Исповедь палача

Рена Лис (2024)

Иногда смерть приходит внезапно. И даже если ты встречаешься с ней день ото дня и часто видишь последние мгновения человека, это ещë не значит, что она будет к тебе благосклонна. Карл, главный герой книги, столкнулся с трудностями перехода, и его ожидания пошли вразрез с реальностью. Удастся ли ему доказать жнецу смерти, что он достойно прожил свои годы? Сможет ли взглянуть по новому на события прошедших лет? Ответ на эти вопросы вы узнаете в мистическом триллере — «Исповедь палача».

Ростовщик

— Отчего же? — удивляется жнец.

— Оказывается, я был так слеп, — горестно выдаёт Карл и обхватывает голову руками.

— Ну-ну, полно тебе, друг мой. Не стоит так убиваться. Как я уже сказал, она была замечательной актрисой. Иначе многие заметили бы правду, а так… — и он неопределённо разводит костяными руками.

— И тем не менее, — смотрит он исподлобья, а на глаза наворачиваются слëзы.

Мужчина не мог себе простить казнь невиновного. Несправедливость обжигает его, словно раскалённая кочерга. Возможно, если бы была на то его воля, он с даже мог бы совершить самосуд над бесчестной женщиной.

Перед глазами возникли лица всех, кого он тогда осудил. Теперь его душу с ещё большей яростью терзают сомнения: «А так ли был он прав?», но тут снова вмешивается жнец, замечая метания его души.

— Она наказана, справедливость восстановлена. Не стоит так убиваться. Дербиш со своей семьёй, и уже тысячекратно забыл обо всём.

— Да, наказана, — эти слова привели его немного в чувство.

— Безусловно. Решения по каждому умершему выносятся исходя из его жизни и поступков. От нас не утаить ничего. Поэтому отбрось пустые угрызения совести.

— Наверное, ты прав. Но мне физически больно от этой истории.

— Хорошо, давай отойдём от темы. Но пойми, тогда времени на разбор твоего дела останется меньше, — жнец предпринимает очередную попытку его вразумить. Кажется, сработало.

— Верно. Что-то я раскис. Да, лучше вспомнить следующее дело.

Жнец только удовлетворённо кивает. Сейчас эмоции Карла свежи, но стоит отойти немного и погрузиться в новую историю, как воспоминания сгладятся. Будто прошло несколько лет.

Здесь время течёт по-другому, да и эмоции души успокаиваются не так, как в смертном мире. Иногда достаточно пары минут, чтобы обжигающие чувства погасли. История будет цеплять, но не более чем как неприятное событие прошлого.

— Да, я знаю, о чём расскажу, — тем временем говорит Карл. — Примерно в середине моего пути, как палача, началось расследование по одному ростовщику. Звали его Нотт.

К констеблю в течение полугода поступали люди с донесениями о том, что Нотт их наглым образом обманул. В основном жалобы приходили от нижнего слоя, а как ты сам понимаешь, веры им было немного, — пожимает плечами Карл. — Проверки, конечно, проходили, но не настолько усиленные, в связи с чем Нотт благополучно избегал сурового исхода. Но однажды ему не повезло обмануть одного сира, что являлся сыном уважаемого в нашем городе господина. Они прибыли не так давно, и лица не успели стать известны, поэтому ростовщик допустил довольно грубую ошибку. Он не думал, что сир Роул принадлежит к знати. Так, средний достаток, не более. Одевался же юноша далеко не в самую благородную ткань и не в шикарный камзол.

Мне не сразу стали известны подробности, как понимаешь, — как бы немного оправдываясь, добавляет палач.

— Замечательно. То есть пока благородный человек не скажет, на помощь беднякам никто не придёт, — саркастично резюмирует жнец.

Сначала Карл хотел возмутиться, но, осознавая, что в принципе его собеседник прав, поэтому угрюмо кивает в знак солидарности.

— Да так и вышло. Но тот констебль подвергся порке за подобное пренебрежение, — как бы извиняясь добавляет палач. — Закон справедлив по отношению ко всем. Не только к простым горожанам. Понижение в должности также стало сопутствующей мерой для такого человека.

Но возвращаемся к истории. Нотт оказался достаточно хитёр и предусмотрителен. Он выдавал заёмы, невероятно манипулируя фактами и давя эмоционально. В итоге горожанин оставался должен фактически пожизненно, и ростовщик вымогал у него всё его имущество, но, по некоторым слухам, этим дело не ограничивалось. Людские жизни для него также являлись ценной монетой. Но это уже подтвердить было некому, как и не имелось свидетелей сего преступления.

Как выяснилось, он вёл учёт всех заёмов, но, используя определённого рода чернила, изменял записи. Да и читать не все крестьяне могли, а у него всегда на заключение договора имелись «непредвзятые» люди, что устно подтверждали совершение сделки. Всё вроде бы законно, и добровольно и при поверхностной проверке никто и ничего не заметил бы.

Но это всё до встречи с сиром Роулом. Молодой господин помогал отцу в его деле. Юноша не боялся работы и мог заменить буквально любого служащего. В тот день он возвращался по улице с бригадой рабочих. В этой-то толпе его и выхватил Нотт для своих целей. Неизвестно какого рода они вели разговоры, пока шли, но явно такие, что привлекли нечистого на руку ростовщика.

Юношу опоили. Как потом сказал медикус, которого вызвали на лечение молодого господина, отравление было сильным. Сам Роул практически ничего не помнил, и всё, что от него смог добиться в тот день Нотт — это поставить подобие подписи на договоре. Вроде он хотел помочь в их семейном деле и, по его мнению, эти деньги могли бы сыграть неплохую роль. У него взыграло желание показать отцу свои способности и удивить его. Но, кроме заключённого договора, на руках Роул не обнаружил никакой суммы. Тогда юноша домыслил, что скорее всего в его состоянии просто потерял эти деньги. Но договор подписан при свидетелях, монеты необходимо было отдать. Опять же, сир Роул не стал сразу сознаваться в произошедшем. Ведь он понимал, что ситуация не выставит их семью в хорошем свете, и постарался скрыть подробности сделки. «Ведь выплатить всё не составит труда», — именно так он мне поведал во время опроса.

Решил поддерживать легенду о его низком положении и всё так же наведывался к ростовщику в непримечательной одежде и старался не показывать манеры при общении. Но Нотт — хитрый лис. Он не раз уже видел людей, у которых забирает последнее и самое дорогое. Поэтому прекрасно понимал, что от Роула можно получить неплохую прибыль. Так и начались проблемы сира. Он неплохо разбирался в счёте и достаточно быстро понял, что его наглым образом обкрадывают.

Попытался разобраться сам, но ничего хорошего не получилось. Его избили, сильно. Он стал должен ещё больше, чем брал. Юноша не хотел порочить имя семьи, но травмы были слишком серьёзны. Его отец всполошился вовремя. Смог выпытать всю необходимую информацию. Роул, пряча глаза и стыдясь за то, что произошло, всё рассказал. Старший господин пребывал, конечно, в шокированном состоянии, но тем не менее сразу обратился к констеблю. После чего к расследованию подключили меня.

Нотт, конечно, не ожидал такого поворота, но радует, что отец Роула не попытался замять это дело, а решил довериться закону. Ростовщика схватили и отправили в пыточные. Через неделю он сознался во всём.

— Что с ним стало? — жнец всё так же внимательно смотрит на палача, обманчиво расслабленно потягивая своё пиво.

— Ох, это была необычная казнь. После того как Нотта доставили в пыточные, весть разнеслась по всему городу, и к нам потекли толпы людей. Все, кто каким бы то ни было образом пострадал от рук этого ростовщика, шли с жалобами. И список прегрешений его пополнялся. Некоторые доносили, что многих после стычек с ним не находили или и вовсе — погибали. Но это были лишь слухи. Тем не менее вред здоровью знатного сира, обман на деньги… Было принято решение захоронить его заживо, — удовлетворённо говорит Карл.

Стена за жнецом снова изменяется и показывает место казни, палач же сам проваливается в этот день.

На улице стоит невыносимая жара. Казнь проходит за пределами города, но толпа любопытствующих вопреки всему собралась поглазеть на это зрелище. Многие присутствуют с детьми. Это мероприятие для них, словно развлечение. Нотт, избитый, с отсутствующими некоторыми пальцами на руках и ногах, практически невидящий ничего и шатающийся от любого дуновения ветра, стоит, привязанный на цепь к столбу. Рядом красуется глубокая яма, в которую его позже скинут, как собаку. Но даже её он едва может видеть.

Дети смеются и показывают на него пальцем, пытаясь вывести его из себя потехи ради. Но ему уже всё равно. Он понимает, что из этой ситуации ему не выйти победителем. Страха не было. Изуродованные конечности, мазки крови и грязи по всему телу, лишь остатки штанов, что он некогда обожал, едва прикрывают его телеса.

Над ним возвышается Палач с закрытым лицом и в чёрных одеждах, оглашая приговор. Нотт старается не обращать внимания, но последние слова пронзают его, словно молния. «Захоронение заживо». Тело обвиняемого окутывает дрожь, несмотря на солнечное пекло. Он пытается сказать хоть что-то, но язык отказывается слушаться. Обезглавить, повесить, но умирать вот так… Эти мысли проносятся в его голове одна за другой.

Толпа же ликует. В первых рядах стоит сир Роул с отцом и некоторые знатные господа. Конечно, это не площадь, где можно максимально насладиться зрелищем со всеми удобствами, но их это не смущает. Все с ненавистью взирают на преступника.

Палач не затягивает. Нотта просто помещают в небольшой деревянный ящик и заколачивают покрепче, что б не выбрался. Тот, конечно, пытается сопротивляться, но всё оказывается безуспешным. Он слишком обессилел. Сам же короб не особо аккуратно спускают на дно ямы. Как только первая куча земли была сброшена вниз, разносится дикий душераздирающий крик. Толпа ликует.

Когда казнь завершена, кажется, что из-под земли всё ещё доносятся стоны в течение нескольких часов. Толпа уже давно разошлась, но охрану не уберут около суток. Стоит исключить малейшую возможность помощи казнённому. Сутки без воздуха человек вряд ли проживёт…

Стена подёргивается дымкой и изображение пропадает.

— Жестоко, — говорит жнец.

— Вымогать деньги, травить и избивать людей не менее жестоко. Но у него имелся выбор, как поступить. Нечестная на руку жизнь всё-таки рано или поздно имеет свой конец, — пожимает плечами Карл и отпивает из кружки.

— Ты уверен?

— В этот раз да.

— Даже после того, что я тебе покажу?

— Я видел, что видел. Вряд ли он чистый и невинный, как слеза младенца.

— Хорошо, — удовлетворённо говорит жнец и показывает воспоминания Нотта.

«Новый город. Стоит сменить место, и всё. Никто не знает, как он выглядит. Тут необходимо проявить осмотрительность, а не так, как тогда. Его практически поймали. Он, конечно, не верил, что на жалобы горожан отреагируют так споро. Но ничего, тяжёлый кошель с монетами того стоил. Сейчас можно будет открыть заёмную лавку, так будет проще добывать деньги, ну а потом…».

Картинка меняется. Вокруг совершенно другие строения, непривычные глазу Карла. «Перед Ноттом возникает девушка. Она молода и невероятно красива, за такое милое личико дадут крупную сумму в борделе города. Подкараулить в тёмном проулке и дело за малым. Ночью передать девушку без сознания и больше её не выпустят. Любителям точно понравится…».

Дальше — больше. Перед глазами Карла мелькают сотни людей, которых похитил или убил этот человек. Каждое такое преступление не сопровождается никакими угрызениями совести. Он только жадно рассчитывает сумму, которую ему заплатят. Либо проблемы, которых избежит. Он страшный и расчётливый человек.

Даже дети. Совсем крохи, которых он крадёт и передаёт заказчикам. Что с ними творилось дальше — одному Богу известно, а палач даже не смеет и предполагать, ведь любой исход ужасен. Вряд ли детей покупают, чтобы дать им безбедную жизнь. В одном из воспоминаний даже снова мелькает треклятый бордель. Мужчину пробивает нервная дрожь.

Город за городом сменяются образы. Но везде ему удаётся выйти сухим из воды. В самый последний момент, словно у него имеется незримый покровитель, что уберегает нечистого на руку и совесть человека.

Под конец этого калейдоскопа Карла трясло.

— Вот выродок! — единственное, что вырывается у него.

— Абсолютно с тобой соглашусь.

— То, что я с ним провёл всего неделю в пыточных капля в колодце за все его злодеяния. То, что мы увидели тут, словно невинная шалость.

— Да, ты не видел его нутро. Здесь он вёл себя более спокойно и цивилизованно. Возможно, именно это и помогло вам поймать Нотта. Он просто расслабился, за что и поплатился. А сознался, естественно, лишь в том, что смогли обнаружить вы.

— Но как можно быть таким монстром? Я не понимаю… В нём словно ничего человеческого не осталось. Никаких эмоций…

— Ты прав, Карл. Я расскажу тебе. Показывать более того, то ты уже видел просто небезопасно для твоей души. Развоплотишься ещё от избытка гнева и там я тебе уже не помогу.

Так вот. Рос он обычным мальчишкой, в необычном месте. Родителей у него совершенно не было, а только крысы, что жили вместе с ним в хлеву. Рос он в условиях, далёких от гуманных. Однажды перед ним встал выбор: работа, как и у всех, либо нечистое ремесло. Как ты понимаешь, Нотт выбрал второе. Быстрые и лёгкие деньги. Ведь если к нему мир был несправедлив, то и он не собирается быть хорошим. Здесь каждый сам за себя. Собственно, с этого то всё и началось. Эмоционально он был убит ещё тогда, когда жил в хлевах и питался непонятно чем. И вместо того, чтобы попробовать жить, выбрал другой путь…

— Если бы я только знал…

— Что бы ты сделал? Как связал убийства и пропажи людей, произошедшие в других городах? Здесь он показал себя лишь как обманщик. Нотт действительно практически решил остепениться, по сравнению с тем, что творил ранее.

— Да, возможно связи бы я не обнаружил. Единственное, что сделал правильно, так это казнил, — он поднимает на жнеца тяжёлый взгляд.

— Да, в этом деле даже способ казни достаточно негуманный. Всё остальное искупление я устроил ему в посмертии.

— Как? Что он ощущает?

— Он проживает все жизни своих жертв. Каждой, по кругу.

Если это девушка, проданная в бордель, то все её клиенты и увечья… Он прочувствует каждую минуту её боли на себе. И так со всеми. Включая тех, кто закончил со своей жизнью из-за него, оставшись без денег и крова. Он практически на грани сейчас, но умереть у него уже не получится. Теперь его будет преследовать бесконечный кошмар того, что он сделал.

— Действительно. Он это всё заслужил.