Скиф

Райдо Витич, 2012

Привычно выгуливая собаку промозглым осенним утром, Макс не знал, что оно станет поворотным в его жизни. Не подозревал он этого и тогда, когда заметил отвязного тинейджера в антураже гота, пропнувшего в канал чужой дневник. Черт дернул Смелкова подобрать тетрадь, а может сам дьявол порывом ветра распахнул перед ним исписанные листы, и заставил прочесть то, что он предпочел бы не ведать. Так или иначе, но история, запечатленная каллиграфическим женским почерком, не оставила ему выбора. Он начал поиски брутального юнца, чтобы найти хозяйку дневника, а нашел то, что не искал. Каждый шаг по страницам чужой трагедии все шире распахивал перед ним врата личного ада и все сильнее впутывал в жуткую историю любви и ненависти, верности и предательства, нежности и крайней жестокости…

Глава 7

«Белая кофта с разрезами на рукавах, короткая юбка и туфельки в стразах ей удивительно шли. Варя с изумлением рассматривала себя в огромное зеркало Зоиной прихожей, и не верила, что видит себя. Перед ней была совершенно незнакомая девушка: высокая, стройная, красивая.

— Н-да, — протянула Федорова оглядывая дело рук своих и выдала. — Конкурентка. Просто девочка — конфеточка. Понятно, как нужно одеваться, лапа моя? — и выдала сундучок с косметикой. — Завтра макияж самостоятельно повторишь, а это выкинь, — отдала заколку для волос. — Укладка пару дней продержится. Завтра в таком виде придешь — все курсы у ног лягут, включая преподов.

— Завтра? — ужаснулась Варя.

— Завтра. Ты оказалась ходовым товаром. Прямо с руками оторвали, только свистнула. Геминопластику, что ли сделать? — протянула, задумчиво Косицину рассматривая.

— Это что?

— Ничего, дремучесть, — буркнула. — Иди.

— Домой?

— А куда?

— А завтра?

— А завтра ой. Вечером стулья, утром деньги.

— Зоя, скажи по — русски.

— А я по-каковски? Завтра твой клиент прибудет, посмотрит на тебя. Аукцион еще работает, но он как вцепился, так не отпускает и вряд ли даст тебя перехватить. Ну, и что ждать? Глянет на тебя завтра, потусуетесь, а там как пойдет. Сладитесь, ночь отведешь — утром деньги получишь.

— От него?

— От меня.

Фу, ты, — мысленно перекрестилась.

— А кто он? Как зовут?

— Мужчина. Зовут, как назвали. Завтра увидитесь — сама спросишь, — подтолкнула к выходу. — Коленца выкидывать не вздумай — порвет, как грелку.

— Это как?

— Лучше не знать, — отмахнулась, за дверь выставляя.

У Вари сложилось впечатление, что Зоя чем-то очень недовольна. Но она не могла допустить мысль, что Федорова недовольна собой, тем предприятием, которое затеяла. Косицина оказалась смазливей, чем она предполагала и востребованной, чем могла подумать. Таким образом, ее нечаянная возможность подзаработать, грозилась лишить ее постоянного дохода, если Варя вздумает пойти по ее стопам. Правда та пока дура дурой, но и Зоя в свое время такой же была. И боялась и зажималась, моральные костыли с собой таскала — было. Прошло. Как снег по весне кануло. Сейчас вспомнить — смешно и грешно. И все же чуть больно, что не вернется та Зоинька, пусть глупая, пусть наивная, но чистая, во что-то заоблачное верящая.

— Надо было Вердыгина ей подсунуть, — вздохнула, поправляя выбившийся локон. Оглядела себя в зеркало и опять вздохнула: с Томом не поспоришь. А взял тот с места в карьер, будто только такого предложения и ждал.

Даже подозрение образовалось — не жениться ли часом собрался? С него станется.

Придется Зое деньгами довольствоваться.

Триста пятьдесят, что ей уже сегодня обламывается — повод меньше голову дурным забивать. Каждому свое».

Максим похолодел и захлопнул дневник.

Куда же ты ляпаешься, дурочка, куда? — так и хотелось закричать, остановить девчонку. Но понимал — поздно, понимал — не повернуть, не вернуть — все уже случилось.

Том? Если тот Том?..

С чего он взял? Томов много, во всяком случае, не один.

Мужчина сварил кофе, побродил по кухне, пытаясь привести в порядок мысли взбудораженные прочитанным, и опять сел читать.