те, кто праведно жил в эту ночь,

Силу Божью почти обретут.

Плачет дед — для него она дочь!

А они уже в башню идут.

Тени в окнах мелькают, дрожат,

Дед закрыл дверь на старый засов.

Ещё миг — и пылает пожар,

Дед ступает в огонь, он готов.

Видно, Бог его движет рукой:

Знает старец, что должен свершить.

Кровь не будет здесь литься рекой,

Завтра станет село в мире жить.

Жертву Богу сейчас принесёт

И не бросит любимую дочь.

Стонет башня, всё пламя сметёт,

Похоронит безлунная ночь…

Нежный свет горизонт озарил,

Растворился туман. Беды прочь!

Старый дед жизнь селу подарил

И ушёл, обнимающий дочь.

В чёрной башне, в окне, — тусклый свет,

Как луны отраженье в пруду.

Счастья большего, знаем мы, нет —

Видеть, утро как с солнцем придут…