Его бывшая Любовь

Рина Фиори (2025)

— Мамочка, а кто к нам пришёл? — сынок выбегает в прихожую и прижимается к моей ноге. — Ой, дядя, тебя как зовут? — во все глаза смотрит на стоящего в дверном проёме мужчину. И даже не подозревает, что перед ним его родной отец. — У тебя… ребёнок? — роняет бывший, с трудом выговаривая слова. Сверлит пристальным взглядом сначала сынишку, а потом переключает своё внимание на меня, без слов выбивая почву из-под ног. Я любила его больше жизни, да и сейчас люблю, но предательство не прощу никогда! Не прощу за то, что самые лучшие и яркие моменты моей жизни оказались всего лишь ложью. Игрой. Теперь мы по разные стороны баррикад: я — адвокат, и вынуждена защищать интересы своего подзащитного. А он следователь, который сделает всё, чтобы не дать мне одержать победу. Или у него другая цель?

Глава 3

— Что, прости? — резко разворачиваюсь, с трудом сохраняя устойчивость на высоких каблуках.

Я прекрасно слышала вопрос, адресованный мне мужчиной, но ответить на него пока не в состоянии.

— Чем этот Королёв лучше меня? — Никита поднимается из-за стола и направляется в мою сторону.

Приближается мягкими шагами, словно хищник к добыче.

Инстинктивно пячусь назад и упираюсь спиной в дверное полотно. Чувствую, словно нахожусь в ловушке, но виду стараюсь не подавать, гордо вздёргиваю подбородок и прямо смотрю в чёрные глаза напротив.

В них что-то неуловимо изменилось с момента нашей последней встречи, кажется, исчез флёр беззаботности, а на смену пришла всепоглощающая разъедающая обида.

Мужчина тоже умеют обижаться, хоть и принято считать, что это не так. То есть, мы привыкли считать, что представителям сильного пола не положено испытывать какие-либо эмоции, нужно всё в себе держать, и Никите раньше это удавалось мастерски делать.

А теперь…

Я вижу, что Чернышевского терзают вопросы прошлого, он меня считает во всём виноватой.

Вот только я так не считаю!

Да, возможно, стоило бы сначала объясниться, а потом уходить, но о чём говорить с предателем? Если бы я узнала, что Никита, например, мне изменил, наверное, затеяла бы разговор, чтобы выяснить правду, но это другое. Это не измена была, а самое настоящее предательство.

Низкое мерзкое предательство как раз в стиле того Чернышевского, каким был Ник на протяжении всех лет, пока мы учились в школе. Просто я не замечала или отказывалась замечать его истинную сущность, любила и надеялась, что парень сможет измениться благодаря моей любви.

Не вышло.

— Чем, Люба, чем этот белобрысый заморыш лучше? — выплёвывает брезгливо.

Он никогда не ладил с Максом. А когда мы начали с Никитой встречаться, и вовсе пару раз парни даже дрались из-за меня. Королёв был моим другом, я позже поняла, что у Максима ко мне отнюдь не дружеские чувства.

— Почему он должен быть лучше или хуже? — нахожу в себе силы ответить. — Может Максим просто другой, не думал об этом? Ему никогда не были интересны все эти ваши мажорские игры и тупые развлечения, — не могу сдержаться и всё-таки высказываю часть обиды, которая гложет уже на протяжении долгих четырёх лет.

Но Чернышевский явно не понимает, о чём речь, его главная проблема — это Макс. И неудивительно, что Королёв просил меня походатайствовать о том, чтобы дело передали другому следователю.

Этот сделает всё, чтобы Королёва упрятать за решётку.

— Не думал, что тебе нравятся… другие, — морщится презрительно и отходит на шаг назад, позволяя мне, наконец, вздохнуть полной грудью.

Нет, насколько уверен в себе и том, что я его всю жизнь должна любить. Впрочем, сама виновата, бегала за ним собачонкой с самой школы, вот и результат.

Но теперь это в прошлом, я не стану показывать своих истинных чувств, и о том, что я однолюбка, Чернышевскому знать совершенно ни к чему.

— Впредь, Никита Владимирович, я попрошу вас не нарушать личные границы. Давайте вести себя в рамках делового этикета, — резким движением одёргиваю пиджак, хотя он и так сидит идеально. Но после разговора с Никитой я чувствую себя не в порядке, будто он не только глазами меня рассматривал, но ещё и руками облапал.

— Хорошо, — криво усмехается мужчина. — Как пожелаете, Любовь Анатольевна.

Быстро киваю, прощаясь, и пулей вылетаю из кабинета бывшего возлюбленного.

Сердце колотится в груди с такой силой, что уши закладывает, и я совершенно ничего не слышу. Не замечаю, как добираюсь до остановки общественного транспорта, как сажусь в автобус, я даже пожилую женщину, скромно стоящую напротив не сразу замечаю, смотрю словно сквозь неё.

— Присаживайтесь. — неожиданно прихожу в себя и уступаю старушке место.

Что это было вообще?

С какой стати Чернышевский так смеет себя вести? Мы взрослые люди, и личные отношения должны оставаться за пределами работы, но Никите словно плевать на все условности. Он так вспыхнул, когда увидел меня, будто только и ждал, чтобы допросить с пристрастием за прошлое.

Невоспитанный!

На автобусе доезжаю до адвокатской конторы. У меня и так дел по горло, и как назло бывший из равновесия вывел, хоть бы не накосячить теперь нигде.

Ещё и телефон разрывается так некстати, но разговаривать на ходу нет желания совершенно.

Перезваниваю только тогда, когда скрываюсь за дверью кабинета. Это не мой личный кабинет, но ещё один адвокат, с которым делим пространство, сейчас на больничном, поэтому я временно сама тут хозяйка.

Ставлю чайник, беру в руки телефон.

Верунчик…

— Да, привет, — перезваниваю подруге. — Что ты хотела? Прости, я сразу не могла ответить.

— Привет, Любаш, у тебя всё хорошо? — спрашивает взволнованно.

— Да, а что такое? — не понимаю беспокойства подруги.

Фоном шумят детишки — двойняшки-проказницы. У Веры и её мужа Степана дочки всего на год старше моего Никитки, и мы часто собираемся вместе, чтобы детки поиграли. Обычно к нам ещё присоединяются Надюша с Владом, их сыночку сейчас два.

Конец ознакомительного фрагмента.