Моя дочь. Он не узнает о ней

Роза Адамс (2024)

Жизнь не балует Анушку. Смерь родителей от рук жестокого преступника, вынужденный брак. Однажды ей приходится бежать, но никто не знает, что, когда она убегает, под сердцем у неё ребёнок. От человека, которого нельзя любить. От человека, который никогда не должен узнать её тайну. И когда он вновь появляется в её жизни, она готова бороться. Только разве можно победить любовь?

Глава 8

Автомобиль проезжает через огромные ворота, оказывается на территории, огороженной высоким кирпичным забором. Позади них движется ещё один автомобиль, Анушка знает, там телохранители, они сопровождали весь путь, охраняли в ЗАГСе, вход в который, по договорённости с администрацией, был ограничен, пока происходила процедура регистрации брака. Целая свита охранников бдительно следила за обстановкой, защищая своего хозяина и его новую жену.

За последние время Анушка привыкла к телохранителям, как будто так и надо, ты идёшь, за тобой, словно тень, движется человек внушительного размера. До этого ей приходилось видеть телохранителей только в кино, с перестрелками и погонями на высоких скоростях, где суровые парни, в идеальных, чёрных пиджаках и солнечных очках готовы вступить в драку с толпами врагов. Она надеется, что её жизнь не превратится в боевик, в самое ближайшее время психа найдут, она оформит развод и будет жить спокойно своей обычной жизнью.

Какая ирония судьбы, только час назад зарегистрирован брак, а я уже думаю о разводе, усмехается Анушка. Она даже толком не поняла, что её статус изменился. Простая регистрация не требует практически ничего — ни роскошного платья, ни причёски, ни букета или колец, ни прочих обязательных атрибутов свадьбы. Пришли, подписи поставили, ушли. На всё про всё не более пятнадцати минут. Она с одеждой не стала заморачиваться, тёмный брючный костюм, туфли на невысоком каблуке, как будто в офис собралась.

Автомобиль притормаживает, водитель предупредительно открывает дверцу. Анушка выходит, с интересом оглядывается. Огромная, зелёная территория, кругом цветы. И вокруг этого великолепия роскошный, величественный, трёхэтажный, белоснежный особняк с колонами и балконами. Теодор сказал, что она будет жить на третьем этаже. У него свои интересы, у неё свои, видимость брака только на людях. Анушку устраивает такой вариант, поживёт здесь, ей не принципиально. В свой дом она возвращаться не собирается, как будут улажены все формальности с наследованием, выставит на продажу. К этому времени и психа найдут. Анушка в этом уверена на сто процентов. Именно это уверенность придаёт ей силы.

— Вольдемар и Мориса должны нас ждать! — говорит Теодор. — По плану, у нас семейный обед. Торжественный. Следует отметить твоё вхождение в нашу семью! — натянуто улыбается. Не хочется вспоминать, с каким возмущением дети встретили новость о предстоящем знакомстве с Ануш. Теодору пришлось прикрикнуть на детей, жёстко напомнить, кто глава семьи и чьё слово в этой семье «закон»! Порой сложно с детьми, слишком он их любит, разбаловал, не может на них сердиться. На других людей стоит только посмотреть суровым взглядом, быстро присмиреют. А дети знают, если папа сердится, ничего страшного нет, быстро отойдёт. Но, вчера, конечно, пренеприятнейшая сцена произошла. Все были удивлены друг другом: дети не ожидали от отца такого гнева, он не предполагал, что сын с дочкой так взбрыкнут. Их реакцию понять можно, мать защищают.

Открывает дверь Анушке, пропускает вперёд. Наблюдает, как та с любопытством оглядывается по сторонам. Жаль девушку, круглой сиротой осталась. Ничего, справится, характер сильный, стойкий.

Одновременно оглядываются на спускающуюся по лестнице высокую, худую девушку, в купальнике, поверх которого накинуто прозрачное пляжное платье, через плечо переброшено полотенце.

— О, папа, привет! — лучезарно улыбается. — Не ждала тебя так рано.

— Я сообщал о времени прибытия! — сквозь зубы произносит Теодор, разглядывая дочь. — Через пятнадцать минут у нас праздничный обед. Надеюсь, не забыла?

— Папочка, конечно нет! Но, извини, не смогу присутствовать! — делает трагическую мину и разводит руками. — У меня пищевое расстройство. Отравилась арбузом! — корчит лицо. — Не представляешь, как мне плохо. Мутит, тошнит. Врач рекомендовал первые сутки после пищевого отравления лучше ничего не есть. Вот. Пойду у бассейна позагораю.

— Где Вольдемар? — отрывисто спрашивает Теодор. Можно было предположить, что его дети устроят полнейший игнор, что сын, что дочь, оба с характером.

— В футбол с друзьями играет! — с ехидной улыбкой отвечает Мориса.

Теодор взрывается. И так нервы на пределе, ещё собственные дети устраивают концерты. Он нисколько не поверил в версию Морисы по поводу отравления. Слишком разбаловал детей, следовало быть с ним с строже.

— Идём! — хватает Анушку за руку и быстрым шагом ведёт к выходу.

Мориса с беспокойным видом идёт позади. Вся ситуация ей не нравится. Она говорила брату, что лучше не перечить отцу. Но разве Вольдемара возможно переубедить, если он принял решение? В семье все знают ответ: не-воз-мож-но.

Им невероятно обидно за маму. Когда — то она была нужна, а теперь ушла из жизни их отца как отработанный материал. Для них папа и мама — самые дорогие и неразрывные между собой люди. Развод родителей такая трагедия. И, из-за кого?

Из-за это корыстной, молодой девки, которая разрушила их семью. Вольдемар с Морисой не могут понять, как их отец, такой рассудительный и здравый, повёлся на эту охотницу за деньгами. Ладно, влюбился, пользуйся, дари подарки, держи в любовницах, но в жёны? Нет, это не укладывается в голове.

Анушка нервничает, понимает, что невольно внесла раздор в семью. Рассчитывать на гостеприимный приём не стоит. Она не ожидала, что к ней бросятся с обнимашками, будут чрезвычайно милыми. По крайне мере, видимость приличия создать могли бы. Но, не захотели.

Они выходят из дома, оказываются на зелёной лужайке. На одной стороне поблёскивает бассейн с чистой, голубой водой, на другой стороне оборудовано небольшое футбольное поле, по которому бегаю несколько человек.

Анушка обращает внимание на одного из них. Высокий, мускулистый, в футбольной форме, на спине футболки цифра 17. Он мощным, сильным ударом отправляет мяч прямо в ворота.

— Отличный удар, Вольд! Ты сегодня в ударе! — Один из футболистов хлопает его по спине.

— Вольдемар, подойди! — кричит Теодор сыну.

Тот медленно оборачивается, Аннушку словно громом ударяет. Сердце бешено заколотилось. Она зачаровано наблюдает, как он, кивнув ребятам, лениво идёт по полю. Небрежно поправляет волосы, по его лицу стекают струйки пота. От него исходит мощная волна мужественности, разит силой и уверенностью. Перед ней встаёт версия Теодора, только молодая и усовершенствованная. То же породистое лицо, крупный нос идеальной мужской формы, красиво очерченные полные губы, резкие изгибы скул и волевой подбородок.

Аннушка сглатывает и судорожно вздыхает, в груди нарастает странное чувство. Восхищение, трепет и восторг. Его проницательные, греховные глаза лишают возможности дышать.

Впечатления невообразимые, их сложно описать. Она впервые чувствует подобные эмоции.

Его мрачный взгляд пронзает Анушку. На секунду, когда их глаза встречаются, она замирает, почувствовав внезапную неуверенность. На одно короткое мгновение возникает чувство, как будто она и самый потрясающий мужчина, которого она когда — либо встречала, остаются одни. Посторонние лица и звуки исчезают из её сознания. Только они вдвоем. Он и она.

В голове проносится греховная мысль: «Интересно, как он выглядит, когда разгорячён от страсти, а не от гнева?»

В ту же секунду ей становится стыдно, глаза расширяются, а щёки покрываются жарким румянцем. Господи, что за мысли!

Молодой человек отводит глаза от её вспыхнувшего от смущения лица, с дерзостью начинает разглядывать стройную, девичью фигурку, раздевает её взглядом, от которого у неё по телу бегут мурашки. Он ехидно улыбается уголком рта, словно считывает её реакцию. Внутри Анушки запульсировал гнев. Что он себе позволяет себе, этот высокомерный индюк?

— Вольдемар, познакомься с моей женой! — Теодор сухо представляет Анушку. — Прошу любить и жаловать. Теперь она член нашей семьи и находится под моей защитой! — особо выделяет последние слова, как бы намекая сыну, чтобы тот держался подальше.

— Хм, — Вольдемар берёт полотенце, вытирает от пота лицо и шею. Его движения медленные, ленивая грация хищника. Но тёмные, почти чёрные глаза ощупывают, изучают Анушку, сканируют, не упускают ни одной детали. Под его взглядом она невольно съёживается, кажется, он способен читать её мысли. Удаётся выдавить что-то похожее на радостную улыбку, но чувствует, как от напряжения сводит скулы. С облегчением вздыхает, когда Теодор, кивнув сыну, отводит того в сторону и начинает что-то говорит.

— Слюнки потекли, да? — ехидно ухмыляется Мориса, которая внимательно наблюдает за девушкой.

— Что? — машинально отвечает Анушка, с трудом оторвав взгляд от внушительной фигуры Вольдемара, который с хмурым видом слушает отца, бросая презрительные взгляд в сторону девушки. Слова Морисы звучат фоном, не долетают до её сознания. Она пытается оторвать взгляд от Вольдемара, сфокусироваться на Морисе, сделать это чрезвычайно сложно. Его взгляд её гипнотизирует, лишает воли.

— Ха, чем не сюжет для любовного романа: «Как я влюбилась в своего пасынка»! — хихикает Мориса.

— Ты говоришь ерунду! — сердито отвечает Анушка, ощущая внутреннюю злость на себя. Уставилась на него, как будто красивых мужчин никогда в жизни не видела. Следует признать, по улицам такие не ходят. Вольдемар Янг убийственно красив. Помимо красоты, в нём плескается невероятный силы магнетизм, его энергетика подавляет, подчиняет.

— На Вальдемара все девчонки пялятся. Мои подружки в него влюблены! — Мориса закатывает глаза. — Красив, богат, сексуален и… — делает паузу, — молод. Ну, каждому своё, — пожимает плечами. — Кто-то молодых предпочитает, кто-то — на тридцать лет постарше. Главное — размер кошелька. Так ведь?

— Ты говоришь чушь, Мориса! — Анушка чувствует, как внутри закипает гнев и раздражение. — Ты всегда такая словоохотливая? У тебя что, нет подружек, с кем можно поболтать о мужчинах и перетереть им косточки за бокалом вина?

— Ах, да, ты же теперь моя мачеха! Решила уму-разуму меня поучить? В добренькую мачеху играем! — ехидничает Мориса.

— Я ни в какие игры не играю!

— Ну, естественно, какие игры? У тебя дела поважнее. Думаешь, женила на себе богатея, теперь всё в шоколаде? Наивная.

— А ты не думаешь, что я выходил замуж вовсе не из-за денег? Или, такая мысль — это слишком сложно для тебя.

— Куда уж мне до тебя! — восклицает Мориса. — Я не такая меркантильная и корыстная особа. Чужую семью ради денег разбивать не собираюсь.

–Ты мне решила мораль почитать? — глаза Анушки сердито сверкают. Где-то свербит мысль, что Мориса её специально провоцирует. Надо бы прекратить этот бессмысленные разговор, уйти в сторону, но и ответить хочется этой вздорной девчонке, поставить её на место. Не показывать слабость, иначе заклюют. — Ты никогда не думала, что твоей отец имеет право на счастье? Он детей малых не бросил, свой долг выполнил, вкалывал, зарабатывал. Вот, захотелось на старости лет молодое, пусть и меркантильное тело, не все же на детей тратить. Самой пора деньги зарабатывать, а не папины считать. Лучше маме нового хахаля найди, а к папе не лезь…. — Анушка выпали тираду и осеклась. Язык мой, враг мой. Знает, перешла границу.

— Ах, ты, тварь и овца! — Мориса протягивает руку и больно дергает за волосы Ануш. Та, взвизгнув от боли, пытается оттолкнуть девушка. — Вольдемар обязательно что-нибудь придумает, лишь бы избавиться от тебя, прохиндейка! — громко визжит Мориса.

Девушки цепляются в волосы друг друга, Мориса орёт, что Ануш шалава, проститутка и прочие мерзости.

Вольдемар с Теодором быстро подскакиваю к девушка, им не сразу удаётся оттащить друг от друга визжащих девушек.

Анушка, шмыгая носом и размазывая бегущие по лицу слёзы, думает, что её семейная жизнь, пусть и фиктивная, началась крайне неудачно.

Конец ознакомительного фрагмента.