Мёртв и невредим

Регина Райль, 2019

Спокойное течение жизни меня устраивало: друзья, учёба, любимое занятие, планы на будущее. Но после знакомства с гордым и самовлюблённым рэпером размеренность полетела к чёрту. Общение с Егором быстро выработало пагубную зависимость, а его проблемы стали важнее моих собственных. Пережив не одно предательство, он разучился доверять и чувствовать. Я пытаюсь помочь изо всех сил, готова поступиться принципами и опуститься на самое дно, но он не собирается расставаться с самым ценным в жизни – свободой. Содержит нецензурную брань.

Глава 4. «Глухарь, я чайка, приём»

Поначалу, на эмоциях, я не могла адекватно переварить информацию, и только к вечеру осознала, какой на самом деле поступок совершил Егор: выручил незнакомого человека, в некотором роде даже жизнь спас, хотя не должен был никому и ничего. Благородно остановился на проблеме и помог её решить. Я, например, не дала бы в долг не пойми кому. И не потому что жадная и бездушная эгоистка. А нет, именно поэтому.

Весь вечер Егор не шёл у меня из головы, и я не могла заняться ничем другим. Крутила запись, перепечатывая его ответы, и понимала, что чувства в полном смятении. Интервью, конечно, прошло не так, как я планировала, но многие ответы Импа, на первый взгляд кажущиеся пространной болтовней, сейчас, в тишине моей комнаты, воспринимались по-другому, не как в многоголосом кафе. И смысл оказался гораздо глубже.

Чтобы понять Егора, требовалось довериться его типу мышления, принять точку зрения хоть на миг. У меня получалось со скрипом, но я старалась. И не только ради хорошей статьи. Личность рэпера интриговала меня всё сильнее.

Он открылся больше, чем я рассчитывала. О творчестве рассказывал с душой, о коллегах — с уважением, о прошлом — с оттенками печали и злости. Имел своё мнение и мог его обосновать. Не боялся, что о нём скажут или подумают. Я не могла отрицать, что испытываю к нему творческий интерес и признательность за жест для Кати. Но возмущалась на развязное отношение к себе.

Наверное, это кощунство — испытывать однозначные чувства к сложному человеку.

Подруга удивилась, узнав, что под личиной «Егора Юрьевича», совершившего перевод, скрывался известный рэпер Император. Мы с ней увиделись на следующий день в универе и почти сразу подняли насущную тему.

— Слушай, а чего это он так расщедрился? — спросила Катя, шумно засасывая через трубочку остатки сока. — Вы вроде только познакомились.

— Так и есть, на тусе после концерта, где и договорились о статье, — кивнула я, забрасывая ноги на длинный подоконник и укладывая голову на согнутые колени.

Шум коридора не мешал общаться. Мы обе учились на третьем курсе журфака, но в разных группах, поэтому виделись на большой перемене или после пар. Зато предметы шли в разное время, и мы запросто обменивались лекциями и скидывали друг другу ответы по зачётам и семинарам. Вот и сейчас, дожевав булку, Катя уткнулась в мой конспект по медиасистемам, разбавляя удручающие минуты зубрёжки разговорами.

— Это неспроста, Ирин, ты не думала? — на миловидном личике появилась лёгкая улыбка, в которой я тут же расшифровала скрытый подтекст.

Я подцепила завитую прядь и накрутила её на палец, остановившись как раз на переходе зелёного в естественный. Америку открыла, тоже мне. Конечно, думала и не раз. Всякие варианты проворачивала. Но ничего выгодного для себя не находила. Я уже предупредила Егора, и даже если он сделал это «для меня», то ничего ему не светило.

Но мне почему-то казалось, что он помог от чистого сердца, просто не хотел этого признавать, нарочно подал доброту под нелицеприятными качествами. Чёрт, у меня мозг ломался постичь умысел его поступков. А пробуждать любопытство Егор умел. Впрочем, как и другие чувства.

— Я знаю, о чём ты подумала, но между нами ничего нет, — сердце в груди забухало, хоть в моём ответе звучали отголоски показной усталости от подобных вопросов.

Катя периодически намекала то на одного, то на другого парня из моего окружения. Спасибо, хоть к Даниле не сватала. Но не потому, что понимала, что там только дружба без вариантов — просто он ей не нравился. И ещё она ревновала меня к нему. Что поделать, если с парнями я находила общий язык легче, чем с девчонками.

Отчасти благодаря тому, что природа наделила меня бюстом третьего размера, этот веский аргумент всегда работал в мою пользу — я привыкла не смущаться внимания противоположного пола. Но на мою память, только один отзывался о плавных линиях моей фигуры с изумительным непотребством (уличных прилипал я не считала). Но у каждого свой способ выражения эмоций.

— Но у него-то, похоже, планы на тебя, раз проспонсировал ваши отношения, — Катюха тряхнула блондинистой шевелюрой, а карие глаза стали хитрыми.

Вот иногда ляпнет, не подумав, и не знаешь, то ли правда дура, то ли прикидывается.

— Какие на фиг отношения? — от возмущения я выпрямилась. — Он вас со Славой выручил, а ты меня ему в постель подкладываешь! Я не собираюсь таким образом возвращать ему ваш долг.

— Да ладно, чё завелась, — насупилась подруга, — я не сутенёр и о таком даже не думала. Спасибо ему большое, но если, по сути, мог бы и не требовать возврата. Наверное, даже не почувствовал, что карта на несколько кэсов облегчилась. Уж лучше нам помог, чем на наркоту спустил.

Я имела недальновидность рассказать Катьке, что творилось на постконцертной вечеринке. И теперь она указывала мне на этот «дефект» в жизнеустройстве Егора. А меня это разозлило.

— Если он богат, это не значит, что должен сорить деньгами направо и налево. То, что на кармане, он сам заработал, и имеет право тратить как хочет. Даже если это не нравится остальным.

— Уже ничего сказать нельзя. Не бухти, отдадим, — Катька надулась и снова уткнулась в конспект.

Я выдохнула и отвернулась к окну. Я видела в стекле свою недовольную мордаху и пыталась понять, почему так разозлилась. В этом диспуте, я почему-то встала не на сторону подруги. Видимо, правильно со мной девчонки не дружили.

Вопрос денег меня никогда остро не заботил. Я жила с родителями, мы не были богаты, но и не голодали. Они обеспечивали меня практически всем, но, чтобы иметь хоть какую-то денежную независимость и не тягать с них постоянно, я вот уже полгода подрабатывала по несколько часов в тату-салоне мастером пирсинга. На зарплату, конечно, не пошикуешь, зато в девятнадцать лет и уже — «работа». Статус, все дела.

— Эй, — я обернулась и позвала Катю, но та проигнорировала меня, сделав вид, что одна на подоконнике. Тогда я подползла, насильно обняла её и ткнулась в шею, пахнущую бергамотом и сандалом. Подруга повырывалась для вида, но быстро сдалась. — Ну, прости. Меня просто нервирует эта ситуация. Теперь я связана с Егором теснее, чем задумывалось. Мало того, что работа над интервью продолжится, то есть мы ещё будем видеться, так ещё и этот долг. Прости, что я такая чёрствая. Как там операция прошла?

— Слава сказал, хорошо, — ответила подруга, но голос ещё звучал обиженно. — Ладно, ты тоже меня извини, я на нервах уже который день, всякий бред несу. Я так за него переживала. Мы тогда крепко поругались, он не звонил, я думала всё, конец. А потом случилось это несчастье. Никогда не забуду его голос по телефону, когда он говорил, что деньги срочно нужны… Я думала, сама с инфарктом грохнусь, — воспоминания эмоционально окрасили её тембр. Я крепче стиснула миниатюрную подругу в объятьях.

— Всё будет хорошо, не беспокойся. И у его родственницы, и у вас.

— Ага, — шмыгнула она носом и захлопнула тетрадь. — Всё, не могу я больше эту муть учить. Завалю, так завалю, — она просунула конспект под задницу и обхватила меня тонкими руками в ответ. Так мы и сидели с ней некоторое время. — Ты сейчас куда?

— Не знаю, на работу мне только к пяти. Может, погуляю, может, домой.

— Артём сегодня на смене?

— Да, блин, — хихикнула я. Если Катька снова завела старую пластинку, значит, точно с ней всё нормально. — Только толку с него?

К коллеге-татуировщику она меня подталкивала уже давно. В принципе, он ничего, но меня смущало, что на десять лет старше. Видимо, его это тоже стопорило, потому что, хоть интерес к себе я замечала, но дальнейших действий мужчина не предпринимал.

— Да я тебе говорю, запишись к нему на сеанс. Пусть набьёт розу на груди или на заднице. А можно на лобке, тогда вообще не отвертится, — теперь уже потешалась Катюха.

— Бедняга, он же тогда работать не сможет, — улыбнулась я. — Не, я не хочу. Это слишком большая ответственность — вечные украшения на теле.

На ум невольно пришли руки Импа, покрытые множеством тёмных рисунков. Логотип группы, да, и я со своим аргументом, выпрыгивающим из декольте. Кажется, краска тронула щёки, и Катя захихикала, подумав, естественно, максимально пошлое.

— Пирсинг мне нравится больше, — я коснулась серёжки на брови, а потом заправила прядь за ухо, мочку и хрящ которого украшали маленькие колечки.

— Тогда ты предложи ему что-нибудь проколоть, — живой интерес подруги красноречиво отразился на лице.

— Ага, конечно, — фыркнула я. — Тебе там на семинар не пора? А то подбиваешь меня неизвестно на что.

— Так я выступаю в твоих интересах, — Катька прыснула в рукав. — Но я и правда, пойду уже. Удачного тебе вечера.

— Спасибо, — ответила я и, одёрнув платье, поспешила по лестнице вниз.

Я достала из сумки плеер, размотала наушники, но запустить музыку не успела — в просторном холле первого этажа увидела Славу.

Чёрные волосы застыли силой геля и торчали вверх по всей голове, как острые кончики «безе». Серая футболка под потрёпанной косухой, протёртые до белизны и местами рваные джинсы, видавший виды рюкзак. Типичный панк. Он тёрся прямо на сходе с лестницы и что-то рассказывал другу, отчего тот ржал не переставая.

Мне он был не нужен, и заговаривать я не собиралась, но они так громко хохотали, сгибаясь лбом к коленям, что я невольно остановилась.

— Привет, — сказала я, задумавшись, стоит ли добавлять, что сочувствую его горю.

Меня не услышали. История оказалась такая уморительная, что парни уже вытирали слёзы и общаться могли только междометиями и обрывками фраз. Я помозолила им глаза с полминуты, а потом надоело изображать статую, и я дёрнула Славу за рукав.

— Эй! Привет, говорю!

Наконец он обернулся. На сером, как газетная бумага, лице выделялись ссадины, на скуле исходил красными точками небольшой кровоподтёк. Под опухшими карими глазами темнели круги. Тонкие губы потрескались. Но если не обращать внимания на все эти украшения, парня можно было назвать симпатичным. Только вот мне не хотелось.

Никогда ничего не имела против панков, но почему-то неряшливость в одежде именно Славки меня раздражала. И цвет его глаз тоже, как некрепко заваренный чай. Да, я предвзята, но имела на это право. В их отношения с Катькой я не вмешивалась, но мне они исключительно не нравились.

— Салют, — ответил парень и заправил за ухо сигарету. Весь хрящ унизывали кольца, в мочке болтался чёрный крест. А вот пальцы у него дрожали, так что папироса чуть не выпала. Честно говоря, по его взгляду я вообще не понимала, узнал он меня или нет, но вскоре парень подтвердил, что не совсем всё плохо: — А где Катрин?

— На пару пошла.

— А-а-а-а, — протянул он и заозирался. — Я тоже щас пойду на свою.

— Сочувствую, что у тебя с тётей несчастье случилось.

— Чего? — парень удивлённо посмотрел на меня.

— Ну, у тебя же родственница в больнице, — в первый миг я даже растерялась. — Ты деньги экстренно ей собирал на операцию, или я что-то путаю?

— Ах, это! — Славка рассмеялся, почесал бровь и запустил руки в карманы. — Да-да, я тебя просто не расслышал. Деньги собрали, хороший хирург попался, всё ладно сделал. Никаких осложнений, теперь она точно поправится, — проговорил он быстро и на одном дыхании, как заученную фразу. А ещё смотрел куда-то мимо, что я обернулась, заинтересовавшись, кому там, за моей спиной, он рассказывал.

— А что у неё было? — спросила я, начиная что-то подозревать.

— Ой, не спрашивай. Я ни в жизнь не повторю двухэтажное слово диагноза, «лапа…», «холи…», — хохотнул он, но видя мой пронзительный взгляд, погасил улыбку. — Вырезали ей что-то, желчный или желудок. Короче, откуда-то оттуда.

Вырезали «что-то», прекрасно. Действительно, разницы никакой, один орган или другой, рядом же. И чего по сто раз брюшину вскрывать? Лучше оптом удалять, чтобы потом не заболело. Профилактика — залог здоровья. Я не знала, фигеть громко или тихо.

— А в какой больнице она лежит? Может, мы с Катей съездим, навестим её?

Наверное, по моим прищуренным глазам и жёсткому тону, Славка что-то понял, потому что теперь не отворачивался, а голос ужесточил:

— Не надо, спасибо. Ты и так много сделала.

— Моя заслуга здесь мизерная, — я качнула голову к плечу. — Но я передам Егору при встрече твою благодарность.

— Уж не забудь, — хмыкнул парень и засобирался. — Ладно, счастливо. Я на пару.

И он пошёл по лестнице вверх. Друг, всё это время молчавший, укоризненно посмотрел на меня и потопал следом. А я отошла к расписанию, но не видела названий предметов — они сливались в нечитабельную кашу. Все органы чувств отдали ресурсы мозгу, который зашуршал с небывалой силой.

Как можно забыть, что надо удалять, когда у тебя родственник под нож ложится, и ты собираешь деньги на операцию? Выглядело так, будто Славка только что «вспомнил» не до конца заготовленную легенду. Боже!

Я холодела от мысли, что всё это чётко спланированный обман с одной единственной целью — выкачать с дураков бабло. Вдруг были ещё жертвы?

Схватившись за голову, я отошла в сторону. Так, Игла, спокойно. Постарайся оценивать ситуацию объективно, а не через призму предвзятости. Да, ты не любишь Славу, но может, он просто на эмоциях «память потерял». Такое бывает, мозг любит обманываться. Не надо себя накручивать. А вдруг и Катька в сговоре? Но ведь они не знали, что я достану деньги. Кинули клич на дурака или намеренно звонили мне? Ведь у меня есть богатые друзья, она это знала. Чёрт, так и до паранойи недалеко.

Раньше надо было думать! Не просить денег у Егора, а вперёд во всём разобраться. Теперь, если всё, как я предполагала, кто-то крепко встрял. И это не Катя или Слава.

Я отошла к дальней колонне и прислонилась к ней, отворачиваясь от лестницы. Я не планировала скрываться, но чтобы переварить внезапно свалившуюся на меня информацию, понадобилась точка опоры. Пища для ума поступала ежеминутно и в совершенно неудобоваримой форме.

Но как же я удивилась, когда в большом зеркале на стене, в котором отображался весь холл, увидела Славку, сбегающего по ступенькам. Он быстро огляделся, продёл руку в лямку рюкзака и выскочил в двери. Он куда-то спешил и совсем не похоже, что на пары.

Я бросилась следом, будто мне под пятки попала раскалённая лава. Пока я пересекала университетский двор, Славка уже подошёл к воротам. Значит, точно не покурить вышел. Если он нырнёт в метро, я его потеряю. Но парень остановился на автобусной остановке, и я замедлилась. Не хотелось, чтобы он увидел меня, но Славка и не думал оборачиваться. Пока он не поднимал головы от телефона, я подошла на приличное расстояние, скрываясь за деревьями.

Чёрт, что я делала? Мало ли зачем человеку понадобилось срочно уйти с пар. Может, он правда на них собирался, но что-то случилось… Ага, в духе операции для тёти. Мой разум отказывался верить парню, даже если история про больную родственницу не была ложью. В голову лезли самые нелицеприятные причины, по которым ему могли понадобиться деньги. Похоже, мне представился шанс вывести обманщика на чистую воду. Ну, или напротив, уверится в том, что я параноик, а он чист, как слеза младенца.

К остановке подъехал автобус, и Славка вошёл. Следом — ещё несколько человек. Да, в замкнутом пространстве не затеряешься в толпе. Я колебалась всего миг, и взлетела на подножку в последние секунды.

Пикая карту через турникет, я высматривала парня. Везло мне несказанно — Слава сел на свободное место в середине салона, спиной по ходу движения, а я спряталась за людьми.

Если он оглянется — мне хана. Как я объясню, почему еду с ним в одном автобусе? Тут не отмажешься.

Но Слава уткнулся в телефон, и через полчаса моего шпионского путешествия я расслабилась и смотрела в окно, пытаясь по местности определить, куда он ехал. Этот маршрут не вёз домой — парень жил в другой стороне. Может, в больницу? И что-то случилось у тёти? Это было бы замечательно! В смысле, не что у тети всё плохо, а что Слава оказался бы невиновен.

Однако в той части города, в которой парень собрался выходить, я не знала никаких больниц. Если только мелкие и дорогущие частные, но я сомневалась, что туда поместили родительницу — будь семья способна позволить себе подобное обслуживание, то не наскребала бы деньги на операцию. Когда Славка встал у двери, а я спряталась за женщину, чья полная фигура полностью меня заслонила.

Хотя это оказалось без надобности — Славка по сторонам не глазел. Сойдя с автобуса, я юркнула за крытую остановку и оттуда наблюдала, как он переходил дорогу. В отличие от него, я не стала игнорировать светофор, тем самым увеличивая безопасное расстояние слежки. Хорошо, что сегодня, присматривая, что надеть с коротким платьем, я решила в пользу высоких кед, а не босоножек на каблуке — сейчас пришлось бы красться на цыпочках, чтобы не стучать набойками по гулкому асфальту.

Слава остановился в коротком сквере и огляделся, а я шмыгнула за дерево. Он сверялся с телефоном, будто что-то искал. Рядом девочки на скамейке играли в куклы, и одна в упор уставилась на меня. Я улыбнулась ей и помахала, а та, смутившись, мотнула голову вниз. Парень пошёл дальше, я — за ним. Авантюрная ситуация всё сильнее затягивала, обещая приключения и разгадку если не великой тайны, то маленького секрета. Фильмами про шпионов я никогда не засматривалась, но сейчас с невероятным трепетом ощущала себя агентом на задании. «Глухарь, я Чайка. Веду объект. Приём».

А потом Слава свернул в ближайший двор и, чтобы не потерять его из виду, пришлось поспешить. Сумка шлепала по заднице, и чтобы не мешала, я перекинула лямку через голову, на другое плечо. Прокравшись до дома, за который повернул парень, я осторожно выглянула из-за угла.

Впереди две высотки сходились почти вплотную, бетонная полоса ликвидировала стык, оставляя только пешеходную арку внизу. На небольшой площадке обустроили помойку и мини-парковку. Я думала, Славка просто решил сократить путь через арку, но его привлекла одна из машин, которая, судя по её состоянию, стояла тут несколько лет и врастала колёсами в землю. Он остановился, огляделся обветшалый двор и полез в салон.

Я тоже осмотрелась, но не нашла, куда можно перебраться поближе — на открытой местности не затеряешься, а впереди только детская площадка, да мусорные баки, вонь от которых долетала даже сюда. Снова прикрываться деревьями — рискованно, но отсюда вообще не видно, что делал в машине Слава.

И тут в сумке затрезвонил мобильный. Хорошие шпионы не забывали про беззвучный режим. Проклиная себя и звонящего, я остервенело рванула замок кармашка, где лежал телефон.

Егор. Да твою ж мать.

Имп умудрялся отравлять мне жизнь даже на расстоянии! Вот и чего приспичило? Аж зазудело, как хотелось выплеснуть нецензурный поток на треклятого рэпера. Но не сейчас. Я мгновенно скинула вызов, но высовываться из-за угла побоялась. Славка находился далеко, а мелодия у меня играла не так громко, может, не услышал? Ага, тешь себя напрасными надеждами, Игла. Я снова подкралась к краю, когда телефон в руке завибрировал.

Да что за настырность? Он так и будет трезвонить? Как это я, тварь дрожащая, посмела скинуть Его Императорское Величество? Со вздохом я поднесла трубку к уху:

— Алло.

— Салют. Ты чего меня игноришь, малышка? — бодро начал Егор, а я ему в ответ практически зашептала:

— Привет. Слушай, я сейчас немного занята. Давай, перезвоню?

— Что у тебя с голосом? Горло, что ли, болит? — спросил он, игнорируя моё замечание о занятости. Ясно, чтобы быстро от него отделаться, нужно говорить максимально правдиво.

— Нет, просто меня не должны слышать. Я тут инкогнито.

— Ха, в погоне за сенсацией? — хмыкнул он. — Звезду пасёшь?

— Да не звезду, — почти в сердцах проговорила я. — Так, одного засранца. Кстати, того самого, кто тебе денег задолжал.

Не знаю, зачем я это сказала. Может, похвастаться хотела, что я такая бесстрашная. И безрассудная, ага. Но почему-то сейчас, пока говорила с Импом, все опасения прошли, я даже подняла громкость голоса. Его спокойный тембр расслаблял, а смех, последовавший после моих слов, вызвал странную улыбку на лицо.

— Хочешь стребовать бабки? Спасибо, детка, что печёшься о моём благосостоянии, но ты не пыталась думать, что это может быть опасно? — он посерьёзнел. — Где ты сейчас?

Он спросил так строго, что я мгновенно подняла голову на табличку и назвала улицу и номер дома. Видимо, не зря он Император — чуть изменит тембр, а ты уже невольно чувствуешь трепет и подчиняешься.

— Надо же! — усмехнулся парень. — У меня тут студия недалеко. Я как раз с парковки выезжаю. Жди, скоро подберу тебя.

— Да не надо, — запоздало пискнула я в короткие гудки.

Разве он когда послушает? Есть только одно верное мнение — его собственное. Раз решил, так и поступит. Но я совру, сказав, что мне не было приятно его беспокойство.

А потом я вспомнила, зачем, собственно, здесь и выглянула из укрытия. Но на моё удивление, Славы не оказалось ни в машине, ни в пределах видимости.

Слинял, чёрт! Егор так «вовремя» позвонил, что запорол мне слежку! Вздохнув, я крадучись вышла из-за угла и добралась до той самой доисторической машины.

Парень так спешил, что даже дверцу не закрыл. Ещё раз оглядев двор, я сунула голову в салон. Порванные чехлы, мусор и пыль, граффити маркером, полураздолбанная приборная панель, в развороченном бардачке — пустая пивная бутылка. И что тут Славку привлекло?

Я закрыла машину и прошла в арку. Может, замечу своим орлиным взором, куда скрылся мой объект? Но естественно, осмотр результатов не принёс. Я вернулась на площадку, покрутилась и, не обнаружив больше ничего заслуживающего моего внимания, потопала в сторону дороги. Но только свернула за угол, как кто-то сзади грубо схватил меня за руку. Я порывисто обернулась и встретилась с сердитым взглядом.

— Ну, и что ты здесь делаешь, Игла? — с оттенками холодной ярости в строгом голосе спросил Слава.