Мёртв и невредим

Регина Райль, 2019

Спокойное течение жизни меня устраивало: друзья, учёба, любимое занятие, планы на будущее. Но после знакомства с гордым и самовлюблённым рэпером размеренность полетела к чёрту. Общение с Егором быстро выработало пагубную зависимость, а его проблемы стали важнее моих собственных. Пережив не одно предательство, он разучился доверять и чувствовать. Я пытаюсь помочь изо всех сил, готова поступиться принципами и опуститься на самое дно, но он не собирается расставаться с самым ценным в жизни – свободой. Содержит нецензурную брань.

Глава 5. «Одного прикосновения небывалого прошу…»

«Одного прикосновения небывалого прошу…»^[3]

Я потеряла дар речи. Смысла отпираться не было. Что бы я ни сказала — прогорела. Я всерьёз не думала, что он может меня застукать — ведь была осторожна и предусмотрительна. И осталась бы незамеченной, только вот… Нет, не буду перекладывать на других вину — сама накосячила, переоценила навыки скрытности. Страх потеряла, глупая.

— Я сначала подумал, привиделось, но тебя сложно с кем-то спутать, — сказал Слава и коснулся изумрудных кончиков моих волос.

Рукой я быстро откинула их назад — мне было неприятно, что он их трогал. Глаза парня покраснели и казались замутнёнными. А ещё он как-то странно подёргивал плечом и головой. На улице не жарило, а парень весь вспотел: лицо блестело, пройма футболки промокла.

— Чё молчишь? Говори, зачем следила за мной? — не выдержал он и повысил голос.

— Да я просто мимо проходила, — мотнула я головой, надевая маску непоколебимой уверенности. Мне ничего не оставалось, только блефовать. — Шла к Императору на студию, она как раз тут недалеко.

— Ага, конечно, — хмыкнул он. — Что ты мне его всё поминаешь? Он, что ли, велел меня пасти? — вдруг психанул парень, стремительно подаваясь вперёд.

Слава схватил меня за плечо и впечатал в стену дома.

От неожиданности и боли я сдавленно ахнула и вцепилась в его руку. На удивление его хватка оказалась не такой уж сильной, я легко её расцепила и толкнула парня в грудь.

— Убери руки, скотина! — выкрикнула я. — Да, следила, но по своей инициативе, потому что не доверяю тебе. Ты ещё в универе вёл себя подозрительно!

— Да мне как-то плевать на твоё доверие, — казалось, искренне удивился он.

— Ты же на пары пошёл, почему здесь оказался? И зачем лазил в разбитую машину? — я перешла в нападение.

Славка дёрнул щекой и зыркнул на тачку.

— Не твоё собачье дело, — огрызнулся он. — Я перед тобой не должен оправдываться. Хожу, где хочу, и, в отличие от тебя, чужих границ не нарушаю. Всё, я ухожу, и учти: ещё раз пойдёшь за мной, не посмотрю, что ты подруга моей девушки, — нервным жестом он вытер пот со лба, отвернулся и пошёл к дороге.

— Ты мне угрожаешь? Эй, стой! — я быстро догнала его и схватилась за сумку, чтобы остановить, но парень вдруг как взбесился — резко повернулся и рванул свою собственность из моих пальцев, а я, сама не зная почему, вцепилась, как клещами, и не отпускала.

— Да отвяжись ты, чё пристала?

— А что? Ты что-то стырил? Может, в полицию позвонить?

Парень побледнел. Совсем чуть, но от журналистской наблюдательности это не укрылось. В глазах Славы полыхнул пожар. Он вдруг сильно толкнул меня, да так, что лямка сумки скатилась по плечу и повисла на руках, а сама несчастная шмякнулась в ноги. Парень стремительно выхватил свою барсетку из моих ладоней, и я выпустила её, подавшись вперёд. Но запнулась о свою собственную сумку и упала.

Боль выстрелила яркими искрами, но я не успела даже охнуть, как Слава дёрнул меня за подмышку вверх так резко, что чуть сустав не выбил.

— Чё ты там пиздишь, сука тупая?!

— Пусти меня, сволочь! — я распрямила ноги и, не отвлекаясь на дикую боль в колене, стукнула парня в грудь. Но только высвободила руку, как он воспользовался нечестным приёмом и схватил меня за волосы.

— Раз ты слов не понимаешь, я до тебя по-другому смысл донесу!

Он так сильно тянул, что пришлось согнуться. Мне казалось, он свернёт мне шею. Я изо всех сил пнула его под колено, а потом извернулась и ударила кулаком в горло.

Слава забулькал, закашлялся и отпустил мои волосы. Я резко распрямилась. Меня шатало, пульс сходил с ума и бился в виски. Нужно было как можно скорее вернуть себе контроль над ситуацией, потому что парень, хрипя что-то нецензурное, сверкнул на меня лютым взглядом и собрался сцапать снова, как жёсткий голос осадил его:

— Слышь, клоун! Хоть шаг к ней сделаешь, я тебе ебало сломаю!

Я обернулась. В паре метров от нас стоял Егор. В салатовой шапке, «Конверсах» ей в тон и клетчатой безрукавке поверх футболки.

Мерс с распахнутой дверцей за его спиной подрагивал незаглушённым мотором. Надо же, в потасовке, я даже не услышала, как он подъехал.

Имп запустил руки в большие карманы чёрных спортивных штанов, держась нарочито вальяжно и расслабленно. Но мне хватило взгляда, чтобы ощутить, как он напряжён, а от ярости и силы в глазах спина покрывалась изморозью. Но я сразу почувствовала себя увереннее, а сердце начало усмирять безумный бег.

— Привет, Егор, — сказала я.

Продолжая кашлять, Славка зыркнул на меня, потом на рэпера и его машину. Он понял, кто это и занервничал. Снова вытер лоб и взбил волосы, ломая «безешки», поправил сумку на плече и заговорил:

— Да не собирался я её задирать. Сама полезла, увязалась за мной с универа.

— Ага, а ты защищался, я видел, — усмехнулся Имп.

— Блин, давай мирно разойдёмся, я не хочу проблем, — парень шагнул в сторону, собираясь слинять, но Егор зеркально повторил его движение.

— Ты сам, блядь, ходячая проблема, — он сплюнул на асфальт, а я улыбнулась оттого, что он будто из моих мыслей это выдернул.

Хотя, если посудить здраво, не находилось ни единого повода для веселья. Слава прав — именно я заварила эту кашу, мне и расхлёбывать. Я и так вмешала Импа дальше некуда, не стоило доводить до открытого конфликта. Я шагнула вперёд.

— Егор, у меня нет претензий к Славе. Тут я виновата, так что давайте просто затрём ситуацию. Слава извиняется и уходит, так?

— Угу, сорян, — кивнул он мне и обратился к Егору. — Это… Ты не думай, я тебе всё отдам, я помню про долг.

— Пф! — фыркнул тот. — За бабло в другой раз перетрём, вали уже отсюда.

Слава не стал медлить ни секунды и быстрым шагом пошёл по улице, а Имп повернулся ко мне, оглядел и нахмурился:

— Да ты боец, — жёсткий голос не смягчился. — Теперь зализывай раны.

— Что? Где? — я опустила взгляд и увидела, что на кисти алеет ссадина. — О, даже не заметила, как она появилась. Наверное, чиркнула о стену, когда этот гад толкнул меня.

— А колено? Разве не болит?

Я глянула вниз, и мне стало дурно. Я и правда, только сейчас почувствовала дикое жжение. Всё как в детстве. Кожу разодрала от души, кровь смешалась с грязью, сгибать было больно. Заметив, что я пошатнулась, Имп шагнул ко мне.

— Пошли, у меня в машине аптечка, — он мягко взял меня за руку и потянул за собой.

Я послушалась, невольно вспомнив, как мама уводила меня с улицы, после подобных падений. А я не церемонилась — выла на весь двор, совершенно не могла терпеть боль. С годами стала терпимее, поняла, что вся жизнь — боль, на неё никакого порога чувствительности не хватит. И если сядешь в песочнице и начнёшь громко плакать, решение не свалится на голову, придётся встать, вытереть слёзы и шагать дальше.

— Стой здесь, — Егор отпустил меня и забрался на переднее сидение, заглушил, наконец, мотор и вытянул из бардачка маленькую сумочку с красным крестом на боку.

Через пару секунд он взял в зубы синий квадратик стерильной салфетки, кинул на колени нераспечатанный бинт, а сумочку отложил на соседнее кресло. И только после этого повернулся ко мне и качнул ладонью, подзывая:

— Ближе, у меня не такие длинные руки.

— Я могу сама, — начала я, но осеклась, когда Егор поднял на меня властный взгляд. — Ладно, — смирилась я, подходя вплотную.

— Сначала руку, — он разорвал упаковку салфетки и прохладными пальцами взял мою кисть.

Немного щипало, но я терпела. И чтобы отвлечься, смотрела на его руки.

На запястье правой были намотаны некогда белые, а теперь потемневшие от использования, провода. Оригинальный браслет. Ещё ни разу не видела, чтобы так использовали сломанные наушники. А на левой чёрные и металлические бусины в несколько рядов соседствовали с толстым браслетом-цепью. Мой взгляд плавно перетёк на перстень в виде сомкнутых кистей скелета и чёрно-белую татуировку цветка на тыльной стороне ладони. Очень схематично, простенько, но всё же узнаваемо.

Мне до чёртиков захотелось узнать, почему астра. Да, я знала, что значения татуировок — это бред, всё-таки с татуировщиком работала. Существовало лишь одно значение — то, которое в рисунок вкладывал обладатель. Но я постеснялась спрашивать Импа, вспомнив список самых стереотипных вопросов, которые задавали татуированным людям, изрядно их нервируя. Каждый забивался, как хотел, и окружающим не должно быть до этого дела.

Тем временем, Егор закончил с моей кистью и потянулся к колену. Я не видела в этом подвоха и реально думала, что у него только благие намерения, но когда Имп взял меня за голень, вздрогнула. Он подумал, что от боли, и снова надавил на меня интонацией:

— Потерпи.

Я не понимала, почему позволяла ему это, почему не отобрала салфетку и сама не занялась ссадиной. Боже, он превратил элементарное действо в ритуал!

Спирт щипал и заставлял закусывать губу, но деликатные прикосновения Егора смягчали боль. А когда он провёл ладонью вниз и обхватил чуть крепче, у меня в животе потеплело, но не от желания, а ощущения уюта.

Оказалось это приятно — вверить себя в чьи-то заботливые руки. Егор высунул кончик языка, лизнул нижнюю губу, а я как будто только сейчас заметила, какие они у него по-женски полные и чувственные. Так, стоп.

Это его прикосновения вызывали такие эмоции. Почувствовав, что ещё чуть-чуть и дыхание собьётся, а я перейду ту зыбкую грань между ощущением комфорта и желанием, я со всем благоразумием попыталась высвободиться, но Имп вдруг понял моё намерение и скользнул рукой под колено, принимая в ладонь тяжесть бедра.

— Да не трепыхайся ты, немного осталось.

Замечательно, его руки уже побывали под моей юбкой.

На улице, что, жарче стало? Кровь точно бросилась мне в лицо, а Егор, будто почувствовал эту незначительную перемену моего тела и поднял руку выше. Да, скорее всего нарочно, хоть и сделал вид, что перехватывает удобнее.

Мне казалось, ещё немного, и я не выдержу эту ласковую пытку, когда Имп убрал руки и взял бинт. Передышка оказалась небольшой, и медленные прикосновения, которые я вполне могла бы назвать нежными, не знай Егора, снова закружили голову.

Но вскоре всё закончилось: на моём колене появилась марлевая повязка, а парень поправил шапку и посмотрел на меня.

— Больше не влипай в истории. Я не могу быть постоянно рядом, — попенял он мне, и чувство вины и неловкости рябью скользнуло по коже и исчезло, когда я чуть не упала в его тёмные глаза, показавшиеся мне на тот момент бесконечно глубокими и пронзительными. — Чё тебя вообще за ним понесло? Приключений захотелось? — Имп вышел из тачки и мягко хлопнул дверью.

Иллюзия защищенности и ласки стремительно таяла. Я уже пришла в себя.

— Я хотела узнать, куда он так спешно сорвался, — пожала я плечами. — Но результата не добилась.

— Только сама спалилась, — усмехнулся Егор, достав «Parlament» и перекатив по пачке оставшиеся две сигареты. Уже одну. — Я так полагаю, никакой операции не было? И тётя там — «кокс», «мет» и прочая дурь?

Щёлкнул кремень, и я вздрогнула. Но не от звука, а оттого, что Егор только что подтвердил мои опасения насчёт Славы, которые я затаила давно, но боялась признать. Как будто человек не будет употреблять, если его не называть джанком. Но я могла ещё долго сомневаться, а Импу хватило взгляда, чтобы раскусить «торчка». Всё-таки, как ни прискорбно, в этом вопросе у него больше опыта.

— Чё зависла? Думаешь, он не закладку искал, а просто прогуливался? — съязвил Егор и пыхнул мне в лицо густым дымом. — Что-что, а наивность в список твоих заслуг я никогда бы не добавил.

— Да нет, я тоже подозревала. Просто тогда это большая проблема, — вздохнула я, чувствуя полнейший разбег мыслей.

Мозг отказывался решать сложную задачу, а сознание могло анализировать ситуацию бессчётное количество раз без малейшей пользы для дела.

— С тобой не бывает легко, да? — вдруг спросил Имп, как-то странно глядя на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Да ничего, забей, — он докурил сигарету, кинул бычок в урну и открыл дверь машины. — Подвезти?

Мне было так влом тащиться на остановку, что я не стала упускать возможность.

— Если не трудно. Мне на работу через час, — я сверилась с часами. — В «Bullet Tattoo», — и я назвала адрес.

— Тату-салон? — Егор посмотрел на меня, приподняв бровь. — Подброшу. Но сначала мне надо в одно место. Прокатишься со мной?

— Ладно, — согласилась я и села в мерс.

— И кем ты работаешь? — спросил Имп, трогаясь с места.

— Я мастер по пирсингу.

— Любишь причинять людям боль?

— Нет, приносить радость. Рука у меня лёгкая, боль быстро проходит.

— Отлично. Запиши меня, — он посмотрел игриво, а я по его улыбке поняла больше, чем он хотел сказать.

— Ага, размечтался, — хмыкнула я. — Знаю, что попросишь проколоть, тут я тебе не помощник.

— А ты жестокая, — наверное, Егор впервые открыто рассмеялся, а я не узнала в этом добродушном парне высокомерного эгоиста. — Ты понимаешь, что лишаешь огромное количество малышек новых ощущений?

— Возможно, — кивнула я и не удержала улыбку. — Но ты же справишься и без пирсы?

— Детка, ты прелесть, — Имп снова засмеялся, а я отвернулась к окну, сама не понимая, зачем поддержала его игру.

Ведь как раз сегодня с Катей шутили на эту тему. И вот, пожалуйста, Вселенная преподнесла реальную ситуацию. И я, конечно же, на старых дрожжах подумала самое неприличное. Так, надо срочно перевести тему, пока не запылали уши.

— Кстати, я тебя так и не поблагодарила, — я снова повернулась к Егору.

— За что? Ты сама справилась.

— За отзывчивость. Всё-таки ты появился очень вовремя.

— Ну, если так, тогда «спасибо» — мало.

— Даже не сомневалась, что ты так скажешь, — прыснула я. — Но я ведь обещала тебе статью, и слово сдержу. Ты планировал сегодня над ней поработать?

— Вероятность есть. Но почему ты не допускаешь, что я просто соскучился?

Егор посмотрел на меня, и я ощутила давление его харизмы. А когда он снова повернулся к дороге, то выдохнула, будто с меня сняли что-то неподъёмное.

— Это исключено, — мотнула я головой. — Скучают по близким или любимым.

— Дело поправимое. Хочешь стать моей? — бросил Имп как бы невзначай, и на мою спину обрушились мурашки.

— Твоей? — растерялась я. Мне ещё никто так легко и неромантично не предлагал отношения. Поэтому я и не восприняла всерьёз. — Где-то тут подвох, как я понимаю?

— Это просто вопрос, с вариантами ответов «да» или «нет», — пожал плечами Егор. — Но учти, — вдруг вставил он, когда я уже собиралась открыть рот: — Если скажешь что-то другое, это будет относиться к «да», как попытка скрыть настоящие чувства за пеленой многословия.

— Нет, — ответила я без раздумий. — Достаточно коротко и ясно? — я вглядывалась в его лицо, будто искала хоть малейший намёк на расстройство. Но броню показного равнодушия было не пробить.

— Вполне, — удовлетворительно кивнул он. — Но не обольщайся, как я уже сказал, это не предложение.

— Вот ещё, даже не думала, — ответила я, отворачиваясь.

Егор включил приёмник и избавил меня на время от необходимости поддерживать разговор. А я с удивлением отметила, что раздражение на него проходило гораздо быстрее, и молчание не воспринималось, как тягостное. Привыкала, что ли?

Мы остановились на центральной улице обычного жилого района, где различные магазины занимали первые этажи зданий. А совсем неподалёку располагался скейт-парк, я слышала приглушённое «вжих-вжих» колёс по хафпайпу^[4].

— Я мигом, кое-что отдам и вернусь, — сказал Егор. — В машине подождёшь?

— Нет, я лучше в магазинчик забегу, — я указала через дорогу. — Пить хочу. Тебе что-нибудь взять?

Имп полез в карман и поболтал последней сигаретой в пачке.

— Поняла, — кивнула я.

Выйдя из машины, я заметила, что развязался шнурок. Поэтому замешкалась и увидела, как Егор выгрузил из багажника два большущих пакета собачьего корма. Парень перешёл дорогу и скрылся во дворах, а я отправилась за водой.

«Мигом» Импа затянулось минут на двадцать. Я сходила в два магазина, потому что в первом его сигареты закончились, выпила полбутылки минералки, покрутилась возле мерса, а Егор всё не шёл. Я отписала в мессенджер с вопросом, скоро ли он, но сообщение не загоралось, как прочитанное. Плюнув, я пошла к скейт-парку.

Обойдя его по кругу, поднялась на пригорок и решила обосноваться на стене, на которую без проблем можно было залезть с низкой стороны. По этой причине её много кто использовал как скамью. Я кинула сумку, чтобы не сесть задницей на камень, и свесила ноги. На площадке царило невероятное оживление. Несколько парней катали по фанбоксу^[5], но в основном выделывали трюки в огромной вогнутой рампе. Роллеры и пара чуваков на лонгбордах рассекали вокруг. Компания ребят в ярких кепках, кроссовках и свободных майках отдыхали и шумели на скамейке.

Алый бок мерса выделялся на фоне листвы. Я высматривала салатовую шапку, но Имп всё не шёл, и чтобы не скучать, я размотала наушники и впустила в сознание музыку.

С первыми аккордами меня накрыло странное состояние эйфории, какого-то радужного оптимизма или уверенности в себе. Потому что как бы хреново ни было, какие бы беды ни зависали над головой, здесь и сейчас я забывала дышать, ловила мурашки и растворялась в мелодии, понимая, что жизнь — не пустая, не глупая, не напрасная, а проблемы — не смертельные. И раз я тут, значит, зачем-то нужна Вселенной.

Может, и не сотворю больших дел, но определённую пользу принесу. В тот момент я была благодарна за возможность слышать и чувствовать музыку, как минимум. И сердце грело, что миллионы людей разделяли моё мнение. Как получить оргазм? Есть средство. Принимайте в наушниках, накрывает не по-детски. Мне не с чем было сравнивать, поэтому я приняла это состояние за абсолют удовольствия и счастья.

Я прикрыла глаза и вслушалась. Музыка в наушниках отбирала у природы её естественные звуки, окрашивая происходящее надрывными гитарами, отборными партиями ударных и неподражаемым вокалом. Не знаю, сколько я так сидела, но внезапно подача песни в одно ухо резко прекратилась, и я вскинулась.

— Тише, чего дёргаешься? Это я, — Егор живо надел мне на запястье браслет ладони.

Он подкрался ко мне, пока я утекала в потоке странных мыслей, а уши бились в экстазе. Имп подошёл с нижней площадки и встал вплотную, почти упершись грудью в мои колени, а я инстинктивно сомкнула их.

— У тебя такое блаженное лицо, что я просто обязан узнать, что ты там слушаешь, — он потянул провод к себе, а я подалась вперёд, чтобы не лишиться ещё и второго наушника.

Хорошо хоть сегодня платье без глубокого декольте.

— М-м-м-м… «Love is Evol, Con is Confidence, Eros is Sore, Sin is Sincere»^[6], — пропел Егор, a я, хоть и слышала Мэнсона в другом ухе, теперь внимала парню.

В его исполнении песня звучала иначе. Не сказать, чтобы тембр зачаровывал или техника поражала идеальной отточенностью, нет. Но что-то цепляло. Песня и без того сочилась мраком, а Имп добавлял тёмного смысла словам, творил неповторимую атмосферу.

Боже, у меня мурашки шли от его интонаций! Он будто всеми силами впитывал мрак извне, но не погрязал в пессимизме и депрессии, а закалял дух этой тьмой.

Какие, однако, у меня странные ассоциации.

— Годнота, — резюмировал Егор через мгновение. — Это вообще крутецкий релиз.

Он вернул мне наушник и расстегнул безрукавку, чтобы я увидела, кто изображен у него на футболке.

— Привет, мистер Мэнсон, — улыбнулась я. — Да, я тоже обожаю этот альбом.

— Что ещё слушаешь? — спросил Имп заинтересовано.

Я начала перечислять группы разных жанров тяжёлой музыки, и хоть среди них совсем не оказалось хип-хоп исполнителей, Егор знал почти всех. Если не слушал, то слышал. Пересечений по музыке у нас нашлось больше, чем я предполагала. Он точно рэпер? Его осведомлённость была мне чертовски приятна.

Но вот под взглядом Импа я чувствовала себя не в своей тарелке. Не то, чтобы прям совсем некомфортно, скорее неестественно. Спектр эмоций у человека не такой обширный, но, когда Егор смотрел на меня, я будто испытывала что-то новое и необычное. Это интриговало, манило, как наркотик, хотя я никогда не имела ни от чего зависимости. Пробовала сигареты на первом курсе, но не втянулась. Могла не пить, если не было настроения. А тут… Я не знала, что думать.

— Ты закончил дела? — я смотала плеер и убрала его в сумку.

— Да, можно ехать, — кивнул он и потянулся к минералке, которая стояла возле меня.

Не спрашивая разрешения, сделал пару глотков. Ладно, по фиг, я всё равно уже утолила жажду. Победителей по жизни не остановит запрет.

— Получилось дольше, чем планировал. Им там покоцанного кобеля притащили, помог держать, пока раны обрабатывали, — его голос полыхнул леденящей злобой, и я представляла, на кого она направлена. У меня и самой сердце от жалости закололо.

— Кошмар. И как он сейчас?

— Уснул под снотворным. Как он скулил… — Егор провёл по лицу, будто хотел стереть воспоминания. — Позвоню потом, узнаю, как он. Всё, чем я могу помочь этому приюту, — донаты и корм.

— Ты делаешь доброе дело. Любишь собак?

— Угу.

— А себе взять не думал?

— Это не вяжется с моим образом жизни. Кто будет смотреть за ней, пока я в туре?

— Вообще-то да, — подумав пару секунд, я признала его правоту.

— Ты слезать-то собираешься или как?

Солнце, прятавшееся это время за облаком, вышло и зажарило в полную силу, и Егор состроил недовольную гримасу, ощутимо почувствовав себя некомфортно. Он нетерпеливо огляделся, желая поскорее уползти в тень.

— Конечно, — ответила я и собралась, было, перекинуть ногу обратно, в ту сторону, откуда залезала, но тут до меня дошло, что не получится этого сделать, не сверкнув бельём.

Имп тоже это понял, потому что скользнул взглядом по моим ногам. Он нарочно не отворачивался и следил за мной с коварно-тающей улыбкой.

— Помочь? — от сладкой ваты в его голосе по коже прошёл холодок.

Тут, конечно, высоковато, но ничего. Мне не хотелось корячиться перед ним в коротком платье, поэтому я движением кисти откинула волосы на спину и гордо произнесла:

— Да, отойди, а то зашибу ненароком. Мне нужно пространство.

Егор, конечно же, не двинулся с места, и я, подняв ногу, пихнула его голенью в плечо.

— Посторонись, говорю, я прыгаю, — и сползла на край, но в миг, когда отпустила руки, Имп вместо того, чтобы отойти, подался вперёд.

— А я ловлю, — сказал он, принимая меня в объятья.

Стало так тесно и близко, что не осталось воздуха. Его лицо прямо перед моей грудью, а тело… Казалось, я чувствую каждую мышцу под кожей. Прыжок и окутавшая меня на секунды невесомость возбудила в животе щекотку, которая только усилилась от прикосновений Импа. Его руки оказались на моей заднице, что совсем мне не понравилось. У меня вспыхнули уши, кончики пальцев стали ледяными.

Слишком много прикосновений для одного дня. Нет, в принципе, слишком много.

Чувствуя, что не достаю до земли, я засучила ногами, пытаясь высвободить руки и оттолкнуться от Импа.

— Поставь меня! — потребовала я твёрдо, но получилось не очень убедительно.

— Пожалуйста, — асфальт ударил в стопы, и я покачнулась.

Его лицо расползалось в жарком мареве, тронувшем мир перед моими глазами. Я поскорее отвернулась и забрала сверху сумку.

— Поехали уже, — пробормотала я и, не глядя на Импа, пошла к мерсу.

— Как скажешь, — ответил Егор, а мне не нужно было даже оглядываться — по голосу чувствовала, как широко он улыбался.

В машине я вспомнила про сигареты, и отдала пачку парню. А когда он попытался вернуть мне деньги за покупку — отказалась.

— Чё это? — глянул он на меня с интересом. — Начала выплачивать чужой долг?

— Нет, просто… — я надулась и отвернулась к окну, не в силах сказать ещё хоть что-то.

Я не могла — раздражение и непонятная обида взбили внутри болтанку похлеще, чем в шейкере для коктейлей. Мы как-то технично съехали с темы меньше часа назад, а сейчас я снова всё вспомнила и остро прочувствовала.

Я попалась на развод как дура, и, если Слава спустил бабло на наркоту, то в жизни деньги не вернёт, как бы ни божился. Дурь кончится, ломка скрутит тело так, что он родину продаст, украдёт или убьёт, чтобы найти ещё дозу и прекратить страдания. Наркам всегда будет мало, зависимость — в голове. И пока сам не решит завязать — никто и ничто ему не поможет. Он скорее новых долгов наплодит, чем старый вернёт.

А отдавать будет тот, кто просил.

— Эй, детка, когда ты хмуришься, то становишься ещё сексуальнее, но меня задевает, что рядом со мной ты думаешь о ком-то другом, — проговорил Егор.

— Имп, я сильно сглупила. Мне стыдно, что вовлекла тебя в чужие проблемы. Ты так много делаешь, — я взмахнула руками, подразумевая собачий питомник, его объединение, помощь мне. — После всего этого, я не знаю, как смотреть тебе в глаза.

Сказав это, я собиралась отвернуться, но Егор вдруг потянулся ко мне, поймал подбородок и развернул к себе. Эмоции ещё не схлынули, и всё это мракобесие плескалось у меня во взгляде, который он перехватил.

— Вот так и смотри, как сейчас, — сказал Имп спокойно, но уверенно. — Прямо и искренне. Главное не потерять себя в мире, которым рулит коллективный разум слабых, гнилых и порочных людей. Всё остальное — херня, — он отпустил меня и отвернулся к рулю, а я до сих пор ощущала твёрдое прикосновение его пальцев. — Бабок я с тебя не требую. Попасться в ловушку может любой, даже самый правильный и идеальный. Разберёмся.

— Спасибо. Ещё я за подругу переживаю, — я решила сказать всё, что меня беспокоило. — Славка губит свою жизнь, а если и её за собой потащит? Катя так его любит, что готова и в огонь, и в воду. Как её уберечь? Словам она не поверит, а доказательств у меня нет.

Егор склонил голову, смотрел на меня несколько секунд, а потом хмыкнул:

— А ты уверена, что она ничего не знает?

— Конечно. Тогда она относилась бы к нему по-другому, — уверенно ответила я, но Имп рассмеялся:

— Я уже достаточно насмотрелся на тех, кто добровольно решил тонуть, а тебе срочно нужно растерять радужное мировоззрение. Мир изначально злой. Если случается что-то хорошее, значит, говно ещё не успели сделать. Нет никакого Бога или космического разума, который даст нам всё. Нас никто не спасёт.

— Но это не значит, что не надо пытаться, — нахмурилась я.

— Детка, люди любят обманываться, жить в красивой иллюзии. Им так удобнее. Ты пытаешься думать и решать за свою подругу. Хочешь вытащить этого парня из дерьма, а её — из пагубных отношений, но для них это естественная среда обитания. Ты лезешь в их грязные чувства со своими чистыми намерениями, вызывая конфликт интересов.

— И что делать? Просто наблюдать?

— А зачем лезть в шкуру Спасителя и рваться на подвиги? Ради похвалы и облегчения души? Или покрыть эгоистичные порывы? Не потому ли ты хочешь вырвать этот сорняк, что она выбрала парня, а не дружбу?

— Да о чём ты?! Мне не всё равно, что с ней происходит! — с жаром ответила я. — Катя моя близкая подруга, и я всё сделаю ради её блага.

Слова Егора жгли обидой. Я зло кусала губы, готовясь ответить ему в полной мере своего раздражения. Он говорил так уверенно и сердито, что я верила в его точку зрения. Не хотела, но принимала. Моё мнение растворялось под влиянием его подавляющего мировоззрения.

Я в бессилии откинулась на кресле. Меня трясло от злости и невозможности что-либо доказать и действовать. Тот самый неловкий момент, когда теряешь аргументы в споре, который вёл так жарко, а потом вдруг сам в себе усомнился. Не хотелось играть в молчанку, но от надуманного отчаяния я готова была заплакать.

В детстве проблемы так и решались: стоило зареветь — и тебе давали всё, лишь бы успокоить. Увы, сейчас не прокатит. Издержки взрослой жизни.

Я не смотрела на Егора, но чувствовала его прожигающий взгляд. Да, он высказался так категорично, но это только его мнение, и оно — не непреложная истина. Как он сам сказал, человек сам решает, как ему поступить. Вот я и буду решать сама.

— Мне не плевать на друзей и близких! Пока не знаю, что буду делать, но определённо не отступлю! — твёрдо сказала я, поворачиваясь к Импу и готовясь встретить очередной шквалистый порыв жестокой теории.

— Что ж, пусть так, — он кивнул, а губы расползлись в улыбку.

Будто солнце после шторма выглянуло. Мягкий тон и пронзительный взгляд Егора так не вязалось с бескомпромиссностью суждений, которыми он осаждал меня минуту назад, что я растерялась, и злость погасла, резко рассыпавшись в искры.

— И… всё?

— Детка, я понимаю, какое удовольствие тебе доставляет спор со мной, но пока мы тут трём языки, дела сами себя не сделают. Мой рабочий день закончен, а твой?

— Ой, точно, — спохватилась я и полезла в сумку, чтобы отыскать телефон и узнать, на сколько уже опоздала.

Егор не стал ждать, отвернулся и завёл авто. А через секунду мы уже выкатили на дорогу. У меня оставалось совсем немного времени в запасе, но я всё равно написала Артёму, что задерживаюсь, и попросила прикрыть. Татуировщик тут же ответил, что всё гуд, и я расслабилась. Насколько это было возможно, конечно.

Я искоса поглядывала на Импа, и терялась в догадках, касательно такой резкой перемены настроения. Он просто отошёл от спора. По одному ему известным причинам. Я что-то упустила, но не могла понять, что именно.

Может, хотел, чтобы я решила для себя что-то сама? Меня как всегда снедала куча противоречивых чувств. Но одно я определила чётко, согласившись с самоуверенностью Егора. Как эмоциональная встряска, адреналиновая доза или интеллектуальное влечение — я не знала, с чем сравнить это затягивающее желание общаться с ним ещё и больше. Чёрт, как же хорошо, что интервью ещё не завершено.

Надо же, как всё перевернулось. Буквально утром я думала о тех же самых вещах с точностью до наоборот. А за каких-то несколько часов совершила столько фундаментальных решений и открытий, что впечатлений хватит на несколько дней. Я тоже больше не сердилась, а сидела с мечтательной улыбкой.

Имп не тревожил мои мысли, и за размышлениями я не заметила, как мерседес остановился у входа в тату-салон, и парень повернулся ко мне:

— Общественные места не настраивают на рабочий лад. Я сейчас переползаю на новую хату. На неделе приезжай ко мне, там и пообщаемся.

Вот и новый поворот. На старой квартире я уже была, но сейчас мне предлагали стать единственной гостьей. Я лишусь безопасной многолюдности общественных мест. Сегодняшние прикосновения нельзя назвать целомудренными.

Что если Имп конкретно решит пристать? Что, значит «если»?

Узнать бы хоть одну маленькую мысль из его головы. Нет, у меня, конечно, припасён железный отказ, но примет ли он его? Хотелось верить, что, несмотря на всё эти пошлые шуточки, Егор не воспользуется слабостью девушки.

— Ладно, приду, — вздохнула я, принимая очередное поворотное решение.

Примечания

3

Песня «Прикосновение» рок-группы «Пикник», альбом «Певец декаданса», 2012 г.

4

Хафпайп — сооружение, специальная вогнутая конструкция из различных материалов, используемая в экстремальных видах спорта, таких как сноуборд, скейтбординг, лыжный хаф-пайп.

5

Фанбокс — спортивное сооружение для катания на роликовых коньках и скейте, представляющее собой горизонтальную поверхность, поднятую над землёй, с прилегающими к ней наклонными плоскостями.

6

Песня «Deep Six» исполнителя Marilyn Manson, альбом «The Pale Emperor» 2015 г. (Любовь — это эволюция, обман — это доверие, страсть — это рана, грех — это искренность (перевод с англ.))