Книга жизни (сборник)

Рафаил Смолкин, 2016

Еще Рейхенбах заметил, что прошлое «хранится в нашей памяти как нечто такое, что однажды наполняло наш опыт в качестве непосредственного настоящего». Без понимания этого факта люди бредут в потемках по жизни, совершая одни и те же ошибки. А тут еще большинство людей лживы и завистливы. Мир в паутине тотальной лжи, зависти и коррупции, и никто не в состоянии из этого вырваться. И лгут больше всех правители-сильные мира сего. И негде человеку от всего этого спрятаться. И каждый бьется в паутине. И над всем этим кошмаром священнослужители, укравшие и присвоившие себе право говорить и действовать от имени бога. И в каждой стране сонмы виев, открывающих глаза народу на правильный путь. Ничто не меняется. Культура с постоянной скоростью деградирует на радость толпе. И неоднократно испытывал бог сынов человеческих. И показал, как просил его Екклесиаст, какие они животные, и даже хуже животных. Но не внемлет богу человечество. А только продолжает человек орудовать ножом. Не верьте словам человека, а только поступкам. Поступки, в отличие от слов, не врут.

Быт и американские подарки

Быт обычного советского человека был ужасен. У моего отца были два комплекта одежды: одна рабочая, в которой он ходил на завод, другая точно такая же как и рабочая одежда — парадная, состоящая из таких же, но только чистых: телогрейки, рабочих брюк и спецовки, которые предназначались для ношения в свободное от работы время и во время праздников. В парадной одежде отец ходил дома и в гости.

Одним из чудес тех лет была раздача простому советскому народу американских подарков, которые после предварительных многократных переборок этих самых подарков начальством, депутатами, партийными и советскими органами, КГБ и прочими слугами народа, превращались в хлам, после чего попадали в руки простых трудящихся и интеллигенции в СССР.

Сгущенка засахаривалась, распарованные в результате многократных переборок женами начальства и прочих слуг народа, чулки были настолько разные, что их невозможно было носить. Найти недостающий чулок в перемешанном товаре, было практически невозможно. Народ рылся в этом хламе, пытаясь хоть что-то себе выбрать, и ругал американские подарки к радости партийных органов и КГБ, умело вносивших идеологию даже в хорошие вещи. При этом партия и КГБ старались извлечь двойную выгоду из подарков: вызвать злобу у советского народа к американскому народу, а с другой стороны хоть как-то одеть советский народ за счет этого же американского народа. Американские подарки позволяли власть придержащим достичь сразу нескольких целей: снабдить настоящих хозяев жизни, то есть их же самих бесплатными качественными товарами, а с другой стороны вызвать недовольство у широких кругов народа американским империализмом, окарикатуривая помощь Запада СССР, слив в сточную яму пропаганды ложь, фабрикуемую в КГБ и партийных кругах.

Такого же качества были продуты, присланные американцами советскому народу. Засахаренная сгущенка, все сроки годности к употреблению которой вышли, пока она дошла до простого народа; окаменевшие и ставшие безвкусными сладости, которые, когда они были еще свежими, съела партийная и административная часть слуг народа.

А те продукты, которые слуги народа не успели съесть к моменту выхода их из срока годности к употреблению, были отданы народу, который все это доел. Поэтому ругал народ за товары и продукты американцев, под веселые улыбки лоснящихся и сытых партийных и административных работников, презентовавших свои объедки из подарков народу.

Из наиболее характерного в те времена явления, отмечу рост числа людей больных раком. Рак, как никогда прежде, косил народ и, как следствие этого, пущенные органами КГБ новые слухи, что американцы своими продуктами специально заразили советский народ раком. К этим слухам народ проявлял крайнюю восприимчивость. Они помогали и властям воспитывать ненависть к Западу, а, особенно к американцам.

В населении ощущалась боязнь возникновения новой войны. Американцев народ боялся и ненавидел одновременно. Советский народ, вынесший на своих плечах лобовой удар немецкой военной машины и, не поддающиеся описанию, лишения, был еще не готов, хоть и не признавался себе в этом, повторно платить жизнями на войне за трусость и глупость своих вождей, прятавших за усами свою глупость, неуемную кровожадность и бандитизм.