Отчим. Моя непорочная

Рокси Нокс (2024)

Маме повезло с таким мужем, как Эмин Наильевич. Ему тридцать девять, красив, богат, одинок. Я считала его идеальным мужчиной ровно до того момента, как он поставил меня в известность, что собирается сделать меня матерью своего ребенка, которого ему не смогла родить моя мать.

Глава 5

За дверью воцарилась тишина. Неужели отчим ушел? Или просто затаился, чтобы, когда я выйду, сцапать меня?

Нет, не дамся ему. Еще чего! Как он мог предложить мне такие ужасные условия? За кого он меня принимает вообще? Я ему ребенка, а он мне учебу оплатит. Шел бы он с таким обменом в… куда подальше!

Надо сбежать. Но как? Через окно — вот как! Второй этаж, не слишком высоко.

Раскрыла створки шкафа и достала спортивный костюм. Быстро облачилась в него и подошла к окну. Страшно, но Эмин Наильевич страшнее. Не зря он выбрал момент, когда мама уехала. Никто не сможет меня защитить от него. Всё-всё просчитал.

Свесилась вниз и осмотрела стену. На ней есть несколько выступов, за которые можно зацепиться ногой.

А может, сделать из простыней веревку, как в фильмах? Нет, это долго. Попробую рискнуть и спрыгнуть без страховки!

— Елизавета, — раздался за дверью голос отчима, и я мгновенно забралась ногами на подоконник.

Может, он за инструментами ходил и сейчас вскроет дверь моей спальни. Нельзя терять ни секунды.

Свесила ноги вниз и поставила кроссовок на выступ. Черт, если я упаду, то сломаю себе что-нибудь? Будет ли Токаев чувствовать себя виноватым? Едва ли! Кажется, Эмину Наильевичу вообще плевать на мои чувства.

Накрапывал дождик. Ветер трепал листья винограда. Ничего, ничего, успокаивала себя, сейчас сбегу, вызову такси и поеду к Асе. Хорошо, что овчарки отчима дома нет, её на соревнования повезли, а то бы пес меня сейчас схватил за задницу.

Всё, не могу больше висеть. Руки болят, а онемевшие пальцы отказывались выдерживать мой вес. Надо прыгать вниз.

Всё, прыгаю.

Сильные мужские руки словили меня внизу, и мы вместе с отчимом полетели под куст винограда.

Земля уже намокла, и мы оба вывалялись в грязи. Хочется плакать. Попалась…

— Ты что творишь, дурная? — рассерженно рыкнул он.

— Пустите, — пропищала жалобно.

Он так сильно сжал мои ребра, что мои кости начали трещать. Я лежу прямо на Эмине Наильевиче. Мягкая, но неудачная посадка.

— Сбежать хотела? А если бы я тебя не поймал?

— Отстаньте!

На улице прохладно, а я впопыхах забыла надеть верхнюю часть спортивного костюма. Моя кожа покрылась пупырышками, а я стала дрожать всем телом.

Моя выходка явно разозлила его. Глаза сердито сверкали, брови сведены к переносице.

— Я же головой за тебя отвечаю, — продолжил выражать недовольство, вжимая меня в себя.

— Страшно стало потерять инкубатор? — съязвила в ответ.

В живот уперлось что-то твердое. Это телефон лежит в его кармане или…?

Я не маленькая, и прекрасно понимала, что отчим возбуждён. И мне пришла в голову мысль, что ребенок — это только предлог затащить меня в койку. Истинная причина его навязчивого внимания — желание меня поиметь, пока мамы дома нет.

Маленький дождик перешел в настоящей ливень. А отчим смотрел на мои губы и не думал меня отпускать. Его черный взгляд прожигал во мне тлеющие дыры.

Я беспокойно заерзала на нем и спросила:

— И долго мы тут будем лежать и мокнуть?

— Пойдем в дом, — он наконец ссадил меня, встал и подал руку. — Нужно привести в себя в порядок.

Игнорируя его кисть, я поднялась сама. И мы, как два чумазых землекопа, вошли в дом.

— Иди туда, — Токаев подтолкнул меня в сторону ванной. — И чтобы ты снова не попыталась сбежать, мы примем душ вместе.

Я хватанула ртом воздух, не зная, что бы такого резкого ответить наглецу.

— Я не буду перед вами раздеваться! — выдохнула возмущенно.

— Искупаешься в одежде.

Токаев затолкнул меня в душевую кабину и настроил воду. Я обхватила себя руками, чувствуя неимоверный холод.

— А погорячее можно? — попросила жалобно.

— Ведьмы не боятся кипятка, — прокомментировал он, поливая меня из душа.

В сток стекала мутная вода. Нормально мы так повозились в земле. Даже смешно видеть все время идеально выглядевшего отчима в грязной одежде. Белая футболка облепила его сильные предплечья и плоский живот.

— Ты чего улыбаешься? — ворчливо спросил он. — Чуть шею себе не свернула и улыбается, блин.

Он повесил лейку, снял с себя штаны и футболку, оставшись в одних трусах.

— Не люблю купаться в одежде, — пояснил он.

Через ткань белых боксеров просматривался огромный холм, и я поспешно отвела глаза. Дышать стало трудно, будто я подхватила какую-то заразу. Сейчас стащит с меня одежду и…

Эмин Наильевич направил струю душа на себя, поморщился и прикрутил горячую воду. Он стоял так, чтобы я не сбежала и пялился куда-то ниже моего подбородка.

Я опустила глаза и поняла — куда. На мою грудь. Через насквозь промокший топ торчали соски. Вот же мерзавец!

Накрыла свои холмики ладонями, обломав ему весь кайф. Его красивое тело, покрытое каплями воды, притягивало взгляд. Но я запретила себе пялиться на Токаева, чтобы не давать ему повода для распускания рук. Он и так слишком многое себе позволяет.

Даже повернулась к нему спиной, чтобы случайно не взглянуть на обнажённый торс. Несмотря на то, что я согрелась, меня все еще изрядно трясло и колотило.

Внезапно до моей попы дотронулась мужская ладонь, я хотела громко возмутиться, но он не щупал меня, а делал растирающие движения.

— Тут пятно, — объяснил Эмин Наильевич. — Может снимешь уже свои штаны и отправишь их в стирку?

— Уходите. И я сниму.

— Ладно. Но не пытайся сбежать! — выставил он палец вперед.

— Голая и мокрая я никуда не сбегу.

— Голая и мокрая, — повторил он, обведя контур своих губ кончиком языка. — Отлично.

Усмотрел в моих словах пошлость, гад такой!

Эмин Наильевич обернул бедра полотенцем и спустил свои мокрые трусы вниз. Я поспешно отвернулась, боясь, что из-под полотенца вывалится его хозяйство.

— Сделай то же самое, — посоветовал он мне.

Находиться в мокрой, липнущей к телу одежде было неприятно. И я бы сняла, но голая и мокрая…

Как долго я продержусь девственницей при таком раскладе?