Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков

Расселл Э. Мартин, 2012

Русские правители на протяжении XVI–XVII веков выбирали жен с помощью сложного ритуала, известного как смотр невест. Самые красивые девицы Московии, принадлежавшие к слою провинциального дворянства, доставлялись в Москву, где доверенные лица царя – придворные и бояре – оценивали их физическое здоровье, духовные качества, внешность и добродетели. Претендентки, прошедшие предварительный отбор, затем представали перед царем, который и делал окончательный выбор. Как бояре подбирали «правильных» кандидаток в невесты и устраняли неугодных? Сколько на самом деле было жен у Ивана Грозного? Как смотр невест конструировал образ самодержавия и при этом служил механизмом, его ограничивающим? Отвечая на эти вопросы, книга американского историка Расселла Мартина повествует не только о боярских заговорах, но и о сложной коллективной природе монархической власти. Расселл Мартин – профессор и декан исторического факультета Вестминстерского колледжа (США).

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

Как-то раз одному из величайших американских историков современности, Бернарду Бейлину (1922–2020), задали вопрос: «Зачем изучать историю?» И он ответил: «Изучать историю нужно потому, что это расширяет опыт человека, это способ выйти за пределы своей жизни и культуры и увидеть больше того, что составляет наш опыт». Конечно, прежде всего и больше всего Бейлин думал о возможностях и проблемах современного исторического исследования своей страны. Бейлин был американцем, и предмет его исследования составляла история ранней американской нации — его нации. Например, его книга об истоках Американской революции стала классической. Ее до сих пор с упоением и пользой читают профессора, студенты и самый широкий круг читателей. Но глубокомысленный ответ Бейлина на вопрос «Зачем изучать историю?» лучше всего подходит тем, кто дерзает изучать прошлое не своей страны, а чужой. Этот путь вдвойне сложен из‐за двух препятствий: первый барьер отделяет настоящее от прошедшего (что само по себе труднопреодолимо и о чем говорил Бейлин), а второй барьер отделяет чужестранца от культуры и опыта той страны, которую он изучает. Попытаться преодолеть эти препятствия и получить доступ к истории и культуре другой страны — волнующее испытание, и, что должен осознавать историк, на этом пути много рисков и ограничений. Как удачно сформулировал английский писатель Л. П. Хартли, «прошлое — чужая страна: они все делали тогда иначе».

Таким образом, браться за это двойное испытание по изучению прошлого другой страны нужно с уважением и дотошностью. Необходимо с головой погрузиться в эту культуру, язык и цивилизацию. Но вместе с тем необходимо позволить себе «быть чужестранцем» — мы должны применять те методы и способы мышления, в которых натренировались в родных университетах. «Быть чужестранцем» — это ключ к перспективам, которые не открылись бы нам, если бы мы были рождены в этой стране. Очевидно, что и иностранец, и отечественный ученый могут внести существенный и оригинальный вклад в изучение русской истории и культуры. И диалог, возникающий между этими учеными, становится важнейшим средством постижения истории в целом.

Серия переводов издательства «Новое литературное обозрение» (НЛО) стала проверенным и авторитетным форумом для такого диалога. Я очень рад, что моя книга «Невеста для царя» добавлена в список переводов западных исследователей России. Мне будет любопытно узнать, как мои российские коллеги и любители истории откликнутся на идеи, высказанные на страницах книги. Читатели увидят знакомые нарративы, потому что в некотором роде эта книга подтверждает многие исторические факты, ставшие аксиомами, — такие, как, например, культурные и религиозные связи между Византией и Московией в раннее Новое время. Другие положения покажутся новыми и, соответственно, «чужими». Мои заключения о природе и масштабе монархической власти в Московии, например, во многом сформированы во время учебы в Гарварде у профессора Эдварда Кинана. При этом мой взгляд на историю, которым я проникся у Кинана, в свою очередь, заимствован им у великого русского историка Степана Борисовича Веселовского, чьими работами (а также мужеством и независимым мышлением) я, как и многие другие, до сих пор вдохновляюсь. Можно пойти дальше в глубь веков и отдать должное работе Ивана Егоровича Забелина, открывшего дверь изучению частной жизни российских правителей. Для меня история смотров невест, впервые тщательно изученная в этой книге, указывает на иной вид монархии, нежели мы привыкли видеть, — на форму монархии более коллективную, ограниченную и основанную на родстве (а не на классовости), т. е. отчасти сходную с некоторыми христианскими европейскими монархиями раннего Нового времени. Другими словами, в книге оспаривается традиционный взгляд на монархическую власть (по крайней мере, в раннее Новое время), согласно которому великий князь, а позднее царь, обладал неограниченной властью. Для кого-то это заявление может стать интригующим или даже шокирующим, но так говорят источники, и существует целая историографическая традиция, которой следуют и русские (Веселовский), и американские (Кинан) ученые. Разумеется, я не первый историк, объединяющий тех и других, что станет ясно моим читателям с начальных страниц книги. Но в исследовании смотров невест эти направления объединены впервые.

Перевод «Невесты для царя» является во многом не только переводом, но и отредактированной версией книги. Мне предоставили возможность исправить некоторые ошибки американского издания, а перевод устранил и опечатки, допущенные в английском тексте. Тем не менее эта книга — точный перевод оригинала. Я благодарю Ирину Прохорову, главного редактора НЛО, за предоставленную мне возможность издать свою книгу в русском переводе, Ирину Жданову, вдохновившую меня на написание этого предисловия, и всех сотрудников издательства, работавших над книгой. Особенно благодарен я Алине Шокаревой, чей перевод элегантен и точен. И наконец, я признателен Сергею Шокареву, моему коллеге и другу, который тщательно прочел текст книги и помог выявить ошибки и несоответствия. Его помощь является примером сотрудничества и диалога между русскими и иностранными учеными, о чем я писал выше. Я очень надеюсь, что русский читатель увидит в книге мои «уважение и дотошность» в описании истории, отметит мое почтение и к русской, и к иностранной историографическим традициям, а также оценит, говоря словами Бейлина, «выход за пределы своей жизни и культуры» как прекрасный способ применить искусство историка.

Расселл Э. Мартин, Нью-Уилмингтон, штат Пенсильвания, США, 18 декабря 2020 года