TWIN

Рита Феденева (2024)

Она не знала о существовании близнеца, когда вступила в яркую и богатую жизнь: взяла чужое имя, вселилась в чужую квартиру и стала вести чужую жизнь, мороча голову чужому любовнику. Теперь против неё всё — даже TWIN! Сможет ли она разрешить эту ситуацию, обрести сестру и отстоять своё счастье, если наивна и доверчива и не замечает насмешек судьбы!

Глава 6. Смерть манекена

Она ждала, поглядывая на часы.

Слава появился под утро, упал лицом в подушку и, не удержав эмоций, издал слабый всхлип.

— Ушла к Супермену…

— Кто?

Он приподнял помятое лицо.

— Жена… Лариса.

Качнувшись, снова упал и распластался на постели. Маша погладила его по голове. Как жесток этот мир! Слава её не жалеет, а ей вот его жалко. Он дорог девичьему сердцу, как первый мужчина, как первая любовь… Но разве она его любит?

Она откинулась на спину.

Разве можно любить трусливого, лживого и плаксивого самца?

Открыв глаза, обнаружила, что Славы нет рядом — ушёл, пропал, растворился в ночи. Не оставил ни поцелуя, ни записки… ни пьяной отрыжки.

Она выглянула в пустой коридор:

— Слава!

В ответ лишь хладнокровное безмолвие отеля.

Она распахнула окно:

— Слава!

Ответили насмешливые шустрые синицы: «Чирик-твою-налево!»

День только разгорался. Валил снег, как из-под лопаты. Сквозь белую пелену виднелась упряжка рысаков, ожидающая новых седоков. Постепенно двор оживал: постояльцы выходили из номеров, посмеиваясь и переговариваясь. Кто-то лепил снеговика, кто-то налаживал лыжи. Вика грелась глинтвейном у уличного камина.

Маша закрыла окно и, упав в кресло, закрыла глаза: «Слава!»

Вдруг вспомнила что-то важное, что забыла сказать, взмыла птицей и выкрикнула в окно:

— Вика!

Вика её не услышала. Она стояла в компании Ларисы и Супермена, мило беседуя и широко улыбаясь. Лариса, красивая и элегантная, в комбинезоне из морского котика, открыто улыбалась и дружелюбно пожимала ей руку. Супермен выглядел поникшим, совсем не таким, каким был вчера, когда он изящно танцевал фокстрот. Всё среди них было упорядоченно, согласованно и вынужденно любезно.

«В этой компании не хватает хаоса!» — решила Маша, быстро оделась и выбежала во двор. Однако она опоздала. Трио, наслаждавшееся глинтвейном, успело распасться: двое направились в отель, а Вика — на лесную прогулку. Маша поспешила за ней.

Снег всё падал и падал, покрывая угрюмые сосны и пушистые ели, создавая непроходимые сугробы.

— Вика!

Серая шубка мелькнула и растаяла в заснеженном царстве. Тропинку заметал снег; рядом зиял овраг и непролазная чаща.

— Вика! Ты где?

— Я здесь! — отозвалась она откуда-то снизу.

Маша огляделась и увидела под обрывом сидящую в снегу подругу.

— Спускайся сюда! Я здесь кое-что нашла!

Не раздумывая, Маша скатилась в овраг.

— Смотри!

Она указала на фрагмент ноги, торчащий из-под снега.

— Слава! — с ужасом прошептала Маша.

На самом деле это была мужская нога в твидовых брюках и лакированной туфле, принадлежавших Славе.

Опомнившись от шока, Маша попыталась встать, но не смогла — увязла в сугробе. Разгребая руками снег, она пробивала и вытаптывала себе дорогу. Добравшись до ноги, начала её откапывать: сначала появилось колено, потом бедро… Брючина задралась, и Маша замерла.

— Что это?

К тому времени подошла Вика и, сделав подкоп, высвободила вторую ногу. Перед ними раскрылось пустое междуножье. Маша указала на гульфик.

— Где это?

Вика осмотрела низ живота и пожала плечами.

— Не знаю.

Затем постучала по ноге, и они услышали звук, характерный для пустотелого предмета.

— Это пластмасса. Манекен.

— Но это не Слава?

— Как видишь, нет.

— А Слава жив?

— Пока жив, — Вика потёрла виски и поморщилась. — Надо отсюда выбираться.

Она развернулась и, утрамбовывая под собой снег, двинулась в обратном направлении. Им пришлось долго пробираться через сугробы, взбираться по крутому склону и ползти на животах, хватаясь за ветки кустарника. Наконец они вышли на дорожку, но не успели перевести дух, как заметили мужчину — среднего роста, в зимней куртке, шапке-ушанке, с крупным красным носом и обвислыми усами. Он остановился, сфотографировал ногу, торчавшую из снега, словно незыблемое знамя, огляделся по сторонам и, не заметив женщин, стоявших за елью, быстрым шагом направился в отель.

На снегу остались следы от его ботинок. Вика сделала фотографию.

— Зачем? — удивилась Маша.

— Пригодится, — хмуро ответила она. — Пошли! Нам нужно предупредить Славу — на манекене его одежда.

Началась метель. Манекен заносило снегом, и им следовало поторопиться. Постучавшись в апартаменты, они не получили ответа, но дверь оказалась не заперта. Вошли. По звукам воды из ванной можно было предположить: кто-то принимает душ. На полу валялись мужские вещи: куртка, ушанка… Маша осторожно постучала. Последовал незамедлительный ответ:

— Это ты? Милый?

В ванной была Лариса. На стуле лежали подплечники, на столе — усы и парик, а у порога — мужские ботинки. Вика сфотографировала подошву: рисунок совпадал с отпечатком, оставленным на лесной тропинке.

— Роль мужчины в лесу сыграла Лариса, — шепнула Вика, и они тихо выскользнули из апартаментов.

Не успели дойти до номера, как администратор оповестил: «Слава убит. Задушен. Труп найден в лесу, заваленный снегом, только ноги торчат из сугроба».

И тут всё закрутилось и завертелось! Приехала полиция, осмотрели место преступления, опросили персонал и составили протокол. С Викой и Машей работал следователь, немолодой мужчина с неподвижным лицом и свинцовым взглядом.

Согласно версии, выдвинутой следователем, Слава был задушен узким ремешком от маленького чёрного платья «Coco Chanel».

Множество улик указывало на то, что убийцей являлась женщина. По словам Супермена, Слава отправился на прогулку, а Вика последовала за ним. Она вполне могла быть убийцей, поскольку никто больше не видел его живым. Все остальные постояльцы утверждали, что ничего не слышали и не видели: из-за сильной метели они оставались в номерах.

С особым пристрастием следователь опрашивал Вику. Она вела себя спокойно, отвечала разумно, без заминок и путаницы: в лесу нашли манекен, вместе с Машей его откопали, начался сильный снегопад — оставили манекен в сугробе, выбрались из оврага и вернулись в отель. О том, что видели Ларису, переодетую в мужскую одежду, Вика умолчала. Она не доверяла следователю и решила, что не будет метать бисер и выкладывать карты на стол. Пусть следователь не знает, что она догадывается — это инсценировка, инсценированный фейк. На самом деле никакого убийства не было. Слава жив. Он только где-то скрывается.

Следователь выдвинул предположение, что Вика убила Славу. Но Вика точно не убивала! Она лучше других знала, что Слава жив — сигнал о его смерти ещё не поступил из Небес!

Следователь ограничил её свободу, закрыв в номере под замок. От Маши он взял подписку о невыезде.

Самое жуткое заключалось в том, что мешок с убитым (а может быть, с манекеном?) поместили в катафалк на глазах всех постояльцев и отправили в морг. Край мешка был надорван, из дырки торчала нога в твидовых брюках и лакированном туфле.

Вика настойчиво утверждала, что это инсценировка. Но разве у полиции есть право на инсценировки? А если это не полиция, то девушки в большей беде! Вика под арестом, её лишили телефонной связи и посещений. Маша в абсолютном непонимании. А Слава где? Где скрывался Слава?

В голове Маши кружилось множество вопросов, ответов на которые она найти не могла. Оставаться в номере было невыносимо. Уехать в город нельзя.

Небрежно умывшись и сменив майку, она собрала волосы в узел и вышла в холл, где столкнулась с вдовствующей Ларисой.

— Вы не знаете, где Слава? — спросила Маша, стараясь скрыть волнение.

Женщина не ответила, уткнулась в плечо Супермена и громко разрыдалась. Её окружили сочувствующие и стали успокаивать.

Сквозь слёзы и всхлипывания, словно не замечая Маши, она рассказала, что Лера давно преследовала её мужа, но он был молодцом — не падок на легкомысленные штучки. И тогда она решила его убить — пригласила киллера из Амстердама. И убила!

— А кто этот киллер? — с ужасом переспросила внимательная публика.

— Вика, — не моргнув глазом, сообщила Лариса. — Эта женщина, внешне приятная, легко управлявшаяся с устрицами, пьющая исключительно херес «Де ла Фронтера», на самом деле оказалась профессиональным убийцей. Действовала по указанию Леры.

Лариса кивнула в сторону Маши.

— Вау!

Рассказ получился выразительным, а главное — убедительным. Маша вскипела, подошла поближе и нацелилась врезать фальшиво-вдовствующей Ларисе, но её перехватил администратор, оттянул в сторону и бросил на диван. А через минуту пригласил к телефону.

— Меня? К телефону? — удивилась Маша.

Администратор ощупал её селёдочным взглядом.

— Вас. Вы же Валерия Фельдман!

Маша подняла трубку с ресепшена. Была включена громкая связь, и все находившиеся в холле услышали приятный баритональный тенор.

— Валерия Фельдман?

— Да.

— По поводу заказа.

Маша отодвинула трубку от уха.

— Кто вы? Представьтесь.

Все вокруг, включая Ларису, замерли в ожидании дальнейших событий. — Я ваш клиент. Помните? Сделал заказ киллера в вашем бюро «Mors».

— Ничего не знаю. Вы ошиблись!

Маша хотела отключить телефон, но администратор выхватил его.

Телефонный Баритон продолжал говорить:

— Благодарю вас, Валерия. Киллер сработал чётко. Я доволен вашими услугами. Оплату сброшу на карту. Как договаривались.

Девушка подпрыгнула, попыталась схватить телефон, но администратор, весь гадливый и лощёный на вид, нахально улыбнулся и поднял трубку высоко над головой.

— Прекратите! — затопала ногами Маша. — Это ко мне не имеет отношения!

Администратор оскалился.

— Ну почему же не имеет? Вы же и есть Валерия Фельдман.

Маша открыла рот, хотела сказать: «Я не Валерия Фельдман», но не смогла. Закрыла рот и, оглядев холл сумрачным взглядом, почувствовала, как её все ненавидят.

— Это подстава, — произнесла она и перевела взгляд на администратора.

Кто он такой? На вид ему не больше тридцати: прямой стан, выдержка, ястребиный взгляд и лощёный вид. В прошлом, наверное, военный, только туфли… Хмм. Туфли от «Patrizio Ducale». Тяга к красивым вещам. Знакомо. Красивый вид — гнилое нутро.

Она вскочила на диван, выхватила у администратора телефон и посмотрела статус последнего звонка. Исходящий!

— Этот звонок исходящий!

Она швырнула телефон в самую середину Ларисиного «гнёздышка». Супермен поймал телефон и, отключив его, преспокойно произнёс:

— И проверять не станем. И так ясно: вы всё лжёте!

Маша оглядела холл.

— Это спектакль! Администратор позвонил, вызвал заранее подготовленного клоуна, и тот натрындел про киллера и убийство.

Аудитория молчала. Маша приложила руки к груди и клятвенно заверила:

— Я — не убийца!

Никто не поверил! Человек скорее поверит в убийство, чем в искренность и добро.

Не найдя понимания, она выбежала из холла.

— Тварь! — бросила вслед Лариса, и все с ней согласились: «Тварь!» На чужого мужа посягнула, соблазнила, да и убила. Ну разве не тварь?

Прошёл час или два. Маша не выходила из номера, лежала на кровати и думала. Мысли в её голове постепенно рассеивались, на смену им приходили ясность и понимание сути дела. Лощёный Администратор сам вызвал Телефонного Баритона. Значит, они заодно. Здесь все заодно! Все против Маши и Вики! И даже следователь. Теперь маховик не остановить: он раскручивался, угрожая раздавить и обратить в пыль двух запутавшихся женщин. Дело уже сфабриковано. Правда и ложь переплелись так своеобразно, что подозреваемой оказалась Вика, а соучастницей — Маша. Следствие проходило слишком быстро, улики выглядели чересчур аккуратными, их становилось всё больше и больше, сыпались новые обвинения, а паутина лжи стремительно затягивалась.

На опознание трупа их не пригласили. Была только Лариса. Вопрос оставался открытым: был ли труп вообще?

Возможно, Слава жив, но он им не поможет. Его нет. Он словно испарился!

Бежать — единственный шанс на спасение. Но бросить Вику она не могла. Они были связаны не только этой историей, но чем-то большим: доверием подруг, любовью старшей и младшей сестры и многим другим, чего нельзя объяснить словами.

Если они будут вместе, то выживут и смогут доказать свою невиновность. Если будут порознь — точно погибнут. За каждым углом этого зловещего отеля подстерегала смертельная опасность, расставлены хитроумные ловушки, развешена чудовищная клевета.

Вдруг скрипнула балконная дверь, и неопределённая тень проникла в комнату.

Страх заполнил всё её существо, парализовал мышцы и мозг. Ей захотелось раствориться между мебелью и стенами, тонкой струйкой просочиться сквозь узкую замочную скважину и покинуть свой номер, жуткий отель и зловещий лес.

Но этого не случилось. Она по-прежнему оставалась наедине с этой тенью.

Тень качнулась в лунном свете и прильнула к стене, сливаясь с её тёмным фоном, потом отделилась и преобразовалась в мужской силуэт, неровно дышащий. Это был мертвец!

Маша зажмурилась.

Мертвец стоял у кровати. Не уходил.

Она приоткрыла глаза и в лунном свете увидела Славу: он ходил по комнате и что-то искал. Наконец, поднял сумку, лежавшую на полу, и основательно порылся в ней. Не найдя нужного, переключился на рюкзак. Некоторое время потрудился над его замками и карманами, затем звякнул ключами: один положил себе в карман, а второй вернул в рюкзак. Прислушался: не разбудил ли Машу?

Маша сделала вид, что спит.

Удовлетворившись, бывший мертвец прошёлся до балкона и исчез в темноте, нарушаемой светом от блёклых фонарей.

«Вот подлец! Да он живее всех живых!» — мелькнуло у неё в голове.

Она разозлилась, вскочила, забегала по комнате, не находя себе места. Смерть Славы оказалась всего лишь фарсом, одной из сцен дурацкого спектакля. Полиция, следователь и все свидетели — актёры театра. Подмосковный отель — живописная декорация, не стоящая ни копейки для главного кукловода.

Она оделась по-походному и собралась бежать. Когда схватила рюкзак, в нём звякнул ключ. Она снова присела. Порывшись, обнаружила, что ключей от московской квартиры нет, зато появился другой ключ — от номера в отеле.

Какую же дверь он открывает? Догадаться было несложно: это ключ от Викиных апартаментов. Его подсунул Слава.

Ложный сигнал влюблённости снова затуманил её разум: Слава жалеет, Слава помогает, Слава хочет освободить Вику.

Подхватив рюкзак, она поспешила на этаж, где под замком сидела подруга — Виктория Викторовна Лебедева. Она собиралась рассказать, что Слава жив, он её любит. И все вместе они организуют побег.

Она шагала по лестнице, стараясь не думать о возможных последствиях. Надежда на свободу была сильнее страха. Свобода ждала. Свобода требовала действий!