Осип Мандельштам
Средь разросшейся бурьяном клеветы,
Насаженной всесильным властолюбцем,
Травинкой к свету пробивался ты,
Спеша вновь к правде сердцем прикоснуться.
К той, настоящей, чистой и святой,
Что связана и с жизнью, и с природой.
Поэзия твоя, не сердца стон —
Великая осмысленность свободы.
Она рождалась среди громкой лжи,
Бездарной суеты, призывных вскриков.
И вся твоя истерзанная жизнь
Была достойна святости великой.
Просачивалась правда день за днём,
Как кровь горячая из свежей раны.
Души твоей трепещущий огонь
Задел, обжёг всесильного тирана.
Одной искры, сверкнувшей ярко, вдруг,
Как правды откровения, хватило,
Чтобы вождя нечаянно испуг
Коснулся, разбудив в нём злые силы.
Был быстро тайный отдан им приказ —
Убрать подальше с глаз долой поэта.
О, Осип Мандельштам тебя сейчас
Тирана слуги уведут в бессмертье.
Сквозь мрак, тропой насилия и зла,
Чтоб не осталось не стихов, не мыслей,
Не имени. Но истину нельзя,
Скрыть, уничтожить, смыть, стереть из жизни.
Сурова, но и справедлива жизнь.
И ты, уже в сегодняшнее время,
Очищенный от подлости и лжи,
Вернулся к нам поэзией нетленной.
Она ещё века переживёт,
Тьму, изгоняя ярким светом солнца.
И тот, кто в ней свой высший смысл найдёт,
К бессмертию как будто прикоснётся.
