Наследство Каменного короля

Робер Дж. Гольярд, 2013

Первая часть тетралогии «Сказания о Корнваллисе» Королевство Корнваллис. Страна первородных князей, наёмников и бюргеров, величественных замков и крестьянских хижин. Страна людей и тех, кто прячется в Тёмных лесах. Время войн, интриг, заговоров и предательств. Время, когда блеск и роскошь королевского двора готовы померкнуть под натиском могущественных врагов, а простой люд со страхом взирает на Гриммельнский Вал, за которым нечто ожидает своего часа. Но те, в чьих силах противостоять злу, ныне вне закона. Эпоха перемен – глазами четверых друзей. Когда-то двое юношей и две девушки росли в замке Хартворд, последней преграде на пути чудовищ. Теперь им предстоит пережить то, что приготовили для них боги. Один станет знатным эорлином – и дорого за это заплатит. Другой исполнит свою мечту о странствиях, но будет вечно тосковать по дому. Третья в безумной жажде мести повергнет королевство в бездну хаоса. Четвёртая – выдержит всё. Но пока никто из них не знает, что сулит им будущее.

Глава 5. Дверца открывается

Весь остаток дня после того, как мастер Гербер выгнал его с кухни, Джош просидел в своем потайном убежище, почесывая голову и пытаясь найти хоть какую-то логику в последних событиях. Уже наступила ночь, когда в каморку наведался Гуго, принявшийся взахлеб рассказывать о празднике в замке.

— Господи, в жизни столько жратвы не видел! Павлины, лебеди жареные, откуда только их привезли! Вот, кстати, я принес тебе пару кусков, но не лебедя, лебеди наперечет, оленины с хлебом. И еще вина. Настоящего вина из Бургин Маре, не какой-нибудь дешевой бражки. А на балконе там музыканты играют, и как играют! Их, говорят, его высочество Ллевеллин с собой привез. Это тебе не дудки слушать в таверне у Фло.

Разложив перед собой еду, Джош принялся неторопливо жевать, слушая товарища вполуха и занятый больше собственными мыслями.

— Все стены в факелах да канделябрах, светло, как днем! Эх, видел бы ты, как гости разодеты! Пояса в каменьях все, обручи золотые на головах. А леди Алиенора-то наша, графская дочка, до чего ж все-таки красивая девка! Жозефина твоя рядом не стояла. Вся в фиолетовом с золотым шитьем, вырез такой — полгруди наружу, а подол — не поверишь! — сзади на три локтя волочится! Эх, глянуть бы на ее ножки хоть разок.

Джош фыркнул.

— Ишь ты, размечтался. Ты что же, сам все это видел?

— Ну, да. — Гуго даже оскорбился. — Гербер меня там подрядил блюда выносить. В смысле, уносить пустые. А кушанья слуги в ливреях выносят, каждый из их светлостей, наверное, по десятку их с собой привез. Ну, ладно. — Гуго поднялся, отряхиваясь от соломы. — Идти мне надо. Там еще на полночи празднество. Говорят, менестрель будет, песни будет петь. А народ во дворе тоже пьянствует-веселится, пиво рекой течет, вся стража вдрызг. Если скоро закончится, тогда еще к тебе загляну. И девчонок полно: Мари, Глэнис, Гвен — все там. Кстати, Жоззи твоя там с Дойлом джигу отплясывает. Спрашивала, где ты.

— Да хватит уже меня склонять, — рассердился Джош, — пусть пляшет себе на здоровье. Она моя такая же, как и твоя.

Гуго хохотнул, осторожно выглянул из пролома в стене и, махнув рукой на прощанье, скрылся в темноте. Джош посидел еще несколько минут, прислушиваясь к доносившимся издали звукам празднества, вздохнул, и, решив, что делать больше нечего, зарылся с головой в стог сена, устраиваясь на ночь.

Какое-то время спустя — кажется, сонно подумал он, народ еще веселится, — Джош проснулся от постороннего шума. Гуго, что ли? Он поднял голову и замер, еле сдерживая дыхание. Не Гуго. В проломе, служившем входом в каморку, ясно вырисовывалась голова человека. Было темно, но в отблесках фонарей, освещавших Рыночную площадь, Джош сразу узнал знакомое лицо с длинными, висящими по обеим сторонам рта, усами. Буллит.

Неуверенно подтянувшись на руках, наемник забрался внутрь и, пошатываясь, остановился, по-видимому, привыкая к темноте. От него сильно несло винным перегаром. Сердце Джоша заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Помотав головой, Буллит оперся о стену — слава богам, за противоположную от стога сена, — и стал пробираться вглубь помещения, прямо по направлению к деревянной дверце. Достав что-то из кармана — ключ — он с третьей попытки вставил его в замочную скважину.

Джош услышал скрежет замка и натужное пыхтенье.

— Прок… проклятье. Проржавело насквозь.

Еще пару минут — и наемнику удалось повернуть ключ. Безрезультатно подергав его в обратную сторону, Буллит ругнулся и, оставив ключ в замке, скользнул за дверь.

Спустя несколько мгновений оттуда донесся осторожный стук. Стучится во вторую дверь, мелькнуло в голове у Джоша. Скрип петель и негромкие голоса. Юноша медленно выбрался из стога. Постояв немного, он легонько стукнул себя кулаком по лбу.

— О боги, что я делаю…

Ступая на цыпочках и едва дыша, он заглянул за дверцу. Там, как они с Гуго и предполагали, находилась другая комната — без окон, с застоявшимся затхлым воздухом, заваленная мусором и старой мебелью. А в пяти шагах впереди — еще одна дверь. Она была приоткрыта. Молясь, чтобы его не выдало буханье сердца, Джош прокрался вперед.

Роскошные покои. Стены, обитые темно-красными тиснеными золотом обоями; внушительных размеров кровать под кожаным балдахином, а прямо перед ней — большой резной стол вишневого дерева с полудюжиной кресел вокруг. Витиевато украшенный серебряный подсвечник с одной-единственной горевшей свечой стоял на столе. Сбоку — Джош решился выглянуть дальше, — в камине потрескивали горящие дрова; Буллит и кто-то еще стояли возле огня, отбрасывая длинные пляшущие тени.

— Ты зря проедаешь наши деньги. — Голос, что произнес эти слова, показался Джошу смутно знакомым.

— А чего вы от меня ждете? — Буллит гневно стукнул кулаком по каминному колпаку. — Если он и жив, то его наверняка давно уже увезли отсюда куда подальше. В других местах надо искать. Или помер он уже давно. Сколько лет зря прошло.

— За другие места не беспокойся. Или ты думаешь, что у его светлости ты один такой, на всем белом свете? А насчет «помер» — будем искать, пока точно в этом не убедимся.

— Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что. — Пожимая плечами, наемник подошел к столу — Джош едва успел спрятать голову за дверь, — и плеснул в бокал, который держал в руке, вина из высокого кувшина.

— Достаточно, Буллит, ты уже перебрал сегодня. Его светлость заприметил сегодня во дворе одного мальчишку подходящего возраста.

— Да ладно? Только приехал и уже заприметил. — Наемник опять пожал плечами и плюхнулся в кресло. — Как зовут? Как выглядит?

Собеседник Буллита подошел к столу. Тот самый, подумал Джош, черный человек со шрамом, слуга графа Клеймора.

— Высокий, с русыми волосами. И ваш повар, как его там, его знает.

— Отличное описание, что и говорить. Да таких здесь пруд пруди.

Черный человек слегка наклонился и заглянул прямо в лицо Буллиту. Тот еле заметно отшатнулся.

— Мне кажется, — вкрадчиво произнес он, — что это твоя работа.

— Свою работу я уже выполнил, — злобно каркнул Буллит, — я уже избавился от одного, разве не так? До сих пор по краю плахи здесь хожу. Наверняка меня подозревают, и даже не один. Где моя плата? Где мой маленький зáмок с маленькой деревней?!

Слуга графа Клеймора презрительно посмотрел на него.

— Считай, что половину тебе уже заплатили. Тебе оставили жизнь. После таких дел все следы заметают, а ты дышишь еще. И будь за это благодарен.

— Я очень благодарен, — хмуро буркнул наемник.

— Вот и славно. У тебя две недели. Две — и ни днем больше. Делай, что хочешь, хоть всех мальчишек в округе вырежи, но узнай, что требуется. Иди.

Буллит тяжело встал, повернулся к двери.

Джош резко вскочил и ринулся к выходу. Тихо, тихо, единственная мысль колотилась у него в голове. Нога зацепилась за какую-то доску и, произведя, как ему показалось, невероятный грохот, юноша скатился за груду наваленных в углу разбитых ящиков.

— Кто там? — Черный человек схватил со стола канделябр и высунулся за дверь. — Кого ты привел с собой?!

Сзади маячила фигура Буллита с наполовину вытянутым из ножен кинжалом. Мгновение спустя наемник выдернул свечу и, оттеснив слугу плечом, принялся обходить комнату, спотыкаясь о сломанную мебель и чертыхаясь.

— Нет тут никого. Крысы. — Он воткнул свечу обратно в канделябр, который человек в черном продолжал держать в руке. Тот, после недолгой заминки, молча кивнул. Буллит развернулся и скрылся за внешней дверью; замок хрипло лязгнул.

Графский слуга, еще раз мельком оглядев замусоренную комнату, закрыл за собой дверь, также закрыв ее изнутри.

Джош оказался в полной темноте.

Еще, наверно, с полчаса он лежал за ящиками, натужно прислушиваясь к доносившимся звукам. Убедившись, наконец, что он совсем один, Джош выбрался из кучи мусора и сел на пол, привалившись к холодной стене.

— Отлично. Просто великолепно.

Голова шла кругом. Буллит хочет его убить. Ведь именно его граф Клеймор заприметил сегодня днем во дворе замка. Конечно, может, и не о нем речь, мало ли, с кем граф еще разговаривал, но уж больно все сходится. И волосы русые, кстати. Буллит уже убил кого-то давно, и теперь за ним охотится, хотя и не знает, что он — это он. Хочет убить его по приказу Рича Беркли, графа Клеймора. И мастер Гербер, опять же, сказал ему подальше от графа держаться. Не понимаю, подумал Джош, ничего не понимаю. Гербер знает, в чем дело, и он должен ему рассказать. Да.

Придя к этой мысли, он встал и принялся на ощупь пробираться к двери. Подергав одну, затем вторую, ведущую в красные покои, Джош вздохнул. Заперты. Тысяча чертей. Сто тысяч чертей. Миллион чертей. Он уныло опять уселся на пол, пытаясь сообразить, что делать дальше. Поднять шум и стучать во все двери? Пф-ф. Это самая глупая идея из всех возможных. Тогда он точно не переживет сегодняшнюю ночь.

Вариант оставался только один: сидеть здесь и ждать, может быть, завтрашнего вечера, когда все гости, и этот черный человек с ними, уберутся из замка. И тогда попытаться сломать внутреннюю дверь. Кажется, она вовсе не такая крепкая, как та, что в каморке. Какие-то доски и толстые палки здесь вроде бы есть. Джош с некоторым удовлетворением нащупал у себя за пазухой кожаную флагу с остатками вина и завернутый в тряпицу кусок оленины. До завтрашнего вечера хватит.

Просидев в раздумьях еще немного, Джош встрепенулся. А может, здесь есть еще какая-нибудь дверь? Вряд ли, конечно, очень вряд ли, но посмотреть стоит. Все равно делать нечего.

Хм, посмотреть. Да уж.

Он поднялся на ноги, оперся одной рукой о стену, другую вытянул перед собой и в кромешной темноте принялся осторожно пробираться вперед. Ящики. Мусор. Похоже, разбитое кресло. Что-то вроде сундука. А вот уже и угол. Комнатка, слава богам, не особо большая. Он, кстати, довольно явственно слышал неподалеку противное попискивание. Здесь точно водились крысы. Интересно, подумал Джош, что они здесь делают, среди полусгнившей и покрытой пылью мебели? Здесь даже поесть-то нечего.

Повернув от угла налево, он сделал шаг вперед и, даже не успев додумать мысль, провалился вниз.

О-о, проклятье. Пролетев с десяток футов, Джош шлепнулся спиной на каменный пол, больно ударившись головой. Сверху на него посыпалась труха и обломки гнилых деревяшек. Полежав с минуту, он, постанывая, сделал попытку сесть. Очень больно, черт дери.

Здесь уже можно было хоть что-то разглядеть: далекий свет проникал из-за полуоткрытой двери. Джош находился в небольшом помещении, заброшенном и, судя по количеству пыли, давно никем не посещаемом. В середине его стоял стол, а вдоль стен — скамьи. Из кирпичной кладки торчали многочисленные металлические крюки и скобы, ранее, по всей видимости, использовавшиеся как вешалки для одежды и подставки под оружие. А рядом с Джошем наверх тянулась железная лестница, ведущая в ту самую дыру в потолке, через которую он благополучно свалился. Скорее всего, дыра закрывалась деревянным люком, прогнившим от времени и не выдержавшим потому джошева веса.

С трудом поднявшись на ноги и подвигавшись — слава богам, кажется, ничего не сломал, — он осторожно высунулся за дверь. Каменный коридор с высоким сводчатым потолком в десяти-пятнадцати шагах от него поворачивал направо. Оттуда-то и лился тусклый свет от факела.

Еще раз на всякий случай осмотревшись и не увидев ничего полезного, Джош на цыпочках пошел по коридору. Заглянув за угол, он в нерешительности остановился. Час от часу не легче, мелькнуло в голове. Он никогда раньше здесь не был, но догадаться о предназначении этого помещения было нетрудно. Подземная тюрьма. Дальше шел все тот же коридор, освещенный единственным чадящим факелом, вбитым в кладку, и впереди опять делавший поворот, а справа и слева — железные решетки, которые служили входами в камеры.

Осторожно глянув в одну, затем в другую, юноша облегченно вздохнул. Все они пустовали. Наверное, где-то в конце этих петляющих коридоров должны быть стражники. Или — Джошу даже не хотелось думать об этом — если эта часть тюрьмы заброшена, он вполне может наткнуться на еще одну запертую дверь. Хотя нет, подумал он, и перевел дух: если бы ее забросили, вряд ли хоть кто-то озаботился зажигать здесь факелы. А там, у выхода, что-нибудь уж придумаю, как выбраться наружу.

Прислушиваясь и стараясь не шуметь, он медленно двинулся вперед, но через десяток шагов в испуге остановился. Сердце ушло в пятки. В одной из камер, как раз в той, рядом с которой чадил факел, Джош увидел его. Дхарг.

Чудовище сидело, подобрав под себя ноги и уронив голову. Но тут же, по-видимому, услышав дыхание юноши, или по-другому учуяв его, дхарг зашевелился и уставился на Джоша красными глазами. Прошла, наверное, целая вечность, а, может, и несколько мгновений, как он раскрыл свою пасть.

— Н’гох, — хрипло пробормотало чудище, — пить.

Дхарг вытянул вперед свою лапу и тут же бессильно уронил ее на пол.

Джош постоял в задумчивости. Дхарг снова глянул на него своими горящими зрачками, затем что-то просипел и уткнул голову в колени. Юноша, бочком пробравшись мимо его камеры и беспрерывно оглядываясь, свернул в следующий поворот. Миновав еще несколько решетчатых дверей, он остановился.

— Кровь и пепел, — пробормотал Джош себе под нос, — я, кажется, сегодня все делаю не то, что надо. Сейчас. Слышь, ты, сейчас.

Вернувшись к камере, он тихонько постучал пальцами по замку.

— Эй, ты, слышишь меня? — зашептал он. — Эй, дхарг! Возьми. Здесь немного, но это все, что у меня есть.

Джош достал из-за пазухи флягу и недоеденный кусок оленины, и бросил их через решетку. Затем развернулся, собираясь уйти.

— Эервен, — прохрипел дхарг. — Ждать.

Джош пожал плечами.

— Что сказал? У меня нет больше ничего. Что еще хочешь?

— Взять. — Чудище протянуло руку. На грязной потрескавшейся ладони лежало что-то вроде большого кольца с зеленым камнем.

Джош посмотрел на огромную волосатую лапу дхарга с длинными обломанными когтями, и покачал головой.

— Нет, спасибо. Мне уж хватит подарочков на сегодня.

Дхарг швырнул кольцо через прутья.

— Взять. Проход через Дарш’ваар. Больше нет у меня.

— Что такое Дарш’ваар? — Джош осторожно поднял кольцо с пола. Оно было очень большое, наверное, на два джошевых пальца, судя по виду, грубо сработанное из камня, в отличие от вделанного в него великолепной огранки зеленого изумруда. Прежде Джош никогда изумрудов в руках не держал, но почему-то сразу решил, что именно так оно и должно выглядеть. — Как тебя зовут? Почему ушел из-за Вала? Там много таких, как ты?

— Дарш’ваар. Вал. Звать Урк’шахх. Запомнить — кармах.

— Что такое «кармах»?

— Запомнить. Больше не говори. Уходить.

— Ну что ж, спасибо, — немного помедлив, молодой человек кивнул. — Правда, не знаю, на кой оно мне, но все равно спасибо. Надеюсь, тебе повезет.

— Повезет, — хрипло повторил дхарг в спину Джоша.

Юноша махнул рукой и двинулся дальше по коридору, засовывая кольцо поглубже в карман куртки. Он усмехнулся: полные карманы сокровищ. У Гуго глаза из орбит вылезут, когда он эту штуковину увидит.

Миновав еще с три-четыре поворота — все камеры пустовали, — Джош услышал неясный шум и чей-то говор. Прямо за углом, в нескольких шагах от него виднелась распахнутая настежь дверь. За дверью — это была караульная, — стоял стол, за которым сидели два стражника. Сидел, точнее сказать, один. Второй пьяно посапывал, уткнув голову в руки. Алебарды и мечи в кожаных ножнах в беспорядке валялись на полу.

— Гавен! Да слышишь, что ли?! — заплетающимся голосом пробормотал первый, и пнул спящего ногой под столом. — Проснись. Гавен, эй! Надо наверх сходить, пусть Брин нам смену пришлет.

Стражник с трудом поднялся и, обойдя стол, принялся тормошить своего товарища. Ну и вояки, подумал Джош, можно даже попробовать с разгона мимо них проскочить.

— Гавен! Там пьянка наверху, и бабы. Хватит дрыхнуть.

— Сам сходи. Я посторожу…

Первый стражник пьяно покивал и, сильно шатаясь и держась руками за стену, принялся подниматься по лестнице. Джош облегченно вздохнул. На цыпочках он прокрался мимо громко храпящего солдата и, держась в пределах видимости от шатающейся фигуры, пошел за ней. Спустя всего пару минут молодой человек оказался во внутреннем дворе замка, всего в нескольких шагах от входа в кухню.

— Уф, — внушительно выдохнул Джош, прислонившись к стене и стараясь унять дрожь в коленях. Здесь кипел праздник: огромные столы занимали полдвора, по периметру освещавшегося воткнутыми в землю высокими треногами с горящим жиром. Народ, шумно веселясь, орал и чокался кружками. Столы стояли в подковой, в центре которой танцующие выделывали коленца под незамысловатую мелодию. Полдюжины музыкантов остервенело водили смычками по скрипкам и дудели в некое подобие волынок, время от времени отвлекаясь, чтобы промочить горло. Туда и обратно, от кухни к столам и наоборот, сновали фигуры солдат и дворни с кувшинами и мисками в руках; из темных уголков слышался приглушенный женский смех.

Немного позавидовав этому веселью, Джош сделал несколько шагов по направлению к воротам, но остановился. Ворота на ночь запирали. Конечно, с одной стороны, он знал многих из стражи и, наверное, ему не составило бы особого труда уговорить выпустить его за калитку. Но мысль о том, чтобы снова вернуться в ту каморку, вызвала у него озноб. Опять же: где-то там бродит Буллит. Скорее всего, не бродит, а сидит в какой-нибудь таверне и наливается вином, но проверять это Джош охоты не имел.

Он развернулся и пошел к кухне. Там, затерявшись среди толпы поварят, здороваясь со знакомыми и прихватив мимоходом миску с дымящимся мясом и кувшин с брагой, Джош забрался в один из многочисленных кухонных чуланов и облегченно перевел дух.

Утро вечера мудренее, подумал он, уплетая мясо за обе щеки.