Со.Зависимость

Радмил Мукминов (2024)

Повествование в книге идёт от лица Гарика (Игоря) — человека, чья жизнь не наполнена яркими красками. Его обыденность проходит в серых тонах, но тем она и прекрасна, если это можно так назвать. События происходят стремительно, но яркость только убавляется. Размышления и чувства приводят главного героя к тому, что он хочет отказаться от предыдущей жизни и начать новую. Но не всё так просто. Прошлое не отпустит сразу, будет держать до последнего. И к чему это приведёт, покажет лишь время. Гарик — человек, зависимый от многого. И в новой жизни он будет искать созависимость, ведь по-другому он не умеет. Но нужна ли созависимость кому-то, кроме него?

Глава 2.

Проснулся я в отличном самочувствии. Как минимум, мне хотелось так думать. Возможно, я ещё не совсем пришёл в норму, а может, совсем не пришёл и даже состояние головы только ухудшилось, но желание не оставаться в больнице преобладало гораздо сильнее, чем забота о здоровье. В моей свободе не было места для переживаний о физическом благосостоянии. И сейчас моё освобождение зависело только от одной подписи врача в моей амбулаторной карте, а поставит он её только тогда, когда убедиться в том, что я проживу ещё хотя бы пару дней, когда он выпустит меня за пределы его ответственности, поэтому надо было его убедить в том, что со мной всё хорошо.

Никогда не понимал, почему медсёстры заставляют пациентов, у которых нет никаких процедур с утра, всё равно вставать с кровати очень рано. Типа в качестве солидарности к пациентам, которые посещают процедурку? Это странно. Сегодняшний день не был исключением. Дверь в палату открылась, и медсестра растянуто выкрикнула слово «Встаёёём». Со мной в палате лежали ещё два деда, которые, как послушные малые дети, по команде быстро вскочили с постели и начали елозить в своих шкафчиках в поиске зубной пасты и щётки. Забавные молчаливые дедушки. Лишь один из них болтал сегодняшней ночью, и то во сне. Весьма жутко выглядит, честно сказать. Интересно, если он живёт не один, как его родственники относятся к его ночным ликбезам с самим собой?

Мои старые соседи по палате умылись, почистили свои оставшиеся зубы, накинули тапки на ноги, и поплелись на утренние процедуры. Чем и от чего их лечили, я не вдавался в подробности. Скорее всего, если начать копаться в их болезнях, можно надолго погрязнуть с головой. А, так как я не их лечащий врач, делать я этого не стал. Да и врачи, наверняка, тоже не с большим энтузиазмом лечили их. Так, только для галочки. Более — менее деды на ноги встанут, так их сразу из больницы выпрут, пусть дома помирают.

Я остался один, в ожидании лечащего врача и с надеждой на то, что он меня отпустит домой. Прошёл час, в палату зашла медсестра, которая раздавала завтрак. Я взял только кофе, который был холодный и отвратительный. Возможно, это был даже не кофе, а уличная пыль с окна, которую ветер надул в кофейную банку, перемешанная с небольшим количеством сахара и разбавленным водой молоком. Но, выбор был не велик. Утреннюю жажду можно было утолить либо этим кофе из старого чайника, либо водой из ржавого крана в туалете, в котором запах дерьма окутывает с ног до головы. Из двух зол я выбрал наименьшее. Оставалось только лежать в койке и ждать, пока придёт врач, чтобы показать ему, как потрясающе я себя чувствую.

Врач пришёл только после обеда. Надежда на то, что сегодня я окажусь дома, и мне не придётся жрать местные деликатесы, а можно будет отобедать тем, что приготовит мама, позволила мне вновь отказать местной поварихе в её рвении отравить меня и всех пациентов этой больницы. Пустой желудок требовал максимального вливания в роль здорового человека, чтобы врач отпустил меня на обед к маме.

Дверь в палату открылась, и в неё вошел усатый доктор.

— Добрый день! Оу, ты вновь один в палате. Где твои соседи? — Любезно поинтересовался врач.

— Здравствуйте. Не знаю, может в ритуалке, венки себе подбирают? — Рассмеявшись, ответил я.

— Хорошее настроение? Выписывать тебя можно значит? — С ехидной улыбкой спросил меня врач.

— Конечно, чувствую себя замечательно. Давай не будем друг другу надоедать, и я пойду домой. — Предложил я.

— Зрачки у тебя бегают, наверно надо еще полежать. Выпишу направление тебе сегодня на рентгенографию, завтра утром пойдёшь. Можешь без очереди, если раньше всех придёшь. — Разулыбавшись, сказал врач.

Перспектива оставаться в больнице ещё хотя бы на минуту меня совсем не привлекала.

— Док, давай так. Сегодня меня выпишешь, а завтра я сам схожу на эту рентгенографию, только уже из дома. И, ничего страшного, посижу в очереди, не обломаюсь.

— Ну как я могу взять на себя такую ответственность? Я тебя сейчас выпишу, а ты дома вечером упадёшь без сознания, но уже летально. И я буду виноват. Мне перед собой стыдно будет, и перед мамой твоей. А ещё меня уволят. Мне оно надо? Нет, мне оно не надо.

— Док, да хорош делать вид, что тебе важно мое состояние.

— Вообще не хочешь больше лечение проходить?

— Вообще, не хочу.

— Подписывай тогда отказ от госпитализации, и свободен. Через полчаса подойдёшь на регистратуру. Там тебе бланк дадут, заполнишь.

— Да знаю я, не первый раз же. — Действительно, от госпитализации я отказывался уже раз шесть, и, скорее всего, врачу просто нравилось играть со мной в эти игры, типа кто кого сломает. Смогу ли я дотерпеть до того момента, как он сам меня выпишет, или же свалю из больницы под свою ответственность. В этой игре я проигрывал с огромным разрывом.

Врач вышел из палаты, а я пошёл в туалет, чтобы хоть как — то умыться и выглядеть чуть лучше. Из средств личной гигиены у меня не было абсолютно ничего, ведь маме сообщили только вчера вечером о моей госпитализации, и настоятельно рекомендовали не бежать ко мне сломя голову, а, хотя бы, дождаться завтрашнего дня, поэтому максимум, что я смог сделать для того, чтобы немного привести себя в порядок, это воспользоваться куском хозяйственного мыла в общем туалете. Да уж, как же тут воняет дерьмом.

Прошло ровно тридцать минут от того времени, как врач сказал мне дойти до регистратуры. Неторопливые медсёстры совсем не хотели меня отпускать, точнее сказать, они не хотели вообще что — либо делать, поэтому я еще двадцать минут ждал, пока они распечатают этот бланк, в котором мне надо поставить подпись, чтобы убежать домой как можно скорее. И вот, наконец — то, мне выдали этот бланк, который освобождает меня из заключения в государственной больнице. Теперь я свободен. Мне отдали мою верхнюю одежду и обувь. Куртку я надевать не стал, так как она была очень грязная, да и до дома идти было недалеко.