В паутине вечности

Рина Зима (2023)

Бессмертная Илина наделена редкой способностью, но бесцельно проводит годы в далёком заснеженном Нивэйсе. Когда вечная жизнь из дара превращается в проклятие, ей поступает неожиданное предложение: оказать помощь одному из сильнейших кланов. Выйти из тени означает добровольно увязнуть в сетях опасных интриг, но только рискнув всем можно обрести многое. Встретившись с Робертом, обворожительным старейшиной, Илина чувствует влечение, которому тщетно пытается противостоять. Она ещё не подозревает, насколько тесно связаны их судьбы, но уже готова идти на жертвы. Героям предстоит преодолеть непростой путь, который заставит ответить на множество вопросов. Как отыскать своё место в мире, где всё измеряется «человечностью», а враги и союзники постоянно меняются ролями? Когда на чашу весов можно поставить всё, что угодно, какой выбор будет правильным? Чувства полностью разрушат привычный мир, но откроют путь к себе — этого ли хотела Илина? И может ли полюбить сердце, которое не бьётся?

Глава 1. Покой.

Покой. Обманчивый ночной покой. Снег валит плотной стеной, создавая иллюзорную завесу отрешённости от внешнего мира. Стоя на обледенелом краю скалы, я медленно вдыхала и выдыхала морозный воздух, в чём не было ни малейшей необходимости. Это действие — лишь стойкая привычка и слабая попытка ухватиться за тень тактильных ощущений, испытываемых смертными. Только сосредоточившись на них, становилось возможным отвлечься от вереницы мыслей, которые всё с большей навязчивостью преследовали меня. Здесь, с высоты птичьего полёта, взору открывается воистину живописный вид. Отсюда всё кажется таким крохотным, пустым и незначительным, но отчётливое понимание того, что внизу каждую секунду кипит борьба между жизнью и смертью, не даёт надолго забыться. Тишина и спокойствие эфемерны. Войны никогда не стихнут, но здесь, в заснеженном Нивэ́йсе¹, все эти проблемы меня не касаются. Или же мне просто хочется убедить себя в том, что это так.

Покидать излюбленное место не было желания, но рассвет не заставит себя долго ждать. Последний раз окинув меланхоличным взглядом пейзаж, изученный до мелочей, я сделала шаг навстречу пропасти. Воздушный поток беспощадно хлестал по щекам, пытаясь выбить из головы все навязчивые мысли и образы, хотя бы на время моего свободного падения. О приземлении свидетельствовал хруст ледяного пласта, прорезавший ночную тишину. С ним смешался едва уловимый звук ломающихся костей, но подобная боль не заслуживает внимания. Не отряхиваясь от налипшего снега, неровной походкой я зашагала в сторону очередного пристанища, наречённого домом. Вслед за мной растянулся шлейф багровых пятен, стекающих из открытой раны, но в скором времени кровавая капе́ль прекратилась. Регенерация знает своё дело, и к порогу я подходила уже твёрдым шагом.

Массивная дверь гулко хлопнула, оповестив жильцов о моём присутствии. Стёганая чёрная куртка с тонким слоем синтепона небрежно повисла на вешалке. Единственной функцией верхней одежды было прикрытие перед смертными. Шанс повстречать их здесь был минимальным, но осторожность никогда не повредит. Не снимая обувь, я направилась прямиком на второй этаж, безраздельно принадлежащий мне одной. Минуя общий зал, не останавливаясь, я бросила короткое приветствие и надеялась им ограничиться, но стоило ноге коснуться лестничной ступеньки, меня недовольно окликнули.

— Или́на! Чёрт подери, ты приходишь всё раньше и раньше, почти на рассвете! — выпалил А́лек с неприкрытым раздражением.

Его миловидная внешность и натура, диссонировали с гневом, но в данный момент он выглядел воистину сурово. Понимая, что назревает непростой разговор, я нехотя развернулась и проследовала в гостиную. По меркам бессмертных, перешагнувших столетний рубеж, наше жильё было обставлено скромно, но для комфортного существования здесь было всё. Особенно, если брать во внимание мою непритязательность. Алек — единственный из нас, кто трудился и материально обогащался за счёт своих познаний, поэтому его комната по праву носила звание самой современной и оснащённой. Мой ответ на его гневную тираду последовал, как только я вольготно расположилась в ближайшем кресле.

— Зачем же так официально, Алек? — проговорила я с особым нажимом.

Ему доподлинно известно, что я не любила, когда ко мне обращались, используя полную форму имени. Сразу складывалось ощущение, что я — неразумное малое дитя, которое в чём-то провинилось и сейчас выслушает длинное нравоучение в наказание за содеянное. Вот только лет мне было больше. Гораздо больше.

Пристальный взгляд холодных серых глаз был прикован ко мне. Стройное лицо юноши, которому навсегда останется семнадцать лет, не выражало никаких положительных эмоций. Внезапно он поднялся и вмиг очутился передо мной. Присев, он властным, но осторожным движением сомкнул пальцы вокруг моей щиколотки и потянул ногу на себя. Неодобрительно покачав головой, он продолжил читать нотации.

— Опять прыгнула с обрыва? Для чего нужны эти испытания себя на прочность? В условиях постоянной нехватки пропитания мы стали слабы и без того.

— Здесь нет для нас угрозы. Так что плохого в безобидных развлечениях?

— Что плохого? Сейчас я объясню. Помнится, ты больше не хотела быть свидетельницей чужих распрей. Мы уехали и очень далеко, но теперь ты начала войну против себя самой. Что с тобой творится, Ли́на²? — услышанное накрыло жгучей волной раздражения, укрыться от которой не удалось.

— Не суйся. В моё. Пространство, — отчеканив каждое слово, я вырвала ногу из ослабевшей хватки и резко встала.

Никто из нас не пылал желанием сказать или сделать нечто такое, за что потом пришлось бы извиняться. Коротко фыркнув, я развернулась на каблуках и удалилась в свои покои. Демонстративно хлопнув дверью, краем уха я уловила обрывок тихо сказанной фразы: «…Не оставляешь мне выбора». Желания поразмыслить об этом не возникло, поэтому я сделала вид, что вовсе ничего не слышала. Необходимо было привести себя в порядок — это занятие сейчас казалось наиболее подходящим. До наступления темноты оставалось, как минимум, десять часов, а других дел пока не намечалось. Небрежно стянув сапоги, промокшие от снега и перепачканные кровавыми разводами, я проследовала в ванную комнату. Ноги коснулись бело-серого мрамора, подобного мне самой. Горячей воды тело не требовало, как и многого другого, но вот одежда очень даже подчинялась элементарным законам физики. По этой причине отопление, электричество и другие бытовые мелочи у нас, разумеется, были. Даже в такой глуши, как Нивэйс, вполне возможно обустроить комфортное жилище, когда твои возможности близки к безграничным. Ухмыльнувшись этим мыслям, я открыла вентили и принялась освобождать тело от оков из оставшейся одежды. Первой на пол отправилась чёрная трикотажная водолазка. Вслед за ней полетели очередные безнадёжно испорченные штаны. Избавившись от всего лишнего снаружи, я опёрлась на края раковины и уставилась в зеркало. Нечто, сокрытое в выразительных серо-зелёных глазах, кричало о том, что груз, находящийся глубоко внутри, значительно труднее сбросить. Бледные губы с лёгким оттенком увядшей розы, характерные мрачные тени, залёгшие вокруг глазниц, и безупречная кожа открыто намекали на мою истинную сущность. Тёмно-русые волосы спутались под воздействием мокрого снега и порывов ветра. Расчесать такую копну, свисающую ниже поясницы, не представлялось возможным, но кого это волнует? Наверное, меня, ведь в голове промелькнуло саркастичное: «Видок ещё тот». Тем временем ванна наполнилась до краёв. Как только я погрузилась в неё с головой, вокруг воцарился долгожданный белый шум, окончательно вытеснивший из разума остатки гнетущих переживаний.

Покой. Его было то слишком много, то катастрофически мало. Вода мягко растворяла всю грязь внешнего мира, смывала с затянувшихся ран свидетельства их недавнего пребывания, нежно обволакивала и распутывала сбившиеся пряди волос. Она служила своеобразным барьером между мной и реальностью. Сознание медленно уходило в подобие транса. Смутные картины из прошлого всплывали перед глазами, подобно зацикленной плёнке, но изображение постоянно ускользало, не позволяя задержать на себе внимание. Всё моё существование разыгрывалось по неправильному сценарию, лишённому смысла. Я не имела чётких понятий о том, что считать правильным, а что — аморальным. Муки выбора, сделки с совестью, в существовании которой были сомнения, недоверие ко всему живому и неживому привели меня ровно туда, где я находилась. Почему одиночество, которое всегда устраивало, начинало всё больше угнетать? Откуда взялось чувство абсолютной неправильности всего происходящего? Какое место я могла бы занять в обществе? Ответов на эти важные вопросы найти не удавалось. Шутка ли: прожить почти три сотни лет, но так и ничего про себя не понять.

Значит, мне остаётся сделать только одно.

Примечания

1

Нивэйс — вымышленная нейтральная территория, лишённая правящего клана. Отличается суровыми климатическими условиями и отсутствием людского населения.

2

Лина — женское имя, образованное от мужского греческого имени «Линос», что означает «скорбная песнь о безвременной смерти».