Мёртв и невредим

Регина Райль, 2019

Спокойное течение жизни меня устраивало: друзья, учёба, любимое занятие, планы на будущее. Но после знакомства с гордым и самовлюблённым рэпером размеренность полетела к чёрту. Общение с Егором быстро выработало пагубную зависимость, а его проблемы стали важнее моих собственных. Пережив не одно предательство, он разучился доверять и чувствовать. Я пытаюсь помочь изо всех сил, готова поступиться принципами и опуститься на самое дно, но он не собирается расставаться с самым ценным в жизни – свободой. Содержит нецензурную брань.

Глава 6. Аудиотерапия

Я решила поговорить с подругой на следующий же день, но Катя сослалась, что занята по учёбе. На другое утро история повторилась: якобы родители накидали ей домашних дел. На третий день я не стала даже писать — поняла, что она отмазывалась. Предчувствуя нехорошее, я подкараулила шкерившуюся подругу после пар.

Она спускалась по лестнице вперевивку со Славой. Оба улыбались, целовались на ходу и выглядели такими счастливыми, что я на миг смутилась своих подозрений. Я не узнавала в этом милом и заботливом парне дёрганного психа из переулка, не погнушавшегося поднять руку на девушку. Слава нежно обнимал Катю, трепетно держал за ручку и смотрел таким влюблённым взглядом, что все сомнения должны были развеяться как дым, а я — поверить в его чувства и отступить, побеспокоившись о счастье любимой подруги.

Может, прав Егор, и у меня просто эгоистичный порыв? Им хорошо вместе, а я наглой правдой хочу всё разрушить?

Хоть я и твердолобая, но в тот миг заколебалась. А потом поймала взгляд Славы. Его безоблачная улыбка слегка потускнела. Он зыркнул на меня как на врага народа и наклонился к уху Кати, которая пока меня не видела.

Я зашагала быстрее, чтобы перехватить их до выхода, и подруга, услышав, что говорит ей парень, живо обернулась в мою сторону. Но вместо приветливой улыбки, по её лицу скользнула тень. Я всё поняла — Слава опередил меня. Неизвестно, что именно он наболтал, но я была уверена: преподал ситуацию так, чтобы себя обелить, а меня макнуть в дерьмо. Обыграл, зараза. Что ж, теперь точно отступать некуда.

Пара остановилась посреди холла, ожидая меня.

— Привет, моя, — сказала я, подходя и распахивая объятья.

— Привет, — Катя приподняла подбородок, но всё же обняла меня.

Правда, потом тут же отступила к Славе. Парень едва заметно ухмыльнулся и обхватил девушку одной рукой, придвигая к себе, под свою защиту. Но стоило мне поднять на него взгляд, как сразу задёргался, затеребил стоящие торчком волосы и зашарил по карманам драных джинсов.

— Ты сейчас куда, Кать? Может, прогуляемся? — спросила я, выдерживая непринуждённый тон.

— Да мы со Славой в кино собрались. Ну, типа свидание, — она посмотрела на парня и снова заулыбалась, а тот стряхнул с её глаз отросшую чёлку и чмокнул девушку в нос, усыпанный бледно-рыжими веснушками: — А потом пойду к экзамену готовиться, первый у меня уже на следующей неделе.

— Я хотела тебе кое-что сказать. Надолго не задержу, — я решила не ходить вокруг да около — такими темпами в следующий раз Катя будет скрываться лучше.

— Да? Тогда говори, — подруга обхватила руку Славы, обнимающую её сзади за плечи.

Я прекрасно поняла этот жест. Но объясняться при парне мне вообще не улыбалось — слишком сильно он влияет на Катю. Я уже собралась нахмуриться на Славу, чтобы у него не осталось сомнений, кто тут лишний, как он вдруг сам проявил невероятное благородство:

— Кэт, я тебя на улице подожду. В курилке буду, — он шагнул к выходу, а Катя не сразу отпустила его руку.

— Ладно. Мы быстро, докурить не успеешь, — сказала она парню и повернулась ко мне: — Итак, что случилось?

— Вообще-то я хотела в спокойной обстановке поговорить, а не на бегу, но спасибо, хоть наедине. Ты меня как будто избегаешь.

— Избегаю? С чего бы? И почему это ты не хотела говорить при Славе? — оскорбилась подруга.

— Потому что разговор как раз про него.

— Ага, ясно, — Катя растянула губы в улыбку, — я это предполагала.

— Так ты знаешь, — сказала я утвердительно, сообразив по её реакции.

— Что ты следила за ним? И потом натравила своего любовника? Да, знаю, — она хмыкнула и небрежно пожала плечами. — Жутко некрасиво.

— Это он так тебе преподал? — вскинула я брови. — А как оскорблял меня? Толкнул? Умолчал? А про то, что из машины забирал — рассказал?

— Ну, это он на эмоциях на тебя накинулся, кому понравится, когда тебя пасут. Перегнул, не спорю, но извинился же. И ты не особо пострадала, — она оглядела меня, остановив взгляд на ссадине на колене. — А машина — это твои домыслы. Он к другу ездил, тот как раз переехал, вот Слава и плутал, искал адрес.

— Значит, ты веришь ему, а не мне?

— Он не прокалывался с доверием, а ты — да. А раз подозреваешь моего парня во всяких гадостях, значит, и меня тоже? — обижённо надула губы подруга.

— Я просто боюсь, что он тебя обманывает. Скажи, ты ничего не замечала за ним необычного? Может, вёл себя как-то странно? — я решила зайти с другой стороны.

— Нет, он со мной совершенно адекватный, — уверенно мотнула она головой. — С чего ему быть странным?

— Просто нам показалось, что он употребляет дурь.

— Ага, «вам», значит, — Катя сложила руки на груди и сверкнула глазами. — Понятно, так и знала, что это не твои мысли! Ирин, что за наезды? Как отхватила себе мажора, так можно в порядочных людей ярлыками кидаться? Слава — наркоман. Я, наверное, шлюха, да?

— О чём ты? Ничего подобного! — меня как холодом из морозильника обдало.

Особенно сильно задевало, что подруга говорила со злостью, но совершенно спокойно. Это значило, что она взвесила и заранее обдумала каждое слово.

— На что ты купилась? На бабки, которые достались от папочки? На крутую тачку? Слава мне рассказал, какая она зашибенно дорогая. Реально стоит дружбы и человеческих чувств, — уколола Катя, а у меня кровь остыла от несправедливых обвинений.

— Всё совсем не так. Я беспокоюсь, чтобы Слава тебя не подсадил!

— Неа, вовсе не об этом, — она подступила ко мне. — Просто моему счастью завидуешь. Есть такие люди — вроде всё есть, а всё равно другим пакостят. Не живётся им спокойно, когда у других всё хорошо. У меня полный контроль над ситуацией, не тыква же на плечах, а голова. Заботься лучше о себе, например, как самой не подсесть бы. Судя по твоим рассказам, это вполне предполагаемое будущее, — она презрительно оглядела меня. — А Слава тебя ещё всячески выгораживал, советовал вразумить, что ты просто с плохой компанией связалась, деньги тебе мозги запудрили. Я только ради него согласилась с тобой поговорить. Но теперь и сама вижу, во что ты превратилась. Своей клеветой ты капитально меня разочаровала, подруга, — Катя исказила последнее слово. — Чао, дальше сама, не скучай, — бросила она и направилась к дверям.

— Подожди, ты всё с ног на голову перевернула! — попыталась остановить её я, но подруга, не оборачиваясь, показала мне из-за спины фак. Прекрасно.

Меня колотило от нервов. Шокированная, придавленная необоснованными обвинениями, я замерла посреди холла, пытаясь справиться с эмоциями. Перед глазами всё поплыло, я хотела отойти в сторону, но повернулась слишком резко, и в меня врезалась компания идущих сзади парней. Смачно извиняясь, они протолкнули меня на выход, и я вдохнула свежего воздуха.

Я вышла из университета, но ничего вокруг не видела, только пятна: зелёное, серое, пёстрое. Калейдоскоп лиц мелькал, а звуки грохотали через шум крови в ушах.

Я добрела до скамейки и села. Руки тряслись, поэтому я сцепила их на коленях. Я изо всех сил пыталась найти логичное объяснение тому, что произошло, но никакие оправдания ослеплённой любовью Кати не могли пробиться через крепкую обиду и разочарование в людях. Чертовски горько, когда тебя незаслуженно оговаривают и кошмар, как неприятно, что так легко выбрасывают годы дружбы.

Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Больше ничего не буду доказывать! Хочет носить розовые очки — пусть. Я попыталась достучаться и разбила кости о глухую стену непонимания. Парня поставили выше дружбы, что ж, это её выбор.

Значит, Имп снова был во всем прав. И почему я такая наивная?

Кстати о птичках. Мы ведь сегодня собирались встретиться. Но как работать в таком состоянии? Снова переносить интервью? Я достала телефон, пролистала чат. Егор был в сети полчаса назад. Нет, ломать договорённость непрофессионально.

А закопаться в работу — сейчас лучший выход. Хорошо прочистит мозги.

Я закинула мобилу обратно в сумку и потопала в подземку.

С музыкой в плеере я быстро добралась до места назначения, а пока шла к возвышающимся впереди и сверкающим стёклами Башням Делового Центра, воображала, что нахожусь, например, в Нью-Йорке. Егор объяснил, как пройти замороченную пропускную систему, но я всё равно немного поплутала.

Идя по мраморному холлу под хрустальными люстрами и пытливыми взглядами охраны, я чувствовала себя неловко. Но ощущение, что я неуместна в этом чистом, стильном и роскошном месте, испарилось, пока я ехала в лифте до семидесятого этажа.

Удивительно, но дверь мне открыл не Имп, а Гришаня. И выглядел он не особо радостным. Я не успела даже «привет» сказать, как он окатил меня чумным взглядом.

— Я знаю, зачем ты пришла. Интервью, — он сразу обозначил свою осведомлённость. — Но сегодня не получится, — он обернулся в коридор, а потом посмотрел на меня так, словно я сама должна была понять, почему всё срывается. — В другой раз давай.

— Что-то случилось? — насторожилась я.

— Кто там? — голос Егора послышался из недр квартиры. Признаться, в первые секунды я его даже не узнала, так он пропитался злобой и каким-то фатальным надрывом.

В ответе друга он не нуждался и вскоре явился перед дверью собственной императорской персоной. Босиком, волосы распущены. Чёрно-белый принт на его футболке сложно было разгадать, поэтому я даже не старалась. Узкие фиолетовые брюки даже дома он носил приспущенными.

Я ещё по голосу поняла, что он не в духе, а сейчас это подтвердилось в злостной бледности и тяжёлом взгляде. Егор глянул на меня и недовольно бросил Грише:

— Чё ты её на пороге-то держишь, как собаку?

— Ты сам сказал, что интервью отменяется, — резко ответил Савенко.

— И почему это должно мешать ей пройти? — таким же тоном проговорил Имп. — Слушай, — это уже мне, — я пиздец как на беседу не настроен. Придётся перенести, если не хочешь, чтобы я твоих читателей грязью залил. Но остаться ты можешь.

Я перешагнула порог, и Гришаня защелкал замками за моей спиной. Надо же, сама хотела встречу отложить, и тут как Вселенная услышала.

Я не очень понимала, зачем нужна, если мы не собирались работать над статьей, которая уже становилась не только самой дорогой в моей истории, но и самой продолжительной. Если у Егора траблы, то есть друг, который поможет. Но Савенко молчал, сопел и хмурился так, будто ревновал меня к Импу. Снова злился непонятно на что?

— Какие-то проблемы? — спросила я осторожно, подтягивая съезжающую лямку сумки.

Егор ответил. Так красноречиво, что я не успела отфильтровать, и яркий поток чистых незапятнанных эмоций окатил меня всевозможными производными основных слов нецензурной брани. Так вот какую грязь Имп имел в виду. Да, статья в таком состоянии не получится. Закончив витиеватую фразу, нанизавшую на себя трехэтажные конструкции, Егор прошёл по коридору и хлопнул дверью одной из комнат.

— Пошли в гостиную, — вздохнул Савенко.

Ступая по паркету под мрамор, я вошла в большую светлую комнату. Два дивана, несколько кресел, журнальный столик, плазма и аудиосистема в дизайнерской стенке. Даже с минимумом вещей гостиная казалась уютной, и запах новой мебели совсем не сбивал это ощущение. Вид на Москву из панорамного окна открывался изумительный, и мне захотелось подойти и полюбоваться, но Совёнок кивнул на ноут.

— Зазырь из-за чего весь сыр-бор.

Я села на диван, а парень запустил трендовое видео на «YouTube» и плюхнулся в кресло. А через минуту уже у меня не находилось цензурных слов, хоть я и не имела привычки обогащать свою речь фольклором. На экране Имп «опускал» чувака, звавшегося Кайзером. Я точно смотрела какой-то вирусняк или смонтированную лабуду, потому что не верила, что Егор на самом деле говорил что-то такое в адрес конкурента.

Видео закончилось и автоматически прокрутилось на следующее — клип Императора на «Solid», но я остановила воспроизведение.

— Это же неправда, да?

— А почему тогда Имп психует, по-твоему? — Савенко поправил красную полосу банданы на лбу и поскрёб бороду.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Но он не похож на человека, который будет лезть на стенку из-за тупого вирусняка.

— Ха! — только и выдал Гришаня, оценивающе посмотрев на меня.

Я так и читала в этом взгляде насмешку, типа «я Егора знаю полжизни, а пришла девица, которая считает, что за пару встреч изучила его лучше». Выражение лица Савенко мне не нравилось. Он смотрел на меня как на шлюху для Импа, которая, почувствовав власть, осмелилась открыть рот. Но это в случае, если у нас с Егором что-то будет. А если он на меня не польстится, то звать меня никак, и класть на моё мнение.

Но тем не менее, Савенко продолжил:

— Тут фишка в том, кто видео сделал. Егор подозревает брата, который и в прошлом ему жизнь портил. Слыхала про разборки с семьёй?

— Я спрашивала, но Имп отвечал неохотно.

— Вот видишь, — как будто даже обрадовался Гришаня, — думаешь, он от сладкой жизни из дома ушёл? А теперь придётся разбираться с братцем, который хочет запороть его музыкальную карьеру.

Мне стало чертовски неприятно. И вовсе не из-за ситуации Егора с близкими, а оттого, что его лучший друг злорадствовал по этой теме. Свою зависть Савенко уже продемонстрировал раннее, а сейчас видимо пользовался тем, что я никто и можно высказываться свободно. Имп всё равно не слышал — за стеной загремела музыка. А захоти я передать — он не поверит. Слово «самки» против слова «брата».

— Слушай, ты уверен, что можешь так свободно говорить об этом? Всё-таки затрагиваешь личную жизнь другого человека, — я укоризненно глянула на парня.

— Да он мне не чужой, вот я и возмущаюсь из-за беспредела. Мне не всё равно! — Гриша нахохлился и даже подскочил. Ещё секунда, и в грудь себя стукнет.

— Тогда почему ты сейчас со мной болтаешь, а не поддерживаешь Егора?

— А я, блядь, не тёлка, чтобы утешать его на разный манер. Я знаю, когда его лучше оставить в покое. Сам выйдет из своей берлоги, когда остынет. А к тому времени придут Даня с Шаматом.

Вот как. Значит, боится сунуться, чтобы не попасть под горячую руку. Пусть лучше парни. Повезло нам с Импом с друзьями, ничего не скажешь.

Слова Гриши звучали таким бредом и я не верила, что слышу это. Я ещё не знала случаев, когда человеку помогало, чтобы его в подобном нервяке тупо оставляли одного.

Может, Савенко и прав, ведь он знал Егора дольше меня. Но почему-то я не могла справиться с поднявшимся в душе неприятием его точки зрения и резко встала со стула.

— Чё, к нему собралась? — фыркнул Гришаня, явно понимая мой порыв по-своему.

Однако я не видела подтекстов. Уж точно не такого, о котором подумал «лучший друг» Егора. Я и сама не объяснила бы, почему меня тянуло к парню, под завязку напичканному проблемами. Я просто чувствовала, что должна к нему пойти. Сегодня один мой такой порыв уже вознаградился, похоже, я хотела добавки.

— Выгонит, так выгонит. Но я хотя бы попытаюсь, — бросила я и пошла по коридору.

Совёнок хмыкнул мне в спину.

Когда Имп стремительно умотал в комнату, я не заметила в какую — в коридоре их оказалось несколько. Но сейчас мне подсказывала музыка — что-то свистящее и хрипящее, смесь дэт-метала и хип-хопа. А на фоне мощной подачи глухой заунывный голос читал текст на английском, будто вызывал дьявола. У меня мурашки по спине пошли.

Моего стука Егор, конечно, не услышал, поэтому я рискнула приоткрыть дверь и заглянуть. В тёмно-синем полумраке задёрнутых штор светился только экран компьютера, отчего треки, вырывающиеся из внушительных колонок, реально казались оккультными. Или как минимум саундтреком к фильму ужасов. На клавиатуре лежали большие наушники, а у стены, рядом с широкой кроватью и встроенным шкафом для одежды, стоял синтезатор.

Имп расположился в одном из кресел у окна и встрепенулся, когда я щёлкнула дверью. Он взял с подлокотника пульт и убавил загробную какофонию.

— Можно? Или хочешь побыть один? — спросила я, застывая на пороге.

— Заходи, — сказал он спокойно.

Я подошла и села в соседнее кресло. Егор смотрел на меня с любопытством, погасив пламя лютой ярости. Значит, с ним можно говорить.

— Я посмотрела видео, — начала я, но Имп прервал меня:

— Да забей. Ещё тебе не хватало об этом париться. Вопрос уже у меня на контроле, и тот, кто это сделал, ответит, — он усмехнулся, но я не находила ничего весёлого. Так маньяк улыбается перед тем, как разделать жертву. — О, мой любимый трек, — Егор снова схватился за пульт и прибавил звук.

В стрекочущий ритм битов вплелось кружево мелодичных синтезаторов. Вокал отсутствовал, но электронный сэмпл нанизывался на основную канву матричными «единицами и нолями».

— Закрой глаза, — велел мне Егор. — И скажи, о чём думаешь под эту композицию.

Я послушалась, сделала глубокий вдох и позволила звукам пересекать себя. Я поняла желание Импа — растворить проблемы в музыке, которая ненавязчиво окутала нас. Так он успокаивался, и я тоже ощутила тонкое плетение атмосферного трека.

— Подыши, пропусти через себя музыку, каждый звук. Чувствуешь?

Голос Егора во всполохах битов и хэтов казался нереальным, незабываемым. Мне было не просто приятно его слушать, этим интонациям хотелось подчиняться с упоением и удовольствием, до головокружения и самозабвения.

Прежде я никогда не слышала таких голосов, одновременно мягких и жёстких. Наверное, так звучали уверенные в себе люди, которые знали, чего хотели от жизни. Свободные от страхов и предрассудков, способные легко добиться желаемого.

— Да, — почти шепотом ответила я.

Мурашки выступили и медленно стекли по спине, в такт биению мелодии. Я будто сама стала информационной сетью, а звуки составили мою сущность. Невероятное чувство.

— И что же? — совсем немного иронии. Щепотка. Для остроты.

Я знала, что Егор смотрел на меня — будто видела его силуэт в зыбкой темноте, на расстоянии вытянутой руки. Его тело испускало такое мощное тепловое излучение, что мне было жарко сидеть рядом. Он словно горел изнутри. Каким огнём? Злость, страсть, вдохновение? Мне захотелось впитать частичку этого пламени, даже если обожгу пальцы.

— Покой. Умиротворение. Лёгкость. Свободу от всего. Ничто не сковывает. Есть только я и эта странная музыка. Больше ничего. Можно быть самими собой, без страха. Потому что темно, и никто не увидит. Потому что я сама не увижу, ведь мои глаза закрыты.

— Хм, — в его смешке я уловила удивление, а я и сама не знала, почему сказала это. — И тебе не страшно в этой темноте, наедине со своими мыслями?

Я помялась, но решила не лукавить и призналась:

— Немного.

— Дай руку, — велел Имп через секунду, и я принялась щупать кистью воздух.

Очень странно, я не хотела… Но тело будто уже подчинялось ему, а не мне. В ладонь парня я попала не сразу. Тепло мгновенно потянулось к пальцам, поползло вверх по плечу. Его рука стала связующим каналом между нами, а мы, каждый по отдельности составляли свой персональный мир, целую Вселенную. А вместе были космосом.

На слух и по ощущениям я определила, что Егор растёкся в кресле.

— Замри. Просто слушай. Ты скоро всё поймёшь.

Я не стала спрашивать, что именно. Мне казалось, Имп уже знал мои мысли, слушал их трансляцию в тонких эфирах. В тот миг я не сомневалось, что он умел.

Улыбка растянула губы, и я расслабилась, сама становясь эфемерной субстанцией, пропускающей через себя биты несвойственной моим предпочтениям музыки. Но сейчас, рядом с этим неординарным парнем мне всё казалось естественным и логичным. Сидеть в полумраке, невинно держась за руки. И открывать доселе неведомые каналы восприятия.

А потом трек сменился. Резкая и хрипящая мелодия резанула по ушам, заскребла по воздуху, как по железу, облетела ржавыми хлопьями, защекотала низким голосом вокалиста. Я вздрогнула, но глаза не открыла, а Егор крепче сжал мою кисть.

— Что скажешь сейчас? — потребовал он ответ.

— Хм, — мне не надо было долго думать. — Будто что-то тёмное рвётся из меня, открывая обратную сторону души, злую, жаждущую крови. Суть убийцы. Альтер-эго с большим тесаком.

— С большим, говоришь. А ты маньячка, — усмехнулся Егор, а я распахнула глаза и выдернула руку из его ладони.

— Вечно ты всё извратишь, — я села прямо и посмотрела на него укоризненно.

— Нечего стесняться своих ощущений, — пожал он плечами.

Тут дверь распахнулась, и в створ пролезла голова Дани.

— Эй, а чё это вы тут делаете? — спросил он задорно.

— Предаёмся греху. В следующий раз стучись, — выстрелил фразой Егор.

— Что бы ты — Ирину соблазнил? Мечтай! — откровенно расхохотался Потрошитель. — Она девушка серьёзная, тебе не по зубам.

— Тем интереснее, — почти мечтательно отозвался Имп, а меня ужалил его уверенный тон — будто со мной уже вопрос решён.

— Хватит ерунду болтать! — бросила я недовольно и встала. — Раз гости пришли, прекращай затворничать, — сказала я Егору. — А ты не ухмыляйся так сыто, — я дошла до двери, сграбастала Даню за футболку на груди и потащила за собой.