Сто чувств. Справочник практического психолога

Римма Ефимкина

Чувства – язык души. Для того, чтобы понимать этот язык, автор рассматривает сто чувств на материале текста романа Льва Толстого «Война и мир». Приводятся этимология слов, называющих чувства, синонимы и идиомы, позволяющие глубже постичь природу чувств, а также алгоритмы психотерапевтической работы с каждым из них. Для удобства наименования чувств выстроены в алфавитном порядке.

17. Волнение

Волнение происходит от существительного «волна» и имеет три значения, одно прямое — два переносных:

1) неспокойное состояние водной поверхности, вспучивание и движение волн;

2) чувство беспокойства, тревоги, душевное возбуждение;

3) беспорядки, народное возмущение.

Волны на воде появляются от многих причин, но необходимо понимать, что вода начинает колебаться только под физическим воздействием, принудительно. То же самое происходит с человеком: он возбуждается в ответ на внешние стимулы.

Мы испытываем волнение перед выступлением, экзаменом, испытанием — тогда, когда ждем социальной оценки. Под угрозой самооценка человека. Чтобы не уронить свой статус и не получить отвержение — вместо того, чтобы быть собой, человек надевает маску, играет роль. Он успокоится только когда его примут таким, какой он есть. Или когда ему нечего (или незачем) будет скрывать. А иногда человек перестает волноваться, когда ему больше нечего терять.

«Тщетно преодолеть»

Для иллюстрации я выбрала из романа Льва Толстого «Война и мир» сцену сватовства Анатоля Курагина к Марье Болконской. Узнав о том, что приехал жених, Марья испытывает волнение. Причин несколько: она волнуется, что не понравится жениху, так как дурна собой, особенно на фоне невестки Лизы и компаньонки m-lle Bourienne; отец не хочет отпускать ее от себя, зная, что женятся не на его дочери, а на деньгах, и злится, что приехали непрошеные гости; наконец, она не хочет, чтобы ее подруги видели ее чувства.

«Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение. „Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! — говорила она себе, взглядывая в зеркало. — Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою“. Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 244).

Две хорошенькие женщины, Лиза и m-lle Bourienne, принарядились и намерены приукрасить княжну Марью, не спросив ни ее желания, ни согласия. Это приводит княжну в еще большее волнение, так как для нее это означает, что вторгаются в ее интимное пространство.

« — Eh bien, et vous restez comme vous êtes, chère princesse? — заговорила она. — On va venir annoncer que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette!²⁸

Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того, отказаться от наряжания, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами, и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливавшимся на ее лице, она отдалась во власть m-lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивою. Она была так дурна, что ни одной из них не могла прийти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 245).

Умная, тонкая княжна в руках двух недалеких бестактных женщин начинает выглядеть еще хуже, чем обычно. Это происходит не из-за внешности и одежды, а из-за чувства унижения и испуга. Но ее подруги этого не понимают, и княжна покоряется, чтобы скрыть свое волнение. Если тебя не принимают, то открыто выраженное чувство только ухудшит ситуацию, потому что откроет уязвимые места.

«Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m-lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то все будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), <…> маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, <…> и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.

— Нет, это нельзя, — сказала она решительно, всплеснув руками» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 246).

«Оставьте меня»

К сожалению, стратегия скрывания чувства не эффективна. Две женщины «совершенно искренне» продолжают мучить Марью до тех пор, пока она наконец не показывает, что с ней.

« — Катя, — сказала она (маленькая княгиня) горничной, — принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m-lle Bourienne, как я это устрою, — сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости. Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно все сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидела, что в глазах ее стоят слезы и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям. <…>

— Non, laissez-moi²⁹, — сказала княжна. И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко. <…>

— Laissez-moi, laissez-moi, tout ça m’est parfaitement égal³⁰, — отвечал голос, едва удерживающий слезы. M-lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 247).

Это тот момент, когда затравленный, доведенный до отчаяния человек уже больше не волнуется, потому что показал себя настоящего. Терять больше нечего, можно быть собой:

«Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 247).

«Если Богу угодно»

Не найдя поддержки в окружении родных и близких, княжна Марья остается в одиночестве. Тем не менее она обнаруживает выход. Она обращается в молитвах к Богу — покровителю несоизмеримо более могущественному, нежели ее подруги и даже отец. Покровителю, который любит нас любыми, всякими, такими, какими он нас создал.

«И прежде чем идти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадкой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним несколько минут с сложенными руками. <…> „Боже мой, — говорила она, — <…> Как мне отказаться так, навсегда, от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять твою волю?“ И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: „Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить его волю“. С этой успокоительною мыслью (но все-таки с надеждой на исполнение своей запрещенной земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло все это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли которого не падет ни один волос с головы человеческой» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 247).

Работа с волнением в психотерапии

После анализа текста Льва Толстого, мастерски описавшего особенности проявления волнения, а также способ с ним справиться, психологу остается только взять на вооружение эти знания. Резюмирую:

— Волнение бессмысленно подавлять, оно от этого только усиливается.

— Эффективнее проявить его открыто или сказать о нем.

— После обнаружения чувства скрывать больше нечего, и оно проходит.

— В сложных ситуациях мы предлагаем клиенту обратиться за поддержкой людей, которые любят его безусловно. Если таких фигур нет, то обращаемся за поддержкой к высшим силам (как их понимает клиент).

Обычно клиент говорит о волнении при установлении контакта — в начале индивидуальной консультации или группового процесса. Он волнуется из-за того, что психотерапевт или участники группы его осудят. Но короткий диалог обычно заканчивается признанием, что сам клиент боится встретиться со своей незнакомой субличностью. После такого обсуждения волнение утихает, и человек, хотя и с опасением, но уже и с некоторым интересом приступает к исследованию себя.

Примечания

28

Ну, а вы остаетесь, в чем были? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет идти вниз, а вы хоть бы чуть-чуть принарядились!

29

Нет, оставьте меня.

30

Оставьте меня, мне все равно.